Последние пару дней я внёс в спарринг с гвардейцами охраны некоторое дополнение. Оружие, что использовалось в поединках, часто менялось. Сейчас к этому выбору добавились гунганские ритуальные щиты. И я решил попробовать их самолично. Учитывая то, как обычно такие тренировки проходили, подобное не помешало бы.
Одел стандартный защитный костюм. Он хоть и защищал качественно всё тело от каких-либо повреждений, но в случае ошибки допускал сильные болевые ощущения. Взял в руку любимое для таких разминок оружие — тренировочный силовой 'кнут', боевая версия которого стояла на вооружении у части дворцовой охраны (*).
К Силе оружие не имело никакого отношения. В сложенном состоянии он раза в полтора длиннее рукояти джедайского меча. В бою же он мог раскладываться до пяти метров. Тонкая крепчайшая основа, что немного походила строением на позвоночник, генерировала в боевом состоянии вдоль всего кнута электромагнитную оболочку.
Легкими движениями кисти можно было резко менять направление или дистанцию удара, как самого кнута, так и его наконечника. Кнут немного напоминал при работе, крайне подвижный скорпионий хвост. Готовый мгновенно ударить в любую строну.
На другую руку я надел щит, вышел на середину площадки и включил его. В тот же миг на меня бросились несколько охранников, вооруженных двух клинковыми электромагнитными глефами.
Скидок мне в спарринге не давали, а потому поединки редко тянулись больше минуты. Только то, что я дольше своих оппонентов впитывал джедайскую науку, а потом её использовал — помогало мне вообще держаться против сразу нескольких очень тренированных соперников.
Вот и сейчас, выгнувшись дугой, приняв пару горизонтальных ударов на щит, увёл их над собой. После на коленях скользнул за спину самой активной пары 'застрельщиков'. Чуть крутанул кистью, задавая ИИ оружия структуру движения. От чего шарик наконечника кнута мелькнул рядом со мной, с яркой электрической вспышкой ударив одного из соперников в спину. Гвардейца, в прострации раскинувшего руки, бросило вперед на пару метров, где он плашмя упал на пол. Я же ещё в падении, даже не повернувшись и не возвращая наконечник к себе, ещё чуть довернул рукоять кнута, вызывая волновой спазм по всей плети. Ударив боковой частью по плечу второго гвардейца. От чего он упал вбок, от болевых ощущений выпав на несколько секунд из схватки.
Однако радоваться было рано, оставались еще трое соперников. От тычка первого мне, скользившему по полу на коленях дальше, пришлось уходить в боковом кувырке, прикрываясь щитом. Одновременно, чуть дернул рукоять оружия и опасная, извивающаяся и искрящая дуга нескольких метров длины, пронеслась на уровне колена вокруг. Но соперник пружинисто перепрыгнул, попытавшись достать меня в глубоком выпаде.
Двое других, от которых я ранее закрылся первой поверженной парочкой, прыжком преодолели препятствие в виде своих коллег, и я оказался практически в полном окружении. Да еще и в полу лежачем положении.
Единственное, что я успел сделать — мгновенно хлестнуть ближайшего плетью. Он легко защитился глефой, что выдала сноп искр при столкновении боевых частей нашего оружия. Но кнут, даже в тренировочном виде, если конечно находится в опытных руках, крайне неудобное для противника оружие. Вот и сейчас плеть с огромной скоростью обвила глефу и врезала наконечником по закрытому шлему гвардейца.
Невзирая на отличную защиту, он просто осел на пол, как пыльным мешком ударенный. Став последним моим успехом. Ещё не осел мой третий соперник, как с двух сторон меня приложило глефами, оставшихся на ногах гвардейцев. Большую часть электрического удара принял на себя тренировочный костюм, но и мне немало досталось. Болевые ощущения были рассчитаны, чтобы непосредственно телу не вредить, но боль вызывать сильно неприятную. Когда несколько раз такое испытаешь, будешь вертеться, как уж на сковородке. Дабы получать, как можно меньше таких 'подарков' от оппонентов.
На этом скоротечная схватка закончилась. И теперь многим из нас нужно было несколько минут, чтобы отойти от болевых ощущений. Обычно за тренировку я проводил не более десятка подобных схваток. Увы, я уже перестал тотально побеждать в них, как было поначалу. Нынче, троих — максимум, что мне удавалось победить. Гвардейцы уже сами неплохо натасканы по упрощённым методикам Ордена и надо сокращать количество спарринг партнеров в таких схватках, максимум до трех разумных.
А со временем, как бы не снизить их до двух. Всё же текущий гандикап в силе между нами может сильно сократиться. Так как у меня полно и других дел, в отличии от них, заметно больше нынче тренирующихся по новым методикам, с активным применением, пусть и куцых, знаний данных мне Мраксом.
Когда тренировка наконец закончилась, я весь потный, усталый и немного избитый, направился к бассейну, чтобы смыть с себя усталость. И лишь тогда заметил, что у меня гости, точнее гость, который, похоже, уже давно наблюдал процесс тренировки с веранды дворца.
Гость довольно своеобразный. Когда десять месяцев назад, за полтора месяца до начала квалификации третьего чемпионата 'Битвы Мехов' со мной на связь вышел этот разумный, я сильно удивился. Изначально чемпионат был закрытым. В нем участвовали команды от Домов и некоторых крупных компаний, что не входили в состав чьего-либо Дома. Но все они являлись поддаными королевства Чоммелль.
И пусть в будущем я предполагал возможность сделать чемпионат открытым, как и другое свое детище схожего порядка — космическую Регату, но пока они всё ещё проходили стадию становления и отладки. И предполагалось, что минимум несколько лет еще ситуация будет сохраняться. Всё более расширяясь, лишь в рамках сектора Чоммелль.
Но когда такие разумные, как мой нынешний гость, просят включить команду извне, им не отказывают. По крайней мере, без крайне веских причин. Я и не отказал. Мне тоже было любопытно, как эти новички себя покажут в неожиданной среде. Правда я поставил жёсткое ограничение для новых участников. На которое разумный очень похожий на человека, но им не совсем являющийся, нынче стоящий неподалеку, легко согласился. Более того, он сам внёс дополнительное ограничение уже по типу мехов, что может использовать его команда.
В ежегодных соревнованиях было несколько этапов, растянутых по времени почти на восемь месяцев. Дольше всего длилась квалификация, там каждый был сам за себя и командам важно было просто продержаться дольше прочих. Потом были отборочные, когда команды делились на группы и бились уже более серьезно. На этом этапе некоторые устраивали временные союзы, которые могли раздавить конкурентов сообща.
Потом шли игры на выбывание. Тогда команды бились, лишь с одним оппонентом. И в конце происходил Большой финал. Все прошедшие в него участники, бились в одной битве на громадном полигоне, что каждый раз перестраивался по своему.
Никаких союзов в финале, никаких замен мехов, более того, команды имели чёткий состав видов машин, и лишь те из них, что остались в строю после игр на выбывание, могли участвовать в Большом Финале.
При всем размахе соревнований и огромной зрелищности, они служили сразу нескольким целям, из которых заработок хоть и был важен, но имел наименьший приоритет. В большей степени это был постоянный и крайне жёсткий тест машин, которые дорабатывались после каждого соревнования, иногда даже в процессе. Всё больше избавляясь от детских болячек. Кроме прочего, тут же отрабатывались концепции и модули для мехов, всё более разнообразно устанавливаемые участниками.
Кроме того шел серьезный тренинг пилотов мехов, которых становилось всё больше. Открытая недавно академия подготовки пилотов оных, уже была завалена запросами на поступление. А ведь надо мной смеялись, когда я в череде образовательных учреждений открываемых под моим патронажем, решился и на такое. Но уже после первого чемпионата 'МехБитвы', да еще и когда я заявил, что критерии допуска к обучению будут мало связаны с финансовым положением претендентов, вал желающих на место, удивил даже меня самого.
Команды насчитывали по пять мехов. Краеугольным являлся мех гигант, которому я дал наименование 'Голиаф'. Громадный и гуманоидноподобный, чуть более 20 метров в высоту, когда он выпрямлялся, то выполнял сразу несколько функций на поле боя. Служа одновременно, как ключевой ударной силой, так и центром управления многочисленных дронов.
Экипаж его состоял из шести человек, из которых многие могли иметь, при необходимости, двойные или даже тройные роли. Один механик-пилот, что управлял махиной, трое операторов-стрелков, что во многом осуществляли огневое воздействие по всей сфере вокруг меха. Один оператор-дронов, в ведении которого была стратегическая координация от штатных 10 летающих, и 10 наземных дронов, до возможности корректировать, сродни генералу, действия двух сотен дронов с ИИ. Да командир, что кроме командования, мог взять на себя любые другие функции.
'Голиаф', кроме способности относительно быстрого, для такой махины, передвижения по земле к месту боя — от 50 км в час крейсерской, до 90 км на форсаже — имел и другое средство доставки. Два мощных движка с изменяемым вектором тяги, могли поднять машину на сотню, другую метров и маневрируя, перенести её заметно быстрее наземного передвижения в нужную точку. Правда у такого передвижения были и минусы.
В схему мехов изначально закладывалась возможность перекидывать мощности реакторов в нужные узлы. И при полёте 'Голиаф' потреблял слишком много энергии, а потому падала мощность щитов почти на 30%. Основные же излучатели просто отключались, оставляя в боевом состоянии, лишь второстепенные орудийные системы.
Но при грамотном использовании, да в комплексе с другими мехами и дронами — это была просто страшная машина. И крайне трудноубиваемая. Правда в соревнованиях они, ввиду некоторых сниженных характеристик, показывали далеко не весь свой потенциал.
Учитывая специфику испытаний, кроме щитов, которыми были оснащены все мехи, и качественных материалов из которых они были произведены, все пилоты этих машин осуществляли управление, находясь внутри особо прочных бронекапсул. Расчёт порога воздействия оружия мехов, снижали до такого, что даже при поражении самыми мощными излучателями 'Голиафа' самого малого разведмеха — 'Страуса', пробитие капсулы не осуществлялось.
Для этого пришлось корректировать и оружие, и защитные системы. Тем не менее некоторый риск всё же оставался. Но скорее касаемо травм и ранений, нежели фатальных последствий. При критичном повреждении мехов, происходил отстрел капсул пилотов, а цели обозначались для всех участников, как запретные.
Основная рабочая лошадка имела вид коренастого пятиметрового меха, в кресле которого сидел, лишь один пилот, в некоторых модификациях, в основном боевых, а не соревновательных — два. Машина получила наименование 'Страж'. Передвигался по поверхности со скоростью от 70 до 110 км в час на форсаже. Будучи крайне терпим к пересечённой местности. Он так же обладал парой движков, но полноценно летать не мог. А использовал их, как прыжковые — для преодоления особо сложных препятствий, как маневровые — для резкого изменения вектора движения и, как ускорители при беге.
Кроме того, мех мог, получив целеуказание от летающих дронов, подпрыгнув, почти мгновенно ударить лазерными орудиями сильно дальше, чем стоя на поверхности. После чего снова уйти за линию горизонта. Последняя, при нахождении на поверхности, им сильно мешала, кардинально сужая дистанцию огня из лучевого оружия, ввиду невозможности теми стрелять по настильной траектории. Частично это компенсировалось ракетами, но не полностью. От того, кстати, чем выше находились такие орудия, тем шире был поражаемый ими круг вокруг меха. Учитывая, что орудия на высоте пары метров уже на дистанции менее пяти километров упирались в линию горизонта, из-за изгиба планеты, подобное становилось особо актуально.
Во многом, кстати, производство убогих пока в Республике гигантских машин немного похожих на АТ-АТ было связано с этим. Ведь глупо иметь мощные орудия, с их способностью стрелять лишь по прямой траектории, и ограничиваться жалкими километрами, сокращая поражаемую ими дистанцию. Потому и сама концепция мехов, с их ростом ввысь и установкой энергетического оружия, как можно выше, начинала играть новыми, вполне прагматичными рамками. Что, впрочем, не отменяло концепции вполне классической техники. Но какую-нибудь тяжёлую орудийную установку на нечто вроде танка имело смысл ставить, лишь при том, если это являлась машина ПВО. Но это касаемо реальной армии. а не того, что проходило нынче.
Была и придумка чисто самих пилотов, рождённая во время соревнований. Обе стопы сверхтяжёлого и тяжелого мехов были оснащены мини импульсными движками, которые при передвижении меха, давали микро-импульсы. Они, отчасти, гасили удары ног сверхтяжёлого и могли сильно ускорять средний мех. Это было сделано для того, чтобы тяжелая машина меньше вязла в поверхности, часто далекой от сколько-либо твердой. А в среднем пилоты ухитрялись во время быстрого бега, добавлять к каждому шагу короткий импульс больших прыжковых движков.
Это тратило, лишь малую часть накопителей, давая возможность реактору держать приемлемый уровень энергии в них. Позволяя довольно продолжительно работать движкам в таком прерывистом режиме. По сути, этим могло увеличивать длину шага довольно увесистого среднего меха во время бега, сделав движение сродни чередам прыжков в длину.
Самый маленький мех получил от меня название 'Страус'. Уж больно его бег напомнил мне эту невероятно быструю в беге птицу, да еще и с крайне сильным ударом 'клюва'. Лёгкий разведывательный мех сделали очень быстрым и высокоманёвренненым. Он выполнял несколько функций. Разведка, скрытая охрана, борьба с пехотой, удар исподтишка, снайперская работа. Как и прочие имел массу вариантов комплектации.
В плане разведки и скрытой охраны ему помогало его строение. Поджарый лёгкий мех, в котором пилот вынужден был располагаться почти, как в формуле-1, мог настолько сильно сложиться, что на поверхности оставался 'валун', чуть менее полутора метров в высоту. Включив режим маскировки, он закрывался мимикрирующим под окружающие поверхности щитом, делающим его крайне трудно обнаруживаемым даже с помощью хороших локаторов.
При наличии разных модульных сборок оружейных блоков, наиболее любимым командами — был блок в виде легкого рельсотрона, который ставили главным орудием 'Страуса'. Разгоняя лёгкую алюминиевую болванку, до почти 20 км в секунду, мех мог выполнять функции снайпера, что выбивает ключевые узлы машин противника, или наносит точечный удар по его позициям. И хоть рельсотрон обладал относительно низкой скорострельностью, но его точность, сохраняло убойность при дальних выстрелах. И, в отличии от лучевого оружия, осуществляемое заметно меньшим объёмом энергии, эффективность в пробивании щитов. Которые так же лучше воспринимали попадания лучевого оружия, нежели такого. Это делало из рельсотронов отличный снайперский инструмент.
