Максим, злясь на себя за слюнтяйство, ударил полем по лысому, парализовав ему ноги и речь. "Пусть теперь поживет в аду. Не убивать. Калечить. Лишать возможности убивать и жировать, — думал Белый, подходя к довольно солидному бумеру. — Но ведь тех шестерых ты под ковш закинул? — Он сглотнул, вспомнив ком растерзанной плоти. — Но это в борьбе, при самообороне, — оправдывался сам перед собой парень, усаживаясь за руль автомобиля. Да ладно тебе "самооборона", — ехидничал внутренний оппонент. — Кто тебе что может сделать, а?"
— Не знаю, но нападающих быков и убийц буду уничтожать. Именно как бешеных псов. Даже хуже. Без сожаления. Слишком уж много их развелось, — уже вслух решил Макс. Видимо, ужас кровавого зрелища несколько поутих. Помня отцовские уроки автодела, он завел автомобиль и после нескольких рывков все-таки поехал.
"До какой-нибудь остановки, а там брошу. Или до первого такси. Некогда. Завтра олимпиада. Кончить надо сегодня", — решил Макс, нажимая на газ...
Таксист поинтересовался наличием у клиента денег, и Макс, спохватившись, пошарил по карманам, заглянул в барсетку, взятую из уже брошенного в придорожных зарослях бумера. Все его сбережения остались там, на свалке, в той жуткой куче. К счастью, главный киллер был запасливым малым и пассажир передал несколько довольно крупных купюр бдительному таксисту. Тот молча кивнул и, казалось бы, перестал обращать внимание на затянутого в кожу юнца. Максим же, рассеянно глядя на столичные пригороды, думал, что он сделает со Ржавым. Конечно, кара должна быть страшной и мучительной... И долгой. В конце концов, смерть — все-таки избавление от мук. Хоть страшное своей неизвестностью, но избавление. Надо, чтобы подольше помучился. Или... или сделать с ним то, чего он больше всего боится! — решил юноша. И обобрать. До нитки. И все — опять же сиротам. Или?.. Ага, приехали. Спасибо.
"Юный мститель! Кто-то все-таки настучал. Или вычислили? Не удастся теперь внезапно. Хотя я вроде уже уничтожен? А чего он боится? Некогда, некогда, некогда фантазировать, — собирался Макс с мыслями, осматривая довольно солидную крепостную стену, отделяющую логово Ржавого от остального мира. По периметру нескончаемой ограды зло, словно сквозь оптический прицел, присматривались к внешнему миру камеры наблюдения. — Незамеченным не пройдешь. Хотя... — Юноша закрыл глаза и попытался увидеть течение тока в подключенных к камерам кабелях. То, что вдруг открылось ему, ошеломляло. Словно кровь по организму, разливалось электричество по особняку. Вон там мощный, ослепительно-красный поток вливается в этот организм от центрального провода. Он бьется, пульсирует, меняет оттенки цвета. А дальше разливается на розовые, голубые, сиреневые струи, те — на небольшие ручейки, а они разветвляются на светящиеся ниточки. — Та-а-ак. Потрясно, но некогда. Сейчас — в обратную сторону. От камер — куда? Так. Там и пульт. А рядом, в том же пульте — переключатель. Этакая перемычка между потоками. Если убрать? То есть, соединить потоки?" Макс сфокусировал свое таинственное поле на промежутке между двумя мощными потоками электричества, как он полагал, — на пульте управления.
Что это было? В ослепительный миг все потоки соединились в один, бьющий во все стороны фонтан. Одна из его струй пронзительно-зеленой змеей кинулась в сторону Максима и наполнила его бурлящей энергией. Юноша еще не привык к такой зарядке, и сознание его на мгновение отключилось. Правда, очнулся он быстро. Ощущения? Ну, кто пробовал воткнуть в розетку изогнутый гвоздь или просто по глупости хватался за провода — знают. Макс вспомнил, как получил такой "заряд бодрости", вкручивая лампочку во включенный патрон. Хотя здесь — он оглушенно покачал головой — здесь что-то было не так. Ну да ладно. Главное, теперь волны электроэнергии бушевали вдали — не доходя до крепости Ржавого. Пора. Не теряя времени на раздевания (по опыту он знал, что одежда останется здесь, у места, где он войдет в стену), мститель проткнулся сквозь ограду и оказался в просторном дворе. Нет, скорее поместье. По всем правилам фортификации за стеной периметром простиралась мертвая зона — гладкая бетонированная дорожка метра в четыре шириной. Подросток проскочил ее одним прыжком — пока охрана, наверняка, ошалело переключает тумблеры. Ага, вот и они, родные. Как без них? Огромнейшие, омерзительные в своей бессистемной и безнаказанной агрессии псины. Это уже не ново, и Максим знал, что уничтожение этих уродов не составляет для него труда, не приносит боли и душевных мук. Даже убийство той первой, бешеной собаки вызвало более серьезные терзания. Через долю секунды, уже в прыжке на жертву, их сердца оборвались, и на землю тяжело упали три агонизирующих сгустка мышц. Откуда-то издали приближался лай еще трех или четырех псин. Максим раздосадованно поморщился — эти трупы укажут на место проникновения незваного гостя. А убивать на расстоянии, по голосу, не чувствуя нападения... Нет! Подросток присел за кустом начинающегося лесопарка и сосредоточился, вылавливая волну собачьих чувств. Да, тоже самое. Ярость, азарт, черная ненависть. А если?
И он попытался внушить псинам безотчетный ужас. Ну, должны же они хоть чего-то бояться? На генетическом уровне? А если? Вспомнив дурашливый рассказ Шекли, он полыхнул в собачьи морды стеной огня. Дикий испуганный визг, перешедший в завывания, стал быстро удаляться. Максим, счастливо улыбаясь, пустил этот воображаемый таежный пожар следом и поставил стеной у самых поджатых хвостов животных. Все! Они обезврежены. Навсегда. И убивать не пришлось! С этими мыслями юноша двинулся дальше — напрямую к особняку а-ля дворянское гнездо. Он успел пронырнуть через заднюю стену и оказаться в кладовой, когда охрана, рванувшаяся сначала на лай, потом — на визг собак, вновь стала по постам.
Кладовая должна ассоциироваться с какими-то старыми валенками, сушеными вениками, древней рухлядью и пылью. Ничего подобного здесь не было. Или Ржавый, или его дворецкий любили порядок. Все было аккуратно сложено в стоящих на стеллажах солидных армейских зеленых ящиках и ящичках всевозможных размеров и вместимости. Все закрыты на замки, а некоторые даже опломбированы. Но особо интриговали оцинкованные ящики, строгой шеренгой стоявшие на отдельном стеллаже. Впрочем, сейчас было не до этого. Максим очень осторожно выглянул через стены. Справа оказалась кухня, слева — бильярдная. Значит, значит... Кабинет, конечно, на втором этаже. Выше, под крышей, всякие там спальни, курильни, прочие прибамбасы. Ниже — гараж, сауна, ну, что там еще? Фитнессклуб, массажная и так далее. Столовая парадная — на втором. Но кухня — на первом. Значит... В кино видел. Этакий маленький лифтик для подачи пищи. Этакий штришок особого шика. То что надо. Он кинулся на кухню и быстро втиснулся в это устройство. Подняться по канату проблем не составило, и вскоре Максим уже слышал голоса — резкий, грубый и бубнящий. Ему повезло. Не желая осквернять свой кабинет многочисленными быками из охраны, Ржавый на этот раз инструктировал свое воинство в столовой. Видимо, сразу после напутствия намеревался пересидеть опасность в более надежном кабинете, но спускаться вниз, под открытое небо, не хватило духу. А конференц-зал — это уж слишком. Поэтому вот так, почти рутинно...
— Ну, что там? Ты что оторопел? Дай сюда, — вырвал сотовик из рук действительно оторопелого мужика рыжий живчик.
Максим из своего укрытия во все глаза смотрел на Ржавого. Маленький. Лобастый. Крепко сбитый. Тонкие поджатые губы. Действительно, огненно-рыжая шевелюра. Порывистые движения. И жутко контрастирующий с этим всем обликом бас. Ну, словно речному трамвайчику присобачили гудок океанского лайнера.
— Да... Как? Короче. Что мямлишь? Никого? А собаки — просто так? Испугались? Чего? Кого испугались? Они на медведя, на крокодила... Ладно. Хватит. Стрелять во все, что пошевелится. Да. На поражение. Сейчас появится.
— Вот такая получается лажа, братаны. Или господа — кому что ближе. Появился некий неуловимый мститель. Юноша нежного возраста со странными способностями и повадками. Мои коллеги — ваш, ваш и ваш боссы любезно согласились прикомандировать вас на сегодняшний день ко мне. Еще минут пятнадцать назад я думал, что мы справились сами. Но увы.
Хозяин, расхаживая вдоль подобия шеренги, вдруг вызверился на одного из громил.
— Чего лыбишься, дружок? Думаешь, в игрушки играем? — Одним ударом Ржавый свалил гориллу на пол и, не обращая больше внимания на незадачливого слушателя, продолжил.
— Этот вьюноша ухайдокал Прохора и его ребят. Так, что один сам в петлю влез. Вот, его брателло Ники даже оттуда своих ребят прислал. Я не гоню пургу? — Посланцы Ники отрицательно покачали головами. — Он уходил Игната и его профи так, что те рехнулись и замордовали своего босса. Есть все основания думать — это для тех, кто умеет, что эпидемия параличей у наших коллег-щипачей — тоже его работа. Да и другие мелкие проказы. Сегодня на гм... рандеву с моими ребятами он сначала, не знаю как, киданул под грейдер шестерых моих ребят, а потом, как я понимаю, уделал и моего лучшего киллера. Теперь он идет сюда. Или, судя по фокусам с электричеством и собаками, — уже пришел. А посему, — подвел Ржавый итог повествованию, — ваша группа — на периметр к Ревелю, вы все — на все входы в дом, вы — первый этаж, вы — на лестницах между этажами. Вы здесь. Осип, Ларик, Морж — со мной. Вновь всем. В доме, кроме вас, никого нет. Во все шевелящееся стрелять на поражение, — дополнил босс, растворяясь в анфиладах, ведущих в кабинет.
"Во все, что шевелится? — хмыкнул про себя Максим. — Сейчас устроим", — и он мысленно сосредоточился на волнах, царящих в подземном, подвальном царстве этой домины. Вскоре он нащупал поля спящих сейчас ночных пройдох и стал мягко понуждать их к действиям.
Когда напряжение достигло апогея, раздалась первая очередь из безотказного, испытанного и любимого многими "узи". Тут же кто-то громыхнул из пистолета. Затем в разных местах дома раздались крики и выстрелы.
— Что, что происходит? — выскочил из кабинета приближенный к Ржавому Морж. — Прекратить! — загремел он. — Ну, чего палил? — встряхнул он владельца "узи".
— Зашевелилось. Как приказал босс — очередь. А там — крысища. Вызверилась — и на меня. Защищался. Вон, — показал он стволом на гигантскую, откормленную на царских объедках Ржавого шушеру.
— Везде то же самое. Я уже выяснил. Крысы. Почему-то кидаются на людей, — сообщил Родя, — поставленный над всей этой разношерстной братией кэп боевиков Ржавого.
— Прекратить! Тир здесь устроили.
— Но, Морж, они действительно кидаются, — возразил Родя. — Вон, смотри, — почему-то прошептал он, кивком головы показывая в сторону наполненного хрусталем стеклянного буфета. Из-под него действительно вылез здоровенный экземпляр серого племени, поблескивая глазками и к чему-то принюхиваясь.
— Выцеливает, — вновь шепотом объяснил кэп.
Крысище, видимо, "выцелила" жертву, потому что с яростным писком бросилась к Моржу. Это произошло столь быстро, а приказ "Не стрелять!" был столь свеж, что все только наблюдали, как крыса, мелькнув по паркету серым пунктиром, поднырнула в штанину боссова клеврета. Ужасающий, холодящий душу рев до отказа наполнил довольно просторный дом, вырвался из окон и вернулся эхом откуда-то из сада. Судя по лихорадочным жестам орущего Моржа, агрессор, лихо поднявшись по ноге, прочно обосновался несколько выше и вцепился в добычу намертво.
Морж, продолжая реветь, попробовал оглушить противника своими пудовыми кулаками. Переливы, ворвавшиеся в ранее однотонный вой, давали понять, что попадал он не в крысу. Ну, не совсем, и не только в нее. Додумавшись, наконец, жертва крысиной атаки рванул с себя брюки. Так, что разорвал пополам. Затем так же в куски разодрал пестрые просторные трусы.
То, что увидели развеселившиеся было коллеги, обдало их холодным потом. Зверек, в своей безрассудной и бессмысленной ярости, продолжал рвать плоть на самом интимном мужском месте, и из раны уже фонтаном хлестала кровь. Длинное, красное теперь, тельце крысы, словно порождение кошмарного сна, свисало каким-то дьявольским сгустком зла. Морж оторвал крысу от себя с куском своей плоти и отбросил далеко в сторону. Все же оглушенный здоровенными кулаками жертвы, странный враг хрипло, уже похоже на рык, зашипел и, покачиваясь, вновь двинулся к Моржу. Тот, уже оседая от потери крови, выхватил своего "Макара" и расстрелял всю обойму в безумца. Когда все стихло и оба свидетеля поединка замерли в неподвижности, стало слышно, как требовательно завывают сотовики у командиров. Первый ответил боссу Родя.
— Нет, босс. Не он. Если только не превратился в крысу. Стрельба? Я же говорю — крыса. Какие шуточки, босс? Да разве я когда... Крыса кинулась на Моржа и начисто отгрызла ему... ну это. Да, это он орал. Кто? Мы? Сейчас принесу к вам на перевязку, убедитесь. Никто бы не посмел колоться в такое время. Куда? Но там никого. Что? Так... Принято.
— Крыс бить подручными средствами. Стрельбу прекратить. Лихой, бери троих и Моржа в подвал. Окажете там помощь. Так сказано шефом, — выделил он каждое слово, увидев недоумение в глазах братвы. Все знали, что такое "оказать помощь" раненому. Но Моржа? Правда, мозгов для раздумывания не хватало, и теперь уже бывшего шефова любимца поволокли в буквальном смысле в последний путь. И эта картина не прибавила оптимизма защитникам.
— Я думаю, шеф, может, они перебесились? Нормальные крысы на людей не нападают. Особенно днем. Но если что, будем отбиваться без стрельбы. Нет, во дворе тихо. Почему не отвечают? Пойти проверить? Понял. Заметано. — Родя запихнул мобильник в карман куртки и кинулся к выходу.
— Вон, еще одна выцеливает. И еще... И вон, — шепталась охрана, глядя под мебель. Действительно, то тут, то там выглядывали ощерившиеся крысиные морды.
— Да какими там, блин, подручными средствами? — вслух высказал сомнение один из быков. — Да еще, как сказал Родя, бешеных. Пока я ее задушу, она меня сколько раз цапнет? Или, как Моржу, в штаны влезет. Какими там, блин, подручными? Бросится — буду стрелять, — и тут же пальнул в действительно кинувшуюся на него крысищу. — Вот так, блин, — довольно прокомментировал он свое попадание.
— Следующего, кто бабахнет в крысу, пристрелю лично, — выскочил из кабинета еще один царедворец — Осип. Кончай базар! Дело есть дело.
Зная безграничную и неуправляемую жестокость этого клеврета, возражать никто не посмел.
Максим вдруг почувствовал, что устал натравливать серую братию на защитников Ржавого. В конце концов, для крысиного племени это было противоестественно. Да и не сделали эти громилы крысам ничего такого, чтобы те превратились в камикадзе. Максим понял, что неправ, что ужастик получается впечатляющий, но какой-то несправедливый в отношении ни в чем не повинных животных. К этому времени он уже настроился на мыслительные волны Ржавого воинства. Инстинкты голода, размножения, удовольствий, а сейчас — и страха были более выражены, чем инстинкты крыс, у которых все-таки превалировали любовь к детенышам, братство стаи, какое-то самопожертвование и даже отвага. Да и многие из особей оказывались просто умнее этих человекоподобных примитивов с пистолетами-пулеметами разных калибров. И тогда, вспомнив недавний эпизод с псинами и уже давний — с Прохором, Макс полыхнул по глазам бычил пожирающим пламенем. Казалось, дом просто чудом не развалился от дикого рева и грохота выстрелов. Стрельба, правда, вскоре стихла. В первый момент, ощутив вспышку и ослепляющую боль в глазах, почти каждый из незадачливых охранников тотчас нажал на спуск в сторону пламени — то есть прямо перед собой. Потом наступила жуткая боль в глазах и — темнота. Куда уж тут стрелять? И тридцать луженых глоток, привыкших ржать, жрать, храпеть и гоготать, вдруг заверещали, захныкали, завыли, моля о помощи. Максим выбрался из своего убежища и, все-таки кривясь от раздирающих дом криков, вошел в кабинет к Ржавому.
