— Ну, вот, Максим, сейчас ты и увидишь, что это такое! А то ты в прошлый раз в инерционной камере отлёживался всю дорогу.
Тернер замолчал. Лицо его сделалось напряжённым. Подавшись вперёд, он склонился над пультом и нажал несколько кнопок. На большой наклонной панели замерцали малиновые душки каких-то шкал. Красные стрелки измерителей напряжения гравитации метнулись вправо и нервно затрепетали. Жёлтые циферблаты на стойке между экранов стали багровыми. Но всё это оказалось теперь где-то внизу — медленно и плавно наши кресла поднимались вверх, к потолку зала, вместе с частью выгнутого пульта. У меня захватило дух. Я повернулся к Тернеру и хотел спросить его, что всё это значит, но не спросил. Внимание моё привлёк экран заднего обзора, на котором бездонная мгла, окружавшая нас, странным образом ещё больше потемнела. Я не сразу сообразил, что это просто кажется от яркого голубого пламени, змеистыми нитями пронизывавшего чёрную пустоту со стороны кормы корабля.
Неожиданно кресла остановились, и стали медленно поворачиваться по горизонтальной оси. Я почувствовал, что лежу в объятиях мягких выступов подлокотников. Боковой экран уже не был виден, зато громадное кольцо главного экрана выдвинулось вперёд, и нависло прямо над нами, разрываемое посередине голубым диском локатора. Со своего места я мог разглядеть профиль Дэвида Купера. Внешне штурман казался совершенно спокойным, но я заметил, что он волнуется не меньше меня.
Тяжелый медный удар снова потряс пост управления, заставив меня опять вздрогнуть. Где-то внизу, за стенами зала, надрывно и протяжно завыла сирена. Звук её повторился несколько раз и смолк. Я с трудом оглянулся на плотно запертую дверь и услышал глухой голос Купера:
— Внимание! Линии силовых напряжений сбалансированы. Включаю предохранители температурной деформации и отражатели шаровых сгущений минус-поля.
— Понял тебя! — отозвался Тернер из глубин своего кресла. — Даю каскадный поток! По третьему сигналу включаю магнитные гасители инерции.
Я увидел, как он пододвинул рычажок в подлокотнике своего кресла, и спустя минуту прозрачный колпак укрыл пилота с головы до ног, повторяя очертания его кресла. Я поспешно протянул руку, нащупывая нужную кнопку. Купол из органического стекла тут же накрыл моё кресло, выдвинувшись откуда-то из-за головы. Я едва успел застегнуть упаковку посадочного сидения, и тут же включилось мощное магнитное поле. Это я понял по тому, как нервно прыгнула стрелка на крохотном индикаторе, укреплённом с внутренней стороны колпака, чуть ниже моего левого плеча. В остальном всё осталось неизменным, но невидимые силовые линии уже окружили нас стремительными вихрями. Мягкие резиновые выступы кресла удерживали меня в одном положении. Слабый вибрирующий звук достиг моих ушей сквозь толщу защитной полусферы, повторился два раза и растворился в звенящей тишине. Прямо перед моими глазами стоял гигантский обруч экрана, на котором уже начало происходить что-то невероятное.
Под днищем корабля заклубилось разноцветное сияние, сгустилось в огромный шар и вдруг устремилось вниз, пронизывая глубины вязкого мрака. Я почувствовал, как корабль содрогнулся, и по его корпусу пошла частая дрожь. И тут же какая-то исполинская сила ударила сверху, закладывая мне уши чем-то непробиваемо плотным. В глазах потемнело. Неведомая чудовищная мощь продолжала давить со всех сторон, вдавливая меня в кресло. Но, взглянув на экран, я сразу забыл об этом, потому что разноцветное сияние под кораблём превратилось в ослепительно светящуюся голубую дымку, спирально завивавшуюся вокруг корпуса ракетолёта. Ещё мгновение, и стремительная река серого огня полностью затопила пост управления. Я зажмурился, ослеплённый этим неистовым огнём, чувствуя, как волосы встают дыбом на моей голове. Всё моё существо сделалось таким маленьким и ничтожным перед этой необузданной огненной стихией, что захотелось кричать и выть от страха. Но даже кричать я не мог.
Неожиданно бивший отовсюду серый огонь стал фиолетовым, и ликующий голубой пламень ударил по экранам с хлестким звуком разбивающегося вдребезги стекла. Я увидел, как давящая пустота перед кораблём стала стремительно сдвигаться с нижнего левого края экрана, и тут же сияющий простор космической ночи хлынул на все экраны чёрными вздыбленными волнами, подёрнутыми сверкающей пеной из тысяч звёзд. В посту управления стало светло, как летним солнечным днём. Точки самосветящихся индикаторов, словно далёкие галактики, едва мерцали над моей головой. Слабое, похожее на лунное, свечение, неизвестно откуда проникавшее внутрь корабля, отражалось в розовом хрустале широких циферблатов справа.
Я скосил глаза в эту сторону и похолодел от ужаса. Из-за края тёмного облака, сменившего на экранах мрачную мглу, выползал обжигающий огненный шар, разбрасывая в пространство дико взлохмаченные снопы белого света. Ещё секунда, и ракетолёт испариться в этой клокочущей плазменной громаде! Я судорожно вцепился в подлокотники своего кресла, но тут же сообразил, что мои страхи напрасны — огненный шар медленно сдвигался по левому краю экрана. Это был центр нашей галактики, который появился на несколько секунд во всей своей светоносной мощи миллиардов звёзд, и тут же исчез за плотным облаком космической пыли. На месте этого страшного призрака остались лишь светящиеся пятна газа, да грозди ярких звёзд, потянувшихся к низу экрана по наружному рукаву Галактики. Впереди, в бездонной черноте пространства, просматривалась отдалённая туманность с взлохмаченными краями, и созвездие из пяти тусклых желтоватых звёздочек. В стороне же от них ярко сияли две близкие белые звезды, похожие на пятна размытого света.
Тернер передвинул рычажок на подлокотнике своего кресла, и оно повернулось на оси. Теперь пилот оказался перед пультом. С минуту он изучал показания приборов, затем откинулся на резиновую подушку сидения и облегченно вздохнул. Наблюдая за ним, я тоже почувствовал необычайную лёгкость и странное облегчение. Наш корабль наконец-то вырвался на звёздный простор, и всё страшное осталось теперь позади. Нас ждал лишь короткий путь среди звёзд по давно проторенной звёздной тропе.
Тернер сдвинул колпак со своего кресла и отёр рукавом вспотевший лоб. Монотонное гудение силового поля постепенно стихало, индикаторы инерции приходили в устойчивое равновесие на срединных отметках шкал. Пост управления снова погружался в спокойную тишину, нарушавшуюся теперь лишь весёлым перезвоном навигационной установки.
Тернер посмотрел на меня и ободряюще улыбнулся.
— Ну, что? Живём?.. Теперь будем жить! Ужасы Тамаса остались по ту сторону смерти... Как ты?
— Нормально.
Я попробовал отстегнуть ремни упаковки кресла непослушными онемевшими пальцами. Эд внимательно наблюдал за мной. Наконец, замки поддались, и я откинулся на спинку кресла, блаженно улыбаясь.
— Ну, вот и ладненько! — удовлетворённо кивнул пилот и повернулся к своему помощнику, разминавшему затёкшую шею. — Как там насчёт курса, Дэв? Далеко мы вышли от расчётной точки?
— Сейчас посмотрим.
Купер склонился вперёд, вглядываясь в экран и читая показания бортовой ФВМ. Через минуту штурман показал на жёлтое солнце диаметром в четыре-пять сантиметров, наполовину скрытое рамкой экрана.
— Если это Омикрон Кита, то до него может быть около четырёхсот миллионов километров... Это пустяки!
— А если не оно, а какое-нибудь из той пятерки? — спросил я, указывая на созвездие из жёлтых звёзд.
Купер посмотрел на меня и пожал плечами.
— Если бы ракетолёт не был сейчас полностью заторможен, мы достигли бы этой звезды часа за три-четыре. Поэтому это не Омикрон. По программе полёта от точки экранирования до цели нам лететь ещё шесть месяцев... Значит, нужная нам звезда находится в одной из этих пар. — Штурман указал на далёкое созвездие.
— Ладно, не будем беспредметно гадать! — прервал его Тернер. — Определись-ка лучше по приборам!
— Хорошо. Только это займёт некоторое время.
Купер нажал какую-то кнопку на пульте управления, и я почувствовал, как мы снова медленно опускаемся вниз. Это было гораздо приятнее, чем висеть под потолком зала, рискуя провалиться в тёмную шахту лифта. Спустя минуту включились экраны кругового обзора, и Купер с лёгкостью виртуозного пианиста пробежался пальцами по клавишам навигационного пульта, настраивая приборы ориентирования и скорости пространства.
— Что-то не нравятся мне показания гравитометров, — задумчиво произнёс штурман, склоняясь над овальным циферблатом, багряный отблеск которого делал резче тени на его худом лице.
— А что там такое? — отозвался Тернер, отрываясь от своих приборов.
— Похоже, что впереди имеется какое-то крупное скопление материи... Возможно, туманность или чёрное облако... Надо бы подождать с разгоном, а, Эд?
Тернер подошёл к нему, изучая показания датчиков силового поля. Я встал у него за спиной, заглядывая на багряный циферблат.
— Ну-ка, посмотрим!
Пилот склонился над пультом справочной ФВМ, нажимая какие-то клавиши. На фиолетовом экране дисплея запрыгали ряды цифр, строки текста. Наконец, картинка остановилась, и в правом верхнем углу экрана замигал красный квадратик. В следующую секунду часть стены на уровне наших голов стала прозрачной, превратившись в объёмную карту звёздного неба. Огоньки далёких светил мерцали в бездонной глубине вселенной, совсем как настоящие.
— Где мы сейчас находимся? — поинтересовался Тернер, включая отображение тонких нитей созвездий.
Дэвид Купер сверился с данными ФВМ, и нажал клавишу на пульте. Между двух тусклых светил замигало белое кольцо, обозначая нужную точку в пространстве.
— Вот здесь.
— Понятно. Значит, перед нами находится вот это тёмное облако? — Тернер указал пальцем на карте. — В каталоге оно обозначено под номером АГ-482/67-Т. Правда, это облако должно находиться значительно южнее траектории нашего полёта... Странно. Может быть, данные звёздного атласа устарели? — Пилот ещё раз взглянул на экран монитора. — Во всяком случае, для нас оно не представляет никакой опасности. В худшем случае, мы заденем только его край и спокойно пройдём мимо.
— А откуда тогда взялось такое поле тяготения? — засомневался Купер. — Для обычного пылевого облака многовато будет! Может быть, это остатки сверхновой? Но тогда где облака газа и остаточный фон излучения?..
Тернер задумался, пожал плечами.
— Предполагать можно что угодно. Но в справочных данных об этом ничего не сказано.
— Вполне возможно, — сказал я, глядя на циферблат гравитометра, — что за облаком скрыта какая-то звезда. К примеру, класса М или К. Такая напряженность гравитационного поля обычно характерна для холодных гигантов.
— Вот-вот! — закивал головой Купер. — Гигантов!
— Брось, ты, Дэв, забивать голову всякой ерундой! — раздосадовано махнул рукой Тернер. — Нас это облако должно интересовать меньше всего. Мы пройдём рядом с ним, и только-то! Иди-ка лучше займись делом. Нам срочно нужен расчёт точной траектории полёта.
Дэвид Купер мрачно усмехнулся и покачал головой, но спорить с товарищем не стал. Молча, встал на небольшой диск в полу, и подъёмник тут же вознёс его вверх, к навигационной рубке.
— Холодные гиганты! — проворчал Тернер, пододвигая кресло. — Может быть, и так... Но, скорее всего, нет там ничего. Ведь в нашем атласе нет сведений об этой звезде!
— Когда создавался этот атлас, могли ничего о ней не знать, — пожал я плечами, усаживаясь рядом с ним. — Обычные наблюдения астрономов с Земли. Или же какая-нибудь экспедиция нанесла на карту это облако по гравитационным измерениям, не вдаваясь в подробности. Они могли просто пролетать мимо, досконально не изучив этот район. Такие случаи бывали и часто. Эти данные носят справочный характер и требуют дополнительного уточнения. Ты сам видишь, что по карте облако нанесено в стороне от точки нашего экранирования, хотя на самом деле оно почти по курсу перед нами.
— Что же, оно, по-твоему, переместилось за это время? — Тернер недоверчиво посмотрел на меня.
— Я не знаю. Я только анализирую имеющиеся у нас данные. Конечно, само оно настолько переместиться не могло. Подобных феноменов мы, кажется, ещё не наблюдали. Наверняка, это обычная ошибка вычисления. Нужно просто скорректировать наш курс.
— Правильно! — поддержал меня Тернер. — А я о чём говорю? Обычное дело и никаких феноменов.
— Знаешь, — добавил он после некоторого молчания, — не очень-то я доверяю всяким там "феноменам"! Ещё в молодости получил хороший урок.
— Да? О чём ты? — не понял я.
— Началось всё с того, что однажды самому пришлось столкнуться с таким вот "феноменом", усмехнулся пилот. — Работал я в то время на внутренних орбитах, ещё, будучи стажёром. Только-только закончил Звёздную Академию, всё, как положено — с отличием, с синим мундиром и золотыми нашивками. Ты тогда ещё, наверное, в школу ходил. И понятное дело, ведь и сам я тогда был молодым и "зелёным". Ну что я мог знать про настоящую жизнь космолётчиков? Так только, по книгам, да фильмам разве что. А романтика этой работы меня привлекала всегда. Романтика она почему-то в первую очередь в голову лезет.
Тернер снова по-доброму усмехнулся.
— Так вот, направили меня на грузовой рейдер, обслуживавший научные базы на Марсе. Как сейчас помню, назывался этот самый рейдер "Алтай". Старая такая посудина, на каких сейчас и не летают уже. Надо сказать, что команда на том корабле подобралась хорошая, весёлая. Весь рейс — шестнадцать суток туда и столько же обратно — только и слышал я шуточки там всякие, да прибауточки. Вот уши-то и поразвесил. Неплохая, думаю, команда собралась здесь, дружная. Смеются все, даже командир пошутить любит. И почувствовал я себя сразу увереннее, совсем, как свой...
Тернер помолчал немного, словно вспоминая что-то. Затем заговорил снова, слегка прищуривая глаза в улыбке.
— Ну, да ладно! Подлетаем мы, стало быть, к Марсу. Даём радиограмму, всё, как полагается: прибываем, мол, рейсом таким-то, встречайте груз такой-то, на борту экипаж шесть человек во главе с капитаном корабля Дитом Редди. Хотя экипаж наш мало кого интересовал там. Им груз наш нужен был. Без него они на Марсе, как без рук. Но раз положено, значит положено! А у них там, на станции произошло ЧП: нежданная песчаная буря и посадочные площадки все песком занесло. Садиться в бурю, сам понимаешь, не резон. А крутиться на орбите, пережидая, времени нет. Вот и пришлось нам совершать посадку на равнине, в ста километрах от космодрома, и совсем необычным способом. Понервничали мы все тогда, изрядно. Радист наш в микрофон кричит, горло надрывает, просит уточнённые координаты для посадки на твёрдую площадку без помех. Штурман в рубке сам не свой. Один командир спокойней спокойного. Ничего, говорит, сядем, как надо, зря волнуетесь.
Слушая Тернера, я живо представил себе эту сценку.
— И действительно, — продолжал пилот, — сели мы лучше не бывает — мягко, словно на воздушную подушку, вертикальным манёвром. Осмотрели приборы и груз — всё в порядке. Что теперь делать? Нужно ждать, когда за нами пришлют транспорт со станции, чтобы забрать груз. А время-то поджимает. Но делать нечего. Пылевую бурю так просто не унять. Дело к ночи уже. Тягачам на дорогу тоже время нужно. А буря-то может и к нам перекочевать. Тогда, вообще, не известно сколько ждать придётся. Неплохо было бы провести это время на станции, отдохнуть, расслабиться. К слову сказать, у них там отличный оздоровительный комплекс имеется: бассейны, спортивные залы на любой вкус и солярий даже.
