К тому времени, когда 2-я дивизия морской пехоты закончила штурм острова Бетио на атолле Тарава, почти треть из их пяти тысяч была убита или ранена. Риф и пляж были усеяны телами американцев. Сообщение об успехах, отправленное командованию морской пехоты, гласило: «Задача вызывает сомнение».
Морской пехотинец, снимавший высадку, запечатлел человеческие потери на пляже в тот день. Он задокументировал ужасные кадры морских пехотинцев, качающихся в воде, их тела всплывали в прибое и выныривали из него с каждой небольшой волной, обрушивающейся на пляж. Фотографии были сочтены настолько тревожными, что президенту Франклину Д. Рузвельту пришлось лично одобрить их обнародование. Людские потери на Тараве стали первыми изображениями погибших американцев на этой войне.
Американские войска в конечном счете очистили от японских войск крошечный атолл на островах Гилберта, но военно-морской флот США усвоил жестокий и смертельный урок. Многочисленные неудачи на Тараве выявили необходимость в специальных подразделениях разведчиков и подрывников в будущих операциях. Проблема была не в недочетах снаряжения или ошибках личного состава, а в незнании приливов и отливов.
Если Соединенные Штаты хотят выиграть войну на Тихом океане, военно-морскому флоту придется позаботиться о том, чтобы они никогда больше не застряли на коралловом рифе. К счастью, военно-морской флот быстро выявил свой недостаток. Все пушки, минометы, ракеты и сталь были бесполезны, если военные планировщики не знали о местных приливах и отливах. Хотя различные подразделения военно-морского флота опросили местных рыбаков, а также британских моряков, которые предупреждали об уникальном приливном явлении, называемом неаполитанскими приливами, информация не дошла до планировщиков высадки десанта. Неаполитанский прилив происходит, когда во время лунного цикла луна и солнце находятся на расстоянии девяноста градусов друг от друга с точки зрения Земли. Солнечное приливное притяжение подавляет большую часть лунного прилива, оставляя море практически плоским. Незнание точного графика приливов привело к массовым потерям на береговой линии, где засевшие японские снайперы и минометчики убили десятки морских пехотинцев в прибое. «Стало очевидно, что оценок недостаточно», — писал офицер ВМС, который помогал создавать новые отряды военно-морских сил специального назначения, об уроках, извлеченных на Тараве. «Впереди войск должны идти люди, чтобы точно измерить глубину и искать под водой мины и заграждения».42
Что было необходимо, так это безоружные люди, которые могли бы соскользнуть с маленькой лодки в миле или двух от берега, доплыть до береговой линии и вблизи изучить глубину кораллов, а также осмотреть вражескую оборону и даже качество песка на пляже, и все это под вражеским огнем, если их заметят. Адмирал, командовавший десантными силами во время высадки на Тараве, запросил новое подразделение боевых пловцов, которые помогали бы проводить разведку береговой линии и направлять солдат и морских пехотинцев к берегу с линии их развертывания.53
Так получилось, что часть проекта современных SEAL уже была начата за несколько месяцев до вторжения на Тараву. Группа добровольцев из «Морских пчел», строительного подразделения Военно-морского флота, люди из подводных спасательных и подрывных подразделений, тайно собрались в Форт-Пирсе, штат Флорида, военной базе на двадцатипятимильном участке барьерного рифа в Атлантике, для учебной «обработки» одного из новых подводных подразделений военно-морского флота. Многое из того, что стало Шестым отрядом SEAL, можно отнести к недельным тренировкам военно-морского боевого подразделения подрывников-подводников (NCDU). В то время концепция была уникальной. Добровольцы, как офицеры, так и рядовые, должны были пройти водную и береговую подготовку, призванную довести их до умственного и физического истощения. Офицеры должны были быть такими же компетентными, как и рядовые, даже если они выполняли командные обязанности. Это гарантировало, что каждый человек, переживший тренировку, пострадал одинаково. Они плавали, бегали и работали с надувными лодками. Они научились создавать взрывчатые вещества и действовать как на суше, так и в воде, выдерживая воздействие взрывов и детонаций. Кульминацией недели тренировок стало то, что мужчин загнали в траншею на атлантическом пляже, в то время как поблизости в течение часа приводилась в действие взрывчатка. Цель состояла в том, чтобы убедиться, что каждый человек, которого они отправят во вражеские воды доказал, что он может справиться со стрессом. Многие не смогли. К концу недели выбыло от 60 до 75 процентов кандидатов.64
Тем не менее, Адская неделя укрепила связь между боевыми пловцами, как позже они стали известны. Компактные размеры надувной лодки создали шаблон для команд «морских котиков», действующих как небольшое подразделение. Каждая лодка могла вместить шесть человек, одного офицера и пятерых рядовых, плюс взрывчатку, и это количество оставалось отправной точкой для команды или отряда на протяжении многих лет. Для плавания у каждого мужчины был напарник, и по мере прохождения Адской недели новобранцы налаживали тесные связи с партнером и небольшой командой. Люди, окончившие школу, были физически здоровы, выносливы и считались невосприимчивыми к контузящему воздействию взрывов. Офицер, руководящий обучением, капитан 3-го ранга Дрейпер Кауфман, признал зарождение нового класса морских воинов. Сверхсекретная классификация нового подразделения в сочетании с явной трудностью завершения обучения создала группу, не подчиняющуюся правилам ВМС «натри и отполируй», которая считала себя особенной и выше всех. Кауфман и его офицеры были обеспокоены тем, что элитарность проникнет в их ряды. Но нужно было выиграть войну, и это новое подразделение могло помочь военно-морскому флоту это сделать.75
В течение шести месяцев после Таравы, Кауфмана перевели из Флориды во временный тренировочный лагерь на Гавайях, где ВМС организовывали второе подразделение. На Мауи, недалеко от штаба Тихоокеанского флота ВМС США в Перл-Харборе, Кауфман и остальные оттачивали навыки боевого плавания и подрывных работ в рамках подготовки к следующему крупному десанту на Сайпан. Они были названы командами подрывников-подводников, или UDT. В течение следующего месяца Кауфман, который теперь возглавлял UDT, использовал небольшие атаки на Тихоокеанском театре военных действий, чтобы подготовить и отточить навыки своего подразделения для Сайпана.86 Если его люди в Форт-Пирсе тренировались в громоздких костюмах и слишком больших шлемах, чтобы иметь возможность заниматься подводным плаванием, на Мауи он усилил пловцовскую подготовку, в то время как громоздкое снаряжение для подводных взрывных работ отсутствовало. Бойцы команд подрывников-подводников будут действовать в плавках, кедах, с ластами для плавания, маской, перчатками, ножом в ножнах и водонепроницаемыми сумками со взрывчаткой. Когда они начали работать в Тихом океане, они добавили пластины из оргстекла вместе с водоустойчивыми свинцовыми карандашами для подводных обследований.
Когда в июне 1944 года пришло время высадки на Сайпане, подразделения подводной разведки и подрывников превратились в один из самых тщательно охраняемых секретов военно-морского флота. Они увеличились в размерах в рамках «пополнения флота» и отправились помогать высаживаться 2-й и 4-й дивизиям морской пехоты. Кауфман и его команда провели успешную миссию, потеряв только одного человека во время операции во время разведки под водой, помогая морским пехотинцам выйти на сушу без каких-либо трудностей или смертей, которые произошли на Тараве. До конца войны UDT использовался для каждой крупной высадки морского десанта: на Сайпане, Гуаме, Окинаве, Иводзиме и Борнео, среди прочих. Пловцы ВМС должны были исследовать и разрушать подводные защитные сооружения, измерять рифы и приливы, а также брать пробы песка, чтобы помочь определить, какие американские гусеничные транспортные средства могут передвигаться по пляжу.
Люди, прошедшие подготовку в Форт-Пирсе, были направлены в Европу, где приняли участие во вторжении в Нормандию. Участие подразделения боевых подрывников ВМС в штурме пляжей «Омахи» и «Юты» во Франции прошло не так хорошо.97 В тот день, который стал худшим днем в силах специального назначения военно-морского флота до 11 сентября, NCDU потерял тридцать семь человек и потерял еще семьдесят одного человека при высадке на «Омахе», что составило более 50 процентов потерь.108 Восемь дней спустя Кауфман возглавил более успешную операцию UDT на Сайпане. Боевые пловцы помогли флоту учиться на своих ошибках и показали, что небольшое подразделение высококвалифицированных людей может повлиять на ход сражения так же сильно, как армада военно-морских кораблей.
Для специальных методов военных действий это был рассвет новой эры, эры «голого ныряльщика», «обнаженного воина», «боевого ныряльщика» и человека-лягушки. Во время войны различные подразделения были прикреплены к кораблям на время их развертывания. Моряки могли видеть этих первых специальных операторов на палубе, в синей маскировочной краске, с черными полосами, нанесенными на их тела с интервалом в один фут для измерения глубины под водой.119 Цвет способствовал появлению названия «человек-лягушка» для UDT во время войны, но эти люди выделялись среди команды корабля своим отношением и присутствием так же сильно, как и своим внешним видом.1210 Один из первых «морских котиков», Рой Бем, позже описал боевых пловцов, которых он видел, как «точеных, мускулистых молодых особей, они несли с собой особенную, бесшабашную атмосферу»1311.
Во время Второй мировой войны несколько секретных подразделений боевых пловцов выполняли специальные подводные миссии по всему Тихому океану, в Европе и Северной Африке. Некоторые вели разведку для высадки в Нормандии, помогая руководить вторжениями на пляжи «Омаха» и «Юта» в день «Д» во Франции. Другие использовали ранние версии снаряжения для подводного плавания для проведения подводных взрывных работ. Еще больше прикрепляли подводные мины к вражеским судам или плавали по водным путям, обезвреживая вражеские мины. Эти подразделения, все предшественники «морских котиков», включали разведчиков и рейдеров, военно-морское боевое подрывное подразделение и команды подрывников-подводников.1412 Каждое подразделение выполняло роль подводной разведки или подрывников, но отличалось тактикой. В конечном счете, все они эволюционировали в UDT, но все вместе они были частью ресурсов, которые военно-морской флот стал называть «силы специального назначения военно-морского флота», в просторечии известных как «боевые пловцы ВМФ».
Менее чем через два месяца после окончания Второй мировой войны военно-морской флот посвятил общественность в свое новое секретное подразделение. Статья в «Сатидэй Эвенинг Пост», озаглавленная «Они вышли на берег в плавках», описывала миссию UDT на Сайпане. Статья положила бы начало давней традиции раскрытия общественности секретных военно-морских операций специального назначения, сочетая факты с неотразимым дополнением мифа. В то время «Сатидэй Эвенинг Пост» был одним из самых продаваемых журналов в стране и помог создать бренд нового подразделения. Назвав UDT «человеческим секретным оружием ВМС» и описав их как «языческих идолов» и «сражающихся водяных», которые двигались в воде «как дельфины», статья укрепила имидж боевых ныряльщиков, храбро сражавшихся во время войны.
Военно-морской флот помог снять голливудский фильм, демонстрирующий недвусмысленный героизм их нового элитного подразделения, в рамках того, что станет стандартной информационной кампанией после операции. Как это было типично для того времени, фильму под названием "Люди-лягушки" с Ричардом Уидмарком в главной роли, вышедшему на экраны в 1951 году, не хватало утонченности. В первой сцене бойцы UDT представляются рядовым морякам на корабле в Тихом океане как особенные и значимые, «бесстрашные, хладнокровные, бросающие вызов смерти, настоящие мужчины». Несмотря на тяжеловесный сценарий и изображение пловцов UDT Второй мировой войны, фильм точно передал собственную мифологию храбрости подразделения и то, что отличало водолазов от обычного моряка.
UDT даже взяли на вооружение песенку, которая увековечила эту точку зрения:
Как встрянет наш военный флот
Смотрят они мне прямо в рот,
Чтоб ящик динамита взял
И прямо в море пошагал.
Как каждый честный мореман
Лью чистый виски в свой стакан,
Я стреляю, дерусь и взрываю,
Подрывником меня называют.
Вдали от военного флота
Где всегда тепло и забота,
Кучка парней без мозгов
Вышибает дерьмо из врагов.
(They always call on me
To pack a case of dynamite
And put right out to sea.…
Like every honest sailor
I drink my whiskey clear.
I’m a shootin’, fightin’, dynamitin’
De-mo-li-tion-eer.
Out in front of the Navy
Where you really get the heat
There’s a bunch of crazy bastards
Pulling off some crazy feat.)1513
В течение трех лет после окончания Второй мировой войны военно-морской флот резко сократил UDT с тридцати пятисот человек и тридцати четырех команд до примерно двухсот боевых пловцов, распределенных по четырем командам. Они останутся разделенными между Тихоокеанским и Атлантическим флотами, одни из которых будут базироваться на острове Коронадо, а другие — в Литтл-Крик, в устье Чесапикского залива в Вирджиния-Бич, штат Вирджиния. В те неурожайные годы несколько офицеров подумывали о том, как превратить голых ныряльщиков в коммандос морского базирования. Предки «морских котиков» помогли разработать устройства для подводного дыхания и ввели тренировки со стрелковым оружием, по наземной войне и тактике малых подразделений.1614 Намерение состояло в том, чтобы создать силы коммандос, которые могли бы делать больше, чем просто руководить высадкой десанта: они должны были достигать суши и вести тайный поиск и уничтожение.
Предусмотрительность и подготовка окупились, когда UDT расширились для Корейской войны в 1950 году. Хотя боевые пловцы снова были прикреплены к амфибийному флоту, небольшие группы проводили рейды вглубь Корейского полуострова, проникали с моря, используя свой опыт в области взрывчатых веществ для проведения диверсионных операций. Во время и после Корейской войны офицеры UDT также начали экспериментировать с использованием вертолетов для высадки боевых пловцов с береговой линии, чтобы расширить возможности военно-морских сил специального назначения. Но, как и в самом начале, команды оставались вне более широкой культуры военно-морского флота. Отличие от большого военно-морского флота и его изначальной корпоративной культуры строгого соблюдения правил и предписаний позволили офицерам UDT экспериментировать и совершенствовать свою тактику, не будучи связанными доктриной военно-морского флота. Водолазам было позволено импровизировать, и, как это было во время Второй мировой войны, они работали над разработкой решений различных боевых задач. Но свобода экспериментировать имела и обратную сторону: у служащих в UDT не было шансов на реальный карьерный рост или продвижение по службе. Карьера на флоте по-прежнему требовала быть командиром корабля, командовать «железом» и всеми людьми, необходимыми для его управления.
