Развлекла сотрапезников своей историей и Айна. Графиня накануне долго не могла уснуть. Ворочаясь в постели, она с досады пробормотала: "Хоть колыбельную самой себе пой!" — и в тот же миг услышала тихое пение. Поначалу девушка испугалась, что от избытка дневных впечатлений слегка повредилась в уме и убаюкивающие напевы — плод ее больного воображения. Но нет — мелодичный голосок принадлежал... подушке. Заинтригованная Ромиайна разворошила несколько подушек, сняла с них наволочки и под одной из них обнаружила каллиграфически выведенную надпись: "Подушка поющая обыкновенная. Помогает при бессоннице, неврозах и общем переутомлении. В случае неисправности (отказывается петь, музицирует самовольно, исполняет песни, не способствующие успокоению и засыпанию (танцевальные, нецензурные) и т.д.) обращаться к подушечных дел мастеру магу 2 категории Чардолену".
— Полезная вещь, — одобрил рыцарь. Он, как и графиня, долго не мог заснуть, бдительно вглядываясь в ночную темень, вползающую в открытые двери, и на всякий случай не гася свечей — незапланированный поединок напоминал о себе взвинченными нервами и обостренной подозрительностью.
— Да-да, особенно "в случае неисправности"! — подхватила магичка. — Подушка, распевающая нецензурные куплеты, — это, должно быть, что-то потрясающее! Надо будет проверить подушки в моей спальне. И попробовать привести одну из них в состояние неисправности... Исключительно в научных целях! — последнюю фразу магичка поспешно добавила, заметив, как насмешливо переглянулись ее далекие от научных интересов друзья.
— А еще мы узнали, что в Хайялине маги делятся по категориям, — заметил маг. Надо будет на досуге разобраться с их магической классификацией ...
Из всех членов компании лишь хайяры не могли ничем похвастать: они не проводили никаких экспериментов. Маржане было абсолютно все равно, как обставлена ее комната, по какому принципу работают вешалки и светильники. Хайяри всю ночь не сомкнула глаз, осмысливая услышанное, вновь и вновь прокручивая в голове разговор с Верховной жрицей, и лишь под утро забылась коротким тяжелым сном без сновидений.
Обычное любопытство изменило и Вотию. После обряда, который брат и сестра Лыковицкие... нет, простите — орр Эллайнен, — сами того не ведая, провели в Обители Рассвета, мальчишка внезапно обнаружил, что может чувствовать переживания сестры на расстоянии. Стоило Вотию подумать о Маржане, и угнетенное состояние духа и сумятица в мыслях передавались ему сами собой. Хайяр был очень привязан к сестре, он переживал за нее больше, чем кто-либо в любом из населенных миров, и ее грусть тяжким камнем ложилась на мальчишечью душу. Поэтому Вотий и не заинтересовался интерьером в отведенных ему покоях, о чем искренне пожалел за столом.
— Да здесь даже ночные вазы — произведения искусства! Мне совестно использовать их по назначению!.. — покачала головой Заринна, подводя итог впечатлениям от первой ночи на земле иного мира. Магичка проводила задумчивым взглядом служанку, разливавшую по чашкам напиток, похожий на сиднарский чай, но с гораздо более насыщенным вкусом и легким цветочным ароматом, и произнесла, заговорщицки понизив голос: — А слуги-то все — сплошь не хайяры... Да еще и лишенные магических способностей. Начисто... Сдается мне, давешняя жрица слегка лукавила: до появления хайяров в этом мире вообще не слыхали о магии...
Дар, присоединившись к подруге, рассмотрел ауру очередной девицы, по части незаметности способной соперничать с предметами интерьера, и задумчиво кивнул:
— Ты права. В плане магии эта девушка безнадежна. Нет даже зачатков способностей. Странно... А ты уверена, что они все...
— Ты полагаешь, я стала бы об этом говорить после первой же изученной ауры?! Ясен пень, уверена! Я со вчерашнего вечера только и делаю, что ауры всех попадающихся на пути слуг рассматриваю! В том, что касается магии, они одинаковы, словно близнецы. Ни их деды, ни деды дедов, ни все предыдущие поколения не подозревали даже о возможности существования волшбы. Пока не пришли хайяры. А ведь в Сиднаре даже самые обычные люди обладают чародейскими способностями хотя бы в зачаточном состоянии. Магами, понятно, они стать не могут, но хотя бы раз в жизни каждому удается почувствовать близкую беду или, наоборот, удачу, перехитрить судьбу, а то и вдруг, с отчаяния поменять ход событий. А здесь — пусто. Ничего подобного нет и в помине. А раз нет магии — нет и иммунитета к ней. А значит, туземцы восприимчивы к чужой магии во сто крат сильнее, чем обычные люди нашего мира. И противопоставить ей ничего не могут. Подходи и бери тепленькими...
Магичка замолчала, дожидаясь, пока очередная нехайяри соберет со стола приборы. Разговор путники продолжили в саду. В замке возможность подслушивания была не то что высока — в шпионаже никто не сомневался. То, что маги не чувствовали следов заклинаний-разведчиков, еще ни о чем не говорило. Да и, в конце концов, обычную слежку, не отягощенную магическими ухищрениями, еще никто не отменял. В саду, конечно же, такая вероятность тоже была, но она становилась значительно ниже — заклятия слежки не любят открытых пространств и быстро "выдыхаются" на свежем воздухе. Любознательному чародею волей-неволей придется либо подновить заклятие и тем самым выдать себя, либо скрежетать зубами от злости и ждать, когда вокруг не будет никого, способного уловить колебания магического фона.
— Как хотите, а с этими хайярами не все чисто, — категорично изрекла Заринна, едва маги убедились, что вокруг нет ни души, а на ближайших кустах не развешаны знакомые им заклинания слежки. — Не может быть все так, как они рассказывают. Чего-то они темнят и недоговаривают. Поставьте себя на место жителей этого мира. Посреди бела дня в чистом поле ни с того ни с сего открывается портал, оттуда вываливается прорва народу, едва не притащившая на хвосте армию врагов, живенько осматривается и начинает активно обустраиваться. С хозяйскими замашками. А местные жители встречают чужаков с распростертыми объятьями, беспрекословно позволяя над собой верховодить? — магичка скептически сощурилась. — Да ни в жисть не поверю! Будь иноземцы хоть трижды магами, ни одно нормальное разумное существо, будучи в своем уме, не позволит захватить над собой власть просто так, за здорово живешь!
Заринна озвучила мысли спутников. Даже рыцарь, вечно со всеми не согласный из духа противоречия, на этот раз не возражал: поразмыслив ночью над рассказом Каруники, он и сам пришел к схожим выводам.
— Они могли околдовать местных жителей, внушить им симпатию к себе... — предположила Маржана.
Как ни странно, она не испытывала ни малейших угрызений совести, обсуждая с друзьями сородичей. Те, чьи страдания она почувствовала у алтаря Хайяримы, были ей почти родными, их гибель могильной плитой ложилась на душу. Эти, с комфортом устроившиеся в чужом мире, — просто незнакомыми людьми, назвавшимися земляками.
— Что, всем сразу?! Не смеши. Хайяры, конечно, до дрыца могучие чародеи, но даже им не под силу задурить головы целому народу и хотя бы с год поддерживать его в таком состоянии. Это невозможно. Нет, тут что-то другое. И, боюсь, характеризующее хайяров не с лучшей стороны...
— Знаете, что меня поразило в местных жителях сильнее, чем их ауры? — задумчиво проговорил Дарилен.
— И что же?
— У них всех удивительно яркие глаза. И у многих — зеленые. Изумрудно-зеленые.
Маржана замерла.
— Такие же, как...
Она недоговорила, невольно переведя взгляд на Айну. Графиня кивнула:
— Да. Как у меня.
— Так, может быть, твой отец... — начал Светомир.
— Не может, — покачала головой Айна. — Я похожа на маму. Глаза у меня от нее. И у моих братьев — тоже. Мой отец — мой настоящий отец — вряд ли имеет отношение к этому миру. Это кто-то из маминых предков. Но вот насколько дальний — я понятия не имею. В нашем роду не сохранилось загадочных легенд и преданий. Даже если и было что-то необъяснимое, в хрониках оставили только благопристойные истории, как и подобает знатному роду. Настолько безукоризненные, что все сразу они просто не могут быть правдой.
У Дарилена была и еще одна причина для беспокойства, возраставшего с каждым часом. Правда, куда более приземленная, гастрономическая.
Хайяры признавали лишь вегетарианскую кухню.
Дарилен любил животных, жалел их и старался не думать, из кого приготовлена очередная отбивная в его тарелке. Но долго обходиться без мяса он не мог при всем желании. Кровь отца-вампира брала свое.
Маг попробовал объяснить это хайярам. Кухарка, услышав просьбу приготовить жаркое, пришла в священный ужас и едва не хлопнулась в обморок. Распорядитель кухонных работ, отловленный магом за шиворот на пороге кладовой, оказался крепче: он не только выслушал мага, но и сочувственно покивал и даже пообещал "что-нибудь придумать". Судя по исключительно растительной пищи, поданной на обед, с фантазией у распорядителя было туго.
— Что-то мне подсказывает, что мяса мы здесь не дождемся, — хмуро предрек колдун, оглядывая плодовоовощное разнообразие.
Его опасения подтвердились. И на второй день, и на третий на столе дворцовой столовой среди великого множества блюд ни разу не появилось ничего, хотя бы отдаленно напоминающего мясо.
Все это время высокопоставленные лица государства не спешили возобновлять разговоры с Маржаной и вообще, похоже, забыли о чужаках и своей ненаглядной хани, что выглядело в высшей степени нелогичным и с очень большой натяжкой могло быть отнесено на счет особых хайялинских традиций.
Исследовав дворец (вернее, те комнаты, куда дозволили входить чужакам) и не найдя себе в нем занятий, путники откровенно заскучали. И от нечего делать решили совершить вылазку во внешний мир.
* * *
Незадолго до полуночи сокол, как и было условлено, облетел окна спален сообщников и клювом выстучал по стеклам замысловатый сигнал.
К тому времени путники уже были наготове и не заставили себя долго ждать. Маги вместе со своими хвостатыми питомцами слевитировали прямо из окон и трусцой, пригибаясь к земле, перебежали под сень дерев, благодаря небо за пышную растительность, буйствующую в саду: если бы кому-то из обитателей замка и пришло в голову выглянуть в этот час в окно, вряд ли беглецов заметили бы среди розовых кустов и разросшейся сирени.
Айне помог выбраться Дарилен, опустившись на землю с ней на руках. Сокол в птичьем облике и вовсе мог свободно порхать, где ему вздумается, не вызывая ничьих подозрений — зверью и птицам в иномирском Хайялине жилось привольно.
Последней у приметного раскидистого дуба появилась Заринна. В руках она держала объемистый сверток.
— Это еще что? — ткнул в узел пальцем рыцарь. — Ты решила собрать пожитки и дать деру? Если так, то возьми меня с собой! Я тоже хочу...
— Вот еще! — вздернула нос магичка. — Когда это я бежала от трудностей?! Это, — она победно потрясла узелком, — картошка. И лук. Я из замковой кладовой... э-э-э... позаимствовала. Кухарка, добрая душа, сама мне все показала, поверила, что мне травы для зелий нужны. Вы-то, небось, об этом не позаботились?!
Пристыженные сообщники лишь покаянно завздыхали. Идея спереть из замковых закромов гарнир к предполагаемому шашлыку и в самом деле не приходила им в головы.
И только Дарилен хитро усмехнулся.
— Нашла чем хвастаться! Я тоже не промах! — с этими словами маг вытащил из сумки у пояса здоровенный запотевший кувшин. — В хайярских кладовых есть не только картошка и зелень...
— Вино?! — ахнула магичка.
— И что-то мне подсказывает, что неплохое, — кивнул колдун. Казалось, еще немного — и он лопнет от гордости.
Ночь определенно обещала быть приятной во всех отношениях.
Подходящая полянка нашлась у березовой рощицы в десяти минутах ходьбы от дворца. То ли хайяры не признавали оград в принципе, то ли дворцу не полагалось дополнительных укреплений, только путники не встретили на своем пути ни единого препятствия, даже в виде хиленького заборчика. С одной стороны, радовала легкость, с которой удалось сбежать из замка. С другой — настораживала подозрительная беспечность хайяров, которые, по идее, должны были охранять новообретенную хани, как дракон — сокровища. Но беспокойства и переживания путники решили отложить на утро. Зачем портить мрачными думами тихую и теплую летнюю ночь?
И друзья занялись тем, ради чего, собственно, все и затеяли.
Пока девушки собирали хворост и разводили костер, Светомир на пару с Дариленом (рыцарь — в птичьей ипостаси, маг — в вампирьей) загнали не вовремя высунувшуюся из укрытия птицу: по виду — куропатку, только почему-то не пренебрегающую ночными прогулками.
По правде говоря, рыцарь выступал за поимку кролика, но Дар в последний момент пожалел косого, показавшегося ему чем-то похожим на Кисса. Светомир только насмешливо фыркнул. Охота на птицу (в некоторой степени родича, как осторожно намекнул Дар) Света нисколько не смущала. "Я — оборотень, — гордо заявил он, — а не глупая птица, лишенная мозгов. Мы с этой куропаткой родичи не больше, чем вампиры — с летучими мышами!" Вопрос был исчерпан, больше к этой теме охотники не возвращались.
Посильное участие в охоте приняли Кисс и Фтайка — да и разве могли они пропустить столь увлекательное приключение? Впрочем, охота, против ожидания, вышла недолгой. Несчастная птица привыкла к мирной, спокойной жизни по соседству с вегетарианцами-хайярами, раздобрела, почти разучилась летать и, ошалев от нечеловеческой наглости чужаков, не шибко-то резво и удирала.
Назад, к разведенному на уютной полянке костру, добычу несла гордая до невозможности Фтайка. И положила охотничий трофей только у ног хозяйки, с триумфальным видом, явно напрашиваясь на похвалу. Заринна не обманула ее ожиданий — следующие полчаса друзья выслушивали умильные возгласы магички и тихонько посмеивались в кулак.
При ближайшем рассмотрении перья у ночной куропатки оказались необычного, аквамаринового окраса.
— А ее вообще-то есть можно? — задумчиво проговорил Светомир, опасливо тыча пальцем в странную иномирскую птицу.
— Проверим опытным путем. Что мы, зря охотились, что ли? — пожал плечами маг.
Но на всякий случай Заринна рассмотрела тушку магическим зрением. К вящей радости спутников, поводов для беспокойства магичка не обнаружила — птица как птица, подумаешь, перья непривычного цвета...
Маржана, не моргнув глазом, ловко ощипала добычу, выпотрошила ее и испекла на костре. Хайяров, увидь они свою хани с окровавленными руками, сноровисто готовившую шашлык, без всякого сомнения, хватил бы удар. За неимением шампуров куски мяса нанизали на шпагу: Вотий (вот от кого не ожидали подобной предусмотрительности!) позаимствовал оную у древних доспехов из дворцовой Залы Воинской Славы. Как нельзя более кстати пришлись и Зариннины припасы — шашлык получился что надо, а гарнир в виде испеченной на углях картошки сделал трапезу просто изумительной.
Словом, ночь удалась на славу! Очарования добавляла погода: теплый ночной воздух, дышащий приятной прохладой, загадочно мерцающие в отблесках костра капли росы на траве, нестерпимо яркие крупные звезды, складывающиеся в незнакомые созвездия...
