И так же незаметно и неторопливо текли, не зная границ во времени и пространстве, мои мысли. То, что было вчера, казалось отделённым этим зыбким туманным пологом, и, словно бы, вовсе нет ни бесконечной горной страны вокруг, ни этого поезда, летящего среди гор, ни ребят, собравшихся по левому ряду кресел, где Лам Хонг рассказывает какие-то очередные прибаутки. Нет и Тосико, исподволь разглядывающей меня и, наверное, радующейся моей рассеянной грусти. Ничего этого нет — всё где-то далеко-далеко...
Есть только сад в доме Влада Стива, где поверх цветущей якаранды проглядывает оранжевая "черепичная" крыша уютного коттеджа, в котором ожидает меня Юли. Она выбегает мне навстречу, словно налетевший порыв ветра. Мгновение, и её руки крепко обхватывают мою шею, взметнувшиеся волосы падают ей на лицо. Я кружусь вместе с ней, а она заливается звонким смехом, оглашая окрестности нескончаемым потоком радостных и восторженных возгласов.
— Что случилось, ласточка? — спрашиваю я у неё, дивясь и радуясь переполняющему её счастью.
Но она ещё не высвободила могучего потока радостной энергии, бушующего в ней, и мы всё кружимся, и кружимся, и кружимся...
— Максим! Милый! Хороший мой! — наконец, останавливаясь, шепчет она, вкрадчиво заглядывая мне в глаза. И вдруг принимается целовать меня: страстно, горячо и беспорядочно, повторяя:
— Милый! Милый!
Она, словно наслаждается тем, как звучит в её устах это слово.
— Да, что с тобой сегодня? — снова удивляюсь я.
Юли поднимает ко мне хмельные глаза.
— Ты думаешь, что я сошла с ума? — спрашивает она с каким-то незнакомым мне оттенком в голосе. — Да?.. Нет, нет, мой милый!.. Святое небо! Я, наверное, сегодня самая счастливая на свете — на всём-всём белом свете! — восклицает она и, зажмурившись, прижимает руки к груди.
Тонкие ноздри её вздрагивают, жадно ловя налетевший тёплый ветер. Что с ней сегодня такое? Несколько секунд я смотрю на неё, пытаясь понять причину этого её странного возбуждения. Наконец, она открывает глаза и смотрит на меня изучающие и вопросительно. Снова улыбается.
— Юли! Я хотел поговорить с тобой... Вернее, рассказать тебе... — собираюсь я рассказать ей о своём предстоящем отъезде и важности нашей операции и вижу, как она медленно и даже степенно опускается на скамейку около дверей коттеджа.
— Ну, что ж. Давай поговорим. Я готова выслушать тебя. Ты ведь хочешь прочитать мне очередную лекцию на тему "как следует жить"? Ведь так?
Юли поднимает на меня глаза, и я вижу, что они полны озорной радости.
— Совсем, как наш наставник? Угадала?.. — тем же тоном продолжает она и вдруг порывисто вскакивает, снова обнимает меня за шею и радостно сообщает. — Но, дорогой мой, Максим! Школа уже позади! Сегодня закончился последний экзамен! Ты удивлен? Нет? Как тебе нравится эта "взрослая особа" двадцати лет? Ещё вчера она ходила в школьницах, а теперь вступила в ряды молодых стажёров?
Юли делает несколько плавных поворотов и па, грациозно выгибая тело. Смотрит на меня искоса — остро и призывно.
"Хороша!" — думаю я, не в силах скрыть своего восхищения. Прекрасный сон о сказочной фее был бы жалок сейчас в сравнении с ней!
Будто прочитав мои мысли, Юли с ещё большей нежностью кладёт руки мне на плечи и, присаживается ко мне на колени. Горячо шепчет:
— Скажи, что любишь меня...
— Люблю. Очень! Разве тебе так важны слова? — удивляюсь я, задыхаясь от её близости.
Она чуть-чуть недовольно морщится и утыкается носом в мою щёку.
— Нет, но их так приятно слушать! Ведь я же женщина, Максим... Или ты ещё не разглядел во мне женщину?
Юли выгибается всем телом, как будто дразня меня. Её смеющиеся глаза горят загадочным огнём, а улыбка становится обещающей и призывной. В следующий миг я понимаю, что наши губы сливаются в долгом и волнующем поцелуе. Я чувствую, как она напрягается всем телом, упирается руками мне в плечи и выскальзывает из моих объятий. Веки её медленно приподнимаются, открывая затуманённые глаза.
— Нет, не сейчас... потом. Сегодня такой день, Максим!
Но я уже взял себя в руки. Юли снова садится рядом со мной на скамью. Спрашивает:
— Так о чём ты хотел поговорить со мной?
— Понимаешь, завтра мне предстоит очень важное дело... Я не хотел волновать тебя понапрасну. Но тебе всё равно всё станет известно от своего отца или из общеземных новостей.
— Это опасно?
В голосе её звучит тревога. Взгляд становится пристальным и сосредоточенным.
— Нет... То есть, не совсем... не очень... В общем, я хочу, чтобы ты не волновалась за меня!
Несколько секунд я смотрю в её тёмные зрачки, в которых колышется отражение лиловых гроздей акаранды.
— Не думай об этом. Всё будет хорошо, — уверяю я её.
Юли согласно кивает и кладёт голову мне на грудь.
— Когда у тебя выпускной бал? — спрашиваю я, прекрасно понимая всю важность для неё этого события.
— Завтра.
— Жаль. Я не смогу прийти к вам. А ты будешь танцевать с самым красивым выпускником?
— Нет. Я буду ждать тебя! — отрицательно качает она головой и смотрит на меня глазами полными грусти...
Пейзаж за окном вагона неожиданно меняется. Туман клубится, свиваясь в тугие кольца, таящие прямо на глазах, и по неясным ощущениям я понимаю, что дорога ползёт куда-то вверх. И вдруг поезд вырывается из этого молочного плена, и победное, радостное сияние снегов на вершинах величавых хребтов ослепляет и ошеломляет меня своей первозданной неповторимой красотой.
Розовое зарево снегов поднималось в рассветное небо тысячами трепещущих вееров, навстречу умирающему свету звёзд. Бескрайнее море облаков расстилалось прямо под нами, укутывая вершины далёких гор. Казалось, мы летели, словно птицы, над молчаливыми фиолетово-угольными спинами скалистых отрогов навстречу неведомому и далёкому горизонту, за которым нас ждали новые, бескрайние дали.
Поезд быстро и незаметно пересёк Ладакхский хребет и устремился на юг, к цветущим долинам Кашмира.
* * *
В Третий отдел Горноспасательной Службы 2-Г сектора Южно-Азиатского жилого сектора мы приехали для того, чтобы позаимствовать здесь несколько специально оборудованных гравипланов. Путешествие к Монастырскому ущелью на магниторах отняло бы много времени. Весть о том, что в заброшенном монастыре Ладакха укрываются отщепенцы нашего общества, похищающие женщин, уже разлетелась по Трудовому Братству, поэтому обитателей базы горноспасателей мы застали в полном смятении.
Виджаядев, ошеломлённый и взволнованный не меньше других, тут же предложил нам свою помощь, но от неё пришлось вежливо отказаться, хотя начальник "лунных барсов" (так с гордостью называли себя спасатели этой Службы) приводил самые убедительные доводы в пользу участия своих ребят в нашей операции. Тогда Виджаядев предложил нам взять с собой хотя бы в качестве проводника одного из сотрудников ГСС. Посовещавшись, мы решили, что проводник нам всё же не помешает: никто из нас толком не знал Ладакха. Но тут возникла другая проблема — желающих идти с нами оказалось так много, что окончательно выбрать кого-то одного удалось только волевым решением самого Виджаядева. Его выбор пал на плечистого смуглого крепыша по имени Лайдж Тэл. По словам Виджаядева, тот был одним из лучших "лунных барсов" под его началом.
Оставив ребят на базе Третьего отдела ГСС, я взял с собой Тосико и отправился на планидром, располагавшийся недалеко от посёлка геофизиков.
"Ох уж эти "лунные барсы"! — думал по дороге я. — Чуть что, сразу горячатся и обижаются... А вообще, все они хорошие ребята. Всегда готовы пожертвовать собой ради дела. Жаль, что мы не можем взять их в ущелье".
Магнитор скользил в полуметре над землей плавно и бесшумно. Через каких-нибудь полчаса, оставив позади несколько предгорных посёлков, затерянных среди залесённых холмов, где выкрашенные в разные цвета коттеджи парили один над другим, мы выехали на пологий подъём. Тосико хмурилась на сидении рядом со мной, но я старался не замечать её дурного настроения. Дорога вела нас совсем рядом со знакомым мне холмистым нагорьем. Здесь, в облетевших яблоневых садах, мне не так давно повстречалась удивительная девушка — Ганга. Сейчас мне отчего-то очень захотелось увидеться с ней вновь. Это непонятное стремление пробудило в душе радостное волнение. Оно усилилось ещё больше, когда среди высокой травы я неожиданно разглядел знакомый мне синий платок и лохматые спины приземистых животных, всё так же флегматично жующих траву на склоне одного из холмов.
Ганга проворно карабкалась наверх, пробираясь сквозь кустарник и стараясь нагнать своих проворных коз. Я резко остановил магнитор, и Тосико удивлённо воззрилась на меня.
— Эге-гей! Ганга! Эй! — крикнул я, вылезая из машины и призывно махая рукой.
Ветер понёс мой окрик вверх по склону. Ганга тут же остановилась и быстро обернулась. Она прикрыла глаза ладонью, закрываясь от слепящего солнца, и сразу узнала меня. Радостно замахала рукой в ответ. Затем сделала знак, прося подождать её, и стала быстро спускаться вниз, проворно огибая поросшие мхом валуны. Козы испуганно шарахнулись от неё в разные стороны, но она не обратила на них никакого внимания.
— Кто это? — Тосико вышла из магнитора и остановилась с противоположной от меня стороны, внимательно следя за спускающейся девушкой.
Я посмотрел на подругу через плечо.
— Это?.. Так, одна моя знакомая.
— Знакомая? Ага! — Тосико понимающе кивнула.
— Тебя это удивляет?
— Нет, нисколько!
Тосико равнодушно пожала плечами и, распахнув дверцу магнитора, снова села на переднее сидение, свесив ноги на землю. Красная кожаная обшивка сидений и салона на фоне черного полированного корпуса машины резко контрастировала с окружающим спокойным пейзажем.
Я снова повернулся навстречу Ганге. Та, наконец, преодолела крутой спуск и остановилась около магнитора, слегка запыхавшись.
— Ой, Максим! Я так рада снова видеть тебя!
Глаза девушки сверкали. Она провела тыльной стороной ладони по лбу, и браслеты на её руке едва слышно зазвенели.
— И я рад! Я же обещал тебе, что мы ещё встретимся.
Ганга возбуждённо и немного смущённо улыбнулась в ответ на мои слова. Удивлённо спросила:
— Но что ты тут делаешь?
— Это долго рассказывать. Познакомься! Это Тосико Вэй. Она мой хороший товарищ и напарник. Мы с ней вместе работаем в Охранных Системах.
Несколько секунд девушки молчаливо изучали друг друга. Исподволь я наблюдал за ними. Ганга продолжала сиять своими удивительными глазами. Тосико немного хмурила брови, но, скорее, виной тому был я. Наконец, Вэй открыто улыбнулась и дружелюбно протянула руку Ганге.
— Чистого неба! Рада познакомиться со столь очаровательной подругой Максима.
— Что вы! — Ганга смущённо замахала руками, и щёки её порозовели. — Вряд ли нас можно назвать закадычными друзьями! Мы с ним виделись всего-то один раз... Хотя я рада, что случай свёл нас вместе.
Девушка быстро взглянула на меня.
— У вас всё ещё впереди, — заверила её Тосико. — Мы пробудем здесь некоторое время.
— Значит, вы здесь из-за Дии? — обрадовалась Ганга. — Разыскиваете её?
— И не только её!
Я замолчал, задумчиво разглядывая девушку. Заметив это, она снова смутилась.
— Послушай, Ганга! Ты могла бы пойти с нами проводником в Монастырское ущелье?
При этих словах Тосико удивлённо воззрилась на меня. Моё неожиданное предложение, казалось, застало её врасплох, впрочем, как и саму Гангу.
— Проводником? — изумилась та.
— Да. Нам нужен человек, хорошо знающий эти места.
Некоторое время Ганга раздумывала, поглядывая то на меня, то на Тосико, которая старалась мило улыбаться ей, но у неё плохо получалось скрыть свои истинные чувства.
— Хорошо! — решительно заявила Ганга. — Если от этого зависит судьба Дии, то я согласна. Но мне нужно тогда переодеться для такого похода. Вы подвезёте меня до посёлка?
— Разумеется! — обрадовался я. — Садись в машину, а по дороге мы всё и обсудим. Мне есть, что тебе рассказать... Хотя, возможно, ты и сама уже всё слышала из общеземных новостей.
— Ты о пропавших вместе с Дией девушках? — нахмурилась Ганга. — Это ужасно! Никак не возьму в толк, как подобное возможно в наше время.
Я распахнул перед ней дверцу магнитора. Ганга уселась на заднее сидение, украдкой смахивая навернувшиеся на глаза слёзы и подставляя разгорячённое лицо налетевшему с гор ветру. Я сел за управление. Тосико, по-прежнему, сидела рядом со мной. Нажав клавишу на пульте контроля движением, я взглянул на свою подругу. Взгляд, который она "подарила" мне в эту минуту, я прекрасно понял без всяких слов: "Ты что надумал? Зачем нам эта девочка, ведь у нас уже есть проводник?".
"Ну и что же? Такой проводник, как она, нам тоже не помешает!" — так же глазами ответил я и включил магнитный активатор.
Тосико прекрасно поняла меня и отвернулась, делая вид, что рассматривает далёкий пик ледяной вершины. Магнитор плавно приподнялся над землей и, едва слышно шелестя дисперсионными дисками, двинулся вперёд, быстро набирая скорость.
Мой рассказ поразил и расстроил Гангу, хотя услышанное от меня и не было для неё большой новостью. От её хорошего настроения не осталось теперь и следа. Все её мысли сводились к одному: почему судьба так жестоко обошлась с этими женщинами? Я пытался объяснить ей, что судьба здесь совершенно не причём, и вовсе не по воле злого случая все эти женщины оказались пленницами. Виной всему искривлённая психика людей, поставивших личные амбиции выше нравственных и моральных норм нашего общества — отщепенцев, возомнивших, что они вправе попирать честь и достоинство других людей, навязывать им свою преступную волю, лишать свободы. И в том, что на теле нашего общества открылась подобная опасная "язва" и наша вина — работников Охранных Систем. Не разглядели мы, не сумели вовремя выявить ядовитый очаг, укрывшийся в горном безлюдье Каракорума.
Но я не стал виниться перед Гангой и искать себе подходящих оправданий. Пускай сама решает: кто виноват и почему такое стало возможно? Этот разговор совсем расстроил девушку. И, чтобы хоть как-то отвлечь её от тревожных мыслей, я заговорил с ней о другом.
— Помнится, ты рассказывала мне, что сама занимаешься горным спортом, и даже стала отличной скалолазкой!
— Я? Что ты! — отмахнулась Ганга. Невесело усмехнулась: — Отличная скалолазка!.. Нет, я обычная, как все.
— Не скромничай! — Я следил за дорогой, поглядывая на неё в экран заднего обзора. — Но то, что горы твой второй дом, ты говорила, не так ли?
— Говорила, — согласно кивнула Ганга, развязывая платок и встряхивая волосами. Ветер тут же подхватил их, разметал в разные стороны. Лёгким движением она убрала их с лица, сложила платок на коленях. — Горы это моя стихия. Я родилась у их ног, и они дороги мне не меньше, чем любой другой уголок Земли. Их нельзя не любить, потому что в них сокрыта красота нашей планеты и великая тайна жизни. Вы слышали что-нибудь о стране Шамбала? Считается, что там мягкий, благоприятный климат. Деревья стоят зелёными круглый год, и растёт много цветов необычной красоты. И ещё там живут счастливые, и свободные люди — живут вечно... А ведь Шамбала расположена совсем рядом, на склонах Канченджанги. Льды и снега только прикрывают подступы к ней... Конечно, это только легенды, но они также прекрасны, как и эти горы! Их создали люди, которые тоже любовались ими и не мыслили себя без них.
