Зал собраний на Острове был небольшим и казался еще меньше из-за большого числа охранников, выстроившихся вдоль стен и прямо на сцене почетным караулом. Вместо привычных иглометов они были вооружены нейрохлыстами — хотя Кээрт, незаметно проверив всех собравшихся, сообщила, что никто их них не находится под чьим-то контролем, Меркуукх не хотел допускать ни малейшего риска, и Кэноэ в кои-то веки был с ним совершенно согласен. Паранойя — вообще, вещь заразная, особенно когда есть реальная опасность. Возможно, в другое время он бы поломал голову, пытаясь вычислить вражеского манипулятора, но сейчас он просто слишком устал.
Время. Сейчас надо выйти и сказать речь. Кэноэ вышел на возвышение. Череда лиц — военные, чиновники, придворные и — охранники, охранники, охранники. Недавно такое количество охраны, наверное, взбесило бы его. Но сейчас от вида двух с половиной дюжин парней в форме становилось как-то теплее на душе.
— Уважаемые господа, — начал Кэноэ. Составляя списки награждаемых вместе с Эерганом, он как-то не подумал о приветственной речи и теперь надеялся на экспромт. — Вы, возможно, удивитесь тому, что я собрал вас для вручения наград, хотя церемония, в подготовке которой вы все отличились, состоится только завтра...
По залу прокатился легкий шум, в котором чувствовалось, скорее, не удивление, а интерес. Получать награды — это всегда приятно.
— ...Более того, я до сих пор не могу быть полностью уверенным, что эта церемония состоится в назначенный день и час! — продолжил Кэноэ. — Вы, очевидно, все знаете, что наши противники, дерзнувшие оспорить Императорский Указ, неоднократно пытались сорвать ее. И не исключено, что их последняя попытка, которую они, возможно, предпримут сегодня вечером или завтра утром, увенчается успехом!...
Шум усилился. Кэноэ, сделав многозначительную паузу, обвел аудиторию долгим тяжелым взглядом. Ему в глаза бросилось бледное, почти белое лицо Меркуукха и презрительная, какая-то змеиная улыбка, промелькнувшая на губах одного из офицеров — кажется, заместителя Пээла по вооружению суперофицера второго ранга Мивлио.
— ...Но я, безусловно, верю, что эта церемония состоится, и планета Филлина займет свое достойное место в Звездной Империи. Она нужна всем — и нам, и филитам. Это залог будущего, и только от нас зависит, каким оно станет. Если бы церемонии не было, у нас оставалось бы только прошлое, в котором мы ненавидим друг друга...
А теперь иронично заулыбался уже сам генерал Пээл — ах, да, он же считает новую войну неминуемой. Зато с его другого заместителя, суперофицера третьего ранга Реэрна, можно было бы рисовать воплощение надежды.
— ...И в знак того, что вы все и каждый из вас по отдельности сделали все возможное, чтобы завтрашняя церемония состоялась, я и хочу вручить вам эти награды. Вы заслужили их, а завтра пусть все решит воля Звезд!
Аплодисменты. Теперь можно выдохнуть и приступить к делу. Кажется, это называется раздавать ордена корзинками, и обычно это делается после большой, но не совсем чистой победы или после обидного и незаслуженного поражения. Завтра увидим, что получилось в результате.
Первыми пошли награды, значившиеся в коротком списке Эергана. Оглашать Императорский Указ о назначении управителя было еще не время, но Буонн стал из департаментского министерским советником, а в дополнение к звездам на аксельбанты получил еще и "Звезду" второй степени с лучами — достаточно высокий, но, скорее, "статусный" орден, по сути, прилагающийся к новой должности.
Начальник строительства Улитки Миров и старший церемониймейстер Гиэлс удостоились "Голубой луны", вручаемой за заслуги на гражданском поприще. Оба награжденных выглядели при этом больше обеспокоенными, чем обрадованными. Для них награда авансом означала, что завтрашняя церемония должна была пройти идеально, без единой серьезной помарки.
После этого начались импровизации. В хозяйстве Эергана нашлось достаточно плотной бумаги с золотой каймой, прекрасно подходившей для печати наградных листов. Новый список открыл генерал Пээл, которому Кэноэ вручил орден Высокого Неба третьей степени — наивысшей, которую мог получить человек, не относящийся к Императорскому Дому. В целом "Высокое Небо" считалось достаточно доступным придворным орденом, но именно третья степень была по-настоящему престижной и почетной, поскольку подразумевала действительные заслуги.
Точно такой же орден получил за свою миротворческую и дипломатическую деятельность Реэрн, и это вызвало настоящий взрыв аплодисментов, в которых удивление мешалось с уважением и завистью. Для суперофицера награждение "Высоким небом" третьей степени давало право на внеочередное повышение в чине, хотя не автоматически, а по личному ходатайству.
Глава планетной СБ суперофицер Тхаан, Мивлио, начальник спецотдела, а также его подчиненный из группы информационной безопасности были удостоены "Солнца Величия" — ордена, который почти официально называли расширенной версией Императорской благодарности. Впрочем, для провинциальных офицеров (то есть, всех, кроме губернаторского племянника Мивлио) это было необычное и весьма высокое отличие.
Оставшуюся же часть "корзинки" составляли "Капли Звездного Света" — скорее, не ордена, а знаки отличия, означавшие сопричастность награждаемых к великим событиям. Впрочем, именно они, по мнению Кэноэ, наилучшим образом отражали нынешнюю ситуацию. Их получили начальники баз, тэон, другие высшие офицеры, генерал Эамлин и командиры его кораблей, а также чиновники из планетной администрации. По предложению Эергана, Кэноэ включил в список и суперофицера Фроонха, руководителя научной группы. По сложной символике взысканий и поощрений награждение Фроонха полностью снимало с него вину за то, что сразу двое его подчиненных (хотя и действовавших полностью самостоятельно) оказались вражескими агентами.
Завершив раздачу наград, Кэноэ сказал короткое приветственное слово, поднял первый бокал и, едва пригубив его, осторожно поставил обратно на поднос. Теперь им с Кээрт можно идти отдыхать — в самом надежном здешнем бункере и за тройным кордоном охраны. А праздник будет великолепно идти сам собой и без их участия...
Есть праздники, которые и не праздники вовсе, а этот был праздник пополам с усталостью. После долгого напряженного дня, плотно набитого экскурсиями, репетициями и пресс-конференциями, праздновать могли только по-настоящему железные люди. Иными словами, журналисты, услышавшие сладкое слово "халява". В пресс-центре стояли пыль столбом и дым коромыслом. Без малого две сотни людей накачивались даровой выпивкой и наедались даровой закуской, танцевали, болтали под умеренно громкую музыку — иными словами, развлекались на всю катушку.
Майдер Билон почти не участвовал в этом веселье. Ему прямо сказали, что алкоголь может отрицательно повлиять на его маскировку, и он не собирался проверять это предупреждение на практике. Набрав полную тарелку деликатесов и прихватив небольшой бокал пива, он устроился за дальним столиком — вроде бы, и не совсем вне коллектива, и в то же время, наособицу.
— Не помешаю? — раздался над ухом знакомый голос.
Подняв голову, Билон обреченно увидел, как за его столик садится криво ухмыляющийся Кен Собеско.
— Вижу, вы сидите один, — продолжил Собеско, устраиваясь на стуле. — Вы здесь многих знаете?
— Почти никого, — Билон покосился на Флокасса, за несколько столиков от них веселившегося в большой и шумной компании.
— А я вообще никого, — Собеско подхватил с тарелки Билона орешек и бросил себе в рот. — А с вами как-то уже успел познакомиться.
— Может, все-таки скажете, чем вы здесь занимаетесь? — предложил Билон. — Ведь не наведением же конституционного порядка, верно?
— Верно, — ухмыльнулся Собеско. — Но больше, извините, сказать не могу.
— Не для печати, — Билону все же ужасно хотелось узнать, что здесь может делать старый друг.
— Да знаю я это ваше "не для печати", — ухмылка Собеско стала акульей. — Потом такое накрутите, что сам рад не будешь.
— Ну, не стоит возводить напраслину на всех журналистов, — Билон старался говорить спокойно и расслабленно. — Вы хоть кого-то из них знали?
— Да, и очень близко, — отрезал Собеско. — Мы были друзьями. Если вы знаете обо мне то должны понимать, о ком я говорю.
— Майдер Билон, — произнес Билон чужим голосом.
— Да. И сейчас я его ищу. Мне надо срочно найти его до завтра.
— А к вашим коллегам не обращались? — насторожился Билон.
— Да какие они мне... — с досадой махнул рукой Собеско. — Нет, не обращался. А вы его лично знали?
— Слышал, — обтекаемо сказал Билон.
Он внезапно осознал, какие ощущения испытывает человек, которому приходится красться по тонкому, потрескивающему под ногами льду.
— И вот так все, — недовольно махнул рукой Собеско. — Все о нем слышали, но никто не знает, где он сейчас и что с ним. Вы, кстати, немного похожи на него — не лицом, но, скорее, манерой поведения.
— Вот как? — Билону хотелось выиграть время. — А для чего Билон вам нужен?
— Да есть для него одно дело. По профессиональной части. Я знаю, что у него проблемы с политикой, но... В общем, президент готов дать ему амнистию.
— И что это за дело?
— Простите, но это его дело и мое, — Собеско откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди. — Больше я ничего не могу вам сказать, господин Чарнеш.
Проклятая маска! Билон лихорадочно размышлял. Нет, он не может так рисковать!
— Ладно, — Собеско вздохнул. — Спасибо вам за компанию.
— Подождите! — увидев, что Собеско готов уйти, Билон все-таки решился. — А мне ты скажешь, Кен?! Помнишь, в Зерманде ты всегда мне рассказывал, что нашли ребята Хольна — медь или там уран? И я ничего никогда никому не растрепал.
— Майдер?! — лицо Собеско приняло совершенно озадаченный вид.
— Да, только потише, — Билон понизил голос, наклонившись над столом, хотя продолжающая играть музыка надежно защищала их разговор от чужих ушей.
— Я так и чувствовал, что говорю с кем-то знакомым! — Собеско в удивлении покачал головой. — Тебе что, пластическую операцию сделали?!
— Нет, это сложнее, — Билон на всякий случай оглянулся по сторонам. — Так что там?
— Длительная командировка, — коротко сказал Собеско. — Пришельцы готовы пригласить к себе делегацию журналистов. Ваших, чинетских и баргандских. В списке есть одно вакантное место. Лично для тебя.
— Это ты, что ли, мне протекцию составил?! — теперь Билону пришла очередь удивляться.
— А то ж! Я теперь лицо, приближенное к императору... то есть, к президенту. Подрабатываю экспертом по пришельцам.
— А почему у горданского президента?! — немедленно спросил Билон. — И вообще, как ты выбрался аж в генералы?!
— Ладно, расскажу, — хмыкнул Собеско. — Только учти, не для печати! И с условием, что ты потом сам мне расскажешь, как дошел до жизни такой!
— Да, повозило тебя изрядно, — признал Собеско. — Так что, примешь мое предложение?
— Хотелось бы, — Билон в раздумье почесал затылок. — Только видишь ли, то, что я здесь и под чужой личиной — это само по себе очень большая и опасная тайна, причем, не моя. Мне совершенно не хочется ее перед кем-то светить, а меньше всего — перед Кирстеном. Да и как быть со временем?! За два дня я просто не успею. Мне ж еще как-то легализоваться надо. И у меня куча обязательств! Статью надо успеть написать, причем, даже не одну, а целых две — за себя и за Чарнеша. Да и Орну я, получается, на несколько месяцев оставляю!...
— Тайну твою мы сохраним, — заверил его Собеско. — Я уже знаю, как. Со статьями ты сам справишься. С документами и поездкой к невесте помогу. Есть у меня кое-какие связи... Успеешь. Ну что, берешься за дело?!
— Берусь! — Билон с размаху хлопнул его по ладони. — От такого не отказываются!
— Отлично! — Собеско широко улыбнулся. — Теперь главное, чтобы эта завтрашняя церемония прошла как следует, как положено!
Глава 87. Ваш курс ведет к опасности
14.04.5374 года
Кэноэ спал плохо. Всю ночь ему снилось, что за ним гоняются какие-то филиты без лиц, вернее, с незапоминающимися лицами. Он убегал от них, пытался спрятаться в своих покоях на "Звезде", но они снова настигали его, и ему приходилось куда-то бежать сломя голову по темным мрачным коридорам, блуждать в лабиринтах, ползти по каким-то трубам. Несколько раз он просыпался и, слыша рядом с собой размеренное дыхание Кээрт, успокаивался и засыпал. Однако наполненные липким противным страхом сновидения опять догоняли его, и все начиналось сначала.
Как ни странно, он все же выспался и утром чувствовал себя достаточно бодрым и отдохнувшим, Кээрт же выглядела усталой и измученной.
— Что с тобой?! — не на шутку испугался Кэноэ. — Пошел откат от вчерашнего стимулятора?! Может, не стоило тебе вчера прилетать, надо было долечиться?!
— Нет, — Кээрт, скривившись, проглотила пару таблеток, которые она достала из сумочки. — Это было необходимо. Продолжаются попытки воздействовать на тебя. Ночью на тебя пытались навеять черные сны.
— Это еще что за гадость?! — растерянно спросил Кэноэ.
— Большая гадость, — Кээрт снова скривилась. — Лучше тебе и не знать. Это был кто-то очень сильный, я едва смогла ему противостоять.
— Это из того, чему тебя учили в детстве? — уточнил Кэноэ.
— Да. Я только слышала о черных снах, но столкнулась впервые. Значит, среди нас есть тот, кто умеет то же, что и я.
— Ты не знаешь, кто это? — Кэноэ стало по-настоящему тревожно.
— Нет, — покачала головой Кээрт. — Даже не знаю, мужчина это или женщина.
— Но он здесь, на Острове?
— Скорее всего, да, — Кээрт остановилась, но затем нехотя продолжила. — На тебе его метка.
— Что?!
— У тебя с ним был телесный контакт. Поэтому он и смог тебя почти достать даже несмотря на защиту.
— И... насколько тесным он должен был быть?
— Не знаю. Наверное, для настоящего мастера хватило бы и одного прикосновения. Если быть к этому подготовленным.
— Кто же это мог быть?! — Кэноэ в волнении зашагал по комнате. — А ты могла бы его вычислить?!
— Может быть, — Кээрт тряхнула головой. — Но не хочу.
— Почему?!
— По двум причинам. Во-первых, я чувствую, что он лично нам не враг. Черные сны — это сильная дрянь, но... без серьезных последствий. Есть вещи намного более опасные. Мне кажется, он просто выполняет приказ. После церемонии он не будет ничего предпринимать.
— Это первая причина. А во-вторых?
— Да не хочу я с ним связываться, — призналась Кээрт. — Я, может, немного сильнее его, но он точно опытнее. Конечно, если он начнет всерьез угрожать тебе, я без колебаний вступлю с ним в борьбу. Но первой нападать не буду. Знаешь, в этом деле защита сильнее нападения.
— Ау-Ке, родная! — Кэноэ вдруг стало страшно. — Ты только не рискуй! Как же я буду без тебя?!
— А я и не собираюсь рисковать! — Кээрт задорно улыбнулась и сразу же стала похожей на себя обычную. — Ты только не беспокойся, я позавтракаю и буду в порядке. На сегодня моих сил хватит. Я защищу тебя.
