* * *
Соединение, поддерживающее ферму над одной из секций пока еще пустого главного павильона — его строили в самую последнюю очередь и очень спешили, чтобы уложиться в срок, до праздника — слегка дрогнуло и ослабло. Затем качнулась соседняя ферма, но ее прочности еще хватало. Созидатели нарочно в полтора раза надежнее укрепили лестницу, ведущую на ассендо, понимая, что этот сложно спроектированный участок необходимо подстраховать. Несколько песчинок облицовки посыпалось на пол, но в залах еще не было никого, кто мог бы это заметить, а сквозь прозрачный купол, уложенная на ассендо, словно дыня на блюдо, загадочно сияла полная Селенио.
* * *
С первым же раскатом дождь хлынул сплошной стеной, а в разрыве туч продолжала скалиться на землю бледная луна, словно предвещая недоброе.
Многие уже успели перейти в павильон, но кого-то ливень застал по пути. Смеясь и отряхиваясь, промокшие ори вбегали в залы, наполненные музыкой, и шум ненастья заглушался радостными мелодиями праздника.
Впервые за много лет Ал не мог отвести взгляда от собственной жены. Она словно бы так и осталась великолепной Танэ-Ра, легендой, мечтой всех ори. Теперь вместо заурядного смазливенького личика супруги он видел прекрасный лик царицы, ее сапфировый взор, верные черты, густые волны черных волос.
Танрэй млела от непривычного обожания окружающих людей. Все хотели ее общества, многие подходили выразить свое почтение и поздравить с грандиозной премьерой. Наконец Тессетен внял молчаливым мольбам друга и со свойственными только ему тычками да прибаутками, когда непонятно, шутит он или всерьез, разогнал навязчивых ухажеров "сестренки". Танрэй обрадовалась и стала расспрашивать о его впечатлениях.
— Ну защебетала, защебетала. Все очень неплохо, поздравляю, — ответил он, а потом устроил ей критический разбор каждой сцены пьесы.
Джунгли снаружи трепало ураганом, а в павильонах Теснауто царило веселье и звенела музыка. Внутренний двор комплекса озаряли перепалки злых молний, но оттого здания казались только величественнее и прекраснее.
Ормона показалась в дверях павильона, сбрасывая с головы насквозь промокший лиловый палантин.
— Подождите-ка! — сказал он Танрэй и Алу и привел жену; та отчего-то была раздражена, и он успокаивающе гладил ее по руке. — А вот к слову еще случай. Было это зимой, мы с Ормоной тогда учились в "Орисфереро"... Уж не скажу, какой именно год... Давно. Утром мы сдали экзамен, а как начало темнеть — вы все еще помните, во сколько начинает светать и темнеть зимой на Оритане? — отправились на чью-то вечеринку и натанцевались там до позднего вечера...
Ал смотрел на Ормону и не мог понять, почему она дрожит в негодовании, так что даже объятия Сетена — только тот умел найти к ней подход — ее не успокаивали, и она все стремилась вырваться и сбежать. Тессетен же делал вид, будто не замечает ее настроения, и продолжал свою историю:
— Приехали домой, Ормона сгоряча и скажи, что будет всю ночь готовиться к следующему экзамену, а я, дохляк, могу идти и отсыпаться.
Тем временем Теснауто вспыхнул разноцветными огнями, загрохотал музыкой, не приглашая — затягивая в танец! Ноги сами собой так и шли в пляс!
— Я и попросил ее разбудить меня в десять, чтобы идти на предзачет, она сказала, что запросто, и я спокойно заснул. Кажется, и проспал-то немного, как будит меня сонная Ормона — пора, мол, но иди один, я еще посплю. Не понимая, почему так слипаются глаза, я почти вслепую одеваюсь, набивая шишки о мебель. Не знаю, с какой стати, но замечено: если хочешь спать, то эта сволочная мебель всегда оказывается в том самом месте, где пролегает твой путь!
Танрэй уже догадалась, что будет дальше, и тихо хихикала, пряча лицо на плече Ала.
— Все бы ничего, но вскоре я проснулся от ледяного воздуха, продрал глаза и стал замечать, что иду к своему корпусу, а на улице как-то подозрительно мало машин и людей...
Он слегка встряхнул за плечи жену, которая, утомившись с ним бороться, терпеливо дожидалась окончания побасенки.
— Эх... "Орисфереро" оказался закрыт и грустно белел на фоне звездного неба. Я стоял перед входом, дурак дураком, с отмороженным носом и остекленевшими глазами, и только спустя минут двадцать нашел единственного прохожего, у которого спросил, что такое творится. Представляю, что подумал обо мне тот несчастный, когда я, услышав ответ, ухохатываясь, согнулся перед ним пополам и был недалек от того, чтобы покататься в сугробе. В общем, после прошлой бессонной ночи, экзамена и вечеринки жена все-таки не выдержала и уснула вскоре после меня, дохляка. А через пару часов подскочила и решила, что десять вечера — это десять утра. Ну ведь в точности так же темно, кто тут разберет! И давай меня тормошить...
— Браво, — ядовито завершила Ормона, выбираясь из его объятий, — это уже двадцатый вариант исполнения тобой этой трагедии в двух частях.
— Ну не двадцатый, а второй... после тебя...
— Расскажи об этом Алу. Он поверит!.. Пф! "Второй"!..
* * *
Вода просочилась в щель, образовавшуюся между перекрытиями потолочного купола. Крепеж дернулся, ферму перекосило, соединение ослабло сразу в двух местах...
* * *
Встряхиваясь, под струями ливня к комплексу Теснауто мчал громадный волк, и в голове его звучало единственное имя — Танрэй. Он уже знал, что произойдет там в ближайшее время, он торопился, чтобы предотвратить множество смертей... или одну...
* * *
Ал почувствовал прикосновение к локтю.
— На пару слов, — шепнул Дрэян, снимая мокрый плащ и стряхивая капли с черных, закрутившихся от влаги волос. — Отойдем...
Мужчины вышли в соседний зал.
— Мы только что нашли исчезнувшего ученика атме Танрэй... Но мне не хотелось бы сейчас огорчать вашу супругу, Ал. Вы известите ее, когда сочтете нужным.
— Ашшур?
— Да, кажется.
— Он мертв?
— К несчастью, да. Боюсь, той ночью он просто поскользнулся в темноте, свалился с обрыва и свернул шею. Мы хорошо рассмотрели его и не обнаружили ни малейших следов насильственной смерти...
— Падение с обрыва можно инсценировать, ведь правда?
— Можно. Другой вопрос — а кому это нужно? Подумайте.
— Ну да... Логично...
Ал не испытывал ни малейшего сожаления по поводу смерти туземца, однако был обеспокоен тем, как воспримет эту новость Танрэй. Она сегодня так жизнерадостна... Вон стоит и хохочет, слушая болтовню Паскома и Тессетена. А вот к ним подошла Ормона — холодная красавица наконец-то присоединилась к их беседе, но на лице не видно никаких эмоций.
Дрэян с поклоном затерялся в толпе.
Что-то сказав собеседникам, Сетен покинул их и с бокалом в руке поднялся на ассендо павильона. Ливень к тому времени перестал, но горожане выходить под открытое небо не спешили. Ормона и Танрэй одновременно проводили Тессетена взглядом, и первая поджала губы, а вторая тут же отвернулась и с веселой улыбкой продолжила разговор с Учителем.
* * *
Плита дрогнула. Если бы не музыка, ее скрежет можно было бы услышать.
Одно из креплений лестницы почти разошлось...
* * *
Нат сократил путь и перепрыгнул ров далеко от моста, однако патруль во главе с Саткроном заметили приближение зверя прежде, чем тот, мчась к цели, узнал уже однажды едва его не убивших людей.
— Тварь! — прошипел Саткрон и, когда волк приземлялся на ближний берег рва, выстрелил.
* * *
— Уф! Едва тебя нашел! — подкравшись сзади, Ал поцеловал Танрэй в шею.
Ормона сверкнула на них глазами, а после отошла к какой-то женщине, которой не терпелось с нею поговорить.
— А я и не пряталась, — суховато ответила жена.
— Ну прости! Давай уже забудем о вчерашней ссоре, это глупость!
— Глупость, после которой ты бросил меня одну...
— Не одну, а с твоей мамашей!..
— ...и ушел ночевать неизвестно куда!
— Известно: в лабораторию. Тримагестр подтвердит, если ты не веришь... Господин Солондан!..
— Оставь его в покое! Я верю. Но ты...
— Да, я — пупырчатый ящер из Кула-Шри. Извини меня за вчерашнее, и хватит дуться, ладно? Обещаю тебе, что сегодня одну тебя я не оставлю и...
Он уже хотел пошептать ей на ушко всякие интимные непристойности, от которых она всегда так смешно краснела, но Танрэй идти на попятную не собиралась:
— Куда тебя уводил Дрэян?
Ну вот, испортила весь праздник... Причем себе...
— Танрэй...
Ну вот и к чему была эта дурацкая торжественность в голосе? Она все поняла, побледнела и опустилась на бортик фонтана.
— Нашли Ашшура?
— Да.
— Мертвого?
Он смолчал, а жена закрыла лицо ладонями.
— Солнышко, давай лучше потанцуем? Убиваться будем завтра, а сегодня ведь праздник, сегодня твоя ночь, ты блистала на сцене, как Волчья звезда!
Он обнял Танрэй и закружил, сам не понимая, почему в ее адрес у него вырвался столь сомнительный комплимент. Светило в созвездии Охотника с Волком всегда считалось как самым ярким, так и роковым. В пламени Волчьей звезды, по древнему обычаю, сгорали умершие ори, а родившийся под Волчьей звездой становился обладателем беспокойной судьбы, и жизнь его была полна смертельных опасностей. Разумеется, на самом деле ничего мистического в ней не было — обычная ближайшая к Убежищу кратная звезда главной последовательности, то есть — две звезды, одна из которых прогорела еще миллионы лет назад и стала белым карликом. После катаклизма, когда Оритан полностью ушел в южное полушарие планеты, Волчья звезда перестала быть видимой для его жителей. И только здесь, на Рэйсатру, ори снова смогли любоваться ею, затмевающей сияние других звезд на небосклоне.
— Всё изменится. Всё пройдет. Мы ведь даже еще не сталкивались с настоящими трудностями.
— По-моему, ты становишься циником. Как Тессетен...
— Да, благодаря обстоятельствам, — он покосился на тестя и тещу, танцевавших неподалеку, — приходилось проводить с Сетеном больше времени, чем хотелось бы мне, а может, и ему.
— Только он умеет вовремя остановиться... — проворчала она. — А тебя иногда заносит... Но вспомни, ты только вспомни, каким был, когда мы увиделись впервые!
Ал едва не взвыл волком:
— Да как же вы все надоели со своей назидательной трескотней о прошлом! Что вы влипли в это прошлое?! Неужели нельзя жить настоящим и заботиться о будущем? А я только и слышу, что сожаления по поводу утраченных "куарт", стенания о потерянном золотом времени, обличение современности...
Танрэй взглянула на него будто даже немного свысока:
— Напомнить тебе старую историю про забывчивого агронома*?
— О, Природа! Любишь прошлое? Так напиши о нем стихи — и начни жить сегодняшним, с тем, что дано. Способна ли ты изменить то, что уже свершилось пятьсот лет назад? Нет! А я? Тоже нет! Чего мы с тобой добьемся нытьем? — случайно мелькнувшая идея о стихах ему понравилась. — Ну послушай, а в самом деле — почему бы тебе не описать все, что ты знаешь, в прозе или в рифму? У тебя должно получиться, ты чувствуешь язык, он подчинится тебе лучше, чем мне — биохимический анализ.
_________________________
* История про забывчивого агронома — древняя аллийская притча о садовнике, который каждое утро почему-то забывал, что вчера уже вскопал и засеял грядки, а оттого вставал, брал лопату, перекапывал и засаживал все заново. И так ежедневно. Разумеется, урожая он так и не дождался.
— Я молчала больше пяти лет, Ал... Я отвыкла...
— Перед звездами мы все равны. Главное — начать что-то делать, поскольку если не делать, то ничего и не выйдет.
— Таким ты мне нравишься больше, — она шутливо растрепала его густые волосы, и Ал поцеловал ее.
Вот странно: он зажмуривался и видел на месте жены Ормону, только синеглазую и с ясной улыбкой Танрэй. И она, воображаемая полу-Ормона — полу-Танрэй, вызывала в нем целый вихрь чувственных фантазий.
— Давай сбежим отсюда? — прошептал он. — Мы будем хотя бы несколько часов только вдвоем...
Ал снова покосился на родителей Танрэй. Она уже заколебалась — ее соблазняло его предложение, но в то же время нестерпимо хотелось повеселиться вместе со всеми — как вдруг за спиной у них прозвучал безучастный металлический голос:
— Что, даже не потанцуем?
Он обернулся. Позади стояла Ормона с намотанным на руку палантином и обнаженными плечами.
— Танрэй не будет так любезна уступить мне перед вашим уходом своего мужа? Всего лишь на один танец!
Красавица улыбалась. Она стояла, едва прикрытая лиловыми перевязями лифа откровенного платья, крест-накрест перетянувшими высокую литую грудь, а в маленьком пупке подтянутого живота мерцал алмазный страз. Ал едва заставил себя отвести взгляд от этого алмазика, его подхватило вьюгой яростных мыслей жены, и он успел заметить, как Ормона мельком посмотрела куда-то вверх, под потолок.
— Я не против, — процедила Танрэй.
— Вот и славно, — мурлыкнула Ормона и утянула его в гущу танцующих, пробираясь к большому круглому подиуму в центре гигантского зала.
Ал обернулся к жене, но ту уже взял в плен хмельной созидатель Кронрэй, бормочущий безобидные стариковские комплименты ее "златовласой красе".
Грянул заводной мотив, будто музыканты только того и ждали, чтобы вышли Ал и Ормона. И когда они начали свой лихой танец, окружающие останавливались и восхищенно смотрели на великолепную пару.
Стоило гибкой Ормоне изогнуться в его руках, как перевязь сдвигалась, искушающее обнажая грудь, а длинные волосы партнерши взлетали при каждом движении, чтобы затем окутать их обоих покровом чувственной тайны. Она дразнила, но стоило Алу увлечься — отталкивала, да и к тому же постоянно выискивала кого-то глазами — то вверху, то в зале. И тогда взгляд ее становился злым и торжествующим.
* * *
Волк по-человечьи вскрикнул от неожиданной ослепляющей боли в плече. Сбитый пулей, он сорвался с края и покатился по осыпи в глинистую воду переполнившегося рва...
* * *
Первый крюк полностью разогнулся, и потолочная плита целиком слегка просела. Отсыревшая штукатурка посыпалась вниз, но и теперь никто этого не заметил — все безотрывно следили за огненным танцем двух самых красивых мужчины и женщины Кула-Ори.
* * *
Посмеиваясь, Тессетен наблюдал за оставшимися внизу. Вот Кронрэй близоруко и растерянно глядит на немую от потрясения Танрэй, которая не может даже шевельнуться. Вот Дрэян тискает рукоять своей сабли и добела закусывает губу. Вот всплескивает руками госпожа Юони и начинает что-то нашептывать мужу. Вот Паском и тримагестр Солондан прерывают беседу и смотрят на танцующих.
Это все было бы забавно — Ормона обожает водить за нос, а сегодня она будто сорвалась с цепи, и причина неизвестна — если бы не поведение все воспринявшей всерьез Танрэй и не выдержавшего провокации Ала...
Сетен увидел только, как эта бедная девчонка бросилась вон из павильона и, не чуя ног, не разбирая дороги, побежала вверх по ступенькам, на ассендо. О, Природа! Ну отчего они все такие глупые и легковерные?!
— Надеюсь, ты не собралась сделать то, о чем я подумал? — спросил он, преграждая путь Танрэй и красноречиво заглядывая через витые перила ассендо.
