"Добро пожаловать в мир иной!" — скептически подумала магичка, с опаской открывая глаза.
Путники ожидали чего угодно: невероятных расцветок окружающего мира, невиданных доселе чудовищ, чего-то удивительного и необычного, такого, что окончательно развеет их сомнения, и сразу станет ясно: они действительно угодили в другой мир.
Но... Вокруг почти ничего не изменилось. Та же река, неширокая и спокойная, тот же шуршащий камыш у берегов. Разве что трава стала ярче, по-летнему свежей, вдалеке замаячили деревья, а в ставшей вдруг кристально чистой воде, если присмотреться, можно заметить шныряющих у самого дна разноцветных рыбешек. Воздух был пропитан пьянящими ароматами разнотравья. Солнце, уже с четверть часа как скрывшееся за горизонтом, вдруг вновь оказалось в зените и принялось усердно припекать путничьи спины. Из этого мира лето еще и не думало уходить, и вместо вечера ранней осени здесь царил знойный полдень. Графиня не сумела подавить разочарованный вздох: новый мир оказался похож на покинутый как две капли воды. И какой, скажите на милость, был смысл в перемещении?..
Деревья, при ближайшем рассмотрении оказавшиеся яблонями, стали заметно ближе, лодка, оживившись, повернула к берегу и вскоре ткнулась носом в прибрежные заросли.
Первым, явно рисуясь, на сушу выпрыгнул седовласый. Чужаки покосились на него с подозрением. Ну не может человек преклонных лет так лихо скакать по лодкам и вообще вести себя как двадцатилетний юнец! Будь он хоть трижды магом и четырежды хайяром, возраст рано или поздно берет свое.
Старец же, похоже, не подозревающий о том, что ему вообще-то положено брести с кряхтением, опираясь о посох, бодро зашагал по берегу вглубь сада. На путников он даже не оглянулся.
— Теплая встреча, — хмыкнула магичка, чтобы хоть что-то сказать. — А где, спрашивается, толпы встречающих? Где цветы, устилающие наш путь, торжественная музыка, приветствия и всеобщее ликование?
— А вон они! — жизнерадостно откликнулся маг.
Заринна глянула вперед и тут же пожалела о своих словах.
Впереди их действительно ждало все перечисленное и даже, пожалуй, больше. Торжественная процессия встречающих немного припозднилась, только и всего.
Маржана застыла как вкопанная, завидев стремительно катящуюся прямо на них волну разношерстного люда, весло гомонящего и выкрикивающего что-то непонятное, но однозначно восторженно-приветственное.
— Ой, мама... — прошептала хайяри. — Они же нас затопчут...
Не затоптали. Зато оглушили ликующими возгласами, ослепили многоцветьем, лишили возможности двигаться, окружив плотным кольцом. К счастью, никто не лез обниматься и подкидывать прибывших в воздух — и на том спасибо. Встречающие вели себя вежливо и воспитанно, радостно, но без панибратства, и этим сразу расположили к себе Заринну. На путников отовсюду смотрели лучащиеся счастьем глаза, в калейдоскопе сменяющих друг друга лиц не встретилось ни одного хмурого или равнодушного. Взглянуть на чужаков хоть одним глазком хотелось всем, поэтому узревшие пропыленных иномирцев отступали из первых рядов, пропуская очередных страждущих. Кто-то из толпы сыпанул под ноги путникам лепестки роз, каплями крови заалевшие на земле, и вот уже ароматный цветочный дождь полился со всех сторон. Очень скоро у путников зарябило в глазах и зазвенело в ушах. И среди всего этого ликования — ни одного не-хайяра. Заринна специально чуть прикрыла глаза, сосредоточиваясь на аурах. Да, ошибки быть не могло. Вокруг были одни лишь дети Хайяримы.
Когда разноцветная гомонящая толпа схлынула, оставив в покое слегка оглушенных и совершенно потрясенных путников, к ним приблизился давешний старец.
— Простите, если встреча показалась вам утомительной, — проговорил он, почтительно поклонившись. Обращался он исключительно к хайярам, начисто игнорируя их спутников. — Наши сограждане искренне рады вашему возвращению и не могли не выразить свою радость лично.
— Возвращению? — озадаченно переспросила Маржана. Да, и правда, что-то такое она слышала среди множества выкриков в толпе. — Чьему возвращению? Я никогда не бывала здесь.
Старец вновь поклонился.
— Я не смею говорить с вами об этом, божественная. Вам расскажут обо всем позже. Следуйте за мной, — и вновь резво пошел вперед. Похоже, уходить вперед, не утруждая себя заботой о следующих (или не следующих) за ним людях, было у старика в привычке, и изменять ей он не собирался.
За яблонями широкой полосой шли груши, за ними — сливы, а дальше — вишни и черемуха. Казалось, деревьям не будет конца. Аккуратные, будто по линейке выровненные, ряды деревьев с ветвями, отяжеленными наливающимися соком плодами, поначалу казались волшебными, сказочно прекрасными, потом — просто красивыми, а четверть часа спустя начали утомлять.
Светомир скучающим взором обвел благоуханные кущи.
— Долго еще тащиться? — проворчал он, не особенно рассчитывая на ответ.
И в этот миг стройные, как колонны, стволы деревьев впереди наконец раздвинулись, и путники увидели замок.
Беломраморное чудо будто парило в воздухе, не касаясь бренной земли. Оно и не могло быть земным. Разве могут быть реальными эти стройные башенки, уходящие ввысь, изящные мостики и переходы, ажурные решетки балконов и огромные окна, забранные витражами?.. Такие замки существуют лишь в сказках — тех, где победивший свирепого дракона рыцарь приходит к балкону прекрасной принцессы и получает цветок из ее рук, поцелуй и любовь до гроба в придачу.
Путники застыли, ошеломленные завораживающим зрелищем. Рядом с понимающим выражением на лице терпеливо дожидался провожатый.
— Добро пожаловать домой, — торжественно произнес он, по своему обыкновению глядя только на хайяров.
К счастью, во дворце путников не ждали новые ликующие толпы. Первым делом уставших и пропыленных от макушки до пят чужаков развели по купальням.
Графиня, увидев огромную бадью с горячей водой, на поверхности которой плавали розовые лепестки, едва не замурлыкала от предвкушения счастья. Айна уже с трудом припоминала, когда в последний раз смогла помыться — а уж о том, чтобы принять ванну, и говорить нечего...
Встретились путники час спустя — вымытые, посвежевшие, разом отдохнувшие и вполне примирившиеся с жизнью. Даже Заринна, с подозрением относившаяся ко всякого рода замкам и их обитателям, после горячей ванны с ароматными маслами пришла к выводу, что здесь не так уж и плохо.
Правда, мнение магички заметно изменилось не в лучшую сторону, когда ей взамен пропылившейся дорожной одежды принесли чистую. Полностью соответствующую последнему писку хайялинской моды.
В толпе оглушенные и растерянные путники не сумели как следует разглядеть встречающих-хайяров. Теперь же чужакам пришлось испытать портновское искусство иного мира на себе.
— У этих хайяров явные проблемы с пропорциями, — пробурчала магичка, скептически оглядывая свое отражение в огромном зеркале.
Темно-синее атласное платье было заметно уже, чем принято в Сиднаре, зато — длиннее. Оно подчеркивало фигуру и не имело ни намека на кринолин, принятый у знати. Ни одна сиднарская модница, даже самая смелая, не отважилась бы выйти в свет в платье без рукавов — хотя бы символических. Модницы хайялинские проявляли недюжинную отвагу: их платья оставляли обнаженными не только руки, но и плечи, и держались исключительно за счет узкой полоски ткани, цепляющейся за шею. Почти полностью обнажена была и спина. Плечи и спину лишь слегка прикрывала тонкая кружевная накидка в цвет платья, заколотая на груди крупной брошью. Впрочем, невесомая паутинка была призвана не столько скрывать тело, сколько притягивать к нему мужские взоры. Ткань, освободившуюся за счет рукавов и спины, хайярские портные пустили на небольшой шлейф. Тонкий узорчатый поясок с талии переместился под грудь.
— Разврат, — припечатала Заринна, изучая свое отражение со спины. — Полное бесстыдство. В Сиднаре меня приняли бы за девицу легкого поведения в разгар трудовой ночи...
Платья Айны и Маржаны от Заринниного отличались разве что цветом. Графине принесли винно-багровое облачение, а хайяри — наряд цвета утренней зари.
Вдобавок ко всему, судя по отделке одежды, хайяры питали прямо-таки нездоровую страсть ко всяческим бантикам, завязочкам и финтифлюшечкам, умудрившись обильно украсить ими даже дамские туфельки на небольшом тонком каблучке — к слову сказать, для сиднарок, привычных к другой обуви, жутко неудобном. Девицы, прислуживающие при облачении путников, пытались повязать бантики даже Киссу и Фтайке, но магам ценой поистине героических усилий удалось отстоять любимцев.
— Лучше бы отпрыски Хайяримы брали пример со своей божественной матери, — качала головой Заринна, разглядывая переодетых подруг по несчастью. Увы, скромная одежда Хайяримы если и служила когда-то эталоном для ее народа, то лишь в далеком прошлом, и времена эти безвозвратно ушли.
С мужской одеждой дело обстояло не лучше. Знатные хайялинцы явно тяготели к атласу и бархату — в них и облачили мужскую часть компании. Сильная половина славного народа носила короткие, чуть ниже колена штаны, украшенные кокетливыми бантиками и застежками. К штанам прилагались тонкие белоснежные чулки и туфли на каблучках и с огромными пряжками, чудом не цеплявшимися друг за друга при ходьбе. Верхней частью одежды была короткая куртка в цвет штанов — естественно, с крупными, броскими пуговицами и непременно — шейным платком, завязанным пышным бантом. Единственной привычной вещью в гардеробе хайяров оказалась рубашка — ее крой почти не отличался от сиднарского.
На фоне принаряженных друзей заметно выделялся Дарилен — маг, невозмутимо приняв принесенную одежду, выпроводил из комнаты служанок и вытащил из сумки собственные запасные штаны и рубаху. Пара несложных заклинаний (благо на иномирский Хайялин блокировка чужеродной магии не распространялась) — и любезная сердцу колдуна одежда вновь стала чистой и свежей.
Светомир, завидев довольного Дара, лишь завистливо вздохнул и попытался незаметно оторвать от изумрудно-зеленых штанин огромные атласные банты. Попытка успехом не увенчалась, зато опасно затрещали сами штанины. Рыцарь побледнел и торопливо расправил ткань. "Ладно уж, пусть лучше будут банты, чем неприглядная дыра где-нибудь в неположенном месте", — рассудил он.
Облаченный в лиловое Вотий, покосившись на страдающего сокола, "украшения" на своем костюме обрывать не решился. Хотя руки прямо-таки чесались.
К счастью, хайярская любовь к бантам и всяческим висюлькам распространялась лишь на одежду. Что касается интерьера, то здесь нельзя было не признать хороший вкус хайяров. Просторные светлые комнаты, обставленные изысканной мебелью, богатой, но без нарочитой пышности и нахально лезущей в глаза роскоши, чем нередко грешили сиднарские богатеи. И ни единой лишней детали. Даже золотая отделка здесь выглядела скромно, но достойно — она находилась на своем месте.
Самым же примечательным предметом обстановки комнаты, в которую привели умытых и переодетых путников, был стол. Огромную махину на полкомнаты так плотно заставили блюдами, тарелками, подносами и мисками с разнообразными кушаньями, что втиснуть между ними еще хотя бы солонку не представлялось возможным. Готовили по меньшей мере человек на тридцать.
— Будет званый ужин? — робко предположила хайяри, с ужасом взирая на разложенные столовые приборы. Разнокалиберных ложек, вилок, тарелок и бокалов в расчете на одну персону было столько, что придумать им предназначение могла лишь очень бурная и не самая здоровая фантазия. Судя по всему, обучение правилам этикета в Хайялине представляло собой род изощренного садизма.
— Надеюсь, что нет! — с чувством отозвался Дарилен.
Он оглядел ломящийся от снеди стол. На серебряных и расписных фарфоровых блюдах дожидались своего звездного часа, источая умопомрачительные ароматы, всевозможные яства. Маг не знал и десятой их части, но выглядели они тем не менее аппетитно.
Дар подозрительно принюхался и с трудом подавил разочарованный вздох. Так и есть! На столе в этом на редкость гостеприимном доме было все. Кроме мяса.
— Законы гостеприимства требуют, чтобы усталым путникам сначала предоставили отдых и стол и лишь после заняли разговором, но я позволила себе пренебречь заветами предков и совместить трапезу с беседой. В конце концов, вы — не гости, вы вернулись домой, а мы так долго ждали этого дня...
Красивый глубокий голос раздался будто из ниоткуда. Путники завертели головами, пытаясь определить его источник.
В дверях зала стояла молодая женщина. Ее внешность была под стать голосу.
Высокая статная незнакомка держалась с истинно царским величием, гордую посадку головы подчеркивала высокая сложная прическа с множеством завитков и локонов, пушистым светлым ореолом обрамлявших благородное лицо с тонкими, будто выточенными из мрамора, чертами. Но при этом красавица странным образом располагала к себе, хотелось сразу довериться ей, поведать свои тайны и попросить совета, который непременно окажется единственно правильным. Легкий, едва уловимый аромат лаванды, исходящий от ее платья, усыплял бдительность и нагонял сонливость. Путникам захотелось расслабиться, позабыть все заботы, сесть и слушать чарующий голос. Неважно, что она будет говорить, пусть только не молчит...
Дарилен встряхнул головой, отгоняя навязчивый запах. Колдовство! Простенькое, безобидное, в Сиднаре маги, состоящие на службе при знатных особах, настолько часто пользуются чарами, внушающими симпатию, что делают это почти неосознанно. А раз сиднарские чародеи так любят легкие ментальные чары, почему этим видом волшбы должны пренебрегать их хайялинские коллеги? И все же колдуну отчего-то стало неприятно, будто его попытались одурачить, а когда это не вышло, сделали вид, будто ничего и не было.
Маржане лицо женщины казалось смутно знакомым, словно девушка видела ее когда-то, давным-давно, еще в прошлой жизни, а потом позабыла до поры до времени.
Незнакомка подошла ближе, шурша богатым платьем, расшитым замысловатыми золотыми узорами. Аромат лаванды стал сильнее, но перестал нагонять на путников сонную одурь. То ли они притерпелись, то ли величественная красавица решила, что для первого раза ментальной магии более чем достаточно.
Женщина вглядывалась в лицо хайяри, смутившейся от столь пристального внимания, будто хотела запомнить его до мельчайших деталей.
— Девочка... Как же ты похожа на нее... — Девочка?! Сколько же лет ей самой? На вид — двадцать пять, не больше ... — А ведь я до последней минуты не верила, не смела поверить, что это и правда ты, все боялась обмануться...
Хайяри растерянно оглянулась на спутников.
— Я вас не понимаю. Я не узнаю вас и не знаю, о чем вы говорите...
Незнакомка тепло улыбнулась.
— Прости мою недогадливость. Я так обрадовалась встрече, что забыла представиться. Ты и не должна меня узнать. Я — Каруника. Верховная жрица Хайяримы и — в прошлом — близкая подруга твоих родителей, Ирнима и Шалири орр Эллайнен. Наследников престола Хайялина.
