Люди уходили на разведку окрестностей и больше не возвращались. Посланные на их поиски, тоже бесследно исчезали на просторах чёрного болота. Пришлось отказаться от таких вылазок. Через день запасы кислорода в скафандрах иссякли. Началась паника. Люди задыхались и валились с ног прямо в чёрную болотную жижу, источавшую гнилой смрад. В отчаянии многие стали срывать с себя шлемы, пытаясь дышать без них. И — о чудо! — в здешней атмосфере присутствовал кислород и азот, здесь можно было дышать! Мы не имели ни малейшего представления об условиях, царивших на этой планете. Во время катастрофы на корабле дорога была каждая секунда, и о взятии проб и структурном анализе никто даже не думал... Поэтому пригодный для дыхания воздух оказался нашей первой удачей...
Илви снова замолчала, облизнула пересохшие губы. Я не торопил её, терпеливо ожидая продолжения её истории.
— Но у нас, по-прежнему, не было продовольствия и воды, — наконец, снова заговорила она. — Голодные, измученные жаждой, потрясённые случившимся, мы валились с ног от усталости и отчаяния. Кругом, насколько хватало глаз, простиралось бескрайнее болото, и только отдельные небольшие заросли грибовиков скрашивали эту унылую картину. Мы очень быстро поняли, что для пищи эти странные создания здешней природы совершенно не пригодны и это повергло нас в ещё большее уныние. Тогда людей охватило безразличие и апатия. Собственная судьба уже не волновала никого. И тут удача в очередной раз улыбнулась нам. Совершенно случайно мы набрели на сухой участок почвы, где нашли огромный аварийный контейнер. Его успели сбросить наши товарищи с гибнущего корабля. Контейнер почти полностью погрузился в рыхлую почву, но когда мы откопали его, то в нём нашли запасы продовольствия, воды, кислорода, аварийные домики, медикаменты и даже рацию... Наши погибшие товарищи снова спасали нам жизнь!
Илви нервно заломила руки.
— Теперь опасения умереть от голодной смерти остались позади. Здесь, на небольшой сухой возвышенности, мы и разбили этот лагерь. Чтобы дождаться спасательной экспедиции, необходимо было очень экономно расходовать все наши запасы. И нам нужен был лидер, вожак, способный организовать и сплотить отчаявшихся, измученных борьбой за жизнь людей. На общем собрании оставшихся в живых членов экспедиции главным среди нас выбрали Эвида Рула. Изначально он летел с нами, как помощник начальника экспедиции, и проявил себя неплохим организатором и волевым человеком. Мы смело вверили ему все наши запасы продовольствия и воды, и всего остального, что нашли в спасительном контейнере, в надежде, что Эвид сумеет решить все наши проблемы. Поначалу, всё шло хорошо. Эвид ввёл строгую дисциплину и контроль распределения продуктов и воды. Люди окрепли духом и стали готовиться к передаче сообщения на Землю, собрав для этого все энергетические батареи, имевшиеся у нас в наличии. Но наш крик о помощи так и не был услышан Землёй. Мы думали, что причиной тому пылевое облако, окружавшее звезду. ведь оно могло оказаться слишком плотным и не пропускать или отражать наши сигналы... Но теперь я понимаю, почему на самом деле нас так никто и не услышал... Не возможность послать сигнал бедствия стала очередным потрясением для всех нас. Теперь ждать помощи было уже не откуда...
Илви встала с дивана и, сложив на груди руки, стала прохаживаться по комнате в отрешённой задумчивости.
— Через месяц нас осталось только пятнадцать. Остальные умерли от неведомой болезни. Её эпидемия неожиданно обрушилась на нас. Наверное, она стала результатом первых дней пребывания на планете без защиты скафандров. Как и все обитаемые миры с примитивной жизнью, в этом тоже обитали смертельные для человека бактерии и вирусы. Эти невидимые убийцы забирали жизни наших товарищей, а мы спохватились слишком поздно. Люди страдали от страшных мук, полули ужасные повреждения, молили о помощи, кричали и плакали, как дети. И снова Эвид проявил себя с лучшей стороны. Среди медикаментов он отыскал сильнодействующие бактерициды и трансгенные препараты. Их стали давать всем заболевшим и здоровым людям. Надежда на излечение казалась слишком призрачной, но нам снова повезло. Эпидемия, в конце концов, отступила. Только в организмах, оставшихся в живых, произошли необратимые изменения, приведшие к зависимости от лекарств, как от наркотиков. Тогда многие стали посматривать на Эвида почти, как на бога!
Илви грустно усмехнулась.
— Вот тут с ним и начали происходить неожиданные метаморфозы. С каждым днём Эвид становился всё больше неузнаваемым. Из разумного, отважного, справедливого лидера, каким мы знали его поначалу, он превратился в мелочного, самовлюблённого и алчного человека, трепетно лелеющего свой выросший комплекс величия. Во многом этому способствовало, конечно, его близкое окружение. Уже тогда я начала понимать, почему вокруг Эвида стали собираться именно эти люди, а не какие-то другие. Произошедшие с нами несчастья надломили их волю. Наверное, они и изначально были духовно слабыми, а в сложившейся ситуации захотели получить иллюзорную возможность личной безопасности и привилегированного положения среди других членов экспедиции... Я просто поражаюсь, Максим, — Илви посмотрела на меня, — как в нашем обществе могли зародиться подобные устремления и мысли! Ты знаешь? Нет?.. Вот и я не знаю почему! Почувствовав слабину нашего вожака, эти трусы решили воспользоваться ею для собственной выгоды. Понятия не имею, как вдруг в одночасье в них проснулись звериные инстинкты, и появился этот ужасный эгоизм! Эти люди... — Илви запнулась на этом слове. — Они просто сбросили с себя покров благовоспитанности, как ненужную обузу, как змея сбрасывает с себя старую, высохшую кожу, словно и не существовало никогда далёкой теперь Земли... А может быть, они такими были всегда, даже там, на Земле?
Илви подняла ко мне вопрошающие, полные печальной грусти глаза. Я прекрасно понимал, какие чувства сейчас переполняют её сердце. Мне самому было дико слышать её историю.
— Эвид стал в их руках жалкой пешкой, — продолжала Илви с горькой усмешкой на губах, — хотя и мнил себя главной фигурой здесь. Вот так у них оказались все наши запасы воды и продовольствия, а так же медикаменты, что в нашем положении было особенно страшным. Прежняя дисциплина превратилась в ничем не прикрытый диктат со стороны кучки отщепенцев во главе с Эвидом. Я тогда понимала, что нужно спасать экспедицию, избрать нового руководителя, но весь ужас заключался в том, что понимала это только я и ещё несколько человек. Большинство же оказалось не на нашей стороне. Наверное, все устали от постоянной борьбы за жизнь. Людям стало безразлично за кем идти, лишь бы выжить в этом неприветливом мире. И всё же нам удалось собрать совет экспедиции. Но на этом всё и закончилось. Мы оказались в позорном меньшинстве. Все только разругавшись между собой и люди расползлись по своим норам, как загнанные хищником звери. В тот день я проревела до самого рассвета. Мне казалось, что всё рушится, непоправимо и безнадежно. Люди, которых раньше я считала своими друзьями, отвернулись от меня. Моя борьба разбивалась о стену их непонимания и полной апатии. Тогда меня охватило отчаяние. По лагерю поползли нелепые слухи, одни отвратительнее других. Я просто диву давалась, как люди вокруг меня менялись буквально на глазах. Очень быстро все они научились лгать друг другу, хитрить, научились заискивать перед Эвидом и его приспешниками, окончательно потеряв гордость и достоинство... А потом мне вдруг подумалось: а чем я хуже этих, считающих себя особыми? Почему я — молодая, красивая, умная женщина — должна страдать в этом проклятом болоте, если здесь можно жить по-другому?
Я покосился на Илви.
— Ну что ты смотришь так на меня? — с вызовом воскликнула она. — Да, мне приходилось расплачиваться своим телом за это благополучие! У женщин есть одно преимущество, когда речь заходит о цене спасения или благополучия в среде мужчин. Так было испокон веков... Что, осуждаешь меня?.. А мне плевать!
Илви отвернулась. Я продолжал, молча, смотреть на неё. Теперь мне стало понятно, почему в лагере царит такое безлюдье. Но я совершенно не понимал одного: как эти люди — люди Земли — могли опуститься до такого? От этих мыслей у меня просто мороз шёл по коже. Теперь нас разделяла не только временная пропасть — между нами лежала куда более страшная бездна, к краю которой я подошёл так близко! Перешагнув грань смерти, эти люди, тем не менее, остались мертвы — их души умерли!
Илви снова посмотрела на меня, на этот раз с какой-то нерешительностью. Спросила:
— Я тебе противна, да?
— Нет. Как поступать в такой ситуации каждый для себя решает сам. Меня это не касается.
Она поджала губы. Я взглянул ей в глаза холодно и равнодушно.
— Зачем Эвид расспрашивал меня о рации и моих товарищах?
Какое-то время Илви молчала, словно решая, стоит ли мне говорить об этом. Наконец, сказала:
— Просто они боятся, что в лагере появятся новые люди и лишат их власти, отнимут их новый статус. Если бы ты прилетел с кораблём, Максим!.. Но ты один, и они с лёгкостью сомнут тебя, если ты попытаешься им мешать в чём-то, — печально вздохнула Илви.
Я усмехнулся в ответ на её слова.
— Это мы ещё поглядим, кто кого сомнёт!
Илви внимательно посмотрела на меня.
— Так ты решил бороться с ними?
— Не просто бороться. Я хочу победить их! Есть Устав звёздных экспедиций, и есть законы Земли — Высший Закон! Они обязаны подчиняться им.
— Максим! Неужели ты так ничего и не понял? — сокрушённо покачала головой Илви. — О каком законе ты говоришь? Кто здесь будет его исполнять?
— Законы у нас одни на всех. И главный — хранить честь, достоинство и жизнь людей Земли всегда и везде! Я не верю, что земляне могли забыть об этом!
Илви только усмехнулась в ответ, и это разозлило меня.
— Послушай! Как же можно было так увериться во всесилие зла, отказаться от всякой борьбы и даже пойти на компромисс с этим злом? Тогда чем ты сама лучше этого Эвида?.. А ведь ты считаешь себя лучше него!
Илви блеснула глазами.
— Как быстро ты всё для себя решил! Не успел прилететь сюда, а уже знаешь, кто плох, а кто хорош? Посмотрите на него — каков борец за справедливость!
Она замолчала. Вдруг смягчилась.
— Хорошо. Значит, ты твёрдо решил бороться с ними?
— Да!
— Тогда тебе обязательно нужно поговорить с Сэбом Пушем!
— Кто это такой?
— Это наш геолог. Он вроде бы входит в число "избранных" и пользуется большим доверием Эвида. Поэтому он может пригодиться тебе.
— Не понял?
— А что тут понимать? — разозлилась Илви. — Тебе же нужно обзавестись союзниками? Или ты решил бороться с ними в одиночку?
— Значит, ты предлагаешь мне вступить в сговор с одним из этих негодяев, чтобы вершить правосудие над другими мерзавцами?
В глазах Илви мелькнула лёгкая неприязнь.
— Как же ты собираешься доказывать им свою правоту? — язвительно поинтересовалась она.
— Я собираюсь действовать в открытую! Сейчас вот пойду к этому Эвиду и потребую от него объяснений. Потребую собрать совет экспедиции!
— Да он и слушать тебя не станет! А если и станет, если даже соберёт совет, то, что это тебе даст?
— Это даст открытый разговор с людьми. Пора кончать прятаться по норам и жить такой жизнью, какой живёте вы!
— Фантазёр! — презрительно бросила Илви.
— Так ты идёшь со мной?
Я внимательно посмотрел на неё. Она опустила глаза, вздохнула:
— Эх, Максим! Вот если бы ты предложил людям возможность вернуться на Землю, тогда да, тогда тебя послушали бы. А так... Что толку от твоей правды, если она не в силах изменить нашу жизнь?
— Как хочешь!
Я пожал плечами и вышел из домика. Ночь, полная душных испарений, встретила меня мёртвой тишиной, изредка нарушавшейся отдалённым чавканьем и хлюпаньем, доносившимся со стороны болота. Прожектор в конце лагеря не горел, и темнота казалась угольно-чёрной и совсем непроглядной. Поверхность планеты сливалась с небом, и только звёзды над моей головой медленно плыли в сторону тёмного пятна, загораживавшего Млечный Путь, отмечая движение красного солнца, стремительно несшегося навстречу тусклой взлохмаченной туманности на южной окраине Галактики... Впрочем, движение звёзд было скорее кажущимся — насыщенная водяными парами атмосфера искажала линии созвездий до неузнаваемости.
Спотыкаясь и проваливаясь в глубокие рытвины, я кое-как добрался до домика Эвида. Из темноты, навстречу мне, вышла мрачная фигура, преграждая дорогу. Я узнал Хона Бланта. Тот хотел, было остановить меня, но я оттолкнул его руку и решительно распахнул входную дверь домика. Сгибаясь под напором встречного воздушного потока, прошёл внутрь. Здесь было темно и тихо, только сигнальный огонёк тускло светился на потолке, давая почувствовать себя в земном жилище. Я нащупал распределительный щит, и загоревшийся оранжевый свет показался мне ослепительным.
Эвид лежал на диване, зарывшись с головой в спальный мешок. Вспыхнувший свет разбудил его. Щурясь и прикрывая рукой глаза, он приподнялся на локте и раздражённо спросил:
— Кто там ещё?.. Что за шутки!
— Это я, Новак.
Я вышел в полосу света и Эвид удивлённо сел на постели. Протёр глаза.
— Новак? Что случилось? Почему вы здесь?
Он ещё не совсем проснулся и явно туго соображал со сна. Я сел в кресло у стола, спокойно глядя на него.
— Мне необходимо поговорить с вами!
— Что? Да вы с ума сошли! Сейчас два часа ночи! Какого чёрта вам нужно? Приходите завтра, тогда и поговорим!
Эвид уже начал приходить в себя. Решительно встав, он подошёл ко мне, намереваясь вытолкать меня за дверь, но я не дал ему это сделать. Мы оказались лицом к лицу. Через несколько секунд гнев на его лице сменился нерешительностью.
— Ну, хорошо, — неохотно согласился он, медленно опускаясь в кресло около стола. — Говорите, зачем пришли, только поживее! Я хочу спать.
Эвид покосился на входную дверь. Я уловил этот его взгляд, брошенный в надежде на чью-то помощь. Спокойно спросил:
— Почему вы не выполняете предписаний Устава звёздный экспедиций, а занимаетесь самоуправством?
Эвид посмотрел на меня удивлённо.
— Что? О чём вы говорите?
— Вы напрасно думаете, что я нахожусь в полном неведении о творящемся здесь беззаконии. На каком основании вы укрываете от людей продукты и медикаменты, да ещё требуете от женщин близости за право пользоваться ими? Вы знаете, что ждало бы вас на Земле за подобное самоуправство?.. Нет, преступление!
Эвид побледнел.
— Что ты несёшь? — Голос его стал грубым и властным. — Кто тебе наплёл все эти бредни?
— Илви Плиант.
— А, тогда понятно! — на губах у Эвида появилась отвратительная ухмылка. — Маленькая месть? Ну что ж, можно и так... Только я хочу тебе кое-что рассказать о недавнем прошлом этой особы, чтобы ты не очень обольщался на её счет...
— Послушай ты! — Я резко склонился вперёд, хватая его за ворот рубашки. — Меня совершенно не интересует её прошлое, равно как и её любовные развлечения на этой вот постели! А вот твои дела здесь представляют для меня немалый интерес. Не думай, что двухсотлетнее отсутствие в поле зрения Трудового Братства спишет тебе все твои преступления!