Лица колоритной троицы были хмуры и неприветливы. Маг слегка напрягся. Если эти дурни вздумали "мстить" колдуну за своего товарища... Не хотелось бы отправлять сегодня к праотцам еще одну душу. Тем более — целых три.
— Ты увел душу Кая из этого мира? — громко и как будто немного торжественно вопросил веснушчатый детина, выступая на полшага вперед. Он дождался утвердительного кивка мага и продолжил: — Мы были его друзьями.
Маг молчал, прикидывая, последует ли за этим какая-нибудь гневная высокопарная словесная шелуха вроде "Так умри ж, несчастный!", или дружки перейдут к решительным действиям незамедлительно и попытаются сразу дать в морду.
— Нам... это... поговорить бы надо, — замялся вдруг делегат, сбившись с торжественного тона.
— Мы хотим рассказать, как получилось, что Кай слег с этой дрянью, — вступил в беседу вертлявый юнец. — Может быть, вам это чем поможет. Вы ж колдун, вы разберетесь.
— Ага, — вставил свое веское слово детина. — Токмо отойдемте отсюдова. Нехорошо это — здесь разговоры вести...
Улица уходила к реке и заканчивалась обрывом у самой воды. Домов там, ясное дело, не было, зато были удобные валуны, прогретые солнцем, словно специально созданные самой природой для отдыха и неторопливых бесед.
Трое друзей погибшего и маг устроились у самого обрыва на обомшелых камнях. Рассказывать о случившемся вызвался полуэльф, что было неудивительно — обычно представители дивного народа в совершенстве владеют искусством ведения бесед, это умение у них в крови.
— Это было тихой безлунной ночью... — хорошо поставленным голосом начал он.
— Стоп, — нахмурился маг. — Разве Каймен ночью пошел к Заринне? Его мать сказала, что это было днем.
— Это предыстория — ночь рождения Кая, — пояснил полуэльф. — Для создания подобающей атмосферы.
Маг недовольно поморщился.
— Давай-ка сразу о главном. Я и без предыстории неплохо разберусь и атмосферу домыслю.
Юноша горестно вздохнул:
— Ладно. Но будет уже не так впечатляюще... Тот день был тревожным с самого утра. Казалось, незримые простым смертным предвестники приближающейся беды были повсюду, в самом воздухе чувствовалось их смертоносное дыхание...
— О боги! — застонал Дарилен, схватившись за голову. — Ты героическую песнь слагаешь или рассказываешь о причине гибели друга?! — сегодня у него не было решительно никаких сил выслушивать многочасовые утомительные описания природы, погоды и душевных терзаний действующих лиц этой истории. Его интересовали факты, а их магу покуда никто не предоставил.
— Хорошо-хорошо, — торопливо согласился полуэльф. — Рассказываю совсем коротко!.. В тот день ближе к полудню мать Кая отправила его к колдунье... кхм... госпоже Заринне за лечебным зельем. По пути он встретил нас, — рассказчик обвел рукой приятелей, — и мы пошли с ним.
— Зачем? — не понял маг.
— Дык делать-то нам все равно было нечего, — несколько удивленно пробасил детина. — Нешто мы другу не поможем колдовское зелье домой снести?!
"Да уж, — мысленно усмехнулся маг, — чтоб донести из одного конца улицы в другой склянку с настоем, нужна непомерная силища. Без дружеской помощи не обойтись!"
— Но тихо было у дома ведуньи, пустынно и мертво во дворе, — продолжал заунывно вещать полуэльф. — Не слышно было ни звонкого смеха хозяйки, ни грозного лая стража двора, — ("Это он о собаке", — не без труда догадался Дарилен.) — ни пения птах на деревьях... — рассказчик увидел мрачнеющее лицо мага и поспешно закруглился: — В общем, во дворе было тихо и пусто, и на стук в дверь никто не отозвался. Тогда мы... — он замялся, явно подбирая слова для описания чего-то не слишком приглядного.
На помощь полуэльфу пришел его друг с богатой мимикой:
— Мы заглянули в окна, убедились, что хозяйки нет дома, и поспорили, кто из нас не струсит зайти в ее хату, пройтись по комнатам и не спеша выйти обратно. Кай поставил полсеребряшки и пошел первым.
— Он отворил дверь, но зайти не успел, — снова перехватил инициативу полуэльф. — Из-за притолоки выглянуло невиданное доселе создание с пушистой шкурой темно-синего цвета — цвета полночного неба...
— Этакая зубастая мохнатая пакость навроде паука, — вставил детина. — Только размером поболе, с ладонь будет.
Дарилен мысленно сравнил лапищу детины и изящную кисть полуэльфа. Разброс предполагаемых размеров "пакости" получался приличный.
— Эта тварь смотрела своими жуткими глазами на Кая, а он не решался пойти дальше. В конце концов, пересилив страх, он отважно шагнул за порог... — повисла трагическая пауза.
— И тут оно ка-а-ак выпрыгнет! — не выдержал детина, для пущего эффекта устрашающе вытаращив глаза.
— Оно вонзило острые зубы свои в шею Кая, но тут же отскочило и скрылось в густой траве, — печально закончил полуэльф. — Кай побледнел как полотно и задрожал так, словно увидел свою смерть. Он сказал, что ему очень страшно, что он должен уйти домой. И он ушел. И больше не выходил из дома.
* * *
Когда парни ушли, маг еще долго сидел у обрыва, размышляя. По всему выходило, что "зубастая мохнатая пакость навроде паука" была не чем иным, как ловушкой, поставленной специально на Зари неведомым колдуном, парень угодил в расставленные на другого сети по собственной дурости. Была такая магическая подлость — когда какой-нибудь достаточно сильный, но не достаточно смелый маг не очень хорошо знал своего врага, но страстно желал от него избавиться, он мог поставить ловушку, скажем, на любого, кто первым войдет в дом. Для этого достаточно улучить момент, когда хозяина не будет дома — да хотя бы и выманить его оттуда. Подбросить в дом переносчика магической заразы не так уж и сложно. А дальше остается лишь ждать результата. Предположить, что в дом деревенской колдуньи сунется кто-то без спросу, может только глупец. Разве придет кому-то в голову ставить под угрозу свою жизнь за полсеребряшки?..
Во всей этой истории был лишь один положительный момент, пусть слабенькое, но утешение — болезнь, насланная магическим путем, не передается окружающим. Жители Долины могли не опасаться эпидемии черной харры.
— Дар... — на плечо мага легла чья-то ладонь, отвлекая его от раздумий. — Скоро закат... Ты не обедал сегодня — хочешь и без ужина заодно остаться?
Маг усмехнулся.
— Уже иду, Маржана.
* * *
— Отста-а-ань!!! Я хочу спа-а-ать!!!
Утро наступило, как всегда, неожиданно. Ну не мог колдун вот так сразу привыкнуть к уже несколько подзабытой походной жизни с ее побудками ни свет ни заря! Он все мог снести без труда: холод, жару, ночевки на сырой земле и скудное питание, — но подъем в пять утра... Не-е-ет!
Светомир был на этот счет иного мнения и предпринял еще одну попытку разбудить мага. На этот раз в славного сиднарского рыцаря полетела дариленова подушка, а сам колдун продолжал нахально храпеть из-под одеяла, прекрасно обходясь минимумом постельных принадлежностей.
Светомир озадаченно поскреб макушку, выискивая взглядом, чем бы ткнуть мага, чтобы при этом еще и успеть отбежать подальше, и попутно благодаря всех богов за то, что обозленный колдун запустил в него всего лишь подушкой, а не магией.
Вотий, паршивец, наотрез отказался будить наставника, на две серебряшки поспорив с воином, что у того ничего не выйдет.
— Дар! Орки за окном! — что было мочи завопил Светомир.
Никакой реакции. Только храп под одеялом, пожалуй, стал еще громче. В целях устрашения вражьих войск, что ли?!
— Да-а-ар! Имей совесть! Я из-за тебя последних грошей лишусь!
Храп приобрел злорадный оттенок.
В конце концов Светомиру в голову пришла гениальная по своей простоте идея. Он позвал на помощь Маржану. Ломаться, словно красна девица, перед девицей настоящей магу было неловко, и он наконец соизволил встать, но выглядел при этом столь недовольно, что Светомир отчетливо понял: этим утром у него стало на одного врага больше.
Провожать мага и его спутников вышли всей деревней, от мала до велика. Взрослые — в благодарность за помощь, дети — из любопытства. Не было среди провожающих только Митты — матери Каймена. Ей нужно было подготовиться к прощальному обряду. Впрочем, пожалуй, это было и к лучшему.
Лошади путников ступали теперь куда тяжелее, чем при въезде в деревню. Тетушка Харика умела быть не только бережливой и рачительной хозяйкой, но и благодарной. Дарилену стоило немалого труда убедить ее, что возьми они все ее "гостинцы на дорожку" — и лошади не смогут тронуться с места.
— Мы ведь не торговый караван, нам нужно ехать очень быстро, — убеждал колдун. — И на пути у нас будет немало трактиров, где можно запастись провизией.
Тетушка понимающе кивала и совала Вотию (как она полагала, украдкой) очередное кольцо колбасы или голову сыра:
— На вот, внучек, лишним в дороге не будет...
Наконец позади остались сборы, слова благодарности и прощаний, и четверо путников выехали за околицу деревеньки Хворостцы.
Далеко впереди, в синей дымке, перед ними хребтом диковинного зверя лежали Гномьи горы — граница между уютным, привычным миром Лазоревой Долины и шумными, суетливыми землями Сиднара, королевства людей.
[1] Алинара — богиня здоровья (буквально — "дарующая силы").
[2] Кровавая Сеча — битва между двумя соседними человеческими государствами, Сиднаром и Киварной. Битва вошла в историю как самая кровопролитная за всю историю человечества, за неполных полгода унеся с собой едва ли не половину населения обоих государств. Закончилась перемирием за тридцать лет до описываемых событий, в 1507 году по сиднарскому летосчислению.
[3] Лалия — богиня сновидений и грез.
[4] Солнцеяр — второй летний месяц.
[5] Согласно верованиям жителей Лазоревой Долины спаситель и спасенный вновь встречаются в следующей жизни, чтобы поменяться ролями, восстановив тем самым Равновесие.
[6] Солнечная пыльца — веснушки.
Глава 4
Определять расстояние "на глазок" — неблагодарное занятие. Зрение любит играть с нами злые шутки. Гномьи горы на выезде из деревни казались такими близкими — но путники ехали уже целый день, а горная гряда оставалась столь же недосягаемой, как и на рассвете. Она будто отбегала назад, дразня их своей обманчивой доступностью и не позволяя приблизиться ни на шаг.
На эту уловку не попались только маг и воин — они знали истинное расстояние до гномьих владений и не позволяли зрению обмануть себя лживыми обещаниями. А вот брат и сестра Лыковицкие чувствовали разочарование — так спешить и не приблизиться к цели! К вечеру им начало казаться, что дорога не закончится никогда и они так и будут ехать по ней до конца дней своих.
Но это будет позже. А пока путники ехали среди диких лугов, в безоблачно голубом небе светило по-утреннему ласковое солнце, и жизнь казалась легкой и прекрасной.
Дарилен в дороге вспомнил, что вообще-то у него есть ученик, и, не тратя свободное время даром, принялся объяснять тому особенности работы заклинаний в разное время суток. Светомир поначалу с интересом прислушивался к их беседе, но потом увлеченный лектор начал сыпать терминами, и воин заскучал.
Идиллия продлилась недолго. Деятельная натура рыцаря требовала выхода — а что для неисправимого повесы может быть лучше женского общества?..
— Маржана, скажи, — вкрадчиво начал он, — как сокращается твое имя? Мара?
Девушка покосилась на Светомира с неодобрением.
— Никак оно не сокращается. Я — Маржана. Так меня назвали родители, так я записана в Книге Богов. И я не позволю, чтобы из моего имени делали собачью кличку, какой-то бессмысленный огрызок!
Рыцарь несколько опешил от резкой отповеди, но попыток завязать непринужденную беседу не оставил.
— Почему — огрызок? Имена сокращают для удобства, чтобы их было легко произносить!
Но и Маржана была не из тех, кто быстро сдается. Она гордо вздернула нос:
— Если кто-то захочет меня позвать, пусть не ленится произнести мое имя полностью! А иначе — зачем ему мое внимание?
— Да ты пойми, — начал кипятиться рыцарь, — то, что ты говоришь — вчерашний день! Сейчас все вокруг сокращают свои имена! А если родители нарекли их неудобным для сокращения именем — берут псевдонимы!
— Пвс... пседво... что? — переспросил Вотий. Оказалось, что лекция Дара давно закончилась, и теперь учитель и ученик с одинаковым интересом прислушиваются к беседе.
— Псевдонимы, — охотно повторил рыцарь. И с готовностью пояснил: — Это ненастоящие имена. Их берут вместо того имени, которое дали родители. Они обычно короче, красивее звучат и легче произносятся. В общем, лучше во всех отношениях! В столице все так делают, это очень модно! Многие знатные дамы и господа сочиняют себе звучные псевдонимы!
— Скажи уж лучше — клички! — презрительно бросила Маржана. — Придумали новое мудреное слово вместо старого, а смысл остался прежним!
Рыцарь горестно вздохнул. У него в голове не укладывалось, что очаровательная девушка может быть упрямой, словно ослица.
— Ладно, — проворчал он, — с тобой все понятно. Имя Вотия и без того легче некуда... А как быть с Дариленом?.. Эй, колдун, как тебя называть? Может быть, Дариком?
— В таком случае я буду звать тебя тетушкой Харикой, — язвительно отозвался маг.
— Это еще почему?
— Потому что только этой почтенной старушке позволено называть меня так.
— Эта почтенная старушка, — вмешалась Маржана, — навсегда отбила у меня желание не то что варить вишневое варенье — я его видеть больше не могу! Я вчера полдня варила эту демонову ягоду! А оставшуюся половину дня варенье по банкам разливала!
— И чего тут противного? — не понял воин. — Мне показалось, ты любишь готовить. Какая разница, что на плите булькает — суп или варенье? Да и вообще...
Что Светомир подразумевал под "вообще", слушатели так и не узнали. Маржана одарила рыцаря столь недобрым взглядом, что тот умолк на полуслове. Воин так и не понял, что он такого сказал, но предпочел не рисковать своей драгоценной шкурой.
— Можете звать меня Даром, — пришел ему на выручку Дарилен, обращаясь ко всем сразу. — Мне это привычнее. Мое имя все так сокращают.
— А меня можете называть Светом. Или Миром, — радостно откликнулся Светомир.
— А может, тебя еще и королем Сиднарским именовать? — не удержалась от шпильки Маржана.
— Ну имя у меня такое! Не сокращается оно по-другому! — возопил в отчаянии рыцарь.
А Дарилен забеспокоился. Маржанино поведение менялось прямо на глазах. Все утро она была раздражительной, по малейшему поводу вспыхивала, словно спичка, и язвила всем и каждому. Не то чтобы Дарилена это так уж задевало — напротив, он был даже рад тому, что Маржана перестала относиться к нему с прежним благоговением. Не очень-то приятно, когда двое из троих твоих спутников боятся слово поперек сказать. Ну ладно еще Вотий — он ученик, ему как-никак положено уважать учителя и беспрекословно ему подчиняться (в идеале). Но Маржана... И все-таки Дарилен как никто другой знал: перемены не происходят просто так, безо всяких причин. И это заставляло мага насторожиться.
