В слабом свете сокол различил неясный одинокий силуэт у входа. Рыцарь поднялся и осторожно, стараясь ни на кого не наступить в темноте, пробрался к выходу.
— Маржана? — хайяри вздрогнула, оглянулась и чуть подвинулась, освобождая место рыцарю.
Скользнувший к девушке лунный луч высветил две мокрые дорожки на ее щеках.
— Ты плачешь? — сорвался с языка неуместный вопрос, за что рыцарь мысленно тут же себя и обругал. Зачем спрашивать, если и сам видишь?
— Нет, это дождь, — хайяри попыталась улыбнуться, но улыбка вышла невеселой.
Светомир открыл было рот для следующей фразы ("До сих пор под впечатлением от заринниной истории?") — и подавился словами, приглядевшись к лицу собеседницы. Вечером, у весело потрескивающего голубоватыми искорками магического костра, лицо Маржаны было иным: грустным, сочувствующим, жалостливым. А сейчас на нем застыло выражение глубокого отчаяния и беспросветной безнадежности. "Такие лица бывают у людей перед казнью", — мелькнуло в голове у рыцаря.
Маржана заговорила сама, не дожидаясь вопроса:
— Свет... Я только сегодня, после рассказа Зари, поняла, что собственными руками искалечила кому-то жизнь...
— О чем ты? — рыцарь, недоуменно нахмурился, хотя уже смутно догадывался, что имеет в виду хайяри. Его догадки оказались верны.
— У тех людей... У них ведь тоже кто-то был. Родители, дети. Любимые... Раньше я об этом не думала. Мне было страшно оттого, что я лишила жизни нескольких людей. А теперь я боюсь представить, скольким я невольно принесла горе...
— Ну чего ты казнишься? — рыцарь постарался, чтобы его голос звучал как можно уверенней. — Они были бандитами. У таких нет ни дома, ни семьи.
— Есть, — Маржана говорила тихо, грустно и убежденно, и от этого рыцарю делалось особенно тоскливо. Уж лучше бы она кричала и кидалась в него чем ни попадя, как обычно. — Каждого человека кто-то ждет. Даже если сам человек об этом не знает. И их тоже ждали. Или ждут до сих пор... А я, их убийца, живу, дышу, ем, пью, улыбаюсь... И могу снова убить кого-то.
Светомир промолчал, не найдя слов. Лучшее, что он мог сейчас сделать, — молчаливой поддержкой остаться рядом с хайяри, вглядываясь в бесчисленные струи дождевой воды, бисерным занавесом скрывающие вход в пещеру. И он остался.
* * *
— ... Руку клади сюда... Да не сюда! Левее! Еще левее!.. Видишь, куда я показываю?!
— Вижу...
— "Вижу"! Где энтузиазм в голосе?! На похороны собираешься? Ну что за молодежь пошла, всему вас надо учить...
Заинтригованная Заринна приоткрыла один глаз — и тут же пожалела об этом, ослепленная яркой вспышкой.
— Что здесь происходит?! — отойдя от потрясения, магичка со страдальческим стоном оторвала голову от импровизированной подушки — скатанной в аккуратный валик куртки.
— Урок, — лаконично ответствовал Дар, не поворачивая головы. — Итак, неразумные чада мои, объясняю еще раз...
Зари вновь застонала, целиком закуталась в плащ и накрыла голову "подушкой". Но даже сквозь плотную ткань до ее слуха доносилось:
— Руки должны быть расслаблены, движения плавные и неторопливые... Неторопливые, Вотий! Тебе знакомо это слово? Ты размахиваешь руками, как курица — крыльями! Еще немного — и ты полпещеры снесешь силовой волной!..
Дарилен гонял учеников еще битых два часа, заставляя их отработать благоприобретенные навыки до автоматизма. Маг был не в духе. Он проснулся ни свет ни заря и, как ни хотелось ему спать, больше не сомкнул глаз. И теперь, хоть и не признался бы в этом даже под пытками, невольно отыгрывался на своих подопечных. Подопечные стенали, охали и ахали, но роптать на учительский произвол не осмеливались.
Спасла задавленных гранитом науки учеников все та же Заринна, которая к тому времени успела выспаться и, в отличие от друга детства, пребывала в благостном расположении духа. А в таком настроении магичке, как правило, хотелось творить добро — каким оно было в ее понимании.
— Не стыдно тебе? — напустилась она на Дара, когда он дал ученикам передышку. — Совсем загонял бедных детей!
"Бедное дитя" Вотий, паршивец, в этот момент вздохнул особенно жалостливо.
Дар хмыкнул.
— Я предупреждал, что спуску не дам. Теперь пускай не жалуются.
Вотий вздохнул еще тоскливее.
— Маржану ты предупредил уже постфактум, она к тебе в ученицы не напрашивалась, — резонно заметила Зари. — А Вотий... Посмотри на это невинное лицо! Разве до прихода в твой дом знал сей неискушенный отрок, что это значит — строгий учитель?!
Очередной вздох неискушенного отрока больше походил на протяжный стон с подвываниями.
— Не знал, так сейчас узнает, — зловеще пообещал Учитель. — Он еще не видел моего Наставника в деле! Тот пощады мне не давал — и я своим ученикам поблажек не сделаю!
Неизвестно, чем бы закончилась эта борьба милосердия с суровой непреклонностью, если бы чародейского внимания не потребовали спутники.
Сначала, привлеченная громкими голосами, в пещеру заглянула Айна — графиня грелась на солнышке у входа. Это была официальная версия. На самом же деле впечатлительная Айна просто-напросто испугалась "боевых учений", которые, как и обещал маг, проводились в замкнутом пространстве пещеры, и сбежала от греха подальше.
Вскоре у входа в приютивший путников грот плавно опустилась хищная птица с золотыми искорками в темных перьях. Встряхнулась, стараясь не замечать устремленных на нее напряженных взглядов бескрылых существ, закрыла голову крыльями...
— Дрыц знает что такое, — выдохнул разочарованно Дар. — Признайся: ваше племя владеет гипнозом? Искусством отводить глаза? Я не успеваю поймать момент превращения!
— Это только со стороны кажется, что проходит все легко и быстро, — хмуро отозвался рыцарь, отряхивая с рукава невидимые глазу соринки. — Думаешь, очень приятно, когда тебя сначала скукоживает до птичьих размеров, и по всему телу пробиваются перья, а потом они, наоборот, втягиваются внутрь, а тело плющит и растягивает во все стороны?! Да по моим ощущениям от начала смены ипостаси до конца проходит не меньше часа!
— Так не меняй, — философски пожала плечами магичка. Сегодня ее добросердечность распространялась только на дариленовых учеников.
— Да ты что?! Я без неба жить не смогу! Оно мне нужнее воздуха!
— Тогда не жалуйся, — отрезала Заринна. — У нас сейчас есть более насущные проблемы. Например, завтрак. И потом, нам еще надо решить, по каким признакам мы собираемся выбирать капитана в порту.
— Капитана? Разве мы не по кораблю будем судить? — удивился рыцарь.
— Главное на море — хороший капитан, — наставительно изрек Дарилен. — Корабль — дело второе. С хорошим капитаном и на ржавом корыте можно исхитриться доплыть куда надо...
— Надеюсь, ты не собираешь проверять справедливость этого утверждения на практике?.. — вздохнул Светомир.
Обсуждение личности требуемого морехода вылилось в настоящие дебаты, и только требующие подкрепления желудки вынудили поставить точку в спорах.
— Стало быть, нам нужен капитан: опытный — чтобы знал путь, по возможности атеист — чтобы уж точно не был знаком со служителями Защитницы, и достаточно сумасшедший, чтобы взять нас на борт и отвезти на побережье бывшего Хайялина... Я ничего не забыл? — подытожил заседание военного совета Дар.
— Ничего, — вздохнула магичка. — За исключением того, что такие уникумы просто не встречаются в природе...
Оставалось прояснить всего один пустяк: источник оплаты. Надежды на то, что кто-то согласится везти подозрительную незнакомую компанию к демону на рога за здорово живешь, не было никакой. Альтруизм давно вышел из моды...
Немного поразмыслив над этим печальным фактом, Дарилен повернулся к рыцарю и подозрительно вкрадчивым, прямо-таки медоточивым голосом поинтересовался:
— А скажи-ка мне, Светомир, правда ли, что рыцарский кодекс предписывает доблестным воинам делить свое имущество с ближними и не поддаваться жадности и низменным собственническим инстинктам?
— Кольца не дам, — мрачно отрезал доблестный воин.
— А чем же мы, по-твоему, должны расплачиваться с капитаном? — возмутилась Заринна. Она дипломатические речи вести не умела и предпочитала говорить открыто, без обиняков. — Ты же с нами? С нами. Сам, между прочим, напросился. Так что давай теперь, вноси свою лепту в общее дело!
— Да вы что, с ума посходили?! — в праведном гневе возопил рыцарь. — Да вы хоть представляете себе, что это за кольцо?! Это же раритет! Оно мне от двоюродной тетки троюродной прабабки деда по материнской линии досталось! На него можно купить двадцать кораблей и их капитанов со всеми потрохами и мелкими душонками в придачу!
— Отлично! — оптимистично заявил колдун. — Значит, капитан еще должен будет вернуть нам сдачу! Вопрос дальнейшего существования решается сам собой!
— Нет, — непреклонно заявил рыцарь. — Кольцо не отдам. Это... Это выше моих сил, вот! Это честь дома, если хотите! А честь не продается!.. На, — неожиданно оборвал сам себя воин и протянул вперед правую руку. На ней не было колец.
— Что — "на"? — не понял Дар. Он с подозрением покосился на светомирову длань. Кажется, пальцы рыцаря слегка дрожали.
— Руби.
— Чего-о-о?!
— Руби, говорю. Мне легче будет остаться без руки, чем без фамильной чести! Для меня это не просто слова — это смысл моего существования!
— Да пропади ты со своей честью, — с чувством сказал Дарилен и ввернул столь затейливое, мудреное ругательство, что даже искушенный Светомир удивленно уставился на колдуна. По выражению сокольего лица было видно — он не подозревал в маге таких способностей к языкам вообще и к орочьему — в частности. Когда маг немного поостыл и перестал плеваться бранью в адрес глупого рыцаря и его не менее глупых воспитателей, вбивших в голову соколу всякую ерунду, решено было, что за плавание путники расплатятся привычным для чародеев способом — натурой. То бишь посильным трудом. Колдун — он и в море колдун. Попутный ветер, ясная погода и возможность уйти от пиратов без боя еще никому не мешали. Больше к теме оплаты компания не возвращалась.
* * *
Хозяин портовой корчмы, выслушав краткое описание требуемого морехода ("опытный, слегка сдвинутый атеист"), думал недолго.
— Есть тут один такой, безбашенный парень. По описанию — ну точь-в-точь кто вам нужен. Корабль его, по счастию, сейчас как раз в порту стоит, "Бешеный кальмар" называется. Приметная такая посудина, мимо не пройдете...
Светомир, конечно, понимал, что в их случае лучше бы корабль оказался как можно более неприметным, в идеале — таким, чтобы и самые жадные пираты на него не польстились. Но все же в воображении рыцарю рисовался сверкающий позолотой и новенькими снастями красавец, скажем, каравелла, галера или фрегат (других судов рыцарь попросту не знал и искренне полагал, что вообще-то военное судно, к коим относится, к примеру, фрегат, с радостью согласится отвезти их компанию к месту назначения), с роскошной носовой фигурой, с огромными парусами, мчащийся по морской глади на зависть всем...
— То, что нужно! — обрадованно заявил колдун, прервав сладостные мечтания Светомира. Рыцарь перевел взгляд на воду.
Вообще-то Лучезарный никогда не слыл знатоком морского транспорта, и отличить один вид судов от другого он мог не всегда. Но всю сознательную жизнь Светомир был твердо уверен: каждый корабль относится к какому-то типу. Даже мелкие, невзрачные утлые суденышки, на которых рыбаки из простонародья выходят на промысел. И тем не менее при взгляде на причину дариленовой радости рыцарь понял: названия у ТАКОГО корабля просто не может быть. Он — единственный в своем роде.
Кораблик был мелким, обшарпанным и... жалким, что ли. Как бездомная собачонка. Даже непрофессионалу при первом же взгляде становилось понятно, что снасти судна давно не знали ремонта, а с элементарными правилами чистоты его команда знакома исключительно понаслышке, если знакома вообще. Серые полотнища парусов уныло свисали с мачт. Надпись "Бешеный кальмар" на борту скорее угадывалась, нежели прочитывалась — настолько истерлись буквы. Да и сам борт был заляпан какой-то дрянью и облеплен морскими водорослями чуть не по края.
Роль носовой фигуры исполнял грубо сделанный деревянный... Нет, не кальмар, как можно было ожидать, а лис. Его некогда ярко-рыжий окрас еще можно было, хоть и с трудом, угадать по кое-где недооблупившейся краске.
— Что ты давеча говорил про ржавое корыто? — простонал потрясенный рыцарь. — Пойдем поищем его, надежнее будет...
Ну не мог Светомир Лучезарный из рода Парящего Сокола плыть на этой... насмешке судьбы, иначе и не скажешь! Его тонкое, превосходно развитое чувство прекрасного, да все рыцарское существо прямо-таки восставало против такой несправедливости!
— Не дрейфь! — снисходительно похлопала его по плечу магичка.
Рыцарь вздохнул, но ничего не сказал. В его душе еще теплилась надежда, что капитан этого корыта, по недоразумению названного кораблем, окажется толковым парнем, способным выкрутиться из любой ситуации.
Едва капитан вышел пред светлые очи Лучезарного, надежда эта рухнула и разбилась на тысячу осколков.
Определять по внешности капитана его опытность и религиозные взгляды Светомир не рискнул бы, но вот нормальным назвать морехода и впрямь было трудно.
Капитан "Бешеного кальмара" был высоким и статным, держался прямо и гордо — чувствовалась военная выправка. Щеголеватый камзол с золотым шитьем делал его похожим на столичного денди, но линялая тельняшка, выглядывавшая из-под дорогого бархата, и изрядно побитые жизнью высокие сапоги, заляпанные грязью, сводили на нет все впечатление.
Огненно-рыжие волосы капитана, стянутые в небрежный хвост на затылке, были столь яркого, насыщенного цвета, что в солнечных лучах казалось, будто вокруг его головы пляшет пламя. Раскосые голубые глаза весело блестели из-под густых пламенеющих бровей, крупный нос хищно нависал над нижней частью лица — полными губами и волевым подбородком. Слишком высокие для людей скулы делали капитана неуловимо похожим на степного орка, а бронзовая от загара кожа лишь усиливала сходство.
Несмотря на такое несоответствие черт по отдельности, вместе они смотрелись на редкость гармонично. В лице капитана была своя красота — дикая, непривычная глазу.
На вид ему было лет тридцать-сорок. Светомир мысленно прикинул и решил, что к такому возрасту капитан мог и поднабраться опыта. Так ли это было на самом деле — оставалось лишь гадать.
— Добрый день, господа. Чем могу помочь? — вежливо осведомился капитан, при этом покачнувшись и едва не свалившись за борт. Капитану было плохо. Капитана мучило похмелье.
— Для начала разрешите помочь вам. Не желаете ли настоечки? Лазоревой? — участливо предложил проныра-колдун, мигом смекнувший, в чем дело.
— А есть? — заметно оживился капитан.
Колдун довольно ухмыльнулся и вместо ответа вытащил из сумки призывно поблескивающий на солнце бутылек с вожделенной настойкой.
— Поднимайтесь на борт, — махнул рукой капитан. — Отчего-то мне кажется: столкуемся...
