— Не убедительно, — хмыкнул Калансис, откинувшись на спинку стула. — Ваш генерал был намного более убедительным.
— Вам больше нравятся его доводы? — Реэрн не удержался от колкости.
— Нет, — Калансис покачал головой и снова посерьезнел. — Угрозы и шантаж — это совершенно не те доводы, к которым мы могли бы прислушаться. Эти методы для нас абсолютно неприемлемы!
— Я могу предложить другой вариант, — сказал Реэрн, глядя прямо в глаза филиту. — Собственно говоря, этот вариант появился даже раньше. Но он еще остается в силе.
— Вы имеете в виду — вернуть потерянные вещи за вознаграждение? — поинтересовался Калансис, изогнув губы в ироничной полуулыбке. — А генерал Пээл не посчитает это предложение слишком щедрым?
— Не посчитает, — уверенно кивнул Реэрн. — Нам совершенно не нужна новая война на Филлине.
— Вам?! — тут же отреагировал Калансис. — Кто для вас сейчас эти "мы"? Правительство Империи, ваше военное командование или же... иная организация, к которой вы имеете честь принадлежать?
— Все три, — твердо сказал Реэрн, не отводя взгляда. — В данный момент их цели и устремления совпадают.
— Очень хорошо. Мы всегда готовы прислушаться к вежливой просьбе и рассмотреть взаимовыгодное предложение. Осталось только решить вопрос о награде.
— Так вы возвращаете ракеты? — не сразу понял Реэрн. Массивная железная дверь, в которую он так тяжело ломился, внезапно оказалась не запертой.
— Конечно, — Калансис безмятежно улыбнулся. — У нас и в мыслях не было оставлять их себе. Так что насчет вознаграждения?
— Что вы хотите? — устало спросил Реэрн. — Что для вас представляет ценность?
— Знания! — быстро ответил Калансис. — Информация. О вас, об окружающем мире, о вселенной. Сейчас у нас одиннадцать ракет. Мы просим за каждую по десять килограммов любой печатной продукции — газет, журналов, книг, фотоальбомов. Любой. Вы знаете, что такое килограмм?
— Да, — Реэрн рассеянно кивнул. — Но, боюсь, у нас просто не найдется ста десяти килограммов. Бумажные книги и журналы занимают много места, это не те предметы, которые принято в первую очередь везти на дальний форпост.
— Хорошо, можно уменьшить вес. Например, вдвое. Но тогда я попрошу у вас два компьютера с программой перевода текстов с вашего языка на наш. И наоборот. И два десятка машинок-переводчиков, таких как у вас.
— Дюжину переводчиков, не больше. И то придется с кровью вырывать у командования. И я не знаю, если ли у нас программа перевода. Хотя, вообще-то, должна быть...
— Так эта часть вознаграждения не вызывает у вас возражений? — спросил Калансис.
— Нет. Но пятьдесят пять килограммов макулатуры — это тоже слишком много. Давайте тридцать, а впридачу я дам вам свой личный диск со Всемирной энциклопедией. Только для этого мне надо будет вернуться к себе на Центральную базу.
— Договорились, — кивнул Калансис. — Теперь о сроках и месте. Вы не возражаете, если передача состоится завтра в пятнадцать часов, скажем, по времени вашей базы "Север"? На той авиабазе, где мы хранили ракеты, пока их не пришлось переместить... все, кроме одной? Вам, надеюсь, хватит столько времени, чтобы... собрать выкуп?
— Вы все-таки хотите покопаться внутри ракет? — с досадой спросил Реэрн. — И ради этого вы тянули время и рисковали нарушить мир?!
— Признаться, да.
— Я бы очень не советовал это делать, — покачал головой Реэрн. — Вы можете мне не верить, но это очень опасно — прежде всего, для вас самих. К сожалению, у нас встречаются идиоты, которые хотели бы получить в свое распоряжение ядерное оружие, поэтому для него принимаются особые меры предосторожности. Боеголовки разряжают только на специальном заводе, дистанционно. Вы думаете, это так просто — размонтировать ядерную бомбу? Там есть куча пакостных сюрпризов, о которых не известно даже мне, хотя я по своей должности имею с ними дело. Можете осмотреть их снаружи, ознакомиться с ракетными двигателями, но, заклинаю, ни в коем случае не лезьте внутрь! Если хотите, я завтра прочитаю вашим ученым лекцию о том, что такое ядерное оружие! И вообще, зачем вам нужна эта пакость?!
— Чтобы обеспечить мир между Филлиной и Империей, естественно!
— Не вижу логики.
— Только наличие у обеих сторон столь мощного оружия как ядерное может быть достаточно надежной гарантией мира, — четко и размеренно, выделяя каждое слово, отчеканил Калансис. — Равными могут быть лишь те, кто способны причинить друг другу неприемлемый ущерб. Взаимное сдерживание, понимание, что агрессия вызовет сокрушительный ответный удар, — первый шаг к миру. А от равновесия страха со временем можно придти... к какому-либо иному равновесию.
— Теперь я понимаю вас, — произнес Реэрн. — Хотя, должен признать, это немного... неуютно.
— Привыкните, — слегка улыбнулся Калансис. — Кстати, вы понимаете, для чего вас привезли сюда, на завод?
— Вам не за что любить кээн и нет причин им доверять, — медленно сказал Реэрн. — Империя для вас, прежде всего, угроза, причем, угроза пока не ясная. Вы хотите иметь страховку. Но я здесь понял еще одно. То, что строилось годами, может быть разрушено за полчаса. Точно так же и мир между нами, который мы пытаемся выстроить, может исчезнуть из-за чьей-то глупости, подлости или несдержанности.
— А вы хотите этого мира? — остро взглянул на него Калансис. — Я имею в виду, Империя.
— Насколько мне известно, в Метрополии пока не воспринимают вас как врагов. Официальная пропаганда молчит или отдает должное вашей доблести. Даже наши солдаты относятся к вам без враждебности. Вы хотите, чтобы это изменилось?
— Больше всего мы бы хотели вообще никак не соприкасаться с вашей государственной политикой с ее заворотами, — резко сказал Калансис. — Если для вас неуютна мысль о том, что Филлина может обладать ядерным оружием, то для нас — о том, что вся наша планета играет роль разменной монеты в ваших внутренних разногласиях!
— Увы, это пока так, — вздохнув, согласился Реэрн. — Но, как говорится, дайте миру шанс. А там, возможно, что-то изменится...
— Что может измениться? — с интересом спросил Калансис. — Может, вы немного расскажете мне о вашей организации? И о том, кого я должен благодарить за... посылку?
— У нас есть время? — Реэрн взглянул на часы.
— Да, пока есть, — Калансис с усмешкой оглядел выстроенные в ряд телефонные аппараты. — Рассказывайте.
Принимая рапорты, Мивлио отвлекся, а когда снова взглянул на экран, не поверил своим глазам. Вместо того, чтобы обреченно двигаться к ждущему ее мосту, колонна внезапно свернула на узкую проселочную дорогу, ведущую через лес. Оператор вел беспилотник совсем низко, почти над вершинами деревьев, и грузовики были хорошо видны, но Мивлио все сильнее мрачнел. Лес — самая неподходящая местность для атаки с воздуха. К тому же, здесь и не заметишь, как от колонны оторвется хвост или отделится пара машин. Прикрикнув на оператора, он приказал ему поднять разведчика повыше, чтобы вся колонна находилась в поле зрения приборов.
Однако лес, так раздражавший Мивлио, скоро кончился. Грузовики в сопровождении военной техники снова выехали на открытое пространство. Их по-прежнему было двенадцать. Нахмурившись, Мивлио снова взялся за карту. "Молнии" с базы "Север" вот-вот должны были догнать филитов, и надо было выбрать подходящее место, чтобы остановить колонну.
Дорога вдруг пошла вверх, карабкаясь на довольно крутой склон. Машины в клубах пыли медленно ползли по ней, по одиночке взбираясь на горку. Неожиданно движение колонны прекратилось. Грузовики с прицепами и военные машины расползлись по небольшой площадке на вершине, окружив неровным кольцом какие-то постройки с торчащими над ними антеннами.
Мивлио не сразу понял, что они делают, а осознав, громко выругался. Самоходные зенитки филитов стояли вперемешку с грузовиками, прикрываясь ими. Теперь он не мог стрелять даже учебными боеприпасами, чтобы случайно не задеть контейнеры с ракетами внутри. При этом, он не мог даже подвести катера, чтобы расстрелять колонну из иглометов и "гремучек": филиты заняли самую высокую возвышенность в районе, они просматривали и, наверняка, простреливали воздушное пространство на много километров вокруг.
— Господин суперофицер второго ранга, — внезапно раздался в наушнике голос младшего офицера-наблюдателя. — Докладываю. В седьмом и восьмом секторах филиты не обнаружены! Поиски ничего не дали! Прошу разрешение выйти за пределы десятикилометровой зоны!
— Разрешения не даю! — раздраженно отозвался Мивлио. — Продолжайте наблюдение! При обнаружении филитов, пытающихся проникнуть в десятикилометровую зону вокруг периметра безопасности, немедленно докладывайте! Выполнять!
Голова начала снова трещать, и Мивлио проглотил еще одну таблетку стимулятора. Филиты опять поставили его в тупик. Он был уверен, что в ответ на обнаружение колонны они попытаются создать угрозу непосредственно для базы "Север". Неужели они действительно не готовят нападение? Тогда для чего они пытаются выиграть время, остановив колонну и подготовившись к обороне? Или они всерьез думают отбиться?! В любом случае, эти контейнеры он вскроет!
— Штурмовому отряду — вылететь на подкрепление гвардейцам! — приказал он. — Усилить отряд двумя взводами тяжелого вооружения! Поднять два оставшихся "Дракона" и еще одну девятку "Молний" (предпоследнюю) для охраны базы!
Конечно, так он опасно оголял базу, но иного выхода Мивлио не видел. Если филитов трудно взять с воздуха, надо атаковать их с земли!
Киру Калансису было немного грустно.
Реэрн и его товарищи были ему симпатичны. Они уже помогли, помогали сейчас и, очевидно, готовы были помочь в будущем, но возлагать серьезные надежды на такого союзника все же не стоило. Они не были наивными идеалистами, они примерно знали, что делать, и кое-что делали правильно, но они совершенно не представляли, как.
— Нет, — покачал он головой. — Восстание нельзя поднять по сигналу. Это не путч и не дворцовый переворот. Это порыв масс, как правило, стихийный. Его почти невозможно предугадать и очень трудно обуздать. Вы когда-нибудь видели гигантскую приливную волну, которая накатывается на берег после подводного землетрясения? Это то же самое. Вы можете только попытаться первыми разобрать обломки и построить на опустошенной земле что-то новое.
— Вы знаете это по собственному опыту? — с неподдельным интересом спросил Реэрн.
— Почти. Я был мальчишкой, когда в Галане свергли короля. Я сам этого не видел, но мой родственник был одним из активных участников восстания и потом рассказывал мне. Кроме того, я много читал о нем, чтобы сравнить его рассказы с тем, что было написано другими очевидцами, и составить общую картину.
— Восстание было стихийным?
— Абсолютно. Все началось с того, что в столицу вовремя не подвезли муку. Хлеб мгновенно подорожал, у магазинов вытянулись огромные очереди. Одна из таких очередей со злости разгромила булочную некоего особо жадного хозяина. На усмирение толпы послали полицию, но рядовые полицейские сами страдали от нехватки и дороговизны хлеба и ничего не захотели предпринимать. Началась стихийная демонстрация, она охватила весь город. Тогда отправили солдат, но они не стали стрелять. Разоружили офицеров и присоединились к толпе. В один прекрасный момент кто-то выкрикнул лозунг — долой короля! Идея понравилась — пошли и взяли королевский дворец. Стража почти не сопротивлялась. Король попытался бежать, его поймали и прямо во дворе заставили подписать отречение. Все это делали стихийные лидеры, которые просто оказались среди толпы и повели ее за собой. А вечером нашелся один инициативный полковник-фронтовик. Он буквально с двумя десятками солдат разогнал парламент, объявил республику и учредил правительство национального спасения, в которое оперативно пригласил пяток популярных политиков и несколько генералов. И этому правительству подчинились. Правда, ничего оно там не спасло, но это уже другая история.
— Все так просто? — не поверил Реэрн.
— Нет, конечно. На самом деле это восстание долго созревало, словно фурункул на теле, и однажды прорвалось — в совершенно случайном месте. Для этого надо было, чтобы люди полностью перестали доверять правительству и перестали его не только уважать, но и бояться. Здесь сложилось все — глупость и слабость короля, которого использовали все, кому не лень, и который сам оттолкнул от себя верных сторонников монархии; тупость парламента, где засели одуревшие от наживы и оборзевшие от безнаказанности лавочники и спекулянты; обезземеливание крестьян, которых всеми неправдами сгоняли со своих участков; дурацкая гражданская война с Зеллидой, на которой генералы на каждом шагу предавали и продавали своих солдат... Многое сложилось. Точно так же, и в вашем мире люди восстанут, когда они дойдут до предела, когда они поверят, что дальше так жить нельзя. И, самое главное, что власть слаба и не сможет им ничего сделать.
— Интересно. Я даже не думал посмотреть на этот вопрос с такой стороны, — уважительно сказал Реэрн.
— А вот попробуйте подумать. И, если вас это не обидит, еще один добрый совет. Вы слишком много внимания уделяете словам, не задумываясь об их смысле. Вы только что радостно сообщили мне, что глава Совета Пятнадцати хочет предоставить нам ассоциированное гражданство и некий особый статус, но не смогли ответить на вопрос, в чем будет проявляться эта особость, и какие права и обязанности полноправных граждан Империи нам готовы дать, а какие — нет. Точно так же вы говорите, что стремитесь построить у себя демократию, но, как мне показалось, вы плохо понимаете, что это такое. Слова, лозунги — это ярлыки, которые сами по себе не важны. Важно содержимое. А ярлык можно наклеить на все, что угодно. И тогда получится, что каждый понимает под неким понятием что-то свое, и из-за этих различий начинаются кровавые дрязги между бывшими единомышленниками. Не повторяйте ошибок, которые уже много раз совершались в нашем мире, господин Реэрн!
— Странно, — Реэрн прижал ладони к разгоряченному лбу. — Признаюсь, я иногда относился к вашей цивилизации немного свысока, но теперь вижу, что и вы можете многому нас научить.
— Это нормально, — улыбнулся Калансис. — Просто мы с вами ходили в разные классы. И ваши технические и научные достижения вызывают у наших ученых и конструкторов настоящий комплекс неполноценности. Вы не откажете завтра сказать им что-то ободряющее?
— Нет, не откажу, — медленно покачал головой Реэрн. — И я, кажется, уже знаю, что. А сейчас разрешите, я свяжусь с генералом Пээлом и сообщу ему о достигнутой нами договоренности.
— Как — отбой?! — командир группы захвата в ярости что есть силы ударил кулаком, закованным в тяжелую латную перчатку, по стволу дерева. — Мы почти их достали!
— Приказ командующего! — прорычал в ответ Мивлио. — Это политика! Проклятая, проглоти ее тьма, политика! Филиты согласились вернуть ракеты за выкуп.
— Господин суперофицер второго ранга! — это был даже не стон, а просто крик души. — Мы блокировали их на высоте 458. Они готовы к отражению атаки с воздуха, но их позиция плохо защищена с земли! Через шесть минут прибывает штурмовой отряд. Мы возьмем их, господин суперофицер второго ранга!
