— Да, вы правы, — согласился я. Попросил: — Мы можем спуститься ниже?
Виджаядев посмотрел на пилота. Тот отрицательно покачал головой.
— Опасно! Слишком узкое ущелье, можно погубить машину. К тому же там отрицательное гравитационное поле потеряет стабильность — сильное отражение от скал. Мы не сможем двигаться.
Я вновь посмотрел вниз. Странное сооружение, вероятно стоявшее здесь с незапамятных времён, находилось на самой границе ледяных просторов. Выше шли вечные снега, кружили метели и холод убивал всё живое.
— Не понимаю, — сказал Виджаядев, тоже глядя туда, — как эта девочка отважилась одна забраться в эти места? Я и то не рискнул бы в одиночку идти сюда по горам! И что только ей здесь было нужно? Разве мало гор вокруг?
Он посмотрел на меня. Я ничего не ответил ему. Я прикидывал в уме, сколько времени понадобилось бы Дии Рана, чтобы добраться сюда примерно от того места, где я оставил свой магнитор. Ведь возможности воспользоваться гравипланом у неё, как оказалось, не было.
* * *
В институт я вернулся, когда уже совсем стемнело. Лёгкое здание угадывалось на тёмном небосклоне по множеству огней, расцветивших его замысловатым узором, а широкая аллея светилась розово-сиреневым свечением крон деревьев.
Дневная суета и гомон огромного студенческого "улья" сейчас сменились неторопливой и размеренной вечерней жизнью. В комнате Антона был прежний порядок, но самого Куртиса я здесь не застал. Неяркое освещение ночных светильников придавало обстановке домашний уют. Я устало опустился в кресло напротив окна и тут заметил лежавший на тумбочке у дивана кремниевый диск мемонограммы и записку. Наверное, Антон уже заходил сюда и оставил для меня сообщение. На диске были записи передач новостей местных каналов ВОПИ за прошедшие три месяца. Но записка заинтересовала меня сейчас гораздо больше. Я развернул аккуратно сложенный лист тонкой розовой бумаги и пробежал глазами текст, написанный от руки.
"Линейное сообщение.
Дежурный диспетчер СРЖЗ Лейи Сурья — оперативному сотруднику Особого отдела Максиму Новаку.
По вашему запросу извещаем, что девушка по имени Дия Рана, двадцати трех лет, ранее проживавшая в секторе 2-Г Центральной зоны ААП, в период с 25 по 30 августа 671 года Мирового Воссоединения ни в одной из жилых зон Трудового Братства не заселялась. О её местонахождении и передвижении в означенный период СРЖЗ сведениями не располагает.
30 августа 671 года МВ, 17 ч. 00 м."
Я отложил записку в сторону. Что ж, этого следовало ожидать. Буквы в тексте казались чересчур крупными и округлыми. Я догадался, что это почерк Антона. Несомненно, он же и придал тексту подчеркнуто официальный характер. Девушка-диспетчер наверняка сообщала данные не так холодно и сухо. Теперь для меня стало совершенно очевидным, что "любовную" версию можно окончательно отбросить и вплотную заниматься походом в Монастырское ущелье и этим таинственным Вулом.
Я взял со стола мемонограмму, вставил её в голографон. Экран тут же вспыхнул ярким солнечным светом. Показалась неповторимая перспектива лиловых гор, высившихся на фоне синего облачного неба, и приятный женский голос неспешно произнес: "... Третье июня шестьсот семьдесят первого года Мирового Воссоединения, четыре часа утра. Доброе утро, дорогие братья и сестры! Шестнадцатый канал ВОПИ начинает своё вещание".
Я специально попросил Куртиса подобрать мне записи новостных сообщений только местной информационной сети, так как неясные догадки, появившиеся у меня в самые первые часы моего пребывания в институте, требовали проверки. Но просмотрев больше половины новостных сообщений, я не нашёл того, что искал.
Передо мной проходило бесконечное множество людей во всём неисчерпаемом богатстве своего облика и устремлений. Картины грандиозных строек сменялись не менее впечатляющими зрелищами всеобщих празднеств, концертов и спортивных состязаний. Люди, умевшие непринуждённо отдаваться работе, находя в ней радость и увлечение, столь же легко и радостно отдыхали и в свободные минуты. И от этого их жизнь приобретала особенную, ни с чем несравнимую свободу и красоту.
И вновь панорамы бескрайних песчаных пляжей по берегам сверкающего океана сменялись сюжетами о работе ферм по выращиванию искусственного белка, или репортажами со стройки новой приёмо-передающей энергетической станции на плоскогорье Декан, где шёл монтаж концентраторов гигантских антенн и гелиоприёмников.
Неожиданно эти картины оборвались, и на экране появилась молодая женщина-диктор. Несмотря на все старания, она всё же не смогла скрыть своего волнения.
"Внимание! — дрожащим голосом произнесла диктор. — Только что к нам поступило оповещение от Горноспасательной Службы. Сегодня в одиннадцать часов утра в пятый отдел ГСС сектора 1-СИ обратились жители посёлка "Солнечный" (линейный код 5-42/881), с сообщением об исчезновении Эве Лайн, геолога по специальности".
Я весь напрягся, машинально отметив дату — четырнадцатое июля.
Тем временем диктор продолжала:
"Пока усиленные поиски, предпринятые спасателями, не дали никаких результатов. Поиски осложняются отсутствием каких-либо сведений, способных пролить свет на причины исчезновения Эве Лайн, и большой протяженностью района её возможного местонахождения. А так же тем, что у пропавшей нет с собой личного аварийного датчика".
На экране появился портрет молодой женщины.
"Эве Лайн, двадцати шести лет, увлекалась альпинизмом и музыкой. Она неоднократно принимала участие в танцевальных конкурсах и соревнованиях по стартингу, — сообщила диктор и взволнованно добавила: — Братья и сёстры! Мы просим вас — всех кто имеет хоть какие-то сведения о местонахождении Эве Лайн — сообщить об этом незамедлительно в Горноспасательную Службу по визиофонному коду 846-488!".
Информационный выпуск закончился. Я быстро просмотрел сообщения этого месяца до конца. Через две недели уже другой диктор опять попросил всех, кто располагает сведениями о пропавшей Эве Лайн, незамедлительно сообщить об этом в пятый отдел ГСС сектора 1-СИ.
Как я понял, пропавшую девушку так и не удалось найти.
Дальше на диске ничего интересовавшего меня не нашлось, и я выключил голографон. Подошёл к окну. К востоку от института над горизонтом горело тройное светило Ориона. Прямо под ним, в сумерках в лиловом сиянии тумана сверкали снежные хребты. Полыхавшие пурпуром снега вонзались в чёрное тяжёлое и бездонное небо. Некоторое время я смотрел на эту закатную гряду. Возможно, там и начиналась священная страна Шамбала? Но что кроется за этими недоступными грядами в действительности?..
Я пытался привести в порядок суматоху своих мыслей.
Посёлок "Солнечный" расположен на плоскогорье Декан и значительно удалён от Монастырского ущелья в Гималаях. Исчезнувшая Эве Лайн вполне могла пропасть где-нибудь в Восточных или Западных Гатах. Поэтому у меня нет совершенно никаких оснований связывать её исчезновение с исчезновением Дии Рана... Нет, кроме одного обстоятельства — у Эве Лайн так же отсутствовал личный датчик оповещения... А что если?..
Я хотел ухватиться за мелькнувшую, было, догадку, но она быстро ускользнула от меня. Нет, пока ещё я не представляю, как можно объединить два этих происшествия, хотя отгадка, возможно, находится где-то совсем рядом. Я чувствовал это.
Едва слышно открылась и закрылась дверь комнаты. Я обернулся и увидел вошедшего в помещение Куртиса.
— Не помешал?
— Нет. Ты как раз вовремя.
— Тебе удалось что-нибудь обнаружить? — с надеждой спросил Антон.
— Пока ничего... Дию не нашли и в Монастырском ущелье.
— Как же так? — Антон растерянно посмотрел на меня, сел в кресло. — Значит, исчезла последняя надежда?
— Ты что-нибудь знал о записке Дии? — вместо ответа задал вопрос я, внимательно гладя на друга.
— О записке? О какой записке? — не понял и изумился Антон.
— Вот об этой!
Я достал из нагрудного кармана куртки листок бумаги, вложенный между листами прозрачного пластика, протянул ему. Антон быстро пробежал глазами текст и посмотрел на меня недоумевающее.
— Что за ерунда?
— Это её почерк? — уточнил я.
— Да, разумеется.
— Посмотри внимательнее. Ты уверен в этом?
— Абсолютно! Это писала Дия. Ты можешь, наконец, объяснить мне, что всё это значит? — не выдержал Антон.
— Боюсь, что пока нет. Я ещё и сам мало что понимаю... Послушай, Антон! А какой была эта девушка? Ты мог бы мне поподробнее рассказать о ней, как о человеке?
Некоторое время Куртис собирался с мыслями.
— Какой человек? — наконец, медленно заговорил он. — Хороший человек! Способная студентка, талантливая. Отзывчивый товарищ, отличная спортсменка...
— А о её характере ты, что можешь сказать? Какой она была: общительной, замкнутой, весёлой, спокойной, вспыльчивой?.. Какой?
— Пожалуй, характер у неё был весёлый, неунывающий... Вспыльчивая? Нет, этого с ней никогда не происходило. Дия всегда вела себя выдержанно. Это и не удивительно при её-то увлечении горами!.. Очень общительная девушка — дружила здесь со многими и в посёлке у неё тоже были друзья... Правда, имелась у неё одна странная черта... таинственности, что ли? — усмехнулся Антон. — Но это скорее из-за большой романтичности её натуры. Многие подруги считали её даже излишне доверчивой.
— Вот как? — удивился я.
— Да. Помню, как на одном из вечеров Дия читала нам свои стихи. Было у неё такое... — Антон призадумался, потом продекламировал: "Ступить ногой отважного героя на непокорный лик Земли!". — Он снова добродушно усмехнулся, добавил: — И что-то там ещё про "заоблачную даль" и "снежных исполинов до небес"... В общем, хорошие стихи, возвышенные и добрые. Дия любила горы и обожала старину. Как-то она даже устроила на одном из вечеров спектакль по древним обрядам и обычаям. Ужасно интересно получилось! После этого многие стали тоже увлекаться изучением старинных обрядов и традиций этого края. Представляешь? Настолько Дия смогла увлечь ребят своим хобби. Вокруг неё даже сформировалось что-то на вроде группы по интересам.
— А кто входил в эту её "группу по интересам"?
— В основном там собирались её подруги. Все они вместе занимались стартингом. Кстати, этим видом спорта их увлекла тоже Дия. Но было в этой группе и несколько ребят.
Невольно мне подумалось, что в разговоре о Дии Рана мы с Антоном всё время употребляем прошедшее время: "была", "читала", "входили". Сами того, не замечая, мы с ним, словно бы предрешали судьбу девушки, не веря в лучший исход. В самом деле, почему "входили в её группу"? Ведь эти ребята и сейчас живы и здоровы! Почему "была"? Ведь никто ещё не доказал, что Дия Рана погибла!
Я посмотрел на Антона.
— Так ты говоришь, что в этой группе есть и ребята? А кто, например?
— Ну, — Куртис на минуту призадумался, вспоминая. — Сурадж Пури, Данг Лао, Олаф Торм...
— Послушай, Антон! У вас в институте есть парень по имени Вул?
— Есть, и не один, — утвердительно кивнул Куртис. — Есть Вул Андерс с первого потока. Потом есть Вул Дан. Он мой сокурсник. А ещё один Вул, он лаборант при кафедре физики — Вул Зениц. Этот относится к преподавательскому составу и к "триэс" не относится.
— Из этих троих кто-нибудь входил в число "почитателей" увлечений Дии?
— Да. Если не ошибаюсь, это Вул Зениц.
— Но ведь он же не студент! — удивился я.
— Это не имеет никакого значения, — покачал головой Антон. — "Триэс" выполняет только организационные функции в рамках учебного процесса, но никоим образом не вмешивается в личную жизнь студентов.
— А что представляет собой этот Зениц? Как он выглядит?.. Что ты вообще можешь о нём рассказать?
— В общем-то, мало что. По-моему, Зениц совсем не примечательная личность. Как он выглядит?
Антон на минуту задумался.
— Ну, худощавый такой, довольно высокий... Лицо вытянутое такое, да к тому же всегда почему-то бледное.
Я почувствовал, как у меня тоскливо засосало под ложечкой.
— Мне всегда казалось, — продолжал Куртис, — что и с Дией он рядом крутится не ради изучения старины или занятий стартингом.
— Вот как? — заинтересовался я. — А почему ты так думаешь?
— Даже не знаю... Мне трудно объяснить это, Максим. Возможно, это просто моё субъективное впечатление... Во всяком случае, так мне всегда казалось... Интуитивно, что ли?
— Ладно. А в тот вечер Зениц общался с Дией? Я имею в виду вечер накануне её исчезновения.
— Да, я понял тебя. Если верить её подругам, то в тот вечер Зениц определённо разговаривал с девушкой.
— А о чём они не знают?
— Нет. Но совершенно точно, что Зениц подошёл к Дии в самый разгар вечера, после чего они вместе отошли в сторону и о чём-то шептались несколько минут. После этого Дия вернулась к подругам в приподнятом настроении.
— Понятно.
— Вообще, — продолжал Антон, — этот Зениц имеет особенность появляться неожиданно, словно тень, и так же неожиданно исчезать. Странный человек. Может быть, нехорошо так говорить, но он мне никогда не нравился.
— Всё это только эмоции, Антон, — похлопал я его по плечу. Спросил: — Ты выяснил, в котором часу тем вечером последний раз видели Дию и кто?
— Да. Около половины одиннадцатого мимо её комнаты проходила Стелла Гецци, студентка с нашего потока. Она слышала, как в комнате у Дии играла музыка. Значит, девушка в это время находилась у себя.
— А позже кто-нибудь общался с Дией, видел её в институте?
— Нет. Из тех людей, которых мне удалось опросить, никто.
— Во сколько отбой в жилом секторе института?
— В двенадцать.
Я задумался.
Так. Всё как будто сходится. Получается, что Дия дождалась, когда наступит отбой, и покинула институт. Самое подходящее время, чтобы уйти никем незамеченной. Остаётся открытым вопрос: зачем ей понадобилось делать из своей поездки в горы тайну? Вот чего я никак не мог понять. Что за странная игра в таинственность? Конечно же, каждый человек имеет право на личную жизнь, но никто и никогда не станет поступать так, чтобы его поведение негативно отражалось на других людях. Никто и никогда не станет бесследно исчезать, оставив своих товарищей в замешательстве и тревоге. Более того, вводить других в заблуждение относительно своих намерений. А ведь именно так и поступила Дия Рана, оставив свою странную записку! Всё это так не похоже на современную взрослую девушку.
Я посмотрел на Антона. Тот сидел в кресле и спокойно рассматривал стереодиораму на стене, стараясь не мешать мне размышлять.
Хорошо. Значит, если девушка покинула институт ориентировочно в двенадцать часов или около того, то через полчаса она должна была бы уже находиться на транспортной станции. Это подтверждает и оператор той станции. А спустя ещё полчаса там появляется какой-то молодой человек, предположительно, тоже студент, который берёт магнитор и исчезает в неизвестном направлении... Случайное совпадение? Или же этот загадочный студент, Вул о котором упоминала Дия в разговоре с Гангой, и Вул Зениц, лаборант, входивший в число почитателей девушки — все они одно и то же лицо?.. Магнитор, на котором уехал этот парень, вернули на станцию двадцать седьмого. Кто вернул не известно. Что же тогда получается?..
