(
* * *
) СВР — Служба Внешней Разведки. Нелегалы. Люди служащие России за рубежом, десятилетиями выдающие себя за других. Уникальная для мира Земли организация, не имеющая аналогов в мире. Произошло это из-за специфики первых лет СССР, когда его в мире не признавали. Потому официальные структуры разведки и представительств в виде посольств, в принципе, были невозможны за рубежом.
Приходилось создавать целую структуру, в базе, априори, опирающуюся на нелегалов, которые выдавали себя за местных, путём сложного и сильно предварительного внедрения. Сейчас за рубежом разведке РФ есть на кого опереться, но традиции и привычки времен создания СВР остались. Что очень серьёзно расширяет российские возможности по ведению этой специфической деятельности за рубежом.
(
* * *
) Триангуляция — один из методов создания сети опорных наблюдательных пунктов, состоит в построении сетей, примыкающих друг к другу треугольников и в определении положения их вершин в избранной системе координат. Три точки — минимально приемлемы для построении хотя бы простейшей картины в пространстве. Сигнал от любого объекта поступающих на каждую из этих точек, ввиду разности времени поступления на каждую из них — позволяет выстроить картину его нахождения в пространстве.
В космосе, увы, три точки дают сильно менее чёткую картину, чем на поверхности объектов вроде планет — требуя заметно большее число точек съёма сигналов.
ГЛАВА 50
Глава 50
Кровавая жатва, или посеявший ветер, да пожнёт бурю (часть 1)
(Флагман Падме. Спустя секунды)
Неприятный сбой на 'Барышнике' меня напряг. Я изначально надеялся ограничиться, лишь его жертвой, сохранив прочие свои силы для Набу. То, что там началось в самое последнее время, мне сильно не понравилось. Сообщения шедшие крайними, пока не прервалась связь, вызывали оторопь. Что-то возможно я не так учёл, либо недооценил. То что связь пропадёт, предполагалось, но нюансы этого говорили о том, что у заговорщиков, похоже, планы так же пошли по непредвиденным ими путям. И вовсе не в лучшую для нас всех сторону.
Ранее мы с матерью и старшим братом обсуждали возможное развитие проблем и во многом к ним подготовились. Так нам казалось. Но сейчас я уже не уверен в этом. Меня разрывало желание срочно лететь на Набу, но флот вторжения не давал. Чтобы там ни случилось, они должны справляться сами. Пока. А мы, после того, как решим вопрос с подданными графа, на максимальной скорости полетим к столице. Ну, если конечно будет кому лететь.
— Не мог же ИИ внезапно сдохнуть? — я покосился на техников, всё это время контролирующих потоки информации, идущие из системы.
— Непонятно, работал ли щит в последние секунды, — бросил старший из них.
— Может не случайно этот трофейный искин назвали 'Кретином'? — заметил другой офицер.
— Да причём тут он? — раздражённо бросил старший. — Его задача изначально была, лишь запустить правильно ракеты, а кораблём рулил, вполне сертифицированный и довольно новый искин.
— Теперь мы уже не узнаем, что там случилось, — закруглил я тему этого странного казуса, — оцените успех в целом.
— Первый удар оказался выше минимально ожидаемого, но заметно ниже максимально возможного. Сейчас сложно сказать, сколько удалось бы выбить истребителей, не случись этот глюк в самом конце. Но даже без него удар должен будет иметь последствия.
— Но не сейчас?
— Нарушен баланс, если мы правильно просчитали численный состав экспедиционного флота графства.
— Хватит ли этого?
— Не уверен, — окружающие пытались понять расклады по куцему ручейку данных, который после гибели 'Барышника', снова заметно пересох.
Я обвёл взглядом присутствующих, но кроме неуверенности ничего не обнаружил.
У Дуку остался на данный момент боя, лишь один из двух изначальных крейсеров. Не знаю, он ли был флагманом у них и есть ли во флоте сам граф, увы, этих данных у меня не было. Зато была неопределенность — хватило ли моей жертвы? Сможет ли сейчас королевский адмирал додавить силы графства?
Мне очень не хотелось лезть самому в эту мясорубку, да и тащить туда доверившихся мне подчиненных. Тем более с учетом непонятной движухи, начавшейся сейчас в столичной системе. Но чёрт побери, я не чех или француз и большая часть прочих европейцев во Второй мировой войне.
Как я могу предполагать взойти на престол королевства, если стану отсиживаться в безопасности, когда на мою новую Родину напал враг?
К тому же, а если моего воздействия, сделанного на данный момент, не хватит, чтобы королевские силы в системе разобрались с флотом графа?
* * *
Лексан, напряженно сжав руками подлокотники кресла, чувствовал, как в крови растёт адреналин. Еще недавно спокойная жизнь, этим походом дала фортель, начав становиться всё более экстремальной. Но в процессе он стал замечать, что ему это нравится. Да, среди прочих, он начал слышать тихие шепотки, которые тут же затихали, стоило болтающим заметить его присутствие. Пока робко и среди немногих, но явно появлялись сомнения в принцессе Дома Амидал.
Он их не осуждал. Она действительно всё более заметно выпадала из привычного чоммельцам образа представителя высшей аристократии. Падме и раньше отличалась в своём образе от других из высшей знати королевства, но в этом походе это стало особо заметно. Некоторые, в последнее время, вполне могли счесть службу ей довольно опасной. Рискованней, чем они думали изначально. И далеко не все из них, могли принять это так просто, как сам Лексан и часть прочих из наиболее близких принцессе все эти годы.
Временами казалось, что Падме действует наобум, ничего не продумывая. Приказывая менять курс, по велению левой пятки. Влезая во всё более опасные авантюры. А что будет дальше? Он их мог понять. То, что принцесса была чем-то в это время больна, заразившись в процессе похода, абсолютное большинство не знало. Да что там, даже сейчас, он сам знал об этом мизер.
Однако всё изменилось с последней операцией, по взятию места обитания этого криминального мусора. Призовые, что сейчас ждали делёжки после возвращения из похода, оказались невероятно велики. Даже те кто начал ранее сомневаться в правильности выбора службы Дому Амидал и Падме лично — безжалостно выкинули свои сомнения в утиль.
Проклятие, даже сам Лексан был шокирован суммой, которая по итогу похода достанется ему, как первому адьютанту и личному помощнику принцессы. А он был хоть и не из сливок общества, но родился в очень состоятельной семье. Что уж говорить про тех, у кого не было раньше действительно больших денег.
Как разом повысила Падме, этим своим успехом, статус пошедших за ней лично и их семей, в целом. Сразу нашлись многие, кто уложил ранее непонятные действия принцессы в продуманный план, приведший в итоге к сокрушительному успеху.
А успешному вождю могут простить очень многое. И чем более лидер успешен, тем значимей доверие, которое ему оказывают его последователи. До поры, если вождь явно в целом успешен, щедро делясь этим с пошедшими за ним, ему готовы простить даже явные ошибки, совершаемые время от времени.
Так что Лексан не удивился, когда на Падме стали смотреть даже самые скептичные совсем другими взглядами. Такое доверие конечно можно разбазарить, но не похоже, что Падме на это готова. Да и изменилось в ней что-то, после общения с джедаем. Спокойней, что ли она стала. Правда и жестче. Раньше она нередко могла улыбнуться, пошутить, сейчас же она была собрана и ей явно не до смеха.
Хотя, с другой стороны, то, что в последние дни он узнал, не давало особого повода для радости. Поганые ублюдки из графства, и что им не сиделось у себя? А еще на самом Набу нынче какие-то явно серьёзные неприятности. Он слишком мало знал, принцесса не спешила делиться информацией даже с ним, но одно Лексан смог понять. Война с Дуку, лишь часть происходящего сейчас в их королевстве. Судя по некоторым обрывкам информации, что он смог получить вместе с оговорками самой Падме, на столичной планете сейчас, чуть ли не заговор против действующей королевы. Причём кровавый.
Переговоры в рубке фрегата прервал властный голос Падме:
— Общая связь с кораблями, — спустя короткую паузу, когда приказ исполнили, она продолжила. — Просчитайте точку выхода с вектором движения на оставшийся у них крейсер.
— Принцесса?! — раздалось сразу несколько в рубке голосов.
Лексан покосился, на сидевшую рядом Падме и поразился какому-то ледяному спокойствию и жесткому взгляду куда-то вдаль. Хотя поза принцессы на удивление расслаблена, как будто она приказала принести ей воды, чтобы слегка промочить горло.
— Мы не можем рисковать, они могут не справиться, — казалось, принцесса и не собирается подробно распространяться о решении.
Лексан вдруг со всей очевидностью понял, что рядом сидит не одна из самых богатых, а скорее всего, после последних событий, самая богатая представительница королевства Чоммелль. И не представительница богатейшего и самого могущественного Великого Дома.
Нет!
Рядом сидела пусть и пока ещё не королева, но явно уже думающая, как таковая. И их мелочность, риски и прочее, являлись для неё слишком мелкими. Она просто мыслила другими понятиями и масштабами. И не боялась рискнуть личным, ради общего. Хотя кто бы стал ей предъявлять претензии, останься она вне боя? Никто. Она и все они, пошедшие за ней сейчас, уже сделали больше возможного. Впрочем, для Падме, видимо, нет понятия — минимально достаточного. Её вершины заметно выше, а горизонты много шире.
Он встал, поддавшись спонтанному порыву, чувствуя странную дрожь в теле — не страх, о нет, и не адреналин. Это было, что-то другое, могучее, пробудившее нечто неведомое в глубине его души. То, о наличии чего у себя он и не знал ранее.
— Вы слышали нашу кор... принцессу, — слегка запнулся Лексан, чуть не назвав Падме королевой, но вовремя поправившись. Однако, смотря в глаза присутствующих, он видел — они всё поняли правильно. И замечал, как во взглядах некоторых, всё большего их числа, замерших во внезапной морозной тишине, находит отклик того неведомого чувства, начавшего пробуждаться в нём самом.
Звенящую тишину, прервал негромкий, но одновременно, какой-то мощно пробирающий голос их лидера:
— Есть вещи важнее богатств, даже важнее жизни отдельных нас — таких, кажущихся важными нам самим. Началась война. Будет она, лишь недолгой и малой, либо станет продолжительной и погибнут очень многие — решается сейчас.
Пока здесь мы имеем дело с внешним врагом, на Набу внутренние враги устроили переворот. Кровавый переворот, используя помощь всякого рода внешних отбросов из криминального мира. Можем ли мы повлиять на то, что происходит там? Нет. Не в данный момент. Но если этот флот вторгнувшийся в наше королевство извне, и идущий явно согласованно с заговорщиками, пройдёт к Набу, мы точно падём. Притом падение наше случится с оглушительным грохотом и будет кровавым.
Падме, как будто размышляя вслух, продолжила:
— Наши родные, друзья, любимые, просто знакомые и те, которых мы никогда не знали, но ходящие под теми же звездами рядом с нами. Как посмотрим мы им в глаза, чем оправдаемся? Тем, что вероятно мало что могли? Что пожалели себя — таких значимых и важных? И даже не попробовали стать на защиту нашей земли, когда могли, оставив всё на волю случая?
— А будем ли мы отличаться от всякого рода отребья, что подстраивается под любого сильного, трусливо пресмыкаясь пред ним? Или от тех, что находясь внизу социальной лестницы, всегда ноют, что уж так легли расклады судьбы, они мол ничего не могут сделать. Хотя при сильном желании, они могли бы подняться пусть и не на вершины, но явно выше того дна, где болезненно сладко прозябают.
— Кто мы — вот вопрос возникший сейчас и всегда возвращающийся в моменты серьёзных испытаний. И из чего сделаны? На это, пока мы живы, никогда нельзя дать окончательный ответ, его всегда придётся повторять раз за разом.
— Впрочем, многим лень, или просто страшно давать ответы, на такие вопросы. Можно и так жить. Главное — научиться после такого избегать смотреть в зеркало, чтобы случайно не увидеть там неприятного настоящего себя.
Падме встала со своего кресла, сделала шаг вперед и повернулась к присутствующим. На лице, будто вырезанном из камня, казалось сверкали внутренней мощью глаза. Взгляд, будто магнит, цеплял и не отпускал.
— Достойны ли мы большего, либо наша участь — тех кто останется в живых, влачить жалкое существование на подачки завоевателей, вот что решается сейчас. Запомнят ли нас, как идущих на встречу врагу с высоко поднятой головой, либо быстро забудут, как трусливо спасших свои задницы. Честь или трусость, которая даже не бесчестие, а банальное осознание собственной полнейшей никчёмности?
Падме замолчала, явно сказав всё, что хотела. Не было, несмотря на её слова, в её взгляде, какого-то вполне уместного моменту пафоса. Теперь там горела спокойная твердость. Казалось, если сейчас они ей откажут, она не расстроится, не заругается, а просто сама спокойно пойдёт и сделает всё, что может. Сама, одна. Мысль об этом была дикой, но Лексан вдруг подумал именно так.
Окружающие молчали еще несколько секунд, а после, как будто ничего не произошло, каждый повернулся к своему пульту, а с прочих кораблей пошли пакеты согласований.
Обсчёт нырка пошёл.
В королевстве Чоммелль, что-то сильно изменилось, только об этом пока знали, лишь очень немногие.
* * *
Дарго был ублюдком. Нет, не по натуре — она у него довольно хоть и авантюристская, но добродушная — а по происхождению. Его мать приметил внук главы одного из Великих Домов. Красавица поломалась, но в итоге пала под чарами звона кредов.
Увы, поигравшись в любовь, аристократ оставил её с растущим пузом и треснувшими амбициями, дальше прозябать на обочине жизни. Всё что он с барского плеча дал своему внебрачному сопляку и бывшей любовнице — большую трёхкомнатную квартиру в одном из пентхаузов в элитной застройке.
С одной стороны, даже это повышало статус Дарго. Но с другой, жрало деньги, как не в себя. Чем выше видимый статус — тем больше сопутствующие траты. А даже внебрачное происхождение и жильё в элитном месте — требовалось поддерживать всё более значимыми средствами.
Мать хоть и не смогла добиться большего, но в итоге пыталась хотя бы видимость своего высокого положения удержать. Школа, университет для Дарго — всё это пожирало их небольшие ресурсы со страшной скоростью. А видимость статуса позволяла им влазить во всё большие долги, для поддержания на плаву своей жизни.
Когда в королевстве начали внедрять развлечения в виде гонок на 'болидах' он понял — это его шанс. Среди приятелей, которые на порядки состоятельней, у него была репутация великолепного гонщика. По ночам они рассекали пространство между зданиями в величественных мегаполисах на Набу. Не раз их пытались ловить полицейские. Но сам Дарго успешно и благодаря пронырливости, умениям, а особенно — какой-то внутренней чуйке, ухитрялся оставаться непойманным.
Когда он подал прошение на включение его в программу обучения пилотом 'Болида' — выяснилась причина этой чуйки. Он оказался чувствителен к Силе. Не так, чтобы очень сильно, но достаточно для того обучения, что давали пилотам этих великолепных и хищных машин.
