Теперь каждое утро Сидор на пару с Корнеем, напялив на ноги зимние болотные сапоги, одолженные по случаю у знакомых рыбаков, и взгромоздившись на нанятых специально для этого низкорослых, но очень выносливых горных лошадей, идеально подходящих для бродяжничества по болотистым местам, методично прочёсывали местность возле построенного совсем недавно острожка.
Цель поиска была тривиальна до безобразия. Надо было найти удобное, сухое, достаточно высокое, не затапливаемое в половодье место. Чтоб подходило и под нижний склад для хранения древесины, и под место строительства в будущем лодий.
Ну, и как желательное условие, чтоб было оно где-нибудь поблизости от этого их жалкого острожка. Чтоб хотя бы не надо было далеко перетаскивать.
Единственным плюсом этого уё...ща было то, что, как скрипя сердцем всё же признал Корней, в качестве сигнальной вышки — оно было вполне пригодно. Хотя, на их обоюдный взгляд, башне явно не хватало навеса от непогоды. Этакого зонтика...
— А ещё бантика, — мрачно развил собственный бред Сидор. — Из серии выкрасить и выбросить...
Чем больше Сидор думал над, тем, что произошло, тем более отчётливо в его мозгу выкристаллизовывался ответ на всё последнее время происходившее вокруг. И ответ сильно ему не нравился.
Под видом помощи в развитии у них собственных промыслов, помощи родному городу и прочим аналогичным бредом, их незаметно, но верно грабили и подталкивали к разорению.
Так было с этим дурацким острожком, на который он непонятно с какого бодуна дал, а точнее фактически просто подарил городским властям деньги. То, что его строил какой-то там мифологический Пупкин, не имело ни малейшего значения. За фигурой мастеров плотников, срубивших этот острожек, стояла Городская Старшина, которая наверняка и сняла все сливки с этой, десятикратно завышенной по стоимости башни.
Да, самому себе Сидор вынужден был с неохотой признаться, что и его самого порой серьёзно заносит со строительством самых разнообразных оборонительных сооружений.
Как было, например, со строительством Берлога, перестраивавшимся за последние полгода не менее трёх раз, пока он не принял своих окончательных, нынешних форм.
Довольно просторная деревянная крепость, возведённая на месте устроенного там первоначально небольшого укреплённого хуторка.
И как прекрасно помнил Сидор, само строительство той небольшой, ни на что толком не пригодной крепостицы, с каким-то яростным удовольствием потом разваленной Машей, также было инициировано городскими властями, в лице всё того же незабвенного Головы.
Но даже в этом, расширенном виде, новая крепость была маловата для целей, которые ставил перед собой Корней. Там фактически не было достаточного места, где можно было бы тренировать не только личный состав самого гарнизона крепости, но и всех курсантов, готовившихся там по учебной программе города.
Для нескольких тысяч человек там не было места. А использовать прилегающий к стенам участок пахотной земли под военный полигон, пусть даже и небольшой, не позволял уже Сидор, кровно заинтересованный в наличии у них собственных пахотных земель.
Будь его воля, он закопал бы и ров, ещё не вырытый, но уже размеченный вокруг стен, а то и срыл бы половину стен, вместе с валами, лишь бы получить ещё дополнительно пару квадратных метров площади пашни. Но тут уж дыбом встал Корней, обрушивший на его голову столько нелицеприятных эпитетов, что пристыженный Сидор поторопился сбежать к себе в землянку и целую неделю потом не показывался ему на глаза, старательно избегая встреч.
Потом размолвка позабылась и теперь они уже вдвоём обшаривали ближайшие к городу окрестности, ища себе место под будущие судоверфи и новый учебный воинский центр для Корнея.
Последнее время Корней чётко определился для себя в приоритетах. По его внутреннему убеждению, о котором он предпочитал до времени помалкивать, отношения их компании с городскими властями всё больше и больше портились. И поначалу вполне доброжелательное, дружеское отношение всё больше и больше сменялось жёстким принуждением. Они начинали всех раздражать и чем дальше, тем сильней. Уж слишком самостоятельно они вели себя во всех своих начинаниях, не оглядываясь на сложившиеся интересы и сферы клановых группировок в городе.
Со временем этот скрытый конфликт неизбежно должен был привести к открытому столкновению между ними и старыми кланами. Но пока этого не произошло, следовало максимально использовать благоприятную пока конъюнктуру.
Прогибаться под кого-либо Корей не собирался, и насколько он понял, и что привлекало его в компании, с которой он за последний год близко сошёлся, другие были такие же, неуступчивые.
У Корнея давно зародилась и окрепла в голове мысль, что городские власти, в лице его главного представителя Городского Головы, в общении с ними преследуют свои цели, весьма далёкие от нужд их компании. Если и не прямо враждебные, то совсем не дружественные. На что, кстати, определённо указывали их напрасные траты на возведение и сразу же по окончанию строительства ставшего никому не нужного сооружения, к тому же завышенного по стоимости в несколько раз.
Вот по всей этой совокупности причин они теперь уже сами, вдвоём с Сидором и искали новое место в пойме реки Каменки. Поиски давно уже стали настолько привычными, что больше напоминали пикник, как называл эти путешествия Сидор.
Поэтому не было ничего удивительного, что уже к полудню, глядя на низко стоящее над головой зимнее солнце, они уже с удобством расположились у подножия насыпи своего острожка, где как раз для таких целей ещё городскими стражниками был устроен очаг и навес сбоку от него.
Постоянные ежедневные поиски с одинаковым неизменным результатом, порядком уже надоели обоим, поэтому они уже с прохладцей относились к возложенной на себя миссии, чуть ли не с самого утра плюнув на всё и устроив себе отдых. Тем более что удобные стол и широкие дубовые лавки под навесом так и навевали желание лениво развалиться на них и прикорнуть до момента когда Сидор позовёт на готовый шашлык.
Тот с удовольствием возился возле костра, распространяя вокруг себя чудные ароматы жарящегося, хорошо приготовленного накануне мяса.
— Ба! — насмешливый голос Сидора, заставил Корея раскрыть упрямо слипающиеся глаза. Со скамейки, на которой он развалился, вставать не хотелось. Было лениво.
Из кустов, скрывающих протоку с севера от острожка, на своём неизменном пегом коньке медленно выезжал Староста.
— Господин Худой Сила Савельич! Сам Всесоюзный, тьфу ты, Городской Староста!
Сегодня у Сидора, видимо для разнообразия, с утра было хорошее настроение. Поэтому он искренне обрадовался гостю.
— Господин Худой, — толика ехидства, подпущенная в голос, показывала вполне доброжелательное к нему отношение, чего, честно сказать, в связи с последними произошедшими между ними стычками, ожидать было как-то странно.
— Никак на запашок потянуло? — продолжал развлекаться Сидор.
— Запашок — это от нечто другого, — мгновенно включился в развлечение Староста.
Судя по всему у него тоже было хорошее настроение, и он был не против немного попикироваться со своим давним недоброжелателем Сидором.
Вражда их была давняя и взаимная, но, тем не менее, не переходящая определённых границ. Поэтому Сидор, обрадовавшись новому гостю, с удовольствием пригласил его к костру.
— Какими судьбами? — полюбопытствовал он. — Решил проверить, как ваша башенька дорогущая тут поживает? — ехидно вставил он шпильку.
— А нафига, — с усмешкой бросил Сила Савельич. — Втюхали вам за десятикратную цену, так теперь чего интересоваться. Дело сделано, можно к следующему готовиться.
— О! — растерялся от подобной откровенности Сидор.
Подобного он никак не ожидал, и причинами подобной откровенности следовало бы поинтересоваться.
— Так всё же, какие ветры тебя сюда занесли? — выказывать даже мало мальское уважения после подобной откровенности Сидору как-то сразу расхотелось.
— Ловы, там ниже по реке проверял, — не стал таиться Сила Савельич. — К новой путине надо готовиться, а многое ещё не сделано. Возвращался обратно, дымком потянуло. А за ним и полузабытым запахом. Решил заглянуть, проверить, кто это тут шашлык решил приготовить.
— И не побоялся что могли бы быть ящеры? — удивился Сидор. Переглянувшись с не менее удивлённым Корнеем, он с любопытством, по-новому посмотрел на Старосту. Оказывается тот был не трус, раз решил в одиночку подойти к чужому костру в безлюдной, глухом местности.
— Ящер бы шашлык накануне готовить не стал бы, — усмехнулся Староста. Всю мимику и мысли Сидора, равно как и Корнея он с усмешкой считал с их откровенных лиц. — Ящер по большей части сырое мясцо предпочитает. А если и жарит чего, то никак не вымачивает его сутки в уксусе да с травами.
— Что это у вас, — принюхался он к дымку своим острым, хищным носом. — Черемша? М-м-м. — мечтательно протянул он. — Жареный лучок. Обожаю.
— А ларчик просто открывался, — расплылся в улыбке Сидор. — Стоящий вокруг одуряющий запах жарящегося маринованного мяса недвусмысленно указывал что, а главное кто здесь кашеварит.
— Ну, раз ты такой умный, то за это следует выпить, — заметил он, доставая ёмкую металлическую баклажку из сваленных на соседней лавке седельных сумок. — Хорошо, что главные представители городских властей обладают прекрасными аналитическими способностями. Профессорская, — потряс он баклажкой над ухом. — Тройной очистки.
Дальше разговор уже потёк наезженной колеёй. Про баб, про выпивку, про политику, про кому, что здесь нужно.
Несмотря на давнее общее знакомство, каждому было что рассказать. Поэтому, не смотря на немалый объём баклажки, очень скоро у неё забулькало на донце, а разговор перешёл в более откровенное русло. И если ещё Сидор с Корнеем следили за своей речью, то Силу Савельича понесло.
С удобством устроившись на брошенной на снег толстой лошадиной попоне, приспособленной им под импровизированное лежбище, он принялся долго и нудно рассуждать об их ошибках в поиске того участка, что они хотят получить.
- Да хватит тебе, — не выдержал наконец Корней, выведенный из себя его нестерпимым занудством. — Возьми лучше шашлычку ещё пожуй, а то смотрю, тебя совсем развезло. Не хош, так хлебни профессорской из баклажки, а место мы и сами себе подберём, без учителей. Особенно без таких как ты с Головой. Один только раз попросили вас помочь, так теперь не знаем, что с результатом вашей помощи делать.
Корней сердито кивнул головой на высящееся у них за спиной сооружение.
Хмыкнув что-то про себя неопределённое, Староста опрокинул шкалик с первачом и яростно вцепился белыми, крепкими зубами в сочное, горячее мясо.
- Не-е, мужики, — лениво протянул Староста, медленно пережёвывая пахучую свинину и сыто жмурясь от удовольствия.
Окончательно придя в самое благостное, умиротворённое состояние после опрокинутой внутрь рюмки крепчайшего напитка, он с довольным, сытым видом медленно и лениво потянулся.
- Без меня вы ничего тут не найдёте.
— В этих протоках сам чёрт ногу сломит. Тут можно лет сто плутать, а что надо так и не найти. То что вам надо, только я один знаю где, — усмехнулся он замысловатости речевого оборота. — Есть! Есть такое место!
- Там раньше покос большой был, да хутор стоял. А теперь позарастало всё хмелем, да осиной с ивняком, да прочим мусором. И без меня вы на то место никогда не попадёте.
- Не! — пьяно качнул он головой. — Без меня вам никак.
- Наливай на ход ноги! — пьяно махнул он рукой. — Так и быть, пойдём, покажу вам кое что. Подпоили мерзавцы. Хоть вы и говнистый народец, но, земляки всё ж, — Старосту развозило всё больше и больше. Чувствовалось, что организм его давно отвык от подобного крепкого спиртного и теперь активно восстанавливал забытый опыт. Старосту понесло... — Раз уж вы меня уважили, то и я вас уважу, так и быть. Покажу. Вам понравится.
Накатив ещё по одной на дорожку, они быстренько дожевали остывший уже шашлык и, взгромоздившись на отдохнувших лошадей, резво двинулись куда-то в густые заросли, которые до того всегда старательно обходили стороной.
Предводительствуемые Старостой, уверенно продиравшимся сквозь густые кусты ивняка, они медленно и верно углублялись куда-то в сторону основного русла Каменки.
Как прекрасно знал Сидор, Каменка, в этом месте разливавшаяся на великое множество отдельных мелких проток и стариц, летом представляла для местных охотников истинный охотничий рай на всяческую водоплавающую птицу. Но ему даже в дурном сне не могло привидеться, что здесь может найтись место, хоть отдаленно пригодное для их целей. Тут, по его мнению, была сплошная топь, и соваться в самое сердце трясины была откровенная дурь с их стороны.
Тем не менее, Староста уверенно продвигался вперёд, каким-то чудом находя под снегом и копытами своей лошади тянущийся куда-то сквозь заросли невысокий, сильно оплывший от времени холм, отдалённо похожий на искусственную насыпь, что тут же подтвердил и сам Староста.
- Вы, ребята, — усмехнулся он, — под ноги, под ноги глядите. Сейчас по зиме оно плоховато видно, да и заросло за последние годы здорово, но при желании заметить можно. Особенно если знать, куда смотреть. Это летом тут ни хрена не заметишь, а нынче под снегом всё же видать. Всё позарастало нахрен, — сердито выругался он, злобно обламывая ветку, хлестнувшую по лицу.
- О! — в полный пьяный голос крикнул он. — Прибыли!
- Вуаля! — махнул он рукой куда-то в пространство перед собой.
- Что вуаля? — мрачно поинтересовался Сидор, выезжая следом за ним на опушку ивняка и останавливаясь перед открывшимся прямо перед ними большим, свободным пространством весьма характерного вида. — Твоё вуаля — натуральное болото, в которое можно ухнуть с головой, так что и следа не останется.
- Мы тут с Корнеем уже наверное раз десять побывали с разных концов.
- Может тут вы, и побывали, — насмешливо хмыкнул Староста, глянув на них с оттенком лёгкого презрения. — Может и десять раз. Но ни хрена, ребята, вы тут так и не увидали, — с какой-то, невольно проскочившей в голосе грустью заметил он.
- Вам надо было не с десятка разных мест на это смотреть, а с одного этого. Или просто смотреть под ноги. Сюда и вал под дорогу когда-то был насыпан. По нему мы, кстати, сейчас сюда и добрались. И место тут под пристань, так вам необходимую, есть.
- Вон там, слева, — махнул он рукой куда-то в левую строну.
- Справа, там тоже есть внятный такой бугорок, не затапливаемый полностью в половодье. Можете туда острожек свой скандальный перетащить, коль охота будет.
- А ты свой дацан долбанный построишь вон там, слева, куда я показывал, — повернулся он к Корнею. — Там хорошее, высокое место. Там раньше хутор стоял. Люди коров, овец держали. Хорошо жили.
- Ничего этого..., — Староста обвёл окружающий их высокий кустарник ивняка тоскливым, ностальгическим взглядом. — Ничего этого раньше не было. Это потом заросло, заболотилось всё, когда люди отсюда ушли.
