Золотоглазые оказались незнакомы с этими космологическими терминами, но суть уловили безошибочно.
— Так не улетай, — ласково подсказала Ими.
— Мы ведь сегодня никуда не спешим, — перейдя на шепот, напомнил Дирш. — У нас вся ночь впереди.
Вот уж, качает, так качает!
Пришедшая после сильного шторма мёртвая зыбь болтает так, что мутит даже ветеранов, а что сейчас творится с пассажирами... Ну да, и морскому ежу понятно, что корыто слегка недогружено. Кто сказал 'метацентрическая высота'?! Не умничай, и так всем, кто в теме, ясно, что хоть в трюме медная руда, но на твиндеке только пассажиры! Вот и мотает...
Хорошо, хоть сам шторм в этот раз не прихватил, прошел стороной, послав зыбучий привет. Вот так и отбиваются мысли о морской романтике! Главное, не выпасть за борт...
Потолок качнулся, и замер. Потом ещё раз качнулся, и снова замер, в этот раз окончательно. Но качка, по мнению рецепторов среднего уха, не прекратилась. Хотя, койка удобная и по ощущениям вполне сухопутная. И кстати, об ощущениях: кто это так жарко прижимается сзади?
Оказалось, это всего лишь гладкая стенка с подогревом. И комната вдруг показалась смутно знакомой, но ночевать здесь раньше не приходилось. Нечто вроде маленькой гостиной, обставленной скромно и с намеками на умеренный милитаризм. Стол, пара кресел, встроенные шкафы, ничего необычного.
— Доброе утро, учёная госпожа, — явно издеваясь, поприветствовал кто-то.
Все ещё сонно щурясь, Аня привела себя в сидячее положение, мысленно фиксируя слабую гравитацию. Марс, конечно же! И сразу понятно, у кого она в гостях...
— Доброе утро... — От стыда щеки и уши сами собой буквально вспыхнули алым пламенем. Память отказывается выдавать подробности произошедшего накануне, но и так понятно, кто приволок её сюда отсыпаться...
Катерина Старцева. Точнее, уже Костина, по мужу, с которым она и живёт в этой небольшой квартире на втором этаже, в том самом 'поселке лётчиков'. Вовремя она вчера появилась, да так эффектно, что это даже из памяти не вылетело! Суровая 'Катия' явилась в самый разгар веселья и очень деликатно спасла 'учёную госпожу' от окончательного позора...
— Вот, выпей, — буквально приказала Катерина, протягивая неполный стакан какой-то мутноватой жидкости. — До дна!
Пахнуло уксусом и травами, и дальше всё произошло само собой, словно по программе. Тиски на висках разжались, дышать стало легче, и перед глазами плыть перестало.
— Откуда?.. — потрясенно спросила возрождённая Аня.
— Вот выйдешь замуж за морского лётчика, не будешь дурацких вопросов задавать, — припечатала её Катерина, забирая склянку. — Воду пока не пей, потерпи немножко.
Аня почувствовала, как краснеет ещё больше. Вот позорище! А ещё, называется, из хорошей семьи! Так мощно гулять ей раньше не приходилось, хотя, вроде, и не пьяны были, никто песни не орал и на столе не плясал, но градусы со временем взяли своё. А она к таким длительным загулам совершенно не приучена! И тут очень вовремя появилась Катерина! Хоть она и частая гостья в клановских катакомбах, но не настолько, чтобы не вызвать собственный заслуженный ажиотаж.
— У меня сегодня дежурство, — прервала её мысль Катерина, и Аня только сейчас заметила, что хозяйка облачена в тщательно отглаженный синий костюм техперсонала. — Так что, приводи себя в порядок и не опоздай на свой рейс.
— На рейс? — Аня неуклюже поднялась с койки, пытаясь вспомнить что-то важное и в последний момент забытое. — Какой рейс?
— На Рьялу, конечно! — безжалостно напомнила Катерина. — Вылет через два часа, из второй клановой директории. Сто раз успеешь отдышаться и вещи забрать.
Вот тут она и вспомнила, как вчера отчаянно, до боли, обнимала и целовала растроганных Дирша и Ими, и каким невыносимым стало чувство скорой потери друзей... Настолько невыносимым, что она во второй раз за последние дни решилась на 'резкий' шаг, который совершенно точно изменит её жизнь до неузнаваемости. И места на транспорте до Рьялы уже забронированы...
Светло-зелёные глаза Катерины одобрительно сверкнули, а улыбка стёрла слишком строгое выражение.
— Не забудь калитку на гвоздик запереть!
6. Чего не могут Ясные
Рьяла, прибрежная зона клана Нерат
Ноябрь 2065 года
Права была госпожа Нэйя, сто раз права, когда говорила... А что она говорила, в точности?
'Хоть раз сделай, как я советую, икринка неоплодотворённая! Пройди курс и получи боевые импланты! Может быть, за всю жизнь не пригодятся, а всё остальное делать с ними даже проще! Но если пригодятся, и если выживешь, вспомнишь мой совет!'
Госпожа Нейя не стала ей приказывать, махнула рукой в надежде, что когда-нибудь она поймёт правоту наставницы. Мол, не совсем ты, Эла Венте, безнадежна, успела в городском ополчении побывать, в сторону Копателей пострелять, и даже 'боевые' льготы заработала! А её нелюбовь к оружию и военной теме — это так, детская болезнь. Дело было год назад, после войны, а теперь госпожа Нейя, не колеблясь, приказала взять с собой неприметный, но увесистый кофр, на всякий случай. И как всегда, оказалась права! И сейчас Эла вынужденно сидит на корме с карабином в руках, всматриваясь вдаль настолько, насколько позволяют отличное собственное зрение и её дохлые импланты. Вот тебе и учёный, вот тебе и историк! Но когда по тебе стреляют, с оружием в руках немного спокойнее.
Хотя, какое тут спокойствие, если глиссер едва держит скорость... И судя по повреждениям, подняться над волнами он уже никогда не сможет. К счастью, это не простая левитирующая машина, а двухрежимная, с функцией плавающей прогулочной лодки. Для 'морского' режима имеется отдельный движитель, и даже, о чудо, система откачки воды, иначе машина давно бы уже ушла на дно. А так, хоть какой-то шанс оторваться и спастись! Эла вздрогнула при очередной мысли о том, что случилось всего несколько минут назад. Карабин явно стал весить поменьше, ровно на два тяжеленных оперённых снаряда, которые она выпустила в цель и, что самое невероятное, попала! Те, кто охотились за Элой и её спутником, аккуратно повредили глиссер, свалив его с неба, и пошли на абордаж, намереваясь легко взять напуганных и дезориентированных 'историков', но не учли всего лишь одну мелочь: мудрый приказ госпожи Нейи взять с собой тот самый кофр...
Всё-таки, несколько месяцев в ополчении не прошли даром, что-то у Элы в мозгу словно само включилось, реагируя на смертельную опасность, и из милой девушки-историка вдруг получился неплохой тактик. Ненадолго, минут на пять. Она велела Теннею, своему верному ассистенту, держать машину 'абордажников' точно по корме, и при первом же выстреле падать и не шевелиться. И парень, хоть и клацая зубами от страха, сделал всё как надо. В это время Эла устроила в кубрике примитивную стрелковую ячейку, замаскировав её дохлой проекцией, вжалась в прицел и, увидев темные силуэты на корме, быстро отстрелялась, будто в учебке по ростовым мишеням...
Два выстрела, два попадания, и это не скорострелка с её уменьшенным калибром, это настоящий полноразмерный карабин! Новые враги так и не появились, а Тенней без команды, но очень вовремя дал полный ход, словно почувствовал подвох. Опустившаяся на воду машина преследователей взорвалась с такой силой, что набирающий скорость глиссер даже чуточку ускорился, быстро оставив за кормой опадающий водяной столб. И только после этого Эла по-настоящему испугалась...
Сердце до сих пор колотится так, что ствол карабина водит вверх-вниз с каждым ударом, а в глазах словно красноватый туман стоит. И ноги холодит, словно... М-да, словно в кубрике на полу уже полно воды, потому что система откачки не справляется. Эла моментально вышла из ступора, схватила в охапку рюкзак с рационами, перекинула ремень карабина за спину и выбралась на мостик.
— Правь к берегу, — скомандовала она Теннею, цепляясь за леер. — Вода прибывает.
Парень молча кивнул и переложил влево небольшой архаичный штурвал, поставленный на мостике специально для катания в режиме глиссера, 'под старину'. Он, видимо, тоже успокоился, даже вопросов не задает, всё понимает. Эла и сама почувствовала, как свежий ветер выдувает из головы тяжесть, а дышать становится легче. До 'большого' берега ещё далеко, но глиссер пока держит ход, не так уж много в нем лишней воды. И опять вспомнились слова госпожи про боевые импланты... С их мощной кинетикой можно было бы удалить воду намного эффективнее!
Мимо пронёсся небольшой каменный островок, потом ещё... Эла вновь переместилась на корму и вгляделась вдаль, не гонится ли за ними ещё кто-нибудь? Снаряды есть, но стрелять совершенно не хочется... Глиссер неуклюже подпрыгнул на гребне волны, и карабин напомнил Эле о своем существовании, игриво шлепнув её по заду прикладом. Да, никуда ей теперь не деться... Хорошо, что она не видела лиц, а только силуэты, чёрные силуэты на фоне яркого, почти слепящего неба. Мишени!
И сколько раз ей лезли в голову дурацкие мысли на тему: а смогу ли я выстрелить в человека? А смогу ли я кого-то убить? Во время войны она сделала несколько выстрелов 'в ту сторону', но ни разу даже не увидела противника! И продолжала спрашивать себя снова и снова: а вот смогла бы? А теперь у нее есть ответ, и от него становится не по себе. Сначала пристрелила двоих, как в тире, и только потом задергалась... Интересно, кем были эти силуэты? Чего хотели, о чем думали? Есть запись, можно пересмотреть, но не хочется. Может быть, они...
Додумать она не успела, крикнуть тоже, а вот перевернуться встретиться лбом с палубой — вполне. Кажется, при этом правая нога ударилась об ограждение кубрика, и в ней как будто что-то нехорошо хрустнуло, а сам несчастный глиссер жалобно застонал, будто налетев на камни. Но это не могут быть камни, Тенней же не слепой... Вылетая за борт с очередным кульбитом, Эла не успела подготовиться к встрече с водой, и удар плашмя выбил из нее остатки сил и воздуха. Давление сжало её со всех сторон, и она поняла, что очень быстро погружается, а пошевелиться не может из-за жуткой боли. Вот и наказание, подумала она. Жизнь за жизнь, как и должно быть. В глазах темно, как будто свет выключили, в ушах тугой гул из толщи воды, и вопрос лишь в том, насколько хватит того самого, последнего вдоха... Даже втянуть в себя воду и сократить агонию не получается, тело не слушается...
Она уже почти потеряла сознание, когда что-то живое обхватило её сзади и с огромной силой потянуло вверх. Именно вверх, потому что измученным ушам почти сразу стало легче, а в глазах немного посветлело. Болевой шок тоже отступил, и через несколько секунд, когда её голова показалась над водой, Эла позволила себе первый долгожданный вдох! Легкие обожгло, но почти одновременно с этим начало возвращаться зрение и прочие чувства. Кто-то крепко, но бережно, держит её на воде, не давая погрузиться вновь, а совсем рядом качается на волнах небольшой спасательный плот, примерно три на три метра. Откуда он тут взялся так быстро?
Почувствовав облегчение, Эла осторожно сделала пару гребков руками, морщась от жуткой боли в правом бедре. Таинственный спаситель тут же отпустил её и ловко вскарабкался на плот, при этом некая сила продолжает мягко придерживать пострадавшую на плаву. Все-таки, это не спаситель, а спасительница! Мелькнули прямые черные волосы, тонкая талия и крепкие красивые ноги, и незнакомка, свесившись с плота, легко выдернула Элу из воды, подхватывая на руки, словно пушинку. Вот это силища! И полное отсутствие одежды ей не помеха, судя по всему... Безымянная девушка осторожно уложила Элу в приготовленный мягкий ложемент на краю плота, избегая прикосновений к поврежденной ноге, и с невероятной грацией присела рядом, не говоря ни слова и придирчиво разглядывая свою 'добычу'. Темноглазка! Встретившись с её карим взглядом, Эла мгновенно поняла, что перед ней не просто гостья с планеты-матери, а смертельно опасная хищница.
Это не давняя подружка Мико, милая спортсменка из прибрежного городка, когда-то научившая Элу неплохо нырять, управлять глиссером, пить контрабандное иварийское вино, варить самолично пойманных крабов и распознавать фальшивые чипы. А также ориентироваться по звёздам, играть на пятиструнке, целоваться и никогда не рассказывать парням на свидании о теме своей будущей дипломной работы. Нет, здесь совсем другая история, ведь хищная темноглазка смотрит так, будто рыбку из воды достала и теперь раздумывает, съесть её или обратно выкинуть. Мико так смотрела только на крабов...
— Спасибо, — тихо сказала Эла, а темноглазка в ответ бесцеремонно обхватила ладонями и тихонько, почти ласково, сжала её многострадальное правое бедро, отчего терзавшая её боль в повреждённой кости почти мгновенно отступила, пусть и не исчезнув полностью. Зато теперь вышли на первый план порезы и ушибы, побывавшие в морской воде, и от нестерпимого жжения Эла чуть не взвыла в голос. Ладони, держащие её, вдруг стали горячими, почти обжигающими, жар распространился по всей поверхности тела, а глаза хищницы ещё сильнее потемнели, до полной черноты. В этот момент Эла реально запаниковала, заподозрив, что рыбку все-таки решили зажарить и съесть, но её жалкие трепыхания не оказали никакого воздействия на огромную силу обжигающих рук. Как это выглядит со стороны, остается только догадываться, но через несколько секунд безнадежной борьбы 'рыбка' вдруг сообразила, что ей совсем не больно! Жарко, это да, но никакого дискомфорта, кроме, пожалуй, направленного на нее взгляда: изучающего, оценивающего, даже смакующего! Хотя, вид у нее сейчас, должно быть, весьма жалкий и растрёпанный, а от любимого легкого комбинезона, 'гордости полевого историка', осталась пара лохмотьев...
И вот, наконец, хищница с усмешкой отпустила её и демонстративно повернулась спиной, словно утратив интерес к своей добыче. Ну, или чтобы дать ей успокоиться и оглянуться по сторонам... И только теперь, перестав глазеть на темноглазку, Эла заметила вполне живого Теннея, неподвижно лежащего с закрытыми глазами в полутора метрах справа от нее, у другого борта. Дышит сам, хвала Богине! А над ним склонился спортивный молодой парень, явно оказывающий ему первую помощь.
'Ну, он хотя бы в плавках', — со смешком подумала Эла, радуясь тому, что напарника тоже вытащили. И кто же этот второй спаситель?
Парень что-то проворчал, не оборачиваясь, и Эла не поняла ни слова. Темноглазка, что-то коротко бросила в ответ и уселась на край плота, свесив ноги в воду, а Эла почувствовала нестерпимый зуд по всей коже. Регенерация, вот что это такое! Захотелось вскочить на ноги и чесаться, чесаться до полного стачивания ногтей, но нельзя! Потому что они смотрят и оценивают, хоть и не говорят ничего. А у самой Элы не осталось ничего, ни глиссера, ни оружия, ни даже нормальной одежды. Осталась только она сама, милостиво вытащенная из воды и подлеченная, поэтому...
Эла осторожно села, стараясь не напрягать больную ногу. Пусть она уже не так болит, но всё равно чувствуется, зато располосованная шкурка быстро срастается. Как же всё тело зудит и чешется! Ей и раньше приходилось испытать на себе регенерацию, но не настолько мощную и быструю. Она поморщилась и принялась стягивать с себя несчастный комбинезон, чтобы хоть как-то отвлечься от зуда во всем теле. И в самом деле, лохмотья. Эла с сожалением повертела в руках когда-то красивую и функциональную вещь, и раздражённо швырнула за борт бесполезный комок ткани. Ладно, на ней хотя бы исподнее есть, в отличие от некоторых! С этими мыслями она немного взъерошила подсохшие волосы и с облегчением улеглась обратно на свой ложемент. Пусть смотрят!
