Графиня у котла тоже была безнадежна: она покорно выслушивала объяснения Маржаны, как и что нужно делать, старательно следила за процессом приготовления блюд и даже иногда помешивала варево. Этим все и ограничивалось. Аристократическое воспитание давало о себе знать — графиню учили многому, она могла протанцевать несколько видов вальса, вышить на пяльцах небольшую картину или даже потренироваться с мечом, но кулинария, удел простолюдинов, в число ее умений не входила никоим образом.
Маржана сдалась и оставила надежду только после того, как Заринна предъявила котелок с жуткого вида зеленоватой зловонной жижей, в которой плавали не поддающиеся определению куски, частью расползшиеся на волокна, частью сохранившие исходные замысловатые формы, и гордо назвала это супом, а графиня, вспотев от усердия, испекла на углях зайца — охотничий трофей Светомира. Мясо, дабы не обидеть графиню, долго добросовестно пытались разрезать, но после сломанного ножа и погнутой вилки оставили попытки и решили похоронить безвременно почившего косого целиком, дабы после обеда не составить ему компанию.
После этого Маржане передали бразды правления над котелками и приправами, единогласно утвердив ее в должности бессменного кашевара. Остальные помогали по мере сил и более чем скромных способностей: кто приносил дрова, кто воду, кто добывал съестное растительного, а то и животного происхождения (последнее, впрочем, случалось очень и очень редко). Указания обычно тоже раздавала Маржана, удивляясь, как это ее спутники, такие умные, образованные существа, не могут запомнить ингредиенты самого простенького супчика или хотя бы все тридцать девять трав, входящих в состав ее коронного чая, прозванного Заринной "смерть минушам" [3]. Шеф-повару в вопросах приготовления и добычи съестного подчинялись беспрекословно. Иногда возмущался лишь Вотий — по привычке, на правах младшего брата, и Светомир — по причине воинской гордости и врожденной вредности.
Не удержался от комментариев он и в этот раз. Утро выдалось нервным, обед, конечно, был вкусным, но возмутительно быстро закончился, и в довершение всех бед над губой у рыцаря вскочил нахальный прыщик. А тут еще какая-то селянская девица посылает его за водой — его, доблестного кавалера Ордена Летучей Мыши, Светомира Лучезарного из рода Парящего Сокола! Да у него в отчем доме был с десяток слуг и служанок, которые наперегонки мчались исполнять его желания, стоило ему слово сказать! Воспоминание о слугах и в особенности о хорошеньких служаночках несколько смягчило рыцарскую обиду, и он со вздохом взялся за фляги для воды, не преминув, впрочем, огласить свое честное беспристрастное мнение:
— Ишь, главнокомандующая выискалась... Амазонка без роду, без племени... — он пробормотал это вполголоса, не особенно рассчитывая, что его услышат (и, откровенно говоря, от души надеясь остаться неуслышанным).
Однако слух у Маржаны оказался на удивление острым.
— Что ты сказал? — зловеще протянула она. — А ну повтори!
Рыцарь на миг замялся. С одной стороны, ему, доблестному воину, пасовать перед обычной девчонкой очень не хотелось. С другой — были еще свежи воспоминания о расправе над разбойниками в кожаных куртках. В конце концов в ходе несложных умозаключений Светомир пришел к выводу, что жизнь много дороже столь эфемерных понятий, как "доблесть", "отвага" и "рыцарская гордость".
Он уже открыл рот, чтобы принести извинения, — но было поздно. Маржана тоже вспомнила произошедшее на поляне и рассудила, что лучше не доводить дело до беды и отомстить сразу. Решение созрело в тот же миг. Уроки магии, преподанные ей наставником накануне, не прошли даром. В воздух красиво взмыла и плавно опустилась на рыцарскую ногу тяжеленная коряга, как нельзя более кстати попавшаяся Маржане на глаза. Девушка делала удивительные успехи в искусстве левитирования предметов.
Рыцарь взвыл. Ему вторила перепуганная неожиданным шумом Фтайка. Через пару секунд дуэт превратился в трио: к двум голосам добавился гнусавый мяв Кисса — коту просто хотелось развлечься, и он с удовольствием воспользовался поводом продрать горло.
— Ой, — промолвила Маржана, невинно трепеща ресницами. — Прости. Я нечаянно...
— Нечаянно?! — рыцарь грязно выругался, в очередной раз пополнив словарный запас своих спутников.
— Нечаянно, — как ни в чем не бывало, нахально подтвердила девица. — Сама не знаю, как так получилось...
Светомир поначалу жутко обозлился, но дулся недолго — он и сам понимал свою оплошность. Однако, вернувшись с водой, не упустил возможности попенять мстительной хайяри.
— Это была шутка! Понимаешь, всего лишь шутка! Ты бы хоть посмеялась, что ли!
— Ха. Ха. Ха, — мрачно сказала Маржана, зло глядя на рыцаря. Ее притворное смущение как рукой сняло. — Доволен? И больше не смей шутить над моей родословной! Шуток о моей семье я не терплю.
— Светомир, — окликнул воина маг, дождавшись, когда ученица отвлеклась и не могла его услышать. — Ты бы вообще поменьше подшучивал над Маржаной... Шутки шутками, но если вдруг она снова выйдет из себя... Тебе-то потом, положим, уже все равно будет, а она расстроится, может, даже плакать станет. Нехорошо.
Рыцарь надолго задумался. И судя по тому, как в процессе раздумий медленно скисло его лицо, Светомир Лучезарный пришел к правильному выводу.
Дар тоже погрузился в свои мысли, но размышлял он над другим вопросом. В последнее время маг часто начинал невольно прикидывать, какая стихия ближе его ученикам.
Вообще-то притяжение стихии становится более-менее выраженным через несколько лет после начала занятий магией, окончательно же определить ее можно лишь по завершении обучения, — но кто сказал, что учитель не может строить догадки задолго до этого?!
Среди магической братии негласно считалось, что существует прямая связь между основной стихией и характером мага. Правда, это утверждение распространялось на уровне ничем не подтвержденных слухов и сплетен. Официальная магическая наука ничего подобного не доказала — но и не опровергла. И Дарилен строил предположения, постепенно утверждаясь в своем мнении.
Порывистая, своевольная Маржана, на первый взгляд милая и домашняя, но в случае чего вспыхивающая, словно спичка, — огонь. Огонь может мирно гореть в очаге, создавая в доме уют, дремать в тлеющих углях. Но если он вырвется на волю, всему живому лучше убраться с его пути.
Мягкий, уступчивый Вотий. Вода, принимающая форму сосуда, в который ее нальют. Вода, которой со временем суждено стать льдом.
"Лед и пламя", — невольно усмехнулся Дар. Что-то во всем этом настораживало колдуна, что-то было не так, но что именно, он никак не мог взять в толк.
Додумать колдуну не дали.
— Дар, — Маржана неуверенно топталась на месте, пряча глаза. — Мне нужны "карающие звезды".
— Что?! Какие еще звезды?! — поперхнулся маг — он в этот момент неспешно прихлебывал знаменитый маржанин чай.
— Ну... Оружие такое. В форме звездочек. Их швыряют во врагов заместо ножей...
Что такое "карающие звезды", колдун знал. Доводилось видеть их в действии. Но вот так сразу поверить, что Маржана действительно говорит именно об оружии, было решительно невозможно.
— Да зачем они тебе?!
— Нужны, — уклончиво ответила Маржана. — Так, на всякий случай.
— Какой еще всякий случай?! — Дар смотрел на ученицу во все глаза, безуспешно пытаясь определить, кто из них двоих сошел с ума. — Ты хоть понимаешь, о чем говоришь? Ты с мечом-то не умеешь обращаться — что ты будешь делать со звездами?
— Не знаю, — честно призналась девушка, поднимая на наставника взгляд. Смущенный, растерянный, виноватый. — Я понятия не имею, зачем они мне. Но я чувствую: нужны. Они третий день не идут у меня из головы, я о них думаю постоянно.
— А если бы у тебя из головы не шли настоящие звезды или луна — ты бы решила отправиться за ними на небо? — скептически поинтересовалась Заринна.
Маржана не ответила, окончательно смутившись. Дарилен, внимательно присмотревшись к ученице, вздохнул.
— Я верю, что они тебе нужны, — как можно мягче произнес он. — Но даже если и так — где мы возьмем на них деньги? "Карающие звезды" — оружие не для бедняков. Я уж не говорю о сложностях обучения. "Звезды" не просто "швыряют во врагов", это целая наука. Я не владею этим видом оружия, Светомир, насколько мне известно, — тоже. Кто будет тебя учить?
— В школе воинов нам давали несколько уроков, — встрял Светомир. — Профессиональный воин в идеале помимо основного вида оружия должен владеть еще несколькими более-менее сносно и иметь представление об остальных, даже редких. Но научить пользоваться кэй'ли я вряд ли смогу. Мне и самому, откровенно говоря, тех уроков не хватило.
— Я сама научусь, — шепнула Маржана, мысленно прощаясь со своей сумасшедшей идеей. Что ж, нет так нет, она на другое и не рассчитывала. Но как объяснить спутникам, что с каждой минутой она все отчетливее понимает: без "звезд" душевного покоя ей не видать, как своих ушей?
— У нас нет средств, — повторила Заринна. — На еду-то едва наскребаем, на подножном корму сидим, тут не до оружия...
Маржана совсем по-детски шмыгнула носом.
Светомир помолчал немного, нарочито громко вздохнул и с истинно императорским величием стянул с пальца золотой перстень. Один из многих, унизывающих его холеные пальцы, самый маленький, с мизинца, но все равно стоящий, судя по всему, целое состояние, к тому же по виду — фамильный. До сего дня посягательства на его драгоценности он с негодованием отвергал, заявляя, что перстни — семейные реликвии, и он скорее станет есть землю, чем согласится с ними расстаться. И вдруг — снял сам!
Но еще удивительнее было то, что за этим последовало.
Рыцарь немного помедлил и, подойдя, неловко сунул кольцо в маржанину ладошку. Потрясенная девушка широко раскрытыми глаза посмотрела на кольцо, потом перевела взгляд на рыцаря.
— Ты что?! — испуганно прошептала она севшим от неожиданности голосом. — Зачем? Не надо! Вдруг это и правда — всего лишь мой каприз?
— Я отдаю его не просто так, — пожал плечами рыцарь. — Даже с фамильной реликвией можно расстаться за достойное вознаграждение.
— И что же ты хочешь взамен? — насторожилась Маржана. — Ты же знаешь, у меня ничего нет. Мне нечем с тобой расплатиться.
Рыцарь окинул девушку оценивающим взглядом, явно наслаждаясь ее замешательством, и, не выдержав, расхохотался.
— Я хочу пойти с тобой в оружейную лавку, только и всего!
— Зачем? — Маржана на всякий случай отодвинулась подальше и с подозрением предположила: — Приставать будешь?
Рыцарь возвел очи горе и пробурчал что-то о скудоумии прекрасного пола вообще и некоторых его представительниц в частности.
— Не буду я к тебе приставать! Больно надо! Мне что, по-твоему, жить надоело?! Я всего-навсего хочу посетить оружейную лавку! Мне нужен... Новые ножны для меча мне нужны, вот! Эти уже никуда не годятся...
Рыцарь безбожно врал. На взгляд колдуна, для странствующего рыцаря ножны и впрямь не годились — слишком они были приметны, к тому же, по его мнению, любой уважающий себя вор был просто обязан заинтересоваться сим произведением оружейного искусства. Как до сих пор меч оставался при рыцаре, было непонятно. Ножны, висевшие у рыцарского пояса, были новехонькими, богато украшенными камнями, сверкающими на солнце всеми цветами спектра, к тому же на редкость удобными — но Светомир был неумолим: ему нужны, просто жизненно необходимы другие ножны!
В конце концов решено было, что в ближайший город к оружейнику Маржана и Светомир отправятся завтра поутру — для этого остаток дня и часть ночи компании предстояло провести в пути, но все мужественно согласились с таким раскладом.
Недоволен был только Вотий, он долго канючил, упрашивая сестру взять его с собой — ему так хотелось снова увидеть оружейную лавку! Маржана непременно уступила бы уговорам брата, но Заринна, контролировавшая процесс сборов, была непреклонна:
— Сказано — нет! Девушку с мальчишкой сразу заприметят, пророки о вас двоих на всех перекрестках талдычат! Сиди тут, перетерпишь, от этого еще никто не умирал!
Вотий обижался и дулся, даже хотел было расплакаться, но вовремя вспомнил, что он ученик Дарилена Заозерного, и сдержал подступившие к глазам слезы.
— Я куплю что-нибудь и для тебя, — пообещала вечером Маржана, поглядывая на тревожное зарево заката, предвещавшее ясный, но ветреный день.
— Да ты в оружии совсем не разбираешься, что ты мне сможешь купить... — по-прежнему обиженно буркнул мальчишка, однако на душе у него заметно полегчало. Ученичество ученичеством, но Вотий все же оставался обычным ребенком, любящим подарки и обожающим сюрпризы.
А ночью на них напали.
* * *
Около полуночи путников, уставших, как горные тролли после охоты, разбудила захлебывающаяся лаем Фтайка. Когда чародеи зажгли световые пульсары — Дари и Зари одновременно, — взорам проснувшихся предстало весьма любопытное зрелище.
На ночь вокруг места стоянки были поставлены сразу несколько защитных куполов: чародеи решили подстраховать друг друга, а кроме того, Дарилен, памятуя о том, что лучшее обучение — практика, дал задание ученикам: создать по куполу. Так возле ночевки возникло сразу четыре разномастных защитных купола. Это их и спасло.
Разбойники напали подло — дождавшись, когда все уснули. Они подготовились на совесть, прихватив с собой деактивирующие амулеты немалой силы — защитный купол, и даже четыре защитных купола для них трудности не представляли. От творений обученных магов в два счета не осталось и следа.
Но ученики всегда делают ошибки. Вотий что-то напутал в магической формуле, Маржана от волнения под взглядом наставника произнесла заклинание слишком быстро, невольно изменив характеристики созданного. В итоге ученические куполы все же возникли, но от канонических они сильно отличались. Разбойничьи амулеты против них оказались бессильны — чтобы деактивировать заклинание, необходимо знать его формулу. Предугадать набор наиболее распространенных защит нетрудно — а как предусмотреть ошибку или неправильную интонацию чародея?
Открывшаяся взорам заспанных путников картина была и впрямь занятной. Вокруг уцелевшего внешнего купола стояли человек десять, не меньше. Зверские выражения рож (назвать хмурые, изрядно заросшие оскаленные физиономии лицами как-то не поворачивался язык) не оставляли сомнений в серьезности их намерений. Как и в отсутствии у обладателей щетин интеллекта. Впрочем, для реализации их цели умственные усилия и не требовались. В неверном свете пульсаров тускло поблескивали мечи.
Бандиты собирались тихо перерезать путников, пока они спали. Их надежды пошли прахом, но отступать от задуманного бородачи явно не собирались. Не получилось тихо — зарежем с боевыми кличами, решили они. И кинулись на купол. С воинственными воплями. Потом еще раз. И еще.
Защита не поддавалась. Более того — она упруго пружинила, как резиновая, раз за разом отбрасывая назад покусившихся на ее целостность лесных братьев.
