Запутавшись в формулировках, Боорк замолчал.
— А вот я, например, пройду эти тесты? — спросил Млиско?
— Вы? Не знаю, надо попробовать. Вот Драи-ден, наверное, прошел бы. Он ведь уже пилот. Я читал, что когда у нас только начинались космические полеты, первые группы космонавтов набирали из летчиков.
— Нет, я в космос не полечу, — Эргемар сжал руку Терии. — Я — человек абсолютно земной, даже летать люблю небыстро и невысоко. Вот ваши катера я бы с удовольствием научился пилотировать.
— Что же, это, думаю, возможно, — быстро сказал Боорк. — Вы являетесь гражданином Империи, так что вам никто этого не запретит. Если хотите, я узнаю, есть ли у нас соответствующие обучающие программы.
— Узнайте, пожалуйста, — вежливо кивнул Эргемар.
— И насчет тестов тоже, — добавил Млиско. — А то, знаете, надоело все с винтовкой бегать, хочется в космосе полетать.
— Да, обязательно, — пробормотал Боорк. — Могу даже сделать это прямо сейчас...
Он уже начал снимать с себя гарнитуру переводчика, но тут же остановился.
— Кстати, совсем забыл. К вам может придти знакомиться один из моих сослуживцев, старший офицер второго ранга Наори. Он, в принципе, нормальный, но вы с ним все же будьте поосторожнее, не болтайте, чего не следует. А то, мало ли что...
— Мы будем очень осторожны, — заверил его Млиско. — Это у нас, можно сказать, в крови...
Едва проводив Боорка, Млиско подхватил Дакселя и Эргемара с Терией и потащил их в пустой бытовой отсек. Закрыв за собой дверь, он щелкнул задвижкой.
— Дилер, Тери, на вас невозможно смотреть! — сердито рявкнул он. — Да не зажимайтесь вы так, не держите все в себе! Здесь вас никто не видит и не слышит. Если хотите, мы с Драйденом тоже выйдем. Покричите, поругайтесь, поплачьте, в конце концов! Только чтобы больше я вас не видел с этими убитыми физиономиями!
— Не надо, — сжав зубы, тихо произнесла Териа. Она стояла, крепко прижавшись к Эргемару. — Это пройдет.
— Вот и хорошо! — Млиско, оскалившись в кривой улыбке, хлопнул Дакселя по плечу. — Слишком рано вы еще своих хороните! Боорк — парень ранимый, чувствительный, эмоциональный, мог, не думая, и преувеличить. Да и сам он ничего не видел, только слышал. Все на самом деле может быть и не так.
— А ты специально перевел разговор на эту космическую школу? — спросил Эргемар. Ему хотелось перевести и этот разговор на какую-то другую тему.
— Конечно, — Млиско снова невесело усмехнулся. — Парня аж корежило, а нам он еще пригодится. Зачем его слишком расстраивать?
— Вот что теперь будет с нами? — вздохнула Териа. — Они говорят о мире, но какой мир может быть после всего этого?! Как жить с ними?! Что нам делать?!
— Или мстить, или смириться, — жестко сказал Млиско.
— Смириться?! После того, что произошло?!
— Мертвых не воскресить, — с лица Млиско не сходила странная кривая улыбка. — А живым надо думать о жизни, а не о смерти. Бывал я не так давно в Центральном Заморье. Великого завоевателя Аграната уже двадцать лет, как нет, а война там все продолжается. Там в свое время решили мстить, и им было, за что мстить, да... Только вот мстили они больше не тому, кому надо бы, а тому, кто поближе да подоступнее. И теперь они все там друг другу кровники, и за дело. Говорят, когда-то там был богатейший край, лопату в землю воткнешь, а она корни пустит. А сейчас — сплошные пожарища и головешки... А вот после Великой войны, как мир подписали, почему-то не стали мстить. Военных преступников — кого по суду расстреляли, кого посадили, а остальных так оставили — жить. И вот те же двадцать лет прошло, и мы с вами друзья, так? А ведь тогда я с вашим отцом, Тери, и с вашим, Дилер, был по разные стороны фронта... Месть — это хорошо, когда мстишь конкретным виновникам. Помню, в пятьдесят шестом году какой-то картаец застрелил генерала авиации Таниту, который отдал приказ разбомбить Сайдину, хотя в городе было полно беженцев. И хотя с конца войны прошло тогда всего полтора года, гранидский суд его оправдал — человек был в своем праве.
— Вам прощать было легче, вы победили! — резко сказала Териа, освободившись из объятий Эргемара. — Победители — они великодушные! Если бы мне попался тот, кто приказал бомбить Тогрод, я бы тоже убила его своими руками! Только вряд ли это будет...
Глаза ее были сухими и колючими.
— Тери, — Даксель осторожно приобнял ее за плечи. — Не все так безнадежно.
— Почему?!
— Пришельцы скрывают то, что сделали у нас. Значит, они понимают, что совершили преступление. А от преступления недалеко и до наказания. Думаешь, если принц узнает о бомбежках, это ему понравится?
— Наверное, нет, — Териа глубоко вздохнула, ее плечи опустились, обмякли. — Пойдем, — тихо попросила она. — Я уже в порядке. Спасибо, Стин.
— Спасибо, — повторил Эргемар. — Дальше мы постараемся справиться сами.
— Дилер...
— Я найду, чем отвлечься, — усмехнулся Даксель. — Только помни: еще ничего потеряно. Ничего!
— Вот и хорошо, — кивнул Млиско. — А я тогда немного помечтаю о космических полетах... Нет, ну честное слово, мне, действительно хочется поступить в эту школу!
Глава 57. Враги народов
24.03.5374 года*
[* филлинский календарь см. Глоссарий, первый раздел]
Ну, вот и все. Гредер Арнинг легко поднял с пола свою сумку, в которой пока что помещались все его вещи, вышел, не оглядываясь, и захлопнул дверь. Если все будет нормально, он сюда уже больше не вернется. Да это место и не стоило, чтобы в него возвращаться, — крохотная комнатушка, бывшая подсобка в бывшем универмаге, прошлой осенью превращенном в общежитие. Помимо кровати, в ней помещались только тумбочка и небольшой шкафчик для личных вещей, и то, чтобы его открыть, надо было садиться на постель, поджимая под себя ноги.
Идя по бывшему торговому залу, разгороженному на десятки комнаток и комнатушек, Арнинг лениво думал о том, что это, кажется, уже одиннадцатый его переезд за последние три месяца — с тех пор, как они удрали от пришельцев, не считая совсем уж кратковременных пристанищ. Сегодня он, вроде бы, должен был перебраться на постоянное место жительства: Лешек понемногу пустел, вернее, становился менее многолюдным, так что сотрудникам местного отделения Межкома выделили для проживания целый трехэтажный дом, в котором Арнингу предназначалась отдельная студия с кухней и санузлом, куда на несколько часов в день даже подавалась вода из городской сети.
Казалось бы, жизнь снова как-то упорядочивалась, но чувство временности и неопределенности своего существования, не оставлявшее Гредера Арнинга в последние несколько недель, здесь, в Лешеке, лишь обострилось с новой силой. Наверное, проблема заключалась в том, что ему пока было нечем заняться. Структура Межкома только создавалась, его обязанности и полномочия еще не были четко определены, а отдел по связям с кээн занимался пока только маловажными делами, связанными с подготовкой к встрече Императорского Подручного, наподобие тех же цветных электролампочек. Для этого было достаточно одного Венеско, который контачил с пришельцами уже несколько месяцев и вовсю вел с ними какие-то непонятные гешефты, и его жены, знавшей в Лешеке все входы и выходы и не нуждавшейся ни в какой помощи.
Отдав вахтеру ключ, Арнинг вышел через заклиненную в открытом положении стеклянную дверь и очутился на оживленном перекрестке. Несмотря на ранний час по улице уже спешили люди, а по проезжей части медленно двигались, время от времени застывая по сигналу регулировщика, велосипеды, велорикши, повозки, педальные самокаты и прочие транспортные средства, включая армейские грузовики и бронетранспортеры.
Перейдя дорогу, Арнинг чуть замедлил шаг, чтобы украдкой погладить шершавый ствол паллатана, одиноко высившегося на краю тротуара. Такими деревьями — раскидистыми, тенистыми, со светлой корой и широкими листьями — была засажена улица во Фраувенге, где вырос он сам и где до сих пор жила его мама. Этот паллатан, чудом переживший зиму, когда почти все деревья в Лешеке были вырублены на дрова, казался Арнингу кем-то близким, словно старым знакомым, внезапно встреченным посреди чужого города. За четыре дня, прожитых здесь, Арнинг немного привык к нему, и ему было даже слегка жаль с ним расставаться.
Нет, надо срочно обзаводиться здесь нормальными знакомыми. Деревья — не самые лучшие собеседники и компаньоны.
Так, размышляя ни о чем, Гредер Арнинг дошел до четырехэтажного дома с колоннами, в котором, помимо отделения Межкома, помещалось еще множество прочих контор, включая даже отдел по регистрации браков. Сейчас через главный вход выходила очередная счастливая пара в сопровождении гостей. И жених, и невеста были очень молоды, вряд ли старше восемнадцати лет. Люди вокруг торопились жить и радоваться, они не знали, что станется с ними в скором будущем, и Арнинг почувствовал мгновенный укол зависти, сменившийся привычной тоской. Его счастье осталось навсегда позади, там, во дворе разбомбленного дома. И хотя он разумом понимал правоту Даррена Дакселя, призвавшего его искать себе новую пару, его сердце по-прежнему жило прошлым, а не будущим.
Пройдя привычный путь по коридорам и лестницам, Гредер Арнинг потянул на себя тяжелую дверь. Артан — шофер, ремонтник и вообще главные рабочие руки отдела, уже был на месте. Как подозревал Арнинг, он и ночевал здесь. Кэртина — немолодая сухощавая женщина, отвечающая за хозяйственную часть, готовила в своем уголке на примусе скайру, так что комната была наполнена соблазнительными ароматами.
— Доброе утро! — поздоровался Арнинг.
С самого начала с ними обоими у него сложились самые теплые отношения, а вот с четой Венеско он пока не слишком ладил.
— Доброе! — откликнулся Артан. — Ты шефа по дороге не видел? А то нам через пять минут ехать, а его все нет.
— Не видел, — Арнинг покачал головой.
Это было даже немножко странно. У Дана Венеско было, наверное, довольно много недостатков, но непунктуальность, насколько мог заметить Арнинг, к ним никогда не относилась.
Внезапно громко и неожиданно зазвонил телефон.
— Гредер Арнинг, слушаю вас, — сказал Арнинг в трубку по-гранидски.
В ответ на него внезапно обрушилась быстрая сбивчивая речь, перемежаемая всхлипами.
— Извините, можно немного помедленнее!? — взмолился Арнинг. — Это вы, госпожа Венеско? Что случилось?!
— Ох, простите, — голос в трубке сорвался. — Дан, мой муж... Его больше нет...
— Что?!
— Это вышло так внезапно, так неожиданно, — рыдал голос. — Он рассердился от того, что воду опять отключили раньше времени, и вдруг схватился за грудь и упал. Когда я подбежала к нему, он уже не дышал! Как это ужасно! Он никогда раньше не жаловался на сердце! Я просто в отчаянии!...
Голос прервался сдерживаемыми рыданиями.
— Госпожа Венеско! — закричал Арнинг в трубку. — Мы все сочувствуем вашему горю! Что мы можем для вас сделать?! Я пришлю к вам Кэртину и Артана, они вам помогут!
— Ах нет, спасибо! — Дара Венеско немного успокоилась. — Я уже сообщила родственникам и знакомым Дана. Вы ведь знаете, у него были такие связи! Просто я хочу сказать, что сегодня и завтра я, наверное, не приду. И, скорее всего, буду увольняться из Межкома. Мне будет очень тяжело работать там, где все будет напоминать о нем.
— Да, да, конечно, — растерянно сказал Арнинг. — И все же, мы поможем вам, чем сможем.
— Нет-нет, я справлюсь, я уже не одна, — Дара Венеско тяжело вздохнула. — Я сообщу вам, когда будут похороны... Это просто ужасно!
Дара Венеско отключилась. Гредер Арнинг медленно положил трубку.
— Господин Венеско умер, — сказал он, потерянно глядя в пространство. — Скоропостижно скончался. Наверное, вы, Кэртина, сходите к ним, узнайте, чем можно помочь. А мне, наверное, сейчас придется пойти к руководству. Да, Артан, вы знаете, с кем господин Венеско должен был встречаться? Позвоните, наверное, передайте, что встреча не состоится.
У главы представительства Межкома в Граниде отставного маршала Чимбу не было ноги. В прошлый раз, четыре дня тому назад, когда покойный Венеско привел его в этот кабинет для представления руководству, данное обстоятельство как-то осталось вне поля зрения Гредера Арнинга. Наверное, потому что тогда маршал сидел за большим столом, нависая над ним подобно глыбе.
Сегодня Чимбу расположился в инвалидном кресле, казавшемся маленьким и узким по сравнению с его массивной фигурой. Уцелевшую ногу он вытянул вперед, оперев ее на стул. Маршал время от времени касался рычагов, и тогда кресло немного ерзало на месте. Возможно, это заменяло у Чимбу прохаживание из угла в угол, а может, ему просто надо было чем-то занять руки. В углу кабинета старательно изображал мебель то ли секретарь, то ли помощник — на вид, ровесник маршала, совершенно лысый, с загорелым морщинистым лицом. Одет он был в камуфляжную форму без знаков различия, на левой руке у него была облегающая черная перчатка.
— Я уже извещен о скоропостижной смерти господина Венеско, — маршал Чимбу говорил по-баргандски бегло, но с заметным акцентом. — Что же, вы — его заместитель, принимайте дела.
— Прямо так сразу?! — вырвалось у Гредера Арнинга. — Я всего четыре дня, как...
— А кому сейчас легко? — с легкой усмешкой прервал его маршал. — Вы все равно должны были взять на себя руководство отделом, просто это произошло недели на две раньше, чем предполагалось.
— Э-э-э... Понимаю...
— Нет, пока не понимаете, — маршал слегка завозился в кресле, устраивая ногу поудобнее. — Я всегда стремился к тому, чтобы мои офицеры понимали смысл отданных приказов. Поэтому проясняю диспозицию. Назначение Венеско преследовало единственную цель — продемонстрировать пришельцам наше дружественное и миролюбивое отношение к ним. По ряду причин нам хотелось выглядеть в их глазах максимально безобидными, а что может быть более безобидным, чем наполненный благоглупостями ... — маршал, слегка скривившись, опустил нелестный эпитет, — который всю войну просидел в Лешеке и поэтому способен искренне восторгаться техническими достижениями и высокой культурой пришельцев. Уж мы-то с вами видели эту "культуру" совсем в ином проявлении...
— Да, — помрачнел Гредер Арнинг.
Маршал демонстративно погладил пустую штанину.
— Так получилось, что наши отношения с пришельцами, завязавшиеся в прошлом году, имели подчеркнуто неравноправный характер, — со вздохом продолжил он. — Они ставили условия, мы были вынуждены их придерживаться. Мы просили, они милостиво соглашались. Они требовали, мы выполняли. Они позволяли... В общем, понятно. Создание Межкома и передача под его контроль контактов с пришельцами дает нам шанс избавиться от этой унизительной зависимости и начать все заново — с чистого листа и совсем на других принципах.
— Я понял, — серьезно кивнул Гредер Арнинг. — Правда, я совсем не дипломат...
— А причем тут дипломатия? — оборвал его маршал. — Дипломатией мы занимались в прошлом году, да... Сейчас требуются деловые, рабочие отношения. Мы смотрели сквозь пальцы на то, как Венеско занимается скупкой антиквариата для своих приятелей с базы, но от вас я ожидаю совсем иного подхода. Вы же коммерсант, верно? Вот и занимайтесь коммерцией! Что вы там выторговали за лампочки?
