— А другие? — встрял с лёгким подозрением высокий мальчишка забрак.
— Их уводят другие джедаи, — Кеноби искренне взглянул в глаза забраку, успокаивая его. — Не бойтесь, мы спасём всех.
Дети в Храме по определению очень крепкие. И когда в спину Кеноби попыталась воткнуться молния Силы, которую он, невероятно извернувшись, успел принять на вспыхнувший за миг до попадания меч — всех вокруг мастера джедая раскидало воздушным взрывом, но не убило, лишь поцарапало и слегка ушибло.
Некоторые дети, оказавшиеся подальше, попытались вступить в схватку, но остановились. Во-первых они узнали догнавшего их, а во-вторых — сработал рефлекс, от полученного от него приказа-разъяснения.
— Это предатель, в сторону! — рявкнул магистр Дуку, с яростью прожигая взглядом Кеноби. Молния гудела, чуть виляя, пытаясь обойти меч мастера, но поняв безуспешность и экономя потери в силах, Дуку, наконец, пресёк Технику, которой заинтересовался после того, как увидел поражение Цина Драллига от ситха-канцлера. Йода пошёл навстречу ученику и помог в этом.
Дети успели разбежаться в коридоры вокруг, оставляя пару сильных одарённых в одиночестве.
— Зачем? — скривившись в недоумении, спросил Кеноби магистр Дуку.
— Ты не поймешь. Это мир для подобных вам.
— И ты думал что? Изменить его, украв из Храма самый одарённый класс юнлингов? Ты идиот или наивен?
— Йода мёртв, Сидиус так же. Погибло много джедаев. Сейчас, кроме будущей борьбы за власть, Орден значимо ослаб и, как знать, ваш диктат захотят скинуть другие.
— Думал половить рыбку в мутной воде потом? — с сарказмом уточнил помолодевший Дуку, сближаясь с Кеноби, и чуть двигая своим мечом из стороны в сторону, будто пытаясь загипнотизировать Кеноби.
— Я же сказал, ты не поймёшь.
— Скажи лучше... — начал Дуку и, внезапно, рывком преодолев несколько метров, чуть не проткнул Кеноби мечом.
Оби-Ван резко выдохнул от напряжения, уворачиваясь. Мгновение и мечи джедаев столкнулись, выжигая искры.
И тут случилось неожиданное. Кеноби в последний момент явно почуял угрозу, и за спиной его мгновенно родился плотный Щит Силы. Однако, блеснув искрой во время его преодоления, нечто пробило его, будто тот был сделан из картона и воткнулось в затылок мастеру джедаю.
Голова Кеноби разлетелась, будто гнилой арбуз, по которому пнули.
Магистр Дуку погасил меч и изучающе уставился в проход неподалёку. Из-за угла из него вышла девушка, которая, подойдя к к телу Кеноби, изучив его, хмыкнула, после чего лёгким жестом кисти вытянула Силой из месива иглу, похожую на заколку. Та зависла перед девушкой и чуть задрожала, очищаясь от следов крови и мозгов Оби-Вана.
Дуку подошёл ближе, так же смотря на замерший в воздухе артефакт.
— Занятная вещица.
— Подарок, — скупо улыбнулась девушка.
— И я узнаю руку. Похоже, мастер Мракс не оставляет надежд на твой счёт. А возможно и твоего брата? — усмехнулся Дуку.
— То что я приняла от него этот подарок, не делает меня ему обязанной. Впрочем, у нас хорошие отношения.
— Ты, вообще сильно себе на уме, но оставим это. Как ты догадалась, что происходит? Не свяжись ты со мной, он бы успел вывести лучших из юнлингов.
— Мама всегда говорила, что Кеноби с гнильцой. И, однажды, легко может решить, что смерти очень многих своих и чужих приемлемы, для личного его удовлетворения. И что он мстительный, и сильно не любит Республику.
— Мда, — с недоумением Дуку перевёл взгляд на мёртвого Кеноби. Видимо, она видела в нём то, что не смогли разглядеть мы все.
— И она оказалась права.
— В это раз, да, твоя мама была права. Однако, полагаю, ты с братом, при всей вашей некоторой лёгкой паранойи в адрес большинства вокруг, абсолютно не критично воспринимаете свою мать, — магистр увидел мелькнувшее раздражение в глазах Катерины, одной из самых сильных, вместе с её братом, одарённых не только нынешнего поколения, но всего Ордена, и всё же закончил:
— Однажды это выйдет вам боком. Вы, абсолютно не рассуждая, доверяете ей.
— Полагаете, — слова девушки буквально сочились сарказмом, скрывшим под собой недовольство, сказанным, — что наша мать — одна из величайших королев современности, Падме Первая, однажды предаст нас с братом?
— Причём тут предательство? — успокаивающе обозначил жестом отрицание обвинения. — Речь просто об ошибке. Нельзя так доверять даже ближайшему родственнику. Ведь это может привести к неправильному решению или выбору. Только потому, что вы безоговорочно верите кому-то.
— Мы разберёмся, как-нибудь сами, магистр, — сбоку повеяло на миг жутью, и к присутствующим присоединился парень, несколько болезненного вида.
— Брат, ты пришёл в себя! — воскликнула Катя, бросившись к Косте.
— Спокойно, да, я наконец вернулся.
— Отлично, что к этому привело? — уточнил Дуку, изучая парня.
— Я... не уверен, — замялся Костя, — кажется, мама кричала.
— Битва у Джеонозиса, — мгновенно сориентировался магистр.
— Она...? — начала, чувствуя мурашки страха Катя.
— Спокойно, пока известно точно, лишь то, что... — теперь уже Дуку проявил толику чувств. У него заходили желваки на высеченном будто из камня лице.
— Что?! — оба подростка поторопили магистра.
— Йода погиб.
— Откуда? — шокировано пробормотала Катя.
— Ученические связи. Мощнейшая вспышка и резкий обрыв. Это очень похоже на смерть. А значит, скорее всего, это она и есть. Там вообще много наших погибло. Вы должны были это почувствовать.
— Да, но Йода?! Он, казалось, будет всегда.
— Увы, все мы смертны, даже, как оказалось — Йода.
— Как же мы теперь будем? — потерянно пробормотал Костя.
— Надо понять, каков точно был итог Битвы. А далее, в общем, мы живы, а значит жизнь продолжается, — устало резюмировал магистр Дуку.
Он ещё раз взглянул на тело Кеноби и, удивлённо качая головой, пробормотал:
— Какая глупая смерть. Похоже, при всех твоих талантах и пиетету к ней, Сила не особо тебя любила, мастер. А ведь ты вполне мог со временем стать магистром.
* * *
— Грандмагистр предполагал свою кончину, а потому оставил завещание, — магистр Винду стоял в центре зала заседаний, а вокруг, так же не желая присесть, собрались оставшиеся магистры.
Мейс изучающе прошёлся взглядом по присутствующим, после чего сделал несколько шагов к магистру Дуку и протянул тому кристалл.
— Тут последняя воля учителя. Будь достоин её, собрат.
Магистр Дуку недоумевая уставился на кристалл в своей руке, несколько секунд его изучал, потом поднял взгляд на прочих магистров. Они все молчали одобрительно смотрели на Дуку, лишь магистр Ранцезис, недовольно ёрзал, но, услышав тихий хмык Винду, так же замер.
Дуку повернулся и будто на его плечи опустился тяжкий груз, неторопливо прошёл к креслу в центре. На пару секунд замерев перед ним, он плавно опустился в него.
На помещение опустилась тишина, прерванная магистром Квай-Гон Джином.
— Полагаю, следует открыть заседание, грандмагистр Дуку.
— Верно, ученик. Итак, мы победили, но это далось нам огромной ценой. Враг повержен, но в Республике всё ещё неспокойно. И надо подвести итоги и решить, что нам делать далее.
— Да будет так, приступим же тотчас, — буркнул амбициозный глава департамента науки — Оппо Ранцезис, примиряясь с произошедшим.
________
(примечание)
Итак, произведение закончено... или нет? :)
Подзаголовок главы вовсе не случаен, как, впрочем, и остальные из них, которые нередко касаются всей, а не части главы или отдельных героев в них. Не торопитесь с осознанием финала. Впереди эпилоги и они немало могут вас удивить. Они будут по времени — краткосрочный, среднесрочный и долгосрочный. И они немало раскрасят и нынешний 'финал' и дорисуют свой.
Эпилог первый — ближний (уже почти финал)
Эпилог первый — ближний
Тебе тут не место, или Уходя в закат
(Корусант. Почти два года спустя)
Пустой офис высоченной башни внушал уныние. Тут явно пытались вести ремонт, но, либо передумали, либо просто закончились деньги. Пару последних этажей, оканчивающихся острым шпилем со связками антенн, нынче, кроме мусора и остатков строительных материалов, занимал примитивный дроид, который надзирал за временно оставленными тут инструментами и прочим, что бросили строители.
Иногда на этаж заходил живой охранник. Вид с верхотуры открывался великолепный. С восточной стороны пейзаж украшала величественная пирамида Храма джедаев, с северной же возвышался комплекс зданий, где размещался Сенат Республики.
Сегодня тишину на этаже разбавлял шум разговора. Единственный тут живой смотрел какую-то скучную аналитическую передачу. Там двое экспертов, периодически направляемых ведущим, размеренно вели беседу, пытаясь при этом выглядеть интеллектуалами. Видимо, чтобы подчеркнуть это, студия имела довольно аскетичный вид, будто подчеркивая, что не собирается отвлекать от дискуссии, что ведут гости.
— И всё же, я не согласен с вами, коллега, — человек лет пятидесяти пяти, пришёл в студию в отличном и выглаженном костюме, что контрастировало с его буйной шевелюрой, будто подстриженной своими силами.
— Задним умом мы все аналитики, — продолжил он, — но предсказать, что королева Падме, эта, да простят меня за простонародное прозвище этой очевидно неординарной личности ведущий и аудитория — 'Потрошительница', решится на такой кардинальный шаг — не мог никто из здравомыслящих экспертов.
— И всё же вы немного лукавите, герр Майштейн, — его оппонент был немного моложе, одет скромнее, но столь внимательно следил за всеми деталями своего образа, что на фоне умудрённого коллеги выглядел более выигрышно.
— О, сейчас мы узнаем, что среди нас сидит пророк, — с лёгкой иронией обратился к ведущему пожилой.
— Ваша ирония излишняя. Да, я не предсказал то, что Падме примет нынешнее предложение...
— Простите, что перебиваю, но это пока неофициально и мы обсуждаем лишь слухи, пусть и довольно устойчивые, — встрял ведущий.
— Да, согласен. Но они крайне вероятны и имеют массу источников. Так что, полагаю, мы вполне можем принять их к рассмотрению.
— Согласен, — заметил пожилой эксперт.
— Итак, продолжу. Ранее, я давал анализ, что СССР, который и возглавляла до недавнего времени королева Падме Первая, достиг своего пика развития. В Сенате всё чаще стали звучать пусть и не обвинения в сепаратизме, но опаска, что этот субъект Республики становится опасно сильным и крупным.
— Главная проблема даже не в нём, а в его руководстве и особенно самой королеве Падме, — ведущий явно неплохо подготовился и был в теме работ и позиций экспертов.
— Именно. Сложилось устойчивое мнение, что именно Падме толкает СССР на всё большую экспансию. Что, в сочетании с их силой, и тем более позицией в корне противоречащей принципам финансового блока Республики — вызывало опасение у слишком многих.
— Полагаете, СССР стремительно шёл к сепаратизму? — уточнил ведущий.
— Его толкала туда логика событий, порожденных действиями и главное — крайней пассионарностью Падме.
— Я согласен, что решать проблему так, как её, видимо, решили — можно, — примирительно заметил Майштейн. — Однако, не переоцениваете ли вы вкус сыра в этой мышеловке для самой Падме. Почему по вашему она, вообще согласилась на эту спорную сделку.
— Амбиции. Почему вы сбрасываете их со счёта? — поддержал дискурс ведущий.
— Снять полномочия королевы сектора, с почти триллионом подданных? Ладно бы формального правителя, но она пусть и конституционный, но вполне себе полноценный монарх. И вы видели её полномочия? Это правитель с очень широкими возможностями и правами. И поменять это на пост министра Юстиции... Знаете, это немного сомнительно.
— Министра Юстиции Республики, а не одного из огромного числа субъектов оной, — поправил коллегу с лёгкой улыбкой молодой эксперт.
— Это очень высокий пост, да, но при всех огромных полномочиях, над ним есть правительство, есть канцлер, в конце концов мы все знаем, что в столице, кроме них есть и ещё один орган, который 'немало', — с сарказмом выделил это слово пожилой, — решает. Потому я и полагаю, что это сомнительный размен.
— Но вы согласны, что Падме буквально создана для поста главы юстициариев? — в глазах молодого мелькнула подколка и некое знание.
— Тут я соглашусь. Многие слышали о Падме не столько, как о руководителе СССР, а в контексте её непримиримой борьбы с преступностью. Её действия на этом поприще можно только приветствовать, — старик Майнштейн закачал в одобрении головой и даже обозначил пару хлопков, будто аплодируя.
— Тут замечу, что эта непримиримость привела к огромному числу покушений на Падме со стороны тех, с кем она беспощадно борется уже не первое десятилетие.
— Радует, что вы не приверженцы тех, кто полагал это игрой, для укрепления личной власти, обогащения и расширения СССР.
— Ну, в первые годы это действительно имело к тому подозрения, но нынче здравомыслящие эксперты сочли подобное предположение ошибкой. У Падме Первой явно личное к этой раковой опухоли нашего общества. Она давно не нуждается в таком столь сильно, как вначале своего правления, но продолжает гнуть выбранную линию, невзирая на опасности этого лично для неё.
— Да, особенно то, как она сцепилась в последние годы с хаттами. У неё и раньше были натянутые отношения с ними, но сейчас СССР, похоже, объявил Пространству хаттов войну.
— Официально ничего подобного нет, — заметил ведущий, повернувшись к экрану и обращаясь к зрителям.
— Да, но фактически гибридные военные действия разгораются всё сильнее.
— Я просто уточнил, так как мы не должны вводить в заблуждение, — примирительно кивнул ведущий.
— Так вот, — продолжил молодой эксперт. — Для Сената было два варианта. Ждать, когда Падме доведет СССР до сепаратизма и получить войну на пустом месте, с довольно сильным субъектом Республики, либо попытаться выдернуть этого потенциально опасного, при его нахождении у руля СССР, властного элитария к себе в столицу.
— Был третий вариант. Поговаривают, что хатты назначили совсем уж запредельную сумму за голову Падме. Можно было подождать, когда она сложит жизнь в этой опасной борьбе с ними.
— Поправка принимается, — вежливо поблагодарил коллегу молодой. — Теперь, а зачем это самой Падме. Наверняка она сама прекрасно понимала эти расклады. Одно дело, когда логика событий, порождённых твоей ментальностью и местом власти, толкает тебя на пусть сепаратизма, другое — хотеть на эту дорожку стать. Кроме того, она могла согласиться из-за амбиций.
— Вы не первый раз поминаете амбиции, но теперь мне кажется, у вас есть что-то кроме того, что послужило для нас темой обсуждения. Деталь, которая ускользает от нас? — дал пас молодому ведущий.
— Да.
— О, как я 'люблю' инсайды, — с сарказмом буркнул герр Майнштейн.
— Последнее переизбрание Мон Мотмы на пост канцлера прошло с огромным трудом. Некоторые полагают, что количество подтасовок было заметно выше обычного и именно это, помогло сохранить финансовому блоку, представителем которого, во многом и является наш нынешний канцлер, свои позиции и главного лоббиста.
