— Вы удивлены? Можете не сомневаться, для меня и моих родных это будет нетрудно. Нам нужно лишь ваше согласие, — Фтариан протянул руку. — Ну так как? По рукам?
Дарилен посмотрел на широкую темную ладонь, которая наверняка мастерски управлялась с оружием и в то же время по желанию владельца могла в любой момент превратиться в когтистую птичью лапу. Еще раз представил себя в роли орлиного всадника и покачал головой. Но все же в неравной схватке любопытства со здравым смыслом пересилила природная любознательность, и колдун, к вящей радости собеседника, пожал протянутую ему руку.
— По рукам!
Как выяснилось, Фтарианов племянник времени зря не терял. Пока колдун и оборотень были поглощены беседой, Арамил, удивительно похожий на дядю, если тому скинуть лет двадцать, успел перезнакомиться со всеми спутниками и Дарилена и даже найти с ними общий язык — молодой привлекательный оборотень, к неудовольствию Светомира, оказался на диво приятным собеседником. К слову, известие об оборотничьей природе Лучезарного Арамила не застало врасплох, он и без того почуял соплеменника. А вот имя крылатого собрата у неудачливого искателя приключений вызвало чуть ли не священный трепет.
— Тот самый Светомир?! — черные глаза оборотня стали круглыми, как два золотца.
— Тот самый, — с явной неохотой подтвердил рыцарь.
Такие же глаза были у дядюшки оборотня, когда колдун представил ему своих спутников. Правда, к чести Фтариана, с потрясением он справился быстрее, чем племянник, но еще долго недоверчиво качал головой.
— Что значит "тот самый"? — шепотом осведомилась Зари у рыцаря, ткнув его локтем в бок, когда любопытство стало совсем уж нестерпимым. Снедаемая теми же чувствами Айна мигом навострила уши.
— Э-э-э... Ну-у-у... Я как-нибудь в другой раз расскажу, — пообещал Свет и поспешно ретировался.
Магичка проводила его недоуменным взглядом и пожала плечами.
— Что, — подмигнул Фтариан, — не много он вам о себе рассказывал? — Заринна отрицательно покачала головой, предвкушая увлекательный рассказ. — Ну так я вам... — начал было оборотень, но поймал яростный взгляд Светомира, осекся и закончил: — тоже ничего не расскажу.
Зари лишь горестно вздохнула. Ох уж эти оборотни с их пресловутой скрытностью!
Фтариан не солгал. К вечеру в Козьем копытце и впрямь объявилась толпа взъерошенных, но неимоверно счастливых мужчин (ипостась они предусмотрительно сменили еще за пределами деревни) в возрасте от тридцати до шестидесяти лет на вид. Правда, вскоре выяснилось, что "толпа" состояла всего из десяти человек, но похожие друг на друга как родные братья оборотни производили столько шума и радостной суматохи, что уже через пару минут от них начинало рябить в глазах.
"Вот что значит — семья", — с легкой завистью думал колдун, глядя на сияющие неподдельной радостью лица и смиренно выслушивая рассыпающихся в благодарностях новоприбывших. Каждый из них искренне считал своим долгом выразить колдуну свою признательность. От оборотней не отставали и не менее благодарные копытчане. Не привыкший к таким почестям Дарилен к ночи готов был лезть на стенку при виде очередной радостно-почтительной физиономии. Услышав, что птички, а потом и селяне наконец притомились и собираются почивать, колдун едва не пустился в пляс от счастья.
Светомир, вопреки ожиданиям, сторонился соплеменников, избегая даже случайных встреч с ними. Заринна изнывала от любопытства и не единожды предпринимала попытки вызнать у новых знакомых подробности рыцарской биографии, но всякий раз терпела неудачу. Горделивых Беркутов следовало наречь Молчаливыми. Что-что, а хранить чужие тайны они умели.
Решено было, что оборотни помогут компании добраться до побережья Западного моря. Пытаться пересечь "большую воду", да еще с такой ношей, было бы не просто безрассудством — самоубийством. Но для путников и эта помощь была нежданной удачей. Пеший переход мог отнять у них не одну неделю, а оборотни обещали домчать "спасителей" всего за несколько дней. Неясно было только, каким образом они собираются претворять свое обещание в жизнь.
Все сомнения развеяло утро. Когда оборотни, отойдя на безопасное расстояние от Козьего копытца, сменили ипостась, путникам, всем одновременно, показалось, что они продолжают спать.
Птицы были огромные, прямо-таки исполинские. Не менее двух человеческих ростов в высоту. При взгляде на них как-то сразу и безоговорочно верилось в легенды, в которых могучие птицы носили на своих спинах богатырей в боевых доспехах — да не одних, а с невестами и конями в придачу. Если птицы из преданий были оборотнями, то — да, они могли и не столько унести. Ничего удивительного.
Заринна на всякий случай несколько раз моргнула и довольно чувствительно ущипнула себя за руку. Вотий с усилием подтянул отвисшую челюсть. Его сестра выглядела не менее обескураженной. Айна и вовсе потеряла дар речи, глядя на "птичек", как на ожившие статуи. Примерно так же на нее саму смотрел Калимьяс в их последнюю, памятную встречу.
По лицу Дарилена было сложно что-либо понять, но Заринна, знавшая его как облупленного, не сомневалась: колдун удивлен не меньше остальных. Если б рядом не было ученика, перед которым хочешь, не хочешь надо держать марку, вполне возможно, что выражение лица колдуна не многим уступало бы выражению Вотия.
Один лишь Светомир, знавший, что им предстоит увидеть, не выказывал удивления.
Оборотни, довольные произведенным эффектом, рассмеялись.
— Что, не ожидали? — подмигнул Фтариан. — Погодьте, пройдет сотня-другая лет — и ваш Светомир таким же станет! Мал он еще!
Упомянутый Светомир, тоже принявший птичий облик, выглядел сконфуженным и уязвленным. Рядом с соплеменниками его можно было принять за желторотого птенца, о чем беркуты тут же радостно и сообщили. Рыцаря, привыкшего во всем, что касается внешности, быть на высоте, такое положение изрядно нервировало.
А Маржане вдруг стало обидно за Светомира. Ну да, он молодой, неопытный, маленький сокол — но не всем же дано сразу рождаться великанами! Когда-нибудь и он будет похож на них — чем же он провинился? Только лишь тем, что поздно родился и не успел вымахать до таких размеров?
Маржана скосила глаза. Сокол был взъерошенным, нахохленным, как воробей не ветке. Девушка примирительно улыбнулась и подставила птице руку: хватит дуться, присаживайся! Сокол покосился на безмолвное приглашение, потоптался на месте, делая вид, что не замечает жеста хайяри, но благоразумно не стал долго набивать себе цену. Минуту спустя он гордо восседал на плече Маржаны, как будто даже свысока поглядывая на своих величественных соплеменников.
* * *
Оборотни очень спешили. Они вставали с рассветом, едва небосвод начинал бледнеть в преддверии утра, и летели до захода солнца, лишь в полдень позволяя себе короткий привал.
"Всадники" не решались отвлекать оборотней разговорами: в птичьей ипостаси, да еще во время полета, человеческая речь отнимала у них много сил, а общаться телепатически дети полуночи могли лишь с себе подобными.
Путникам оставалось лишь смотреть по сторонам и вниз. И они смотрели во все глаза, боясь пропустить что-нибудь из открывающейся взору картины, наслаждаясь увиденным и горячо благодаря судьбу за предоставленную им редкую возможность.
Даже Маржана и Айна, поначалу отчаянно трусившие, через пару часов полета рискнули открыть глаза — и уже не стали зажмуриваться.
Далеко внизу проплывали цветные лоскутки возделанных полей и огородов, казавшиеся игрушечными домики, изумрудные, чуть тронутые позолотой островки рощ и лесов, слепящие глаза в солнечном блеске реки, ровные зеркала озер в сочных зеленых рамах и серые, запыленные ленты дорог.
Это было так захватывающе, что путники, притерпевшись к высоте, иной раз боялись даже моргать, чтобы не пропустить еще что-нибудь интересное.
А оборотни все летели вперед, обгоняя ошалевших от удивления обычных пичуг, ловили крыльями ветер и время от времени взмывали вверх, падали камнем вниз или выделывали совсем уж небезопасные кульбиты, вызывая восторженные вопли своих седоков. Те довольно быстро перестали опасаться падения с птичьей спины. Казалось, сама природа позаботилась о том, чтобы оборотням и бескрылым двуногим было удобно сотрудничать. Во всяком случае, последним было мягко, тепло и уютно. Им оставалось только не забывать держаться и не слишком увлеченно крутиться, оглядываясь по сторонам.
Трудности могли возникнуть с транспортировкой четвероногих членов компании. Но, к счастью, Кисс во время полета мирно дремал в своей сумке, нимало не интересуясь проплывающими внизу красотами. А для Фтайки соорудили что-то вроде огромного спального мешка, который птицы без седоков по очереди несли в когтях. Несчастная животина при этом с головой забивалась внутрь своего кокона, сжималась в дрожащий комок и от испуга, кажется, иногда забывала даже дышать. Каждый раз перед экзекуцией Заринне стоило немалых усилий умаслить собаку и упаковать ее в импровизированную летную сумку. Та соглашалась, исключительно из пламенной любви к хозяйке, но скулила при этом очень жалобно, доводя магичку до слез.
Теперь по вечерам уже не было долгих бесед у костра — даже путники, даром, что им не приходилось от зари до зари работать крыльями, на привалах валились без сил, а по вечерам мгновенно засыпали. Но оно того стоило.
К полудню пятого, а может, шестого дня пути (компания уже давно сбилась со счета) впереди показалась поначалу узенькая, бликующая на солнце полоска моря. Постепенно она становилась все шире, и еще через сутки оборотни бережно опустили свою ношу на побережье, невдалеке от крохотного рыбацкого поселка, от которого было рукой подать до крупного Сиднарского порта. Менять ипостась при посторонних оборотни категорически не соглашались.
Прощание вышло теплым и немного грустным: попробуйте-ка неделю лететь на чьей-то спине, а потом сказать, что это кто-то вам чужой! Как обычно в таких случаях, не обошлось без обещаний непременно встретиться как-нибудь снова, тем же составом, пожеланий счастливого пути и удачного завершения дел.
Оборотни уговаривали Светомира остаться на берегу и вернуться к родным пенатам, но тот, как и во все время пути, при упоминании об отчем доме отчего-то краснел, опускал глаза и поспешно переводил разговор на другие темы. Пришлось величественным птицам отступить от собрата.
Оборотни отдыхали совсем недолго и вскоре вновь поднялись в небеса. Сделав прощальный круг над седоками, ставшими им за неделю пути друзьями, и по-птичьи прокричав что-то дружественное, оборотни отправились в обратный путь.
Почувствовавшие себя осиротевшими путники долго смотрели им вслед. И лишь когда даже зоркий Светомир перестал различать на горизонте стремительно удаляющиеся точки, путники со вздохами подняли с земли сумки и повернулись, чтобы продолжить путь. К морю.
[1] Как известно, вампиры по своему желанию могут выглядеть либо как обычные люди, либо (как правило, в минуту опасности) принимать свой более эффектный облик: с когтями, клыками и полыхающими злым багровым огнем глазами. В этой ипостаси вампиры куда более ловки и быстры, чем в человеческом облике. Вампиры-полукровки обычно сохраняют эту способность, хотя в силе и проворстве значительно уступают чистокровным вампирам.
[2] Клятва, нарушив которую клятвопреступник погибает в страшных мучениях. Название ей дали маги, создавшие ее и испробовавшие друг на друге.
Глава 11
Сворачивать к поселку путники не стали. Они рассчитывали до темноты добраться до порта, устроиться на ночь в какой-нибудь портовой корчме и с первыми лучами солнца начать поиски подходящего корабля, идущего в нужную сторону.
Море, как стеснительная невеста, пряталось от взглядов за скалистой грядой, но его близость чувствовалась в самом воздухе. Шальной морской ветер то и дело плескал в лицо пришельцам солью и свежестью, даря бодрость и внушая веру в победу. Над кем? Возможно, над самой судьбой.
Впрочем, о победе путники пока и не помышляли: они торопились лишь успеть до заката, казалось, уж это-то им по плечу. Но боги рассудили иначе.
Не успела компания преодолеть и десяток верст, как на небе, прежде ясном и безоблачном, начали, как вражеские шпионы, появляться сначала невинно-белоснежные, облака, а вскоре — и первые тучки. Особенно путникам не нравилась западная часть неба — там, где вздыхало море. Тучи в той стороне были особенно зловещими. Они приближались угрожающе быстро, на глазах наливаясь многообещающей синевой.
— Ох, не нравятся они мне, — заявил рыцарь, обеспокоенно поглядывая на мрачнеющий горизонт, не предвещающий ничего хорошего.
— Тоже мне, открытие сделал, — пробурчала Заринна. — Они никому не нравятся! Минут через десять они будут здесь — и на нас нитки сухой не останется, это я тебе и без пифии скажу...
— Так, может, вернемся и попросимся в деревню, к рыбакам? Мы вроде не далеко ушли...
Голос рыцаря был исполнен надежды, и огорчать воина не хотелось, но грешить против истины колдун не стал.
— Не успеем, — возразил он, внимательнее присматриваясь к тучам. Те заинтересованно придвинулись еще немного. — У нас есть минут десять, от силы пятнадцать...
Спутники чародея, в очередной раз взглянув на запад и оценив перспективы, не стали долго рассуждать и препираться. Укрытие искали быстро и слаженно. На их счастье, Бесстрашные Беркуты высадили своих седоков не у кромки моря — в этой части путь к нему перекрывала цепочка причудливо источенных временем и водой скал. Рыбацкая деревушка теснилась в своеобразном каменном коридоре, а дальше, у порта, скалы снижались и постепенно сходили на нет. Если бы странники продолжили свой путь, как и намеревались, им не пришлось бы штурмовать неприветливые серые склоны, но сейчас они видели лишь призывно темнеющие многочисленные провалы пещер, из-за надвигающегося дождя показавшихся вдруг необычайно уютными, — и рискнули.
Расстояние между каменистой тропой и скалами они преодолели в две минуты. Столько же ушло на поиск подходящей пещеры. Как на беду, большей частью ближайшие гроты были либо настолько тесными и узкими, что там не поместились бы и два взрослых человека, либо, напротив, чересчур уж просторными и чистыми, с уходящими вглубь коридорами и ответвлениями. Более всего им подходило определение "обжитые".
— Как пить дать — троллье логово, — безапелляционно заявила Заринна, оглядываясь в одних из таких апартаментов. — Какого-нибудь одичавшего горного тролля. Или драконье. Или даже людоеда из племени такхоров. Я слышала, они обитают как раз у Западного моря...
— А мне здесь нравится, — задумчиво произнес рыцарь. Тучи были все ближе, грозя вот-вот пролиться дождем, дул резкий ветер, в одночасье развеявший тепло, возвращаться на улицу не хотелось до зубовного скрежета, и в этом свете уютная пещерка показалась Светомиру вершиной комфорта.
— Хозяину здесь тоже нравится, — заметил Дар, оборачиваясь к выходу. В пещере резко потемнело. Проход загородила чья-то внушительная фигура. — Зари, ты была права как никогда. Это жилище — частная собственность такхора.
