Джордж любил сны. Там он отдыхал от серых будней начальной школы. Они всегда были красочными и там всегда был звук. Странность нового сна зацепила его. Он с нетерпением дожидался ночи, чтобы проверить — будет ли новый сон таким же странным.
И... ничего. Нет, сны были, но по старой схеме. Он уже стал забывать странный сон, когда, спустя почти месяц, всё повторилось. А в последующем месяце пришли еще пяток странных снов. Ночные грёзы немного изменились. Вернее, чуть изменился их 'прием'. Они всё также напоминали мутный и черно-белый фантастический фильм, но зато появился звук. Это резко подняло градус странности. Язык был незнаком. Более того, по истечению года и просмотру нескольких десятков таких снов со звуком, Джордж стал подозревать, что языков на которых говорили чудные персонажи, явно было несколько. Уж слишком они разнились на слух. Причем звук — единственное, что действительно стало четким в снах. В остальном же явно нужен был кабельщик, чтобы настроить картинку.
К сожалению с кабельщиками по снам в США было плохо. Вернее — никак. Попытки прочесть в школьной библиотеке материалы по снам привели, лишь к нахождению странной брошюрки о медитациях. При попытке применить её на практике — толк получен не был. Хотя Джордж был упорным и старательным подростком. Тем более, в нем крепло всё более чёткое убеждение, что сны — вовсе не сны, а что-то явно большее. Но, увы, приходилось ограничиваться тем, что давали, кем бы не был этот дающий.
Открывающийся мир, вернее очень много кусочков миров — был невероятен. Он восхищал своим многообразием и размахом. Планеты, виды разумных, а они явно были разумны, и невиданные животные, не описанные в любимых книгах Джорджа. В школе Джордж резко скатился в отстающие, так, что дошло до вызова отца, который без затей сильно выпорол сына, чем вбил в него мысль — не забывать об обыденной реальности. Джордж был понятливым пареньком и уже к концу учебного года исправил многое в учебе. В дальнейшем он не забывал — жизнь не ограничивается снами. Как бы это ему не хотелось.
Понять что происходит в мирах снов было сложно. Слишком сумбурными были скачки по местам, слишком непонятны языки. Джордж специально записывал звучание незнакомых слов и относил к знакомому старику, бывшему ученым лингвистом. За упаковку пива, старик, большой любитель выпить, выслушивал звучание незнакомых языков, каждый раз недоуменно пожимая плечами. Интерес к жизни у старого алкоголика был давно утерян и лишь визиты мальца с пивом, слегка вносили разнообразие его тусклую жизнь. Поэтому он даже не спрашивал у мальца, откуда он берет эти странные фразы. Откровенно говоря, ему было плевать на всё, кроме пива. Именно он подсказал парню, что фразы из разных языковых групп. Более того, разных уровней развития общества.
Куцая помощь, в некотором смысле очевидная, но, хоть что-то. Главное, что Джордж узнал от сломленного алкоголика, знавшего более десятка языков, когда-то преподававшего в крупном университете — языки чужеродны земным. Не то, чтобы бывший профессор был в этом непререкаемым авторитетом, но специалистом он был сильным, когда-то в прошлом, что бросалось в глаза. Но явно много знающим и сейчас.
Чужие и реальные миры. Это было последним доказательством для Джорджа. Придумать много новых и чуждых земным языков — он конечно высоко оценивал свою фантазию, но здраво смотрел на себя. Всё это явно было не в его силах.
Годы шли, рос пласт знаний о чужих мирах. Да, он был отрывочным, понять, что говорят персонажи снов было трудно. Максимум, и то очень редко, — доходила общая смысловая нагрузка. Нюансы же ускользали прочь. Более того, по мелким деталям Джордж стал понимать, он видит не просто то, что происходит, где-то в глубинах вселенной — нет. Время — вот что постоянно и сильно менялось в видениях. Он понял это далеко не сразу, но всё более убеждался, что догадка точна.
В мире снов шли: бурная жизнь, войны, маленькие трагедии и радости. Но в тех мирах было, кроме прочего, что-то о чём он мечтал, когда-то для себя. СИЛА. Именно так, заглавными буквами. Что это такое понять было сложно. Сильно мешал языковой барьер. Но по окружающим и проявлениям этой Силы, Джордж узнал немало о ней самой. Возможности впечатляли. От банального телекинеза, до ментальных техник. Да и простой телекинез впечатлял. В некоторых видениях носители Силы, своей волей, подымали объекты размером с родной дом Джорджа.
А однажды он стал свидетелем, как в космосе сцепились две армады в рядах которых, по обе стороны, были одаренные этой Силой. Ту бурю, что их столкновение подняло в космосе, Джордж не забыл, даже став стариком. Гигантские корабли, больше великих американских авианосцев — сминались в гравитационном шторме, поднятом группами, ожесточённо сражающихся одаренных. Как картонные макеты, что висели в его комнате. В какой-то момент он даже, впервые за время видений, что-то почувствовал кроме эстетических эмоций — боль многих умирающих людей.
Физиологическая боль вышвырнула его из того сна, а на подушке остались капли крови из носа. Весь же день после этого, у него сильно болела голова.
Имена. Звучание их было проще всего понять. Правда были они часто непроизносимыми и просто непривычны носителю английского языка. Но это то немногое, что Джордж понимал более-менее из услышанных чужеродных языков. Правда у него было подозрение, что часто то, что он принимал за имена, было просто формой обращения далекой от имен.
Джордж взрослел, тайна снов береглась им пуще форта Нокс. Любые попытки углубить знакомство с тайным миром, ни к чему не приводили. Разве только жизнь получалась заметно более насыщенной, чем у сверстников. То, что проживал он за год, они не видели и за десять. Что положительно сказывалось и в повседневной жизни. Он взрослел не по годам. Явно выделяясь среди сверстников. Это помогло и в устройстве на работу. Да и по жизни стало проще, хоть окружающие стали выглядеть для Джорджа несколько провинциально, но даже это укрепляло его позиции в общении с ними.
Так бы всё и шло, по накатанному, но однажды случилась катастрофа. О нет, видения не пропали. Всё так же, по нескольку раз в месяц, от коротких — в несколько минут, до часа другого — видения приходили к нему. Абсолютное большинство их мало что говорило о мирах из снов. Хоть аморфная и приблизительная картина у него сформировалась. Что-то похожее на конфедерацию, охватывающую многие тысячи миров — вот, что видел он в видениях. О аморфности образования говорила масса локальных военных конфликтов в куче мест.
Как это образование продержалось тысячи лет, Джордж не понимал. А судя по скачкам во времени, оно существовало приблизительно в неизменном виде именно тысячи лет. Вернее, менялись масса деталей, но в целом — суть, оставалась неизменной. Неизменным оставалась и еще одна деталь. Джордж не мог влиять на то, что видел. Он был сторонним наблюдателем, которого никто не видит. И смирился с этим. Почти десяток лет было так. Пока однажды Джордж не попал в видение, ставшее первым из тех, что, в итоге, превратило великую радость и особость, в нарастающее страдание и проклятие.
ГЛАВА 2
Глава 2
Об одних родах, или о вреде рождения детей в неподходящих местах
(Одна из тайных вилл Дома Амидал)
Полумрак комнаты разгоняла пара ночников, что стояли по краям массивной, двухспальной и очень дорогой кровати. На ней лежала молодая женщина и дышала через раз. Лицо её искажалось в болезненных гримасах. Но не тяжкая болезнь поразила её лицо, а беременность. Причем, судя по величине живота, возможно и не ограниченная одним ребенком. По красивому, как сказали бы в Старом Свете — аристократическому лицу женщины градом лил пот. Мутный взгляд бесцельно плавал по комнате в тщетной надежде на облегчение.
Плавно отворилась дверь и в комнату, паря невысоко над полом, влетел медицинский робот. Подлетев к кровати, он просканировал роженицу. После чего заявил:
— Ваше величество, вы на пороге рождения детей. Я настоятельно советую вам вызвать полноценный медицинский комплекс и специалистов. Ваши роды преждевременны и идут с осложнениями.
Женщина на кровати, с явным напряжением концентрируясь на роботе, ответила:
— Ты имеешь должную квалификацию, к тому же есть еще и акушерка, — королева кивнула на вошедшую за роботом женщину.
— Ваше величество, я настаиваю. Она, — робот взмахом манипулятора выразил презрение, — всего лишь помощник при родах. Вам же нужны специалисты классом выше, да и медицинская капсула в соседней комнате, при всем качестве, не рассчитана на такой сложный случай.
— Приступай, Сила тебя побери. И утверди в своих долбанных микросхемах — ваша задача, всех тех кого я взяла сюда, полная тайна происходящего.
— Слушаюсь, ваше величество. Подчиняюсь приоритетам, — смиренно заявил робот.
Он подлетел ближе к королеве и, вытянув манипулятор, провел им по голове женщины, как бы погладив её. От этого нехитрого действия, похоже сопутствующего невидимыми глазу действиями, женщине явно стало легче. Она, из полу эмбрионного состояния, смогла наконец перевернуться на спину и облегченно выдохнуть.
— Надолго этого не хватит, — прогудел робот, — как только дети пойдут, боль вернётся.
— Я потерплю, — стоически пробурчала королева.
Акушерка, женщина лет пятидесяти, всё так же молча подошла, окинула внимательным взглядом чресла королевы и жестом приказала роботу помочь. Недовольно гудя, тот, с неожиданной для железяки нежностью, поднял женщину и понес в соседнюю комнату, оборудованную на медицинский лад. Не прошло и пяти минут, как лицо королевы исказил сильный болезненный спазм.
— Началось, — констатировал очевидное робот.
— Пфф, — с очевидной злостью на робота буркнула акушерка. Став между ног королевы она вгляделась в происходящее, с явным удовлетворением кивнула, и сев на выдвинувшуюся скамейку, приступила к своим обязанностям.
Робот внимательно следил сбоку за происходящим. Вися вплотную к королеве, он параллельно проводил какие-то манипуляции и над её головой, и над животом. Схватки всё усиливались. Чем ближе был выход ребенка, тем болезненней было королеве. Но она стоически держалась. Просто, время от времени, с её уст срывалось громкое шипение, в попытках перетерпеть боль.
Невзирая на пессимизм робота, первый ребенок вышел довольно быстро. Уже через секунды после рождения комнату озарил возмущенный писк младенца. Акушерка осторожно передала его роботу, который аккуратно перенес его к одной из малых медицинских капсул, стоящих у стены. Пока он проводил там манипуляции, королева в голос закричала.
— Держитесь, ваше величество, на подходе второе дитя, — впервые нарушила молчание акушерка.
Королева в ответ, лишь кивнула, стиснув зубы. Второй ребенок, как будто решил подтвердить весь пессимизм робота. Он шел очень тяжело. Акушерка не раз погружала руку во влагалище королевы, но все её манипуляции всё не приводили к результатам.
— Дайте мне, — прогудел робот из-за плеча акушерки.
— Брысь железяка, только с твоими манипуляторами и выполнять эту работу, — раздражённо бросила женщина.
— Я способен выполнять микрохирургические операции, которые и не снились вашему мясному телу, — с явной обидой проскрипел робот.
— Если надо будет резать королеву, я обращусь к тебе. Умение шинковать разумных несомненное достоинство железяк, вроде тебя. Лучше постарайся облегчить её боль и расслабить её мышцы, хоть немного.
— Боль при её состоянии и противопоказаниях уже не облегчишь, всё что можно я сделал, а вот расслабить можно.
Несколько манипуляций робота над телом королевы, похоже благотворно сказались на родах. Акушерке удалось, наконец, правильно развернуть ребенка и головка второго младенца показалась из измождённой королевы. Этот ребенок упорно не хотел входить в новую жизнь. Он выглядел квелым и слишком тихим. Акушерка вместе с роботом, практически мешая друг другу, пытались пробудить в нём жизнь. Наконец ребенок ожил и его первые робкие писки повисли в воздухе.
Акушерка, оставив ребенка на попечение робота, вернулась к королеве, дабы проверить её состояние. Выражение лица той, сразу напугало пожилую женщину. Краше в гроб кладут, можно было охарактеризовать увиденное.
— Ваше величество! — с нарастающей паникой воскликнула акушерка.
Пару секунд и рядом повис робот. Несколько сканирований и жесткий диагноз:
— Она при смерти.
Резко взрываясь действиями, робот вколол, что-то в грудь королеве, замер десятка на два секунд и очень быстро приступил к её вскрытию. Выглядело страшно, складывалось устойчивое впечатление, что он её кромсает. Но акушерка, невзирая на страдание на лице, с надеждой смотрела на происходящее. Буквально за секунды живот королевы был вскрыт, кровь полилась, но как-то нехотя, как будто загустела. А робот быстро начал проводить какие-то манипуляции с внутренностями женщины.
Сторонний наблюдатель, будь он более компетентен, мог бы разглядеть массу подробностей в происходящем, но в комнате был, лишь один не включенный в процесс разумный и он был полным профаном в медицине. Никто из участников же не торопился просветить профана, что происходит и почему. Лишь было понятно, что ситуация критичная.
Вдруг пространство вокруг стало каким-то вязким. И если троица у кровати этого явно не заметила, то незримый наблюдатель, — которым был шокированный Джордж, — ощутил изменения всеми фибрами души. Манипуляции робота, до того очень быстрые и плохо заметные глазу, вдруг стали невероятно медлительными. Резко распахнулась дверь и придерживая её, в комнату вплыла акула. Вернее — в первое мгновение так показалось Джорджу. Быстрый, опасный и не по человечески плавный. Незваный гость в это мгновение напоминал именно акулу.
Его взгляд, как показалось Джорджу, смотрел в никуда и, одновременно, всюду, проникая в каждый уголок большой комнаты. Широкий шаг к кровати, взмах рукой охватывающий всех и робот полностью замирает. Акушерка же обмякла и осела, ткнувшись лицом между ног королевы. Только сама королева, почему-то неправильно отреагировала на манипуляции незнакомца. Медленно повернув голову в его сторону.
— Забавно, — с пробирающим равнодушием, заметил он, похоже, перестав куда-то торопиться. — Видимо ты еще не отошла от рождения двух одаренных великой силы. Ты просто переполнена Силой. Иронично, что самка эволюционировавшей обезьяны, имеющая мидихлориан не сильно больше прочей толпы триллионов никчемных болванов, кичащаяся своим происхождением, поработала банальным инкубатором и дала Галактике и Ордену, в моем лице, две ходячих точки бифуркации.
— Оби-Ван, за что?! — просипела королева непонимающе, но начиная прозревать.
— Ты далека от Силы и просто не поймешь, какими извилистыми путями приходится следовать её адептам. Твоя жизнь — сущая мелочь на весах будущего. Особенно сейчас, когда мир рушится. Но одно рождение этих детей раскрывает целый букет глобальных возможностей. Даже если бы они умерли тот час — это уже было бы серьезным подспорьем Ордену. Но они живы, как я вижу, хотя я чуть не опоздал и всё зависело от такого убожества, — Оби-ван окинул взглядом всех участников драмы.
