— А через тридцать лет его рекорд побили.
— Но точно, больше, чем у Бимона?
— Мальчики, о чем спор? О десяти сантиметрах? Да ладно, пусть прыгнет, как этот ваш Бимон.
— Но так прыгало только три человека на планете. Еще, помнится...
— Максим будет четвертым. С учетом его способностей в детстве, а? Ладно, — великодушно уступила девушка. — Пусть повторит свои детские достижения. Прыгнет на восемь...
— И ты меня поцелуешь. При всех, — вдруг вырвалось у Макса.
— Идет, — порозовев, согласилась девушка. — А если не допрыгнешь, то...
— Я целую тебя, — попытался перевести все в шутку Максим.
— Беспроигрышная лотерея? Прыгнет он или не прыгнет, они все равно лижутся, — вмешался вдруг Кот. — Ну, нет. Предлагаю: не допрыгнешь, она целует меня. В губы.
— Ты хоть зубы сегодня чистил? — рванулся к нему Сергей.
— Отвали, холуй! — оттолкнул его Котов. — Нарвешься!
— Он мой, Серый. Деремся сегодня здесь. При всех желающих, — предупредил Макс.
— А потом, если уцелеешь, еще отгребешь от меня за холуя, — пообещал Сергей.
— Напугал... Так ты пари принимаешь?
— Не от меня зависит.
— Интересная мысль, — начала кокетничать девушка. — Принимается. Будешь впредь меньше спорить.
— Ну, хорошо. Замеряйте.
— Ты прыгни, а мы померяем.
— Ну нет. Бимон так Бимон. Отметочку мне, флажок, докуда прыгнуть.
На зов от турника пришел физрук, который на просьбу отмерить восемь метров и девяносто сантиметров только покачал головой.
— С восемью метрами не здесь прыгать. На чемпионатах на пьедесталах стоять. Что за блажь? — ворчал он, прикладывая рулетку.
Оказалось, что яма на такое расстояние не рассчитана.
— Перенесем доску, — предложил Максим. — Чтобы эта длина приходилась на центр ямы.
— Глупости, как ты ее перенесешь?
— Ладно, просто отметим место, откуда прыгать.
Когда все было готово, от реального расстояния захватило дух.
— Да, это действительно полеты, а не прыжки. Дохлый номер. Давай, подворачивай ногу при разминке или разбеге. Иначе хана, — шепотом посоветовал верный Серега.
— Прыгну! — коротко отрезал Максим.
Он вдруг почувствовал — прыгнет! Уже внутри появилась волна, пока что плавно приподнимающая его вверх и словно нехотя опуская обратно. Оставалось только придержать ее до нужного момента, а затем отпустить.
— Вот что, — попросил он все того же Сергея. — Мне бы кроссовки. И форму. Не так же все-таки.
— Мы мигом, — и они рванули в соседнюю казарму.
Когда Макс вышел в форме Сергея, уже все убедились — подрос. Спортивная одежда только недавно бывшего на голову выше друга была теперь ему впору.
— Ну, принарядился, пора. Родина ждет рекордов, а я чего-то другого, — проявил нетерпение Кот.
— Николай Николаевич, а результат вы мне в ведомость поставите?
— На сколько прыгнешь, столько и поставлю. В этом можешь не сомневаться. Ну, давай, заканчивай эту бодягу. Урок срываешь. Смотри, что творится.
И действительно — весь класс собрался у ямы. Кроме того, уже появились и зеваки из возвращающихся домой школьников и нескольких шедших с обеда офицеров. Постоянно таскающий с собой фотоаппарат Ванька Погорельцев приготовился снимать.
— Во-во! — одобрил Котов. — Ты, главное, потом сними. Меня кое с кем.
Максим уже не слышал. Отойдя на расстояние разбега (бежать до пика волны, когда поднимет — прыгать!), он закрыл глаза и погрузился в себя, ощущая что-то еще более новое и необычное. Если исцелявшие лучи были частью какой-то его силы, то подкатывающая волна была им самим. Всем им! Это она — его новая сущность, и она управляет телом, а не наоборот! Вот она вновь приподнимает эту оболочку. Вот она крепнет, поднимается гигантской цунами, вон ее гребень, и несется, несется. "Это я — цунами! Это я несусь!" И он рванул. На месте нарисованной толчковой доски он упруго оторвался от земли... Это были мгновения полета, мгновения радости абсолютной свободы, радости единения с небом!
Но волна разбилась на брызги и осторожно вернула его к реальности — в заполненную грязноватым песком яму.
Юноша поднялся и, отряхнув песок, посмотрел на свой след. Стояла тишина. И в этот момент второй волной накатила боль. Едва сдерживаясь, лишь бы не застонать и не скривиться, Максим отошел от ямы и сел на скамейку.
— Ну-ка, ну-ка, — пришел в себя один из офицеров. — Рулетку, пожалуйста.
— Мы уже замеряли до флажков. Осталось только сплюсовать, — объяснил кто-то.
— Что тут плюсовать? Весь прыжок мерить надо. Да вы понимаете, что он сделал? — захлебывался мужчина, раскручивая блестящую ленту. Потом замолчал и он.
— Сколько? — сквозь боль поинтересовался Макс.
— Но так не бывает...
— Да сколько же? У нас спор.
— Восемь девяносто пять.
— Эх, пяти сантиметров не хватило для ровного счета! — посочувствовала одна из девчат, далекая от мирового спорта.
— Так у нас не прыгают. Это гипноз какой-то.
— Но я заснял! Весь прыжок заснял! — возмущенно закричал Ванятка. — Какой гипноз в аппарате? Вот бежит, а вот летит. Аж светится!
— Записывайте, Николай Николаевич.
— Если я запишу такое, меня завтра с работы выгонят за пьянку. Ты мне лучше скажи, ты давно вот так можешь?
— Э нет, вы подождите. Слушай, парень, как твоя фамилия? — ввязался офицер, оттесняя физрука.
— Белый он, — с готовностью ответили соратники рекордсмена.
— Сын нашего Белого? Это даже здорово! Вот что, скажи отцу, что ему следует непременно явиться с тобой завтра же к подполковнику Лобешко. Запомнишь? Хотя я лучше запишу. Это же надо! Такой самородок, — вырвалось у него.
— Самородок, да не ваш, — вдруг окрысился физрук. — Ишь, на готовенькое!
— Ах, это вы его отметили, приветили и натренировали. В яме с нарисованной доской.
— В вашей яме. Он наш, и не перехватите.
— Отойдем!
Они отошли и горячо заспорили.
— Предлагаю поделить, — вполголоса сказал им потрясенный, но еще более озлобленный Кот. — Ножовкой пополам. Как в цирке.
— Молчи, дурак, — вступилась Кнопка.
— А что, отгребет наш чемпион за такой прыжок тысяч сто баксов, приедет и начнет вспоминать: "Эта со мной целовалась — на тебе десять кусков, эта за меня заступалась — на тебе пяток, эта со мной... гм... гм — забирай все, я еще прыгну".
— Деремся сейчас же. Только "на серьез".
— Вот дяди уйдут — и начнем.
Как раз к этому времени красный, как свекла, Николай Николаевич объявил, что урок окончен и помчался со стадиона прочь.
— Во, побежал рапортовать о выдающемся прыгуне современности, — съязвил Кот вдогонку. — Ладно, ребята, у нас еще дела. По домам.
Однако ребята не расходились. Сегодняшний день принес несколько сюрпризов и обещал еще одно зрелище. Дело в том, что раньше Кот был выше и мощнее. Теперь он остался только мощнее. Хулиганистый, похоже, от рождения, он чем-то примагничивал к себе одноклассников. Максим был мягче, добрее и спокойнее. Хотя в последнем показателе он в текущем году явно подрастерял.
— Тестостерон прет, — вздыхала классная руководительница, записывая очередное замечание в дневнике.
Как и следовало ожидать, две враждующие группировки в конце концов сцепились. Затем наступило перемирие, во время которого каждый из лидеров пытался уколоть другого. Сейчас по непонятной причине Кот этот порядок нарушил. Что-то случилось за время болезни. Но что, Максим пока не мог понять. А сейчас и не пытался. Боль затихающими толчками уходила, на смену ей появилась слабость. Но надо было вступать в бой. Как бы то ни было, никаких отговорок никто не примет. И не поймет. Подросток, тяжело вздохнув, поднялся со скамейки.
— Где? — поинтересовался он.
— Вон там, — мотнул головой противник.
Судя по всему, он давно присмотрел этот заросший со всех сторон кустами пятачок на окраине стадиона.
Они встали в классическую для всех дерущихся петухов стойку. Макс хотел было применить "классику", но, увидев вольно опущенные руки противника, решил, что это будет как-то трусливо.
Некоторое время они примеривались. Затем Кот сделал выпад, целя кулаком в подбородок соперника. И... и время забуксовало! Это было смешно и удивительно — смотреть, как плавно, словно в замедленной съемке, движется тебе навстречу чужой кулак. Когда эта лапа с неумело сжатыми веснушчатыми пальцами уже приближалась к его лицу, Макс совсем немного шевельнул головой, и кулак все так же медленно двинулся в пустоту. Не понимая происходящего, юноша протянул к сопернику свою руку. Она двигалась нормально, без фокусов с замедлением. И пока Кот тянул свой кулак обратно, Максим хохмы ради потрогал его за нос, затем обернулся к зрителям. Судя по их плавным движениям, и они находились в режиме "замедленной съемки". Пока обозлившийся враг пытался провести сильнейший боковой удар в висок, а Максим приседал под плавно двигающийся кулак, затем — под второй, он понял — "необычайный ускоритель". Был такой дурашливый рассказ у Герберта Уэллса. То есть — не замедляется время у всех. Ускоряются реакции у одного. Почему? Черт его знает, почему. Надо этим просто воспользоваться. И опустив руки, подросток начал дурачиться — щипать бившегося "на серьезе" соперника за нос, расстегивать пуговицы рубашки, подставлять физиономию под самый удар и уклоняться в последний момент, когда костяшки пальцев уже касались кожи. Это было упоительно, но, вскоре понял Максим, и утомительно. Не понимая, что происходит, слыша оскорбительный смех зрителей, Котов уже всем своим мощным телом кинулся на недосягаемого врага. Дождавшись первого прикосновения этого ревущего тепловозика, Белый резко отклонился, и соперник загремел куда-то в кусты. Оттуда он выскочил в колючках, красный от позора. Собравшиеся зеваки сначала засмеялись, затем примолкли. В руке Кота был зажат кусок арматуры. Дальше события быстро приблизились к развязке. Потерявший от злобы и унижения всякое здравомыслие, подросток так быстро кинулся на Макса и так быстро нанес удар, что никто из присутствующих не успел ему помешать. Только взвизгнуло несколько одноклассниц, да подался вперед все тот же офицер, незаметно присоединившийся к болельщикам.
Но "быстро" было для всех, кроме Макса. Для него все окружающее продолжало течь в плавной замедленной съемке. Вот только железный прут поднялся и опустился немного быстрее. Это, однако, не помешало Максиму без труда уклониться от железяки и, наконец, ударить соперника. Возмущенный подлостью Кота, он нанес удар куда и планировал — в печень, чтобы не очень травмировать дуэлянта, но отбить всякую охоту драться дальше. Удар получился несколько сильнее, чем предполагал Максим: сказалось негодование из-за нарушения неписаных правил. Нападавшего снесло в кусты вместе с его зловещим орудием. Странный бой закончился, и время вдруг вновь вернулось к своей обычной скорости. Котовы друзья кинулись к своему коноводу, остальные обступили Белого.
— Ну ты даешь! — хлопнул победителя по плечу Сергей. — Это как в кино. Слушай, устрой меня к вам в секцию!
— У меня снимки мировые получились! Хоть сейчас в журнал! — восторгался Погорельцев.
— А ведь и убить мог. Когда с арматурой... Подло это, — прокомментировал Пенчо.
Максим молчал, вытирая обильный пот. "Как он там?" — вспомнил Максим о силе своего удара, когда поверженного подростка вытащили из кустов. Тот был бледен, выпучив глаза, глотал широко открытым ртом воздух и не мог самостоятельно стоять на ногах.
— Очухается, — решил Сергей. — А счета не требуется. В этом бою нокаутом победил Белый! — сообщил он, подняв руку друга. Но аплодисментов не последовало. Все испуганно молчали, так как на плечо победителю легла твердая мужская рука. Обернувшись, Макс увидел того же офицера, который уже вызывал его с отцом на завтра.
— Та-а-ак, — протянул он.
— Ну так он же с арматурой, — начал оправдываться Макс.
— Видел, все видел. И все равно надо осторожней. Мог и покалечить.
— А он не мог? — возмутился юноша.
— Судя по всему — не мог. Тебя не мог.
— Вот именно — меня. И сегодня. А если не меня завтра? Такой железкой не только покалечить — убить можно!
— Давно боксируешь? — поинтересовался офицер.
— Год без малого.
— На соревнованиях выступал?
— Да нет. Наш Синица к серьезным боям не подпускает раньше времени. Чтобы не покалечили.
— О, у Синицы тренируешься! — почему-то обрадовался собеседник. — Отлично. Значит, жду завтра. С отцом. Непременно жду.
Максим пообещал быть, и надоедливый дядька, наконец, ушел. Котов с приближенными задержались, остальная школьная братва двинулась домой.
— Ребята, а где Танька? Где в конце концов приз? — заволновался Сергей.
— Она еще до драки, сразу после прыжка, ушла, — ехидно доложила Кнопка.
— Но так не честно, — обидевшись за друга, заявил Сергей. — И потом, какая еще драка? Благородная дуэль — не драка, даже если кто-то сподличал.
— Проехали. Я уж сам как-нибудь разберусь. Нужен мне ее поцелуй. Пусть со своим Котом лижется, — мужественно и прилюдно отказался от награды победитель.
По сверкающим глазам и тонкой улыбочке Кнопки он понял: завтра же, а может, и сегодня Татьяне донесут его реакцию. Особенно, в каких выражениях она прозвучала. "Ну и пусть!" — решил он. Надо было отдохнуть и собраться с силами перед последним на сегодня испытанием — занятиями у математички.
— Завтра фотки принесу. Закачаетесь, — пообещал Ванятка, исчезая в своем подъезде.
— Ты обязательно прими ванну, можешь — просто душ. И захвати спрей для свежести рта. Могу дать, если у самого нет. Жвачка не так помогает, — напутствовал его напоследок Сергей.
— Ладно тебе, знаток, — попрощался с другом Максим. — Успокойся, ничего не будет.
— Но если будет, расскажешь, — уже не попросил, а приказал Сергей. — Я ведь тебе все рассказываю.
— Врешь.
— Ну, почти все. Без мелких подробностей, как говорится.
— Такой же рассказ и получишь.
— Лады, — наконец согласился Сергей.
На этом дневные хлопоты кончились.
Глава 8
Предположения и прожекты Серого дали о себе знать, и к квартире учительницы Максим подошел с замирающим сердцем. Ровно в 19 часов он нажал на кнопку звонка. Пока в квартире раздавался мелодичный перезвон, юноша твердо решил, что сегодня на его долю приключений вполне хватило, так что — только заниматься, и никаких шуточек. Серьезно, сдержанно, равнодушно. Но почему дыхание перехватывает? Он поймал себя на том, что долго держит руку на кнопке звонка, а в квартире — никакого движения. То ли разочарованно, то ли облегченно вздохнув, он вышел из дома и устроился на скамейке у подъезда. Вовсю буйствовала весна. Может, лучше прошвырнуться с Серым? Есть что обсудить, над чем посмеяться. Да и девчата наверняка выйдут. Он увидел на балконе противоположного дома друга и развел руками. Тот скорчил разочарованную мину и жестами показал на часы — предложил подождать. Но ждать да и заниматься не хотелось. И вообще торчать здесь у всех на виду. Макс вскочил, затем вновь сел.
