Но, как известно, любой маг рано или поздно ошибается в своих рассуждениях. И Дарилен, придя домой, еще с порога с немалым удивлением услышал заговорщицкий шепот в кабинете. Сказалась привычка даже в собственный дом входить бесшумно — перешептывание не смолкло ни на секунду и даже как будто усилилось. Донельзя заинтригованный и в немалой степени озадаченный, маг подкрался к двери кабинета и приложил к ней ухо.
— Да говорю же тебе — он согласится! На таких-то выгодных условиях! — с жаром убеждал кого-то давешний "ученик". — А нет — так мы ему заплатим! Золото нам на что?
— Боязно все же, — отвечал ему чей-то незнакомый голос. — Ну как взашей выгонит? И вообще, он точно маг?
— А это что, — видимо, на этом месте Вотий обвел рукой кабинетное убранство, — не доказательства? Да ты на кота, на кота его посмотри! У него же на морде написано: магова животина! Ишь, как глазищами-то сверкает! Улегся тут, ни пройти, ни выйти... Тоже, небось, колдунствует помаленьку — мышек там подманивает али молоко в сметану сбивает...
Было слышно, как разлегшийся под дверью кабинета кот презрительно фыркнул. Была у него такая привычка — не спускать с гостей глаз, дабы они чего не утянули под шумок. Гостей это сильно нервировало, зато Дарилен мог со спокойной душой оставить в доме кого угодно — хозяйственный Кисс скорее горло воришке перегрызет, чем позволит утащить хоть гнутую ложку (бывали и такие попытки. До смертоубийства, хвала богам, не дошло, но незадачливые грабители до сих пор заикаются).
— Нет, он всего-навсего откусывает головы чересчур неосторожным мальчишкам! — раздалось за спиной у Вотия.
Дарилен не устоял перед искушением телепортироваться прямо в комнату и немного припугнуть разошедшегося оратора. И, надо сказать, ему это удалось. Негромкий голос произвел эффект грома небесного: не на шутку струхнувший мальчишка слегка присел, ме-е-едленно обернулся и вытаращился на мага с неописуемым ужасом на лице. Наконец, кое-как совладав с собой, он выдавил:
— Э-э-э... Господин маг... А ко мне вот сестренка приехала... Маржаной кличут...
Маг перевел тяжелый взгляд на незваную гостью — девушку лет восемнадцати. Не заметить ее родство с Вотием мог разве что слепой: у Маржаны были такие же волосы цвета спелой пшеницы, только заплетенные в длинную тугую косу, кончик которой девушка нервно теребила тонкими пальцами, такой же открытый взгляд голубых глаз, казавшихся огромными на узком, как у кошки, лице — только выражение их было немного иным, с затаенной грустинкой. И одета Маржана была, как и брат, по-деревенски: поверх расшитой васильками рубашки — грубое домотканое платье, порядком поизносившееся, но довольно опрятное, из-под которого робко выглядывали носки крестьянских лаптей.
— Говоришь, сестра к тебе приехала? — задумчиво протянул Дарилен и вкрадчиво поинтересовался: — А где же она остановилась, позволь узнать? Неужели в корчме?..
Вотий медленно покраснел как маков цвет и принялся старательно блуждать взглядом по комнате. Маржана с заинтересованным видом рассматривала узорчатые половицы. Оба хранили молчание.
— Та-а-ак, — обманчиво спокойно протянул колдун. — Сколько, говоришь, человек в семье твоего дяди? Кого еще мне ждать в гости?.. У меня что, по-вашему, приют для сирых и убогих?!
"Сирые и убогие" слаженно засопели носами, покаянно вздыхая, но в гневный монолог мага благоразумно не вмешивались.
Кисс, с интересом наблюдавший с безопасного расстояния за развитием событий, встал, вальяжной походочкой прошелся по комнате, обмахнул хвостом ноги хозяина. Тот потянулся было привычным движением погладить кота, но он плавно ускользнул от хозяйской руки. Подошел к Вотию. Задумчиво принюхался к стоптанным лаптям с обтрепанными обмотками (побледневший было Вотий вновь отчаянно покраснел). С ленцой, будто нехотя потерся о его ноги, развернулся и пошел обратно, по пути все с той же ленивой грацией коснувшись лоснящейся на боках шерсткой подола маржаниного платья. Остановившись ровно посередине между магом и визитерами, кот сел и требовательно уставился на хозяина немигающими янтарными глазами.
Несколько секунд Дарилен и Кисс пристально смотрели друг другу в глаза.
— Ты уверен? — наконец прервал затянувшееся молчание маг.
Кот хрипло мяукнул.
Вотий и Маржана, уже не столь убежденные в психическом здоровье мага, с изумлением наблюдали за этим странным диалогом. Впрочем, кто их, колдунов, разберет — может, у них в порядке вещей с котами беседы вести...
— Ну, раз так...
Но Маржана, до этого не проронившая ни слова, не стала рисковать и дожидаться объяснений, что маг подразумевает под "так".
— Мы пришли к вам за помощью, господин маг, — наконец собравшись с духом, осмелилась подать голос она. — Нам нужна ваша защита.
Маг перевел взгляд на девушку. Пристально вгляделся в ее лицо.
— Хорошо. Рассказывайте, — и жестом предложил садиться. Удобные стулья с мягкой обивкой появились в комнате сами собой.
Вотий не солгал Дарилену ни словом. Он просто утаил от мага часть правды. Он и Маржана действительно с малолетства воспитывались у дяди. Их родители погибли девять лет назад во время пожара. Детей спасли, а взрослых вытащить из огня не успели — рухнувшая крыша погребла их под собой.
Дядя Винар, брат матери, не попрекал их ни единым словом, но дети и так прекрасно видели, каких трудов ему стоило заработать на жизнь. Он сам рано лишился жены, оставшись с тремя мальцами на руках, а тут еще два голодных рта... Лишь несколько лет спустя он сумел выкарабкаться из беспросветной нищеты и даже построить небольшую винодельню.
Шло время. Маржана выросла и превратилась в миловидную девушку. Правда, какой-то особенной красотой она не отличалась — таких девушек в Лыковицах и окрестных селениях пруд пруди. Парни, конечно, поглядывали (на этом месте Маржана стыдливо покраснела, но переборола смущение и продолжала рассказ), но от любви к ней с ума никто не сходил и замуж звать не торопился. Тем большим было удивление девушки, когда заезжий купец, попросившийся к ним на ночлег поздней осенней ночью, через пару часов после знакомства предложил ей стать его законной супругой. Поначалу Маржана не придала этому особого значения и приписала чрезмерную пылкость гостя, назвавшегося Ялимаром, действию фирменной дядюшкиной настойки — в этом году она удалась ему особенно хорошо. В народе эту настойку прозвали "Драконье пламя", и, надо сказать, сей продукт действительно по сногсшибательному эффекту не уступал заявленному в названии (собственно, благодаря уникальному рецепту, доставшемуся в наследство от прапрабабки, дядя Маржаны и Вотия и смог подняться на ноги).
Но наутро гость протрезвел — и не только не оставил своих притязаний на руку и сердце "прекрасной селянки", но и удвоил старания. Девушка вновь, как и накануне вечером, ответила ему отказом. Замужество не входило в ее ближайшие планы ни коим образом. И уж во всяком случае в мечтах о далеком будущем Маржана видела себя не купеческой женой, степенно попивающей чаек у самовара, в окружении десятка-другого детей (именно такую идиллическую картину нарисовал ей толстопузый купец, уговаривая не упрямиться). Она мечтала выйти замуж по большой любви, коей к купцу не испытывала. Ялимар оказался на редкость настойчивым человеком и пошел просить руки зазнобы у ее дяди. Но и здесь ухажера ждало разочарование: Винар, человек прогрессивных взглядов, выдавать племянницу замуж без ее на то согласия наотрез отказался.
На этом бы истории и закончится, но... Через месяц приехали сваты, подосланные все тем же купцом. Через два — еще одни. Странности начались после того, как дали от ворот поворот третьей делегации. На дом дяди ни с того ни с сего посыпались неприятности, одна за другой. Не то чтобы крупные, но чувствительно выбивающие из колеи. То лошадь захромает в аккурат перед поездкой к важным покупателям, то польет дождь, размоет дороги, и поставщики зерна задержат доставку, загубив партию загодя приготовленной на винодельне закваски. В деревне начали шушукаться, что, мол, отвергнутый купец оказался колдуном, наслал на недотрогу порчу и не снимет ее до тех пор, пока Маржана не ответит ему согласием.
После пожара в конюшне, в котором лошади лишь чудом не погибли (припозднившийся прохожий вовремя заметил подозрительный дымок и поднял крик), нервы Винара на выдержали, и он начал спешно собираться в дорогу. В ответ на все вопросы дядюшка виновато отводил глаза и невразумительно отнекивался. Маржана поняла, что дело ее худо и надо делать ноги — сразу после дядиного отъезда. Брат в последний момент увязался за ней, заявив, что будет в случае чего защищать ее от "лихих людей". Да и, чего греха таить, Вотий, как и многие мальчишки в его возрасте, мечтал, что однажды он станет учеником настоящего чародея, и сам с возрастом превратится в умного и сильного, непобедимого мага, грозу врагов и надежду слабых. Разве мог он упустить такую возможность?
На полдороги от деревни беглецам встретился тот самый торговый обоз, к которому они и пристали — четкого плана действий у них все равно не было, а в городе жил знакомый колдун, к которому грех было не заглянуть (Дарилен украдкой вздохнул). Правда, "добрые люди" оказались не такими уж бескорыстными и запросили за свою "помощь" немалую цену. К счастью, Маржана догадалась взять с собой из дядиного дома деньги, отложенные ей на приданое, рассудив, что дяде так и так придется с ними расстаться.
Маржана и Вотий, рассказывающие свою историю совместно (а в некоторых особенно волнующих местах и одновременно), замолчали и выжидающе уставились на хозяина дома.
Маг долго сидел, задумчиво барабаня пальцами по подлокотнику. Наконец, еще раз переглянувшись с котом, Дарилен встал, подошел к шкафу, приложил на несколько секунд к замку перстень-печатку с выдавленной на нем руной. Замок тихо щелкнул, дверцы сами собой распахнулись. Покопавшись пару минут в недрах шкафа (оттуда немедленно выпорхнули на волю клубы пыли и горсти ореховой скорлупы. Дарилен смущенно крякнул и попытался закопаться в шкаф еще глубже), маг извлек на свет божий небольшую резную шкатулку.
Из лежащей в ней грозди амулетов Дарилен выбрал один, янтарную капельку на тонкой, хитро свитой цепочке из какого-то белого металла, и, поколебавшись, протянул Вотию:
— Возьми.
Вотий, недоумевая, осторожно взял амулет в ладони. В тот же миг камень вспыхнул и медленно погас, будто впитал в себя свечение. Только где-то в глубине осталась крохотная искорка, упрямо не желающая гаснуть.
— Кто бы мог подумать... — задумчиво произнес маг, отвечая каким-то своим мыслям. — Значит, судьба... Что ж!.. Сожми камень в кулаке, — велел он Вотию. Тот послушно стиснул кусочек янтаря и с удивлением отметил, что камень стал теплым и едва ощутимо пульсирующим, словно живой.
Дарилен снял с шеи второй амулет — точную копию первого — сжал его и нараспев произнес:
— Я, Дарилен Заозерный, беру в ученики Вотия Лыковицкого. Перед лицом четырех стихий, десяти богов, сил земных и небесных клянусь обучать его всему, что знаю сам, приходить на помощь в трудную минуту и не препятствовать в выборе стези и стихии. Согласен ли ты, Вотий Лыковицкий, называться моим учеником и принять мои знания?
— Согласен, — пискнул Вотий, смущенный торжественностью момента. Маржана и вовсе, казалось, не дышала, во все глаза глядя на Дарилена. На вид ему можно было дать не больше трех десятков лет, но в эту минуту он казался намного старше: резко обозначились складки у рта, в волосах блеснула нитка седины. Или это был всего лишь отблеск солнечного луча?.. Даже голос колдуна изменился до неузнаваемости и стал более внушительным, будто специально созданным для чтения заклинаний, способных менять судьбы, поворачивать реки вспять... Или сделать простого полуграмотного деревенского мальчика учеником мага.
— Да будет так! — произнес маг, закрыл глаза и прошептал несколько чудно звучащих слов на незнакомом Маржане языке. После чего как ни в чем не бывало по-свойски подмигнул Вотию и совсем другим, обычным голосом произнес:
— Ну все, теперь ты можешь называть меня учителем! Надень этот амулет и никогда не снимай его — ни при каких обстоятельствах! — вторую цепочку маг надел сам и безо всякого перехода продолжил: — Ух, как же я проголодался!.. Пойдемте, что ли, обедать?
В дверях "кабинета" маг чуть задержался и задумчиво произнес:
— Да, помнится, вы что-то про деньги говорили... Так вот, если вы думаете меня подкупить... — брат и сестра испуганно замотали головами, — то я не против, — невозмутимо закончил маг и вышел из комнаты.
— Ой! — запоздало спохватилась Маржана. — А я обед с собой принесла...
С этими словами девушка принялась выкладывать из объемистой корзины на кухонный стол ароматно пахнущие свертки и горшочки, при виде которых колдун и кот одинаково алчно облизнулись. Через минуту маг уже с воодушевлением потирал руки, сидя за уставленным домашней снедью столом. Наваристый борщ, жаркое из телятины, маринованные грибочки, крепенькие, как на подбор, и во главе этого великолепия — мясной пирог. И как это все в одной корзине уместилось?!
Кисс на время оставил важный вид, рассудив, что быть величественным лучше на сытый желудок, и принялся нарезать круги по кухне, путаясь у Маржаны под ногами и требовательно мяуча. Получив заслуженный кусок телятины, кот впился в него с таким голодным урчанием, что Маржана невольно засомневалась: а кормил ли маг животину вообще?
Вотий, придя наконец в себя и осмелев, решился задать Дарилену мучивший его все это время вопрос:
— Господин ма... э-э-э... Учитель, а почему вы так долго с котом переглядывались? Вы с ним будто разговаривали!
— Я и на самом деле с ним говорил, — пожал плечами маг, с таким видом, будто о погоде рассказывал.
— Но ведь кот молчал!
— Правильно. Что тебя так удивляет? Кисс — умный кот, ему незачем всякий раз утруждать голосовые связки. Он владеет телепатией.
— Чем?! — Вотий поперхнулся пирогом.
— Те-ле-па-ти-ей, — маг невозмутимо похлопал новоиспеченного ученика по спине. — Мысленным общением, если по-простому. Только он не любит им пользоваться. Говорит, у нас, людей, слишком сложный язык. Много слов лишних.
— А что он вам говорил? — полюбопытствовала девушка.
— Советовал взять Вотия в ученики, — пожал плечами маг.
— И все?! И этого оказалось достаточно, чтобы вы решились?!
— Разумеется. Запомните, Маржана, — маг нравоучительно поднял палец, — кот плохого не посоветует!
— А почему у всех магов разные камни в амулетах? — снова встрял в беседу Вотий. — У вас вот янтарь, у колдуна из соседнего села — изумруд...
— А у мага из Загорья — алмаз, — подхватила Маржана. — Я его видела на ярмарке, когда родители еще живы были...
— У каждого мага — своя стихия и свой... ну, скажем, стиль колдовства, — ответил Дарилен, вгрызаясь в здоровущий кус мяса. Прожевал, блаженно зажмурившись, и продолжил: — Во время обучения ученик носит амулет с камнем наставника, а после выбирает свой собственный камень — вернее, это камень выбирает его. Все самоцветы очень чувствительны к магии и сами выбирают себе чародеев, магический дар которых им близок.
