Встречаться с человеком, которому служат подобные типы, у него не было ни малейшего желания. И вообще, у него есть свой профессиональный соглядатай. Пусть отрабатывает. Должен же быть от него хоть какой-то толк!
Однако молодцеватый первый лейтенант, подбежавший к ним с решительным видом, вдруг отпрянул, словно налетел на невидимую стену. Хватило пары слов, произнесенных тихим голосом, и некой синей картонки, продемонстрированной штатским.
— Прошу вас, вас ждут, — спецагент с невозмутимым видом сделал приглашающий жест.
Собеско молча отправился за провожатым. Интересно, кому это он теперь понадобился? Самому президенту? Скэбу? Могли? Буремену?
Проведя Собеско на стоянку, спецагент распахнул перед ним дверцу шикарного лимузина. Внутри было полутемно, шторки на окошках задернуты, и Собеско не сразу увидел, кто его ожидает. А когда увидел и разглядел, было уже поздно. Едва захлопнулась дверца, автомобиль тронулся с места и покатил вперед, набирая скорость.
— Это похищение? — ледяным тоном осведомился Собеско, разглядывая сидящего напротив пришельца с двумя "уголками" суперофицера второго ранга. — Однако я восхищен вами, ваше высокоблагородие. Выкрасть нужного вам человека прямо от двери президентского дворца — это сильно! Это достойно высшей расы!
— Прошу прощения, господин Собеско, если вам это доставило негативные эмоции, — механический голос переводчика был, как всегда, бесстрастным, но в нем чудилась некая извиняющаяся интонация. — Я узнал вас, когда вы спускались, и не смог удержаться, чтобы не пригласить вас на беседу.
— Что же, беседуйте, — пожал плечами Собеско. Оттянув край шторки, он заметил, как лимузин, не задерживаясь, проезжает через ворота президентского дворца. — Или большая часть беседы должна пройти в Голубом доме?
— Еще раз прошу прощения, господин Собеско, — теперь в голосе переводчика чувствовалась легкая усмешка. — Боюсь, вы не совсем верно оцениваете ситуацию. Мое имя Фроонх, суперофицер второго ранга научного отдела Военного Космофлота. По профессии я ксеносоциолог. Я изучал общества кронтов и ангахов, а теперь нахожусь на Филлине с чисто научной миссией. Моя беседа с вами направлена исключительно на изучение общественных отношений на вашей планете.
— Интересно, у вас все ученые носят военную форму? — поинтересовался Собеско.
— Нет, конечно же. Но так повелось, что некоторыми научными дисциплинами, в частности, ксенологией, то есть изучением иных рас, традиционно занимается Космофлот.
— Что же, я понимаю эту логику. Кому, как не Космофлоту, изучать нас и кронтов? — кивнул Собеско. — Но можно спросить, чем вызвала ваш интерес моя скромная персона?
— Ваша скромная персона, для начала, устроила изрядный переполох в Голубом доме, поставив в весьма неловкое положение советника Пзуунга, — усмехнулся в ответ Фроонх. — Чему, надо сказать, очень многие только рады. А один мой знакомый, который некогда получил ранение при весьма драматических обстоятельствах, а недавно заинтересовался историей чинетско-зеллийских взаимоотношений, всерьез обеспокоился вашей судьбой. Кстати, замечу, нас здесь никто не подслушивает. Ваши спецслужбы настойчивы, но им не хватает фантазии и технической оснащенности.
— О, моя судьба весьма богата на драматические повороты, — заметил Собеско. — В частности, мне совершенно неожиданно и внезапно пришлось сменить мундир. Как мне популярно объяснили... в том самом доме, откуда вы меня забрали, оставаясь гранидским полковником, я сильно рискую. Вот и пришлось мне волей-неволей превратиться в горданского бригадного генерала. Совсем другого человека, хоть и под тем же именем.
— Что же, даже такой немудреный маскарад может быть весьма действенным, — кивнул Фроонх. — Но вы не могли бы все-таки прояснить вопрос, какое недоразумение возникло у гранидского полковника Собеско с советником Пзуунгом? Мой знакомый очень интересуется этим вопросом. К сожалению, в тот день он был на Восточном континенте и, увы, остался в неведении. Официальная же версия гласит, что никакого инцидента не было, а было лишь временное умопомрачение у некоего филлинского военного, забывшего, что война уже прекратилась.
— Нет, инцидент был, — медленно произнес Собеско, внимательно наблюдая за пришельцем. — Советник Пзуунг оказался в курсе беседы, которую я незадолго до этого проводил с... вашим знакомым. Скорее всего, кто-то сообщил ему... самую общую информацию, очевидно, где-то перехваченную. Сам он точно не слышал этого разговора. Он не знал конкретных деталей и пытался составить их самостоятельно, несколько погрешив против истины. Например, он почему-то решил, что мы, филиты, готовим восстание, а некое высокопоставленное лицо не только об этом осведомлено, но и покрывает нас. Когда же я указал ему, что ничего подобного не было и нет, попытался прибегнуть к угрозам. А я, господин Фроонх, очень не люблю, когда мне угрожают. И также не люблю, когда меня подставляют. Но с этим я собираюсь разобраться сам и здесь, не в Голубом доме.
— Большое спасибо, господин Собеско, вы действительно помогли нам, — поблагодарил Фроонх. — Кстати, мой знакомый и ранее считал, что в этом досадном инциденте нет вашей вины. Но, к сожалению, он не имеет возможности сообщить это лично. Даже будучи другим человеком, вам пока следует держаться подальше от Голубого дома.
— Вот уж чего я не собираюсь делать, так это снова лезть в Голубой дом, — проворчал Собеско.
— Это разумно. А еще более разумно с вашей стороны вообще на время покинуть этот город. Со мной вы встретились совершенно случайно. Я ждал совсем другого человека и вдруг заметил вас — вернее, вас заметила моя аппаратура, — Фроонх продемонстрировал Собеско небольшой прибор, напоминающий бинокль. — В памяти этого устройства хранятся данные обо всех филитах, хотя бы однажды побывавших у нас в гостях. Его не обманут ни смена одежды, ни грим. И такие устройства есть не только у меня. Вы понимаете?
— Более чем, — кивнул Собеско. — Спасибо за предупреждение.
— Надеюсь, неблагоприятная для вас ситуация не продлится долго, — ободряюще сказал Фроонх, пряча прибор. — Мой знакомый весьма опечален тем, что не имеет возможности встречаться с вами.
— Он бы мог тогда встречаться с Адаром Честенисом, заместителем министра иностранных дел Чинерты, — предложил Собеско. — Он в настоящее время находится в Реперайтере и, насколько мне известно, осведомлен о многих важных вещах.
— Спасибо, я передам, — деловито сказал Фроонх. — А сейчас, поскольку моя, так сказать, общественная миссия выполнена, я бы хотел перейти к вопросам, представляющим интерес лично для меня.
— ???
— Я же ученый, — рассмеялся Фроонх. — И изучаю ваше общество. А вы могли бы дать мне полезную информацию.
— О чем же? — Собеско справился с удивлением.
— Начну с небольшого отступления, — Фроонх завозился, удобнее устраиваясь на сидении. — Вы, насколько мне известно, осведомлены о том, как управляется Империя. Эта система имеет ряд положительных и отрицательных черт, но, самое главное, ей уже много веков. За это время она успела продемонстрировать все свои недостатки и, так сказать, надоела многим нашим гражданам. По этой причине в обществе очень велик интерес к альтернативным политическим системам. От большинства из них не осталось ничего, кроме названий и расплывчатых описаний, но массам свойственно идеализировать то, что выглядит новым и незнакомым, в противовес окружающей скучной действительности. Самой популярной из этих концепций является демократия. Многие в нашей державе, практически ничего не зная о ней, романтично считают ее идеальным устройством общества. Но здесь, на Филлине, демократия — это не умозрительная концепция, а реальность. Вы, господин Собеско, родом из Граниды. Насколько мне известна ваша история, в этой стране когда-то была демократия, но затем демократическое правительство было свергнуто. Вы жили при демократии и при ее отсутствии. Вы можете сравнивать. Как вы думаете, действительно ли демократия так хороша? Или у нее больше изъянов, чем достоинств?
— Ну, вы и спросили! — рассмеялся Собеско. — Если честно, мне вообще кажется, что ваши споры не имеют смысла. На мой взгляд, дело не в формах правления — как говорится, все они хуже! Любая из них в теории может быть сколько угодно хороша, но пока власть можно использовать для обогащения, наверх все равно будет лезть всякая погань! А каким способом — карабкаться по бюрократической лестнице или побеждать на выборах — это дело двадцатое!
— Интересно! — Фроонх приподнял бровь. — Значит, вы считаете, что главное зло — в деньгах?
— Нет, зло не в деньгах, а в их отсутствии! — Собеско снова коротко рассмеялся, но тут же посерьезнел. — Главная беда, как я думаю, что в нашем мире жизненный успех принято измерять в деньгах и вещах. Где-то это выражено не так явно, например, у нас в Граниде, где-то все просто помешаны на богатстве — скажем, тут, в Гордане, но везде люди идут во власть, чтобы получить какие-то привилегии для себя. Нет, я согласен, управлять нелегко, это тяжелый труд. Вот только оплачивается он как-то непропорционально высоко. Поэтому и привлекает он всяких... стремящихся к успеху любой ценой. А демократия, не демократия... У нас есть такая поговорка — свинья везде грязь найдет!
— У вас весьма интересные взгляды, — пришелец удивленно покачал головой. — Получается, все дело в людях?
— Конечно, в людях. В гранидской армии некоторые должности — например, казначея части, председателя суда чести или ревизора, который проверяет, скажем, питание солдат, занимают строевые офицеры, которых выбирают самым что ни на есть демократическим путем. Так, например, в авиаполку, в котором я начинал службу, на всех этих постах были честные и справедливые люди, которых все по-настоящему уважали. А через пару лет я попал в другое место. Там нечистый на руку командир подобрал и казначея с ревизором под себя. И, между прочим, все знали, что они из себя представляют, но боялись голосовать против — не хотели, так сказать, портить отношения. Вот вам и разница. Хороших людей больше, но плохие — активнее и предприимчивее. И нет такой системы, которая бы сама по себе позволила привлекать во власть первых и отторгать вторых. Это зависит только от общества.
— Интересно, — Фроонх задумчиво почесал нос. — А ведь знаете, господин Собеско, в чем-то вы, возможно, правы. У нас больше двух веков тому назад, то есть, около трехсот лет по-вашему счету, пытались создать своего рода касту профессиональных управленцев. Их набирали во всех слоях общества, учили в специальных заведениях и пытались воспитывать из них не просто чиновников, но лидеров, заботящихся о благе государства и ощущавших общность друг с другом.
— И как, получилось? — с интересом спросил Собеско.
— Поначалу — да. Но потом сменилось два, три поколения. Эти управленцы захотели, чтобы и их дети пошли по их стопам, затем им захотелось не власти и ответственности, а богатства... В общем, все вернулось на свои места.
— Заметно, — кивнул Собеско, вспомнив Пзуунга.
— Другой путь выбрали кронты. До того как...
— Как вы их завоевали...
— Да. В общем, до того... Ими управляли князья, гары. Но гаром мог стать только тот, кто "живет красиво", то есть соблюдает все обычаи, традиции, поступает правильно — так, как велят каноны. Кронтское общество опиралось на самоуправляемые общины, ремесленные цеха, купеческие гильдии и тому подобное. И все они подчинялись своим гарам только добровольно, весь процесс шел исключительно снизу. И бывало, что, совершив всего один неблаговидный поступок, гар мог на следующий день лишиться большей части подданных.
— Странная система, — заключил Собеско. — Но что-то в ней есть.
— К сожалению, она отличалась крайней консервативностью. Традиции не приемлют новшеств. Реформы, которые нарушают привычный порядок вещей и обязательно задевают чьи-то интересы, — это так некрасиво, а красиво — жить так, как предки. Плюс полное отсутствие преемственности — ведь наследник гара не обязательно сам становился гаром, раздробленность. Когда пришла Империя, у кронтов было несколько тысяч государственных образований без четких границ. В крупнейших из них население едва дотягивало до миллиона. Планету, можно сказать, взяли голыми руками... Э-э-э... Простите...
— Все нормально, — с легкой усмешкой кивнул Собеско. — Мы ведь не кронты.
— Да, не кронты, — согласился Фроонх, и Собеско в очередной раз пожалел, что переводчик не передает интонации. — Большое спасибо, что уделили мне время. Вы — очень интересный собеседник. Я бы хотел как-нибудь встретиться с вами еще раз.
— Кто знает? — пожал плечами Собеско. — Может, и получится.
— А сейчас я дам команду отвезти вас обратно на то же место, где я вас пригласил, — деловито сказал Фроонх. — Прошу прощения, но ваши автомобили легче защитить от прослушивания, когда они не стоят на месте.
— О, не стоит! — Собеско, оттянув занавеску, выглянул наружу. — Если вы не против, я вас покину прямо сейчас.
Лимузин остановился по сигналу светофора, и Собеско, не тратя зря времени, распахнул дверцу и выскочил наружу. Проскочив между остановившимися машинами, он перемахнул через ограждение и юркнул в подземный переход, ведущий к станции метро. Уже спускаясь по лестнице, он оглянулся, увидев позади, прямо среди потока тронувшихся автомобилей, двух человек в штатском, бессильно толкущихся на проезжей части. Один из них, кажется, даже чем-то размахивал, но машины объезжали его, не снижая скорости. Губы Собеско словно сами собой расплылись в довольной и немного ехидной улыбке.
Без малого два часа спустя Кен Собеско сидел за столиком уличного кафе и небрежно просматривал газету, делая вид, что никуда не спешит. Эти часы были для него наполнены заботами и трудами. Оторвавшись от докучливого наблюдения, Собеско, наконец-то, нашел возможность с толком потратить те деньги, которые с такой щедростью предоставили ему горданцы. Вместо военной формы на нем был летний гражданский костюм, к которому вполне подходила форменная бежевая рубашка. Брюки и китель с генеральскими петлицами, аккуратно сложенный, покоились внутри чемоданчика, который обычно носили чиновники средней руки. Там же находилось и кепи, с которого Собеско снял высокую кокарду с эмблемой Внутренней Армии.
Теперь оставалось только надеяться, что этот маскарад он затеял не зря. Собеско глянул на часы. Сейчас все должно решиться.
Его расчет оказался верным. Дверь проходной в высоком глухом заборе, огораживавшем целый квартал, отворилась, и на пороге появилась темноволосая девушка с короткой прической в темных узких брюках и белой блузке. До нее было больше ста метров, но Собеско безошибочно узнал в ней Риту Рэстан.
Рита шла быстрой деловитой походкой и, к счастью, была одна. Как уже знал Собеско, за забором располагался основной учебный центр Внутренней Армии, в котором Рита помогала создавать тренинговый комплекс для подготовки бойцов спецвойск. За образец здесь брался аналогичный полигон военной контрразведки в Зейгалапе, где она до своей командировки в Реперайтер работала инструктором. Отпахав полдня в центре подготовки, Рита обычно отправлялась в Министерство обороны, где числилась вольнонаемной гражданской сотрудницей.
