Чистка ушей.
Это холодное зимнее утро было хмурым и ненастным. Ещё с прошлого вечера из низко навалившихся на долину снеговых туч сеял редкий, колючий снежок, постепенно засыпая её и грозя окончательно отрезать их от болота, а следовательно и от города, и от цивилизации.
Тем не менее, звенящая тишина и отсутствие любых промышленных шумов вокруг создавали непередаваемую картину благолепия и умиротворённости.
Стоило Димону только появиться из пещеры, выпустив наружу большое белое облако тёплого воздуха из пещеры, и устроиться на большом бревне, лежащем возле самого входа в пещеру, как тут же рядом с ним, буквально из воздуха, материализовался облезлый, чуть ли не лысый лис.
Жалостливо посмотрев на тощего, прижавшего обгрызенные уши, какого-то всего грязно-рыжего лиса, видимо уже с самого раннего утра, терпеливо дожидающегося его возле входа в пещеру, Димон лениво потянулся, насмешливо глядя на животное, и стряхнул свеже выпавший снежок с бревна, на котором устроился. Поставив баночку с какой-то мазью возле себя на относительно ровную поверхность, он пристроил возле неё принесённый с собой свёрток с импровизированными кисточками, ещё с вечера сделанными им из неизвестно откуда завалявшейся у него в пещере верёвки. Развернув принесённую холстину, он скептически глянул на бедное животное.
- Ну что, мохнатый, — хмыкнул Димон, с сочувствием посмотрев на выпирающие из облезлой шкуры острые рёбра несчастного лиса, грозящие вот-вот проткнуть его грязную шкуру, — давай ужо сюда своё ухо. Счас чистить будем, — усмехнулся он, глядя, как несчастный лис прижимает уши.
Вжав голову в плечи, или во что там у него ещё осталось, он тем не менее покорно положил свою бошку на колени Димону, подставляя её для лечения.
- Не боись, — подбодрил его Димон, сочувственно вздохнув. — Сейчас тебе будет плохо. Но потом, — помахал он импровизированной кисточкой перед его мордой, — будет хорошо. Так что когтей не выпускать и за руки мне зубами не хвататься. А то Сидора позову, — пригрозил он уже смирившемуся лису. — Вот, — удивлённо заметил он, — другое дело. Стоило только Сидора помянуть, как сразу же уши расправил. А хвост прижал, — хмыкнул он, заметив, что того начинает потряхивать от страха.
- И чего ты его так боишься, — удивлённо спросил он лиса, продолжая односторонний монолог с ним. — Подумаешь, глистов выгнал. Ну, помучился брюхом немного. Так тебе же польза от того была. Ну, скормил он тебе не одно ведро ягоды, так ведь некоторые предварительно разогрел же на плите. Не мороженую же чай ягоду в рот твой совал, как в первый раз, а нагретую, — наставительно щёлкнул он кисточкой по носу бедное животное. — Ну так и что, что с косточкой. Он тебе что, мать Тереза, чтобы ещё и косточки для тебя выковыривать? Нет. Он у нас поработал Айболитом. И надо сказать, неплохо поработал, — Димон с задумчивым видом окинул взглядом начавшиеся постепенно затягиваться застарелые раны на боках лиса. — По крайней мере, поправляться стал, а то были одни кости, обтянутые облезлой шкуркой. Ты ему ещё спасибо сказать должен, что именно он догадался тебя ягодой накормить. Не вспомнил бы он, как нас несло на барже той проклятой, после отравления, так и не выходили бы мы тебя. Так бы черви твоё нутро и сожрали, вплоть до костей. А сейчас, — ещё раз окинул он лиса оценивающим взглядом, немного отстраняясь в сторону и внимательно присмотревшись к нему. — Красавец! Ещё немного шерстью обрасти, и ничего, нормальный лис будешь, даже жениться можно будет. А косточки что, — задумчиво пробормотал он, ещё раз окидывая шкуру лиса задумчивым взглядом, — косточки вышли. Почему бы им и не выйти, вышли ведь.
- Вот что ты тявкаешь? — опять помахал он перед носом лиса кисточкой с мазью. — Что ты тявкаешь? Ведь нечего против сказать, а тявкаешь. А ну ка, давай сюда своё ухо, чистить буду.
И поудобнее устроив голову лиса у себя на коленях, углубился кисточкой с какой-то мазью лису в его ухо, старательно что-то там намазывая и продолжая одновременно разговаривать с ним.
- Ты, рыжий, если думаешь, что мы такие альтруисты, что взялись тебя лечить за просто так, то ты ошибаешься. Мы блюдём свой интерес. Видел бы ты, рыжий, сколько мышей развелось на плантации шишко-ягоды у Подгорного князя, ты бы не удивлялся. Жуть просто. Земля под ними, аж шевелится. Как у него ещё что-то растёт на его кустах, ума не приложу. Ведь они, по идее, должны были ему все корни у кустов подгрызть, а ничего, что-то ещё и растёт на них. И даже плодоносит, — помотал он головой с удивлённым видом. — Чудеса, — на миг прервался он, с удивлением качнул ещё раз головой.
- Но ты не боись, рыжий, — продолжил он, заново возвращаясь к намазыванию лисового уха лечебной мазью. — Мы ни тебя, ни твоих родственников гонять по плантациям не будем. И шкурами вашими торговать, тоже не будем. Если ты, конечно, будешь справно выполнять свои обязательства по охране и защите плантации, — всё же решил уточнить он. — У каждой твари на земле, рыжий, своё место положено, — продолжил он философствование, ненадолго прервавшись и разворачивая лиса другим боком, чтобы можно было легче ковыряться в другом его ухе, — и человеку, и лисе. А посему тебе место отводится на охране периметра и внутреннего порядка.
- Чтоб никаких мышей, — грозно помахал он пальцем перед носом лиса. — А то ты Сидора знаешь, он и выгнать может. Он у нас такой, — покачал Димон головой, старательно пряча улыбку, — он может.
- Ну вот и всё, — удовлетворённо заметил он, внимательно разглядывая внутреннюю поверхность второго уха и оценивая результаты своего труда. — Теперь можешь бегать дальше. Но к работе можешь пока не приступать. Пусть получше заживёт. Через пару недель приходи, опять проверим, и если что ещё осталось, то надо будет снова намазать. А то и для профилактики намажем, — оптимистически заметил он. — Не жалко!
- Через пару недель, не забудь! — заорал он вдогонку лису, опрометью бросившемуся в кусты на склоне.
Вздохнув удовлетворённо, как человек, хорошо выполнивший положенное ему задание, хоть и неприятное, но необходимое, Димон поднялся с бревна, на котором проводил операцию на ушах лиса, и, аккуратно завернув туесок с остатками мази в лежавшую под бревном шкурку, отправился обратно в пещеру.
- Пора досыпать положенный послеполуденный сон, — тихо пробормотал он сам себе под нос, душераздирающе зевая.
Первая плантация.
Но это только в дни чистки у Фокса ушей Димон мог себе позволить ничего не делать ни до, ни после обеда, сладостно предаваясь лени и пережидая таким образом медленно отпускавшее его сильное нервное напряжение после общения с лисом.
Чтобы он ни говорил, но лёгкости в общении с ним он так и не мог достичь. Что-то ему не хватало и не давало свободы и непосредственности, чтоб не обращать внимания на острые лисьи зубы рядом с собой. А может быть смущал внимательный, оценивающий взгляд всё понимающих лисьих глаз, тщательно следивших за тем, что он делает.
Что бы то ни было, но не было в его отношениях с лисом той лёгкости, что как-то естественно образовалась у того в общении с Сидором. Да, Димон, собственно ни на что и не претендовал, как-то сразу решив, что дружбы с рыжим у него не получится, а значит и обращать внимание на это, и уж тем более расстраиваться от того не стоит.
Так он и жил теперь одиноко в долине, лишь изредка принимая гостей с лице постоянно забредающего теперь к нему Сидора, да Фокса, что бы там он ни говорил, а сильно скрашивающего его одинокое существование.
Да и, честно говоря, не было у него времени расстраиваться из-за этого. Всё его свободное время занимала тяжёлая, изнурительная работа по раскорчёвке долины от пней, да засыпка образовывающихся на том месте здоровущих ям, для которых приходилось постоянно теперь искать где-нибудь грунт, которого вечно не хватало.
Но и здесь он, по совету Сидора нашёл выход. Стоило только взяться за осушение низины, расположенной сразу же за бугром, отделявшим болото от долины, и начать копать осушительные канавы, как грунта у него образовался даже больше, чем требовалось. И теперь ему наоборот — постоянно надо было найти в долине очередную ямку, куда можно было бы высыпать очередной отвал грунта, образовавшийся после осушительных работ.
Хорошо что хоть с перемещением грунта ему не надо было с тачками корячиться. С этим прекрасно справлялась и волокуша, на манер короба устроенная им из нескольких жердин, одной лошади, кучи перевязанных с жердями веток и пары больших телячьих шкур, брошенных сверху веток для предотвращения просыпания грунта.
В общем, постепенно Димон приспособился и дальше работа приобрела уже однообразный, монотонный характер, вполне впрочем удовлетворявший не склонного к каким-либо переменам Димона.
И так бы это продолжалось и дальше всю зиму, если бы его сдуру не дёрнуло посмотреть в каком же всё таки состоянии находились привезённые ими черенки.
И вот тут он влип. И влип по крупному. Мало того что он вскрыл одну бочку, так он ещё не найдя там ничего для себя интересного, умудрился к тому же про это дело просто забыть. И черенки, оставленные без присмотра на тёплом, осеннем воздухе, пошли в рост. Почки в них проклюнулись.
И вот тут уж ему пришлось попрыгать.
Обнаруживший как-то случайно подобное непотребство Сидор, для начала впал в истерику и устроил ему настоящую головомойку. Потом, обнаружив, что почки у черенков набухли и вот, вот пойдут в рост, спешно погнал его готовить участок и землю на нём под посадку. Справедливо решив что в противном случае они все просто пропадут, а так у них хоть какая-то надежда оставалась на то, что они до зимы ещё успеют хоть как-то прижиться, он и сам тут же включился в работу, позабыв даже за чем и пришёл.
- Я офигиваю, — раз уже наверное в десятый за то утро устало повторял раз за разом Сидор.
Вывалив рядом с грядками принесённую с недалёкого болота корзину с торфом, которую он только что с трудом вытащил из волокуши Димона, Сидор с тоской посмотрел на большой участок поля перед ним, выровненный и подготовленный к посадке черенков. Оставалось только добавить в грунт торфа, который он только что привёз, и можно было сажать черенки.
Устало поведя плечами, он уныло продолжил:
- Ну кой чёрт тебя дёрнул. Ну сказал же чтоб не трогали. Чего ты полез? — продолжал он раз за разом уныло причитать. — У меня в городе дел полно, а я тут с тобой на грядках вошкаюсь, обучаю такую бестолочь, как ты, правилам подготовки грунта под плантацию саженцев.
- Больше, больше клади, — сердито закричал он на попытавшегося схалтурить Димона. — Это не имеет значения, что приходится на своём горбу таскать, — попытался он всё же убедить того, чтоб Димон больше не халтурил. — Делать надо так, как надо, а не так как хочется.
- Иначе, у нас никакого толку не будет, — тяжело вздохнул он, обречённо посмотрев на валяющуюся рядом большую пустую корзину.
Закинув её снова на плечи он бодрым шагом двинулся к волокуше за очередной порцией торфа.
- Ещё бы найти где тут песок, — тихо пробормотал он сам себе под нос, — тогда вообще бы всё по уму было.
- И так сойдёт, — донёсся из-за его спины недовольный голос Димона, сердитого за то, что Сидор отвлёк его от размеренной, устоявшейся жизни, и заставил спешно готовить место под посадку черенков, чтоб они за зиму в бочке не пропали.
- Здесь же чернозём, а не глина, — продолжи он своё ворчание, как только Сидор снова показался из-за бугра. — На кой чёрт тебе этот песок сдался? Да ещё пополам с торфом?
- Копай, вредитель, — оборвал его причитания Сидор, недовольный тем, что тот за его отсутствие так ничего больше и не сделал.
- Всё! — устало обронил Димон, втыкая в непотревоженную целину лопату. — Для одной бочки черенков места за глаза хватит, а для остальных по весне вскопаем.
Устало окинув взглядом большой перекопанный участок земли, Сидор удовлетворённо улыбнулся и ни слова ему не ответив, достал из лежащего на краю участка бочонка пучок перевязанных шпагатом черенков.
Распустив нитку, он пересчитал их, раздражённо посмотрел на так и не тронувшиеся в рост почки и удовлетворённо хмыкнув, принялся втыкать их в перекопанную землю.
- "Хрен с ним, — подумал он. — Посадим, а там посмотрим что получится.
- Что я вам, ботаник, чтоб всё знать, — чертыхнулся он про себя. — Вырастет, не вырастет. Посмотрим!"
Вся последующая работа не заняла у них много времени и уже к концу рабочего дня перед ними красовалось ровное поле, разбитое на аккуратные участки по сто черенков в каждом. Осталось только полить последний ряд, и о том, что здесь была высажена первая партия их будущей ягодной плантации, на ближайшие полгода до будущей весны можно было забыть.
— "Если только пойдут дожди, и нам не придётся поливать каждый день", — поймал он себя за заполошной мысли.
- Всё! — Сидор устало опёрся на воткнутую в землю лопату.
Глядя на то, как Димон доливает воду на последние посаженные черенки, он испытывал чувство полного удовлетворения и эйфории от хорошо сделанной работы.
- Надо бы ещё лапником прикрыть от мышей, да от зайцев всяких, заметил он подходящему с лейкой Димону. — Ну это ты уж завтра, без меня справишься.
- Хрен тебе, — устало усмехнулся тот. — Всё равно остаёшься у меня ночевать. Так вот завтра с утра вместе и закончим. А то ишь ты, моду взял. Придёт, покрутится и обратно сматывается. А я тут один, одинёшенек аки пджол жу-жукаю. Надоело!
- Вместе начали, вместе и закончим.
Посмотрев на довольно ухмыляющегося Димона, Сидор неожиданно с силой хлопнул его по плечу, и расплывшись в ответной улыбке, тихо заметил:
- А пузырь мы всё равно сейчас раздавим. Я как раз утром шашлык с собой притащил, думал у тебя пикник устроить, вот и отметим заодно окончание нашего первого сельского опыта.
Часть. III. Зима
Глава 3.1.
Случайная находка. *
За регулярными посещениями выздоравливающего Фокса Сидор настолько уже привык, чуть ли не каждый день торчать у Димона в Долине, что когда тот накануне его визита сам неожиданно заявился к нему в город, он был скорее встревожен, чем удивлён. Тем более что тот прекрасно знал, когда Сидор сам собирался к нему.
Димон это прекрасно знал, как и то что раз появление Сидора обговорено, то будет он обязательно. И зачем ему надо было специально лично предупреждать Сидора, чтоб он не забыл появиться, было непонятно и серьёзно настораживало. Для безалаберного пофигиста Димона такое было нехарактерно.
Ну а когда утром следующего дня он увидел собирающегося вместе с ними в долину и профессора, загадочно, с многозначительным видом посматривающего в его сторону, он окончательно уверился что тут дело нечисто. Явно в этом деле был замешан ещё и профессор, исчезавший куда-то накануне.
Правда, было странно, каким таким образом человек, постоянно торчащий в землянке со своими колбами, оказался втянутым в заговор Димона. Непонятно, но оттого не менее любопытно.
Так над этими пустыми мыслями Сидор и промучился всю дорогу в долину, давно уже ставшую привычной. И когда они уже все, сидя у Димона в пещерном гостевом зале за столом со скворчащим на нём ведёрным самоваром собрались пить чай, по загадочному, хитрому виду профессора Сидор понял что вот. Вот оно! Время рассказать то тайное, из-за чего профессор увязался вместе с ними в долину, пришло.
