Тернер почесал затылок и усмехнулся.
— Тут командир наш и говорит мне: "Хочешь, Эд, полюбоваться здешней достопримечательностью?". Я его спрашиваю: какой ещё достопримечательностью? А он в ответ только улыбается и говорит так беззаботно: "Хочешь увидеть марсианских "чаек"? Уверен, ты ничего подобного никогда в своей жизни не видел!". Я рот от удивления открыл, на него смотрю и глазами моргаю. Как, говорю, "чаек" посмотреть? Откуда на Марсе чайкам взяться? Знаю я здешнюю фауну всю наперечёт, и нет там никаких птиц, потому как не завозили их сюда ещё. Смотрю на него, а сам чувствую подвох какой-то, но понять не могу какой. А командир наш снова смеётся и подзывает меня к иллюминатору в пилотскую рубку. На горизонт мне показывает: смотри мол, стажёр, это тебе не книжки читать! Гляжу я туда и дивлюсь. Что за ерунда? Небо там прозрачное синее и холодное, а у поверхности слегка серебристой дымкой подёрнуто. И над самым горизонтом, низко так, солнце белое висит, будто фонарь. Вот вижу я, на востоке, в той стороне, где должна быть станция, кто-то в небе парит. Пригляделся — ба, и в правду птицы, на чаек наших похожие! Серебристые такие и острокрылые. Зависли они над горизонтом, сделали несколько кругов и стали снижаться. Я глазам своим тогда не поверил, а командир опять смеется: "Ну что? Убедился теперь в существовании марсианских чаек?".
Тернер замолчал, слегка покачивая головой и улыбаясь своим мыслям.
— Это действительно были птицы? — удивился я.
— Какой там! — отмахнулся Тернер. — Разыграли меня ребята! Знал командир, что все тонкости жизни во внеземных планетарных поселениях мне не известны, вот и разыграл меня. Потом только узнал я, что "чайками" у них на Марсе называют специальные метеозонды. Те действительно издалека немного похожи на земных птиц. Вот их-то и запускали в тот вечер со станции, чтобы погоду узнать. Командир наш знал об этом... А, может быть, и не знал, а просто заметил их раньше меня, вот и решил пошутить над мальчишкой.
Диск подъёмника бесшумно соскользнул в пост управления из навигационной рубки. Тернер замолчал и выжидающее посмотрел на подошедшего к нам Купера.
— Ну, как?
Дэвид выглядел озабоченным и мрачным.
— Я просчитал на ФВМ характеристики того облака.
— Ну и? — нетерпеливо воскликнул Тернер.
Штурман молча, подошёл к пульту ФВМ, и пальцы его быстро пробежали по клавишам проекционного модуля.
— Вот пространственная модель, — глядя на экран, устало сообщил он. — До облака сто сорок миллионов километров. Его радиус составляет порядка ста двадцати миллионов километров.
— Ого! — присвистнул Тернер. — Не дурно! Это в двадцать раз больше нашей Солнечной системы!
Купер мрачно посмотрел на него, затем на меня. Сказал:
— Но это только начало! Кроме необычайно сильного поля тяготения и больших размеров, у этого облака есть ещё масса странных особенностей.
— Например? — спросил я.
— Ну, например, оно поглощает электромагнитное излучение и совершенно его не отражает. А ещё оно движется в направлении Стрельца со скоростью сорок километров в секунду.
— Что ты хочешь этим сказать? — встревожился Тернер.
Купер невозмутимо пожал плечами.
— Только то, что говорю. Оно движется со скоростью сорок километров в секунду, под углом двадцать градусов к нашему курсу на плоскости. Вот, смотри сам...
Штурман включил виртуальную картосхему. На ней уходящий в пространство светящийся белый вектор пересекала алая дуга. В точке пересечения тревожно мигал голубой треугольный значок.
— А координаты звезды? — Тернер немного растерянно посмотрел на товарища.
— Вот расчёт оси полёта и данные по электромагнитному режиму. — Купер протянул ему справочные листы. Пока пилот просматривал их, штурман сказал, обращаясь ко мне: — На разгон нам понадобится около тридцати часов. За это время облако переместится на пять миллионов километров. Это не так опасно, но мы уже не просто заденем его край, а войдём в это облако гораздо глубже. Никуда не денешься, оно пересечёт нашу курсовую ось.
Тернер отложил в сторону справочные листы и склонился над экраном дисплея, изучая картосхему. Затем он выпрямился и посмотрел на штурмана.
— Значит, пройдём сквозь облако? Ну и что? Чего ты так всполошился? В первый раз что ли?
— А если там действительно звезда? Напряжение поля тяготения нарастает постоянно!
Тернер недовольно поморщился. Снова взглянул на меня.
— А ты что думаешь об этом, Максим?
— Если там скрыта звезда и это красный гигант, а мы на полной скорости войдём в облако, то я не поручусь за то, что мы не станем смертниками. Мы просто не успеем затормозить и изменить свой курс. Любой манёвр на такой скорости — мгновенная смерть! Ты ведь заешь это не хуже меня.
— А если там не "гигант", а какой-нибудь "тёмный карлик"? — предположил Купер.
— Дааа... — протянул Тернер и тяжёло вздохнул. — Какое-то странное это облако! Если в нём звезда, то почему не реагируют приборы: ни в инфракрасном, ни в ультрафиолетовом, ни в других диапазонах? Может быть, это "чёрная дыра"?
— Вряд ли! На "чёрную дыру" это совсем не похоже.
— Тогда что там? — не унимался Тернер. — Приборы врут?.. А расчёт сетки полёта готов?
— Все данные по курсу в ФВМ. До цели триста восемьдесят миллионов километров. Это действительно наша звезда. — Купер ткнул в экран, в созвездие жёлтых звёзд.
— Прекрасно! Тогда начнём разгон немедленно!
— Может быть, всё же обойти это облако стороной? — Я с сомнением посмотрел на пилота. — Изменим курс, возьмём чуть "севернее", а потом снова вернёмся на прежнюю траекторию.
— Нет, — покачал головой Тернер. — Тогда нам просто не хватит топлива на обратный манёвр. Мы застрянем на полпути. Хорошо если удастся выйти на какую-нибудь КОРАСС, и сообщить о случившемся! Но на посылку сигнала уйдёт масса энергии, которой у нас уже не будет. И даже если заправщик прилетит, нам придётся ждать его года четыре, минимум! А у нас нет ни запаса воды, ни продуктов на это время. И самого времени вообще нет! На "Фаэте-2" ждут нашего груза. Ты представляешь себе, что такое для людей пробыть на чужой планете пять-шесть лет без самого необходимого?
— Но так мы рискуем не меньше!
Тернер нахмурился.
— Хорошо, подойдём к облаку, не начиная разгона. Зададим "скорость подхода" — что-нибудь в 0,1 л. А когда войдём в облако и сориентируемся, то начнем разгонять корабль на полную. Давайте ещё раз "пощупаем" это облако лучом локатора, для верности.
Тернер уселся в своё кресло и положил пальцы на клавиши сенсорного управления. Невидимый луч локатора устремился к загадочному облаку, ощупывая пространство на многие миллионы километров впереди перед кораблём. Пилот осторожно раскачивал луч из стороны в сторону, описывая в пустоте гигантскую "восьмёрку". Мы с Купером внимательно следили за яркой белой кляксой на голубом блюдце локатора, но, ни единого всполоха в ответ не последовало. Прошло больше получаса.
— Что за ерунда? — изумился пилот, отирая вспотевший лоб. — Оно, будто поглощает наш сигнал! Ни одного отражённого импульса! Такого просто не может быть! Если там скрыт массивный объект, мы должны увидеть его...
— Постойте! Вот! — воскликнул я, сжимая плечо Тернера. По экрану промелькнула крохотная вспышка.
— Что это такое? Обман зрения? — Дэвид Купер посмотрел на меня с нескрываемым изумлением.
— Посмотрите на часы! Отражённый сигнал пришёл с опозданием в десять минут! Это просто невероятно!
— Да нет, этого не может быть! — отмахнулся Тернер.
— Что за ерунда? — возмутился Купер. — Десять минут запоздания, и это только доля импульса! Основная же масса энергии луча просто не возвращается оттуда, словно увязает в пространстве...
— Или теряется во времени, не успев вернуться.
Оба моих спутника посмотрели на меня с удивлением.
— Что ты хочешь этим сказать? — насторожился Дэвид Купер.
— Ничего. Просто у меня складывается впечатление, что, соприкасаясь с облаком, луч локатора просто проваливается в какую-то временную воронку. Он уходит туда по обычному пути, а возвращается как-то иначе и с большим опозданием во времени.
— Ерунда! Это просто противоречит всем законам физики, — вразумительно сказал Тернер. — И уж поверь моему опыту звездолётчика, я подобного в космосе никогда не встречал! "Временные дыры", "временные воронки" — всё это из области фантазий, а я привык доверять цифрам. А цифры мне говорят о наличии впереди по курсу обычного пылевого облака, которое мы должны пройти на малой скорости без всяких происшествий и смещений во времени!
Тернер замолчал, глядя на большой обзорный экран.
* * *
Темнота на экранах сгущалась с каждым часом. Узкая полоска пространства, усыпанного звёздами, занимала теперь лишь верхнюю часть экранов, у самой их кромки. Сигнальные индикаторы тревожно мигали на передней панели главного пульта — полосы красного, жёлтого, зелёного света догоняли друг друга, пересекались и, смешиваясь, рождали неожиданные рисунки и полутона.
— Напряжение поля тяготения растёт...
Тернер оглянулся на меня через плечо. Я занял место у самого входа в пост управления за маленьким пультом контрольных автоматов и систем локации. В глазах пилота застыло недовольство.
— Вот уже почти сутки, как я слышу одно и то же! — проворчал он. — Напряжение тяготения растёт, напряжение тяготения растёт... Да, растёт! Но возрастает оно равномерно и незначительно. А это говорит только о том, что мы приближаемся к какому-то отдалённому гравитационному центру. Вот и всё!
Пилот устало вздохнул. Сказал, ни к кому не обращаясь:
— А на локаторах по-прежнему ничего — нуль! И никаких намёков на звезду или планету...
Тернер прав. Локаторы безмолвствуют вот уже почти сутки, оставаясь пустыми и плоскими блюдцами. Посылаемые нами сигналы перестали возвращаться вовсе, а это означает только одно: мы приближаемся не к какому-то центру гравитации, как думает Тернер, а скользим по краю неизведанной временной пропасти, из которой нет возврата. Что-то невозможное и невиданное ожидает нас впереди, и это пугает больше всего. Сейчас я чувствовал себя беспомощным ребёнком, неспособным бороться за свою жизнь, и мои спутники, мрачневшие с каждым часом всё больше, ощущали, наверное, то же самое. Может быть, мы столкнулись со следствием "парадокса Цвикки"?
Чтобы хоть как-то отвлечься от мрачных мыслей, я поднялся со своего места, намереваясь взглянуть ещё раз на навигационные приборы и посмотреть вычисления Купера, сидевшего перед ФВМ. Но я не успел сделать и двух шагов, как стены корабля содрогнулись с такой силой, что пол ушёл у меня из-под ног, словно я наступил на гладкую ледяную поверхность. Боясь упасть, я инстинктивно схватился за поручень на стене, и в туже секунду услышал страшный скрежет за своей спиной. Я не успел обернуться, как последовал ещё один, гораздо более сильный удар, сотрясший пост управления и сбивший меня с ног. Я упал на колени, судорожно цепляясь за спасительный поручень. На передних экранах клочья чёрной пустоты перед кораблём разлетелись в разные стороны, и ослепительный алый свет хлынул с экранов неудержимой рекой, затопляя пост управления. Что-то огромное и тёмное пронеслось мимо по нижнему краю экрана, и в тоже мгновение третий страшный удар сотряс наш корабль. Передняя приборная панель главного пульта на моих глазах выгнулась дугой и с надрывным треском лопнула пополам, как будто её кто-то переломил о колено. Часы над экранами трепетали и плавились в неведомых жарких потоках, и время, словно стекало вниз, на клавиши пульта, счётчики инерции и разноцветные мигающие лампочки...
Но всё это было уже в каком-то ином мире, отстранённым от меня, в котором бушевало обжигающее пламя, стоял оглушительный скрежет и визг ломаемого, лопающегося и коверкаемого металла. Неведомая и беспощадная сила ударила меня в грудь, как тяжёлым молотом по наковальне, и выбросила в коридор. Бронированная аварийная заслонка тут же захлопнулась передо мной, скрывая огненный ад, царивший на посту управления.
Когда я открыл глаза, в голове шумело и звенело, будто тысячи колоколов буддийских храмов ударили там разом. Свинцовая тяжесть сковала левое плечо и парализовала шею. Серый липкий туман застилал глаза. Я с трудом осмотрелся по сторонам, и понял, что лежу на полу коридора, в котором темно и необычайно холодно. За стальной стеной ещё раздавались глухие удары, словно там билось огромное дикое животное, пытаясь вырваться на волю. Вдруг со стороны аварийного тамбура до меня донеслись тихие приглушенные стоны. Кто там?
С трудом, поднявшись на дрожащие ноги, я проковылял туда, и сразу же увидел Тернера. Он сидел на металлическом полу, скрестив на груди окровавленные руки, и громко стонал. Корабль било крупной дрожью так, что перегрузки придавливали к полу, словно на плечах лежал непомерный свинцовый груз. Схватившись за поручень на стене, я придвинулся к Тернеру. Судорожные вспышки красных аварийных огней ослепляли, а вывшая с надрывной яростью сирена заглушала все остальные звуки.
Тернер стонал, не переставая, и я понял, что дела его плохи. Я схватил пилота за плечо, пытаясь встряхнуть. Голова его безвольно моталась из стороны в сторону, лицо залито кровью. Кажется, Эд был оглушён и контужен.
— Эд! — громко позвал я. — Ты меня слышишь? Эд!
Я осёкся на полуслове, заметив, что из зияющей раны на груди у пилота торчит зазубренный кусок металла. Кровь тёмными струями вытекала наружу, заливая комбинезон и пол вокруг. Сердце моё похолодело. А где Купер? Неужели он остался в посту управления? Значит, Дэвид погиб?.. Я схватился за голову, в ужасе сознавая, что произошло непоправимое. Бедный Купер! Разочарованный мечтатель, бесхитростный, добродушный парень... Какая ужасная смерть! В это время Тернер громко застонал, наконец, придя в сознание. Я быстро наклонился к нему, подхватил его подмышки, пытаясь поднять на ноги, преодолевая боль в руке и шее, скользя на липком от крови полу. Эд раскрыл тяжёлые веки, взглянул на меня невидящими глазами. Едва ворочая губами, прошептал: "Плайер... скорее... там...".
Я не понял о чём он. Осмотрелся по сторонам. Самым безопасным местом сейчас казалась кают-компания. Я потащил Тернера туда, сам едва держась на ногах. Корабль продолжал биться, как в предсмертной лихорадке. УП слетел с моей головы ещё в посту управления, и тяжёлую входную дверь пришлось открывать самому. Я с трудом дотащил обмякшее тело Тернера до низкого дивана в углу помещения, и повалился рядом с ним прямо на пол. Сердце бешено колотилось где-то у самого горла. Некоторое время спустя я смог встать и добраться до аптечки.
Очень осторожно хирургическими щипцами я вынул из груди Тернера осколок металла и тут же раздавил на рану ампулу с криораствором. Голубоватая светящаяся жидкость быстро впиталась в мягкие ткани, останавливая кровотечение и замедляя сердечный ритм. Тяжко вздохнув, Эд снова потерял сознание. Температура его тела быстро понижалась. Нужно было предпринимать решительные действия, чтобы спасти пилоту жизнь. Необходима срочная операция по восстановлению тканей или по их замене, переливание крови, но кто мог провести такую операцию здесь, на корабле, терпящем бедствие? Среди нас не было врача, а что мог сделать я со своими общими познаниями в медицине? И сколько у меня было времени на спасение товарища? Мы столкнулись с чем-то огромным. Возможно, это астероид, или даже целая планета... Хотя нет, тогда бы мы попали в поле её притяжения, но корабль, судя по всему, продолжает нестись навстречу неизвестности, искорёженный и лишённый управления. А это значит только одно — верную смерть для нас!
