— Вот теперь можно и кофе, — вытирая холодный пот, обратился к Александру целитель.
— Ты снял боль? — пристально вглядываясь в подростка, уточнил хозяин. — Ты можешь вот так обезболивать? И надолго?
— Я думаю, что навсегда.
— Что, что навсегда? — парень притянул к себе Максима.
— Я же говорил, вылечим. Только без рук и прочих эффектов, ладно?
— Если ты это сможешь...я...я не знаю...Хотя...не верю.
— Вот что, — начал диктовать условия подросток. — Мне надо будет... — и он рассказал об особенностях своего поведения в таких случаях.
Когда условия были приняты, Максим, не прерывая теперь сон девушки, принялся за исцеление. Организм девушки уже начали подтачивать ужасная боль и непрекращающееся отравление отмирающими клетками. Очень сильно были повреждены глаза. Кожа лица представляла собой один ужасающий ожоговый рубец. Практически не было губ. И боль, боль, боль. Максим не знал, просто чувствовал, что и когда следует делать, куда в первую очередь направлять свои целительные лучи, а когда, стиснув зубы, впитывать в себя боль и затем выводить ее черными струями. Максимальная самоотдача требовала тишины, и юноша попросил молодую пару не разговаривать во время его сеансов. Только когда Александр отволакивал в очередной раз обессилевшего подростка к свету — солнечному или лунному, они шепотом беседовали. По тому, сколь бережно и предупредительно стал относиться к нему хозяин, Максим понял — уверовал. Да и кто бы не уверовал, если девушка все реже стала ощущать боль, начала есть, вставать и даже изредка смеяться.
— И все же признайтесь, я смогу когда-нибудь вас увидеть, мой таинственный спаситель? — набралась она мужества спросить перед началом очередного сеанса.
— Конечно, но позже.
— А пока я тебе его опишу, — вмешался Саша. — Это подросток лет пятнадцати, роста для его возраста нормального, телосложения... теперь хрупкого. Он ничего не ест, только загорает, пьет что-нибудь, спит и опять к тебе...
— А какого цвета у него глаза? — включилась в игру девушка.
— Не присматривался... Я же не девушка...
— Ну вот, опишу, опишу! Не надо. Сама увижу, раз Максим обещает.
Когда окончательно отпустила боль, девушка очень много спала. Теперь ее восстановление, хоть и требовало от юноши много сил, было не столь изнуряющим, и ребята постепенно разговорились. Александр скупо поведал о том, что пришлось пережить им обоим с момента, когда "неизвестный" плеснул в лицо девушке кислотой. Сколько физических мук перенесла она при операциях и после них, сколько психических и моральных — он, выхаживая любимую и участвуя в издевательски-муторном следствии. Как оказалось вдруг, у исполнителя железное алиби и он, нагло глядя в глаза Александру, "прощал" тому его настойчивые показания. "Ну, обознался с великого горя. Бывает". И как выходил этот гад из суда под ручку с раздувающимся от гордости адвокатом, как давали они интервью. А заказчика в суд даже не вытащили. Еще на следствии замяли. На догадках обвинения не построишь.
— Я бы и сам. Своим судом. Только вот видишь, Люду одну оставить не мог. Ну, в магазин на несколько минут. Работу на дом беру. Переводы. Может, теперь, когда на поправку пошло...
— Не надо. Влезешь в разборки, будет хуже. Какой смерти им хочешь?
— Смерти? — воскликнул Александр. — Н-е-е-т. Пусть вот так помучается.
— У тебя есть его адрес или другие выходы?
— Ты? — пристально вгляделся в подростка Александр. — Ты?!!
— Да, я. Не только лечу.
Разговор был прерван. Наступали решающие минуты. Максим попросил снять повязку с глаз.
— Ну, открывайте.
— Боюсь... — всхлипнула девушка.
— Не бойтесь. Вы пока ничего не увидите. Наверное. А может, и увидите. Сейчас ночь и надо увидеть не вам, а мне, — успокаивал Максим свою подопечную.
— В конце концов, хуже не будет, — решилась Людмила... — Вижу! Но вижу же! — закричала она. — Вижу, Алекс!
— Хорошо-хорошо, — скрывал свой восторг Максим.
Ему хотелось прыгать от радости. Он сделал это! В глубине души он сомневался, что сможет восстановить эти выеденные кислотой глаза. Нет, точнее, в самой глубине души, на уровне подсознания он знал, что может. Но на уровне здравого смысла... "Впрочем, все это потом", — привычно прервал он попытки самоанализа. Глаза девушки были красивые — большие, темно-карие и чуть навыкате. Но белки все еще были красными. Сегодня их следовало привести в норму, и подросток, уняв восторги молодой пары, вновь взялся за дело.
— Завтра снимем навсегда, — успокаивал он девушку ближе к утру, когда Алекс вновь ее бинтовал.
— Теперь терпеть будет трудно... Когда надежды не было, было легче, — вздохнула она. — А как ресницы? — прорезалось в ней женское начало.
— Выросли. Длинные, пушистые, — успокоил ее возлюбленный.
— Хотя, что ресницы при всем другом, — вздохнула девушка.
— Завтра. Завтра увидите другое, — обнадежил ее Макс, уже погружаясь в сон. — Глаза-то было посложнее...
Свершилось и это чудо. Следующим вечером Алекс, чтобы свет не раздражал еще слабые глаза, зашторил окна и зажег свечу. И начал снимать бинты. Они тихонько договорились с Максимом, что снимать повязку с глаз будут в последнюю очередь, на случай, если Макс чего-нибудь недосмотрел или вообще что-то получилось не так.
Полный авторский тект на http://andronum.com/avtory/podvoyskaya-leonida/
