Даже Маржана, не склонная к откровенничанью с малознакомыми людьми, поделилась с Лисом своей заветной мечтой — открыть трактир. И непременно — лучший в округе!
— Трактир — это хорошо, — со знанием дела кивнул полутролль. — Мои дядья по отцовской линии держат в столице таверну, "У трех эльфов" называется. Хочешь, дам тебе рекомендацию? Будут трудности — они помогут.
— Эльфы? — вновь удивленно распахнула глаза графиня. Беседы с капитаном удивительно способствовали расширению ее кругозора. Об эльфах Айна знала лишь понаслышке, считая их существами возвышенными и далекими от забот суетного мира. — Но разве эльфы содержат трактиры?
— Ну, эльфы ведь тоже что-то едят, — пожал плечами капитан. — Правда, от чужеземной кухни они зачастую носы воротят, вот и нашли выход из положения, устраивающий все заинтересованные стороны.
В общем, время на "Бешеном кальмаре" летело легко и приятно. Даже враги никак не давали о себе знать. Казалось, хайяры и их спутники смогли наконец оторваться от преследователей. Увы, как вскоре выяснилось — лишь казалось.
* * *
Главной проблемой на "Бешеном кальмаре" была нехватка места для сна. Вернее, это было бы главной проблемой, если бы пассажиры Ытыриэля были изнеженными столичными жителями, не мыслящими жизни без отдельных спален с мягкими уютными кроватями. Путники, больше месяца проведшие в походах с эпизодическими ночевками на постоялых дворах, как правило, кишащих клопами, тараканами, мышами и прочей живностью, изнеженными не были. И не считали зазорным спать в одной комнатушке со всей командой корабля, включая капитана (правда, дамам после долгих жарких споров выделили отдельный закуток, после чего Светомир проникся к ним черной завистью), в гамаках, для пущей экономии драгоценного пространства навешанных в несколько ярусов. Во всяком случае, большая часть компании не роптала и была рада и этому.
Спалось же пассажирам по-разному.
Вотий, как и полагается мальчишке в десять лет, день-деньской лазающему по кораблю, спал, что называется, без задних ног. И без передних тоже. Разбудить его можно было разве что колокольным звоном прямо над ухом.
Светомир, как правило, долго ворочался, в безнадежных попытках устроиться поудобнее в раскачивающемся гамаке, слушая храп матросов и проклиная злую судьбину, забросившую его на это плавающее корыто. Впрочем, рыцарю вообще было трудно угодить. Не вызывали у него нареканий лишь апартаменты столичных особняков, все прочее, по глубокому рыцарскому убеждению, категорически не соответствовала его аристократической натуре.
Дарилен, так и не научившийся засыпать раньше полуночи, подолгу стоял на носу корабля, вглядываясь в темноту, считая звезды или задумчиво созерцая маслянисто блестящую в лунном свете воду. Иногда колдуну казалось, что деревянный лис косится в его сторону бесцветными глазами с давно стершимися зрачками или поеживается под резкими порывами ветра. Тогда колдун в сотый раз проверял носовую фигуру на предмет наличия в деревянной оболочке какого-никакого сознания, в сто первый раз убеждался в том, что лис перед ним — всего лишь кусок дерева, и после этого решал, что пора идти спать.
Спалось колдуну тоже не ахти, хотя он никому на это не жаловался. Сон, вырванный памятью из детства, старательно отгоняемый днем, возвращался теперь каждую ночь, душил едким дымом, давил тяжестью утраты, жег живым, злым огнем. Колдун просыпался на рассвете, мысленно ругал себя, пытаясь отвлечься, и засыпал снова, уже без снов. Добудиться его не могли до обеда.
Лишь одна ночь, пришедшая на смену четвертому дню морского пути, была исключением. То ли Лалия сжалилась над колдуном, то ли за день он слишком устал, гоняя учеников по всем выученным заклинаниям, но спустившийся сон не принес с собой огня. Впрочем, желанную темноту и отдых он тоже не принес. Вместо этого откуда-то из глубин подсознания всплыл облик незнакомого светловолосого чародея — того самого, что сулил Дарилену все блага мира за отказ от учеников. Во сне незнакомец ничего не делал и не говорил, просто висел в пустоте и смотрел на Дарилена с искренним любопытством, как на диковинный экспонат в музее, только что пальцем не тыкал.
"Дожили... Теперь в кошмарах мне не пожары и оскаленные чудища снятся, а незнакомые маги", — сонно подумал Дар, со вздохом переворачиваясь на другой бок. Но зловредный белобрысый и не подумал исчезать. Вместо этого кошмарное виденье гаденько усмехнулось, неожиданно правдоподобно.
"Польщен. Не думал, что так скоро стану твоим персональным кошмаром!"
"Потрясающе, — с чувством подумал Дарилен, едва сдерживаясь, чтоб не подумать чего-нибудь непечатного. — Теперь эта пакость еще и в мои сны наловчилась шастать!"
"Рад видеть тебя, Дарилен", — со все той же усмешкой произнес маг, по-прежнему разглядывая собеседника, слегка наклонив светловолосую голову.
А Дар вспомнил вдруг Маржанин рассказ о прогулке в Макхиде. Решение созрело мгновенно.
"Не могу ответить тебе тем же, Шайнмар".
Дарилен бросил фразу наугад, не особенно рассчитывая на результат. Однако маг скривился, словно сдуру разжевал целый лимон, и Дар понял — угадал.
"Узнал, значит. Признаться, не ожидал от тебя такой прыти, не ожидал... Ну что ж, будем знакомы".
Дарилен промолчал. Говорить положенное в таких случаях "Рад знакомству" не хотелось. Да визитер этого и не ждал.
"Думал, избавился от меня, Дарилен? Я не из тех, кто легко сдается".
"У тебя хорошие шпионы", — заметил колдун, просто чтобы не молчать.
"Шпионы? — Шайнмар расхохотался. — Да за твоими ученичками такой магический шлейф тянется — слепой заметит!"
Дарилен постарался сохранить на лице невозмутимое выражение, но мысленно дал себе оплеуху. В ..., на ...и под ...!!! Как он мог об этом забыть?!
"Ты так и не надумал согласиться на мое предложение?" — спросил, посерьезнев, чародей. Как показалось Дарилену, спросил лишь для проформы, зная наперед, что ему ответят. Дар не стал разубеждать собеседника.
"Ты сам знаешь. Нет".
"Дурак, — снова поморщился белобрысый. — Ты и не подозреваешь, какую угрозу таят в себе твои подопечные".
Дарилен нетерпеливо передернул плечами, раздумывая, не запустить ли в навязчивого визитера пульсаром и сработает ли боевая магия во сне. Невольное движение колдуна не укрылось от глаз Шайнмара.
"Не дергайся, — радостно осклабился он. — Я ведь предупреждал: я не по зубам тебе, щенок. Ианор — великий маг, но учитель он никудышный. В мастерстве тебе с ним никогда не сравниться. Я бы все же советовал тебе подумать над моим предложением. Ианор должен был научить тебя главному: цель определяет средства. Ради спасения города можно пожертвовать одним человеком. Ради спасения народа — семьей. А чем ты пожертвуешь ради спасения Сиднара? Два ученика — не такая уж высокая цена, не находишь?"
"С какой стати я должен вообще чем-то жертвовать? Сиднару ничего не угрожает. Он стоит уже три тысячи лет, простоит еще столько же и без моего вмешательства. Оставь сказки о спасении мира для сопливых подмастерьев, я из этого возраста давно вырос. Чем могут угрожать Сиднару мои ученики?"
"Я не могу тебе этого рассказать. Время еще не пришло".
"Не можешь? Потому что рассказывать нечего — разве не так? Время не придет никогда. Для лжи подходящее время не наступает".
"Я ждал такой реакции, — скучающим тоном сообщил Шайнмар. — Что ж, поговорим после. Кто знает, возможно, при следующей нашей встрече ты будешь рад избавиться от своих хайяров..."
Дарилен открыл глаза и сел в гамаке, свесив ноги. Доски приятно холодили ступни.
Звезды на предрассветном небе в оконце только-только начали бледнеть. Где-то неподалеку, неразличимый во тьме, храпел Светомир, чуть дальше посапывал Вотий. Вокруг царили тишина и спокойствие, нарушаемые лишь тихим разговором двух матросов на палубе.
Рядом, разбуженное, заворочалось теплое пушисто существо. В темноте зажглись два янтарных огонька.
"Не спишь, хозяин?"
"Не сплю".
"О чем ты думаешь?"
"Тебе не кажется, что наши преследователи ведут себя на редкость странно и как-то... неумно?"
"Двуногим свойственны странные и глупые поступки, мы, коты, редко вас понимаем. После пяти лет жизни с тобой бок о бок меня уже ничего не удивляет".
"А я удивлен. Если бы сильнейшие маги, при условии, что они и впрямь объединились, захотели, они давным-давно переловили бы нас — всех вместе или по отдельности. Мы не бог весть какие противники. Сдается мне, никто и не собирается нас ловить. Нас просто ведут в нужном направлении. Только подталкивают иногда в спину, чтобы не мешкали, и вяло стращают, чтоб не теряли форму. Кому нужно, чтобы мы оказались в Хайялине?"
"Тем же, кому нужны хайяры".
"Согласен, логично. Но почему это так важно? Может быть, на исторической родине у Вотия и Маржаны должны проявиться какие-то новые качества? Хотя куда уж дальше... Или все дело в том храме? Что если наши хайяры, пройдя обряд, станут сильнее?"
"Возможно, — молчание, ленивый зевок и недовольное: — Поспал бы ты лучше, хозяин. До утра еще далеко..."
Увы, в эту ночь колдуну не суждено было выспаться.
— Капитан, — помощник, позабыв о всякой почтительности, тряс Ытыриэля за плечо, задыхаясь, но не от бега, а от ужаса. На его покрасневшем лице выступили капельки пота, глаза блестели так, словно его трясла лихорадка. — Там... там... Карраны!.. Опять!
Растрепанный Лис мигом растерял остатки сна.
— Опять они?! Не ошибаешься?! Чем мы прогневили великого Мэлларийна [1]?!
— Карраны? Что за твари? — напрягся Дарилен, приподнимаясь на локте. С мечтой о крепком здоровом сне маг уже распрощался. Вокруг вскакивали с гамаков матросы, хлопали двери, раздавались громкие встревоженные голоса.
Ытыриэлю было некогда вдаваться в пространные объяснения, и он лишь махнул рукой, на бегу накидывая камзол:
— Буду жив — расскажу!
Кого-кого, а капитана "Бешеного кальмара" заподозрить в трусости маг не смог бы даже спросонья. Значит, дело серьезно, и, стало быть, морякам может понадобиться помощь. Но оставаться в неведении Дар тоже не мог себе позволить. Он схватил за рукав столбом застывшего посреди переполоха юнгу с вытаращенными от ужаса глазами.
— Кто такие карраны? Чем они опасны?
Увы, юнга лишь трясся и мотал головой, отказываясь отвечать. Похоже, от страха он не только остолбенел, но еще и онемел и отупел разом.
Дарилен в сердцах плюнул, с сожалением окончательно расстался с объятиями гамака и отправился на поиски кого-нибудь более разговорчивого и не столь пугливого.
В дверях колдун едва не столкнулся с магичкой. Невыспавшейся, злой и ни ёгрии не понимающей в происходящем.
— Что тут происходит?! — раздраженно поинтересовалась подруга. — Все как с ума посходили, никто ничего не говорит... Все про каких-то карранов вопят. Тебе что-нибудь объяснили? Нет? Я так и думала!
На палубе и впрямь царило сумасшествие. Моряки спешно убирали все, что могли унести, оставшееся щедро поливали едко пахнущей бурой гадостью, которую черпали ковшами из дубовых бочек. Бочки были приметными, непривычно широкими и низкими, с затейливыми письменами по верхнему ободу. Дар приметил их еще в первый день плавания — они стояли в отдельном отсеке трюма и оберегались моряками как зеница ока. Выходит, это оружие против неведомых карранов? Или средство защиты? Или что-то наподобие той настойки, которой сам Дарилен пользовался перед свиданием с чудожорицей?
Минут через десять, когда моряки убрали все, что могли убрать, и облили все, что могли облить, к путникам подошел усталый и осунувшийся капитан. Теперь по выражению глаз Лису можно было дать если не все сто двадцать лет, то ровно сотню — уж точно.
— Мы сделали все, что могли, — сказал он. — Остается только ждать и молиться. Чем больше богов вы знаете, тем лучше. Больше шансов, что хоть кто-то вас услышит...
— Теперь-то нам объяснят, что, дрыц побери, происходит?! Кто такие эти карраны? Почему вы их так боитесь? И что это за дрянь была в бочках? — набросились на капитана обеспокоенные пассажиры.
Вместо ответа Ытыриэль подвел пассажиров к борту.
— Вон они. Уже близко...
Сначала путники не увидели ничего. Лишь как следует приглядевшись, они различили у горизонта странное мерцающее облако, плывущее над самой водой.
— Эта тучка? — уточнил Вотий.
— Это не тучка, — капитан был сама мировая скорбь. — Это стая.
— Стая чего? — не унимался хайяр, в котором из всех чувств первым проснулось любопытство.
— Не "чего", а "кого". Стая моллюсков.
Дарилен потряс головой.
— Моллюски?! Стаей?! Да еще опасные?! Я ослышался, или из нас двоих кто-то сошел с ума?
Капитану было не до шуток.
— Ты не ослышался. И с разумом у нас обоих все в порядке. Это карраны. Гроза Западного моря. Дрыц знает почему, но они водятся только здесь. Эти твари не так безобидны, как может показаться. На самом деле они способны прыгать на достаточно приличную высоту. Видите, облако будто мерцает? Карраны постоянно находятся в движении. Сейчас их там несколько тысяч. Пока одни зависают в воздухе, другие падают вниз, потом снова выпрыгивают из воды... И постепенно приближаются к нам...
— Когда это моллюски, пусть даже скачущие, были опасны?! — не выдержала Заринна, заподозрив, что ни с того ни с сего ставший меланхоликом капитан так и не расскажет самого главного.
— По одной они не опасны, — подтвердил Лис. — Но они никогда и не нападают поодиночке. А вот как набросится сотня-другая этаких "безобидных созданий" на человека, да как облепят они его сверху донизу — все, снимай шапку, готовь погребальный обряд. До костей обглодают, только сердце и останется...
— Сердце? — переспросил Светомир.
— Ну, не только оно. Все, что внутри есть у человека. Почки там, легкие... Не едят эти грябьи дети внутренностей.
Айна поежилась, представив себе мучения несчастного, которому не повезет встретиться с подобной "тучкой".
— А чем они конкретно нам грозят? — деловито уточнила магичка. — Спрятаться в трюм все командой, пересидеть там, пока эти красавчики не уберутся — и все дела!
— Вы никогда не встречались с карранами, — капитан глядел на магичку с осуждением, будто это она была ответственной за появление на свет злобных моллюсков. — А я с ними сталкивался, и не раз. От них почти невозможно спастись, не... не пожертвовав кем-нибудь из команды. Карраны чуют корабли издалека, они без труда нагоняют даже самые быстроходные судна, облепляют их сверху донизу и поедают всех живых существ, до которых могут дотянуться. Если на борту карраны никого не обнаружат, они запасутся терпением и подождут, пока у кого-нибудь не сдадут нервы. Это не такая уж редкость. Карраны очень шумные существа. Они с таким стуком трутся своими раковинами друг о друга, что сидящим в трюме кажется, будто эти улитки-переростки вот-вот прогрызут доски. Тот, кто послабее, выбегает к ним первым. Главное при этом — успеть захлопнуть за ним дверь, чтобы карраны не пробрались внутрь. Конечно, всегда есть надежда, что постепенно улитки переключатся на какую-нибудь более сговорчивую добычу, да хотя бы на другой корабль, но эта надежда очень слаба. Они уходят только когда насытятся.
