— Что значит "надо"? Кому это надо? Зачем надо?.. Кто внушил тебе эти дурацкие мысли? Илви! Очнись! Приди же в себя! Послушай, о чём ты говоришь! — Я с трудом держал себя в руках. — Что с тобой случилось вдруг? Почему? Ещё два дня назад ты была уверена в нашей победе, как никто другой!
— Это было два дня назад, Максим! — Глаза её сухо блеснули. — Два дня назад, — печально повторила она.
— Что же могло измениться за эти два дня?
— Многое! — Илви опустила голову. — Прежде всего, я поняла, что необходимо остановиться, пока ещё не поздно.
— В таком случае нам с тобой не о чем больше говорить! — Я решительно повернулся к выходу. Напоследок бросил ей через плечо: — Я надеялся найти в тебе друга, на которого можно положиться в трудную минуту, а ты с такой лёгкостью предала меня... Жаль.
— Постой, Максим! Постой! — крикнула Илви мне вдогонку, но я уже не обращал на это внимания. Я быстро шёл в темноту, чувствуя, как кровь стучит у меня в висках. Несмотря на биофильтры, мне почему-то было трудно дышать. Казалось, ночные болотные испарения душат меня. На краю лагеря я остановился, поднял разгорячённое лицо к небу. Звёзды — холодные и безразличные — светили из непомерных глубин. Глядя на них, я почувствовал себя совсем одиноким, оказавшимся на краю чёрной бездны, в которой потерялась вся моя прежняя жизнь. Сумятица мыслей в голове только усиливала смертельную тоску на душе.
"Неужели Илви действительно способна на предательство? — думал я. — Ведь она сама вызвалась помогать мне! Значит, верила в нашу победу, верила в меня? Что же произошло теперь? Почему она так неожиданно переменила свои взгляды сейчас, когда мы одержали первую победу?".
Раньше мне казалось, что в её душе есть твёрдый стержень, а теперь я понял, что там лишь гибкая пружина. Эх, Илви Плиант, Илви Плиант! Оказывается, вас так легко убедить в чем-либо! Я почувствовал, как новая мутная волна накатывается на сердце, принося тяжёлые мысли.
"Может быть, это просто ревность?" — неожиданная мысль пришла мне в голову, и от этого стало ещё отвратительнее на душе. Не знаю, сколько я так простоял в темноте, задыхаясь от волнения и болотного смрада, пока в моей голове не созрел план дальнейших действий. Я вернулся в домик Илви. Стараясь не шуметь, я прошёл к дальнему углу, где у баллонов с воздухом стоял мой БЖО и висел скафандр. Илви спала в кресле, уронив голову на грудь. Лицо её казалось измученным, брови хмурились во сне. Взяв небольшой запас продуктов, два герметичных цилиндра с питьевой водой, нож, фонарь и излучатель, я сложил всё это в походный ранец. Снял с крючка скафандр и так же бесшумно вышел наружу.
Узкая полоска красного огня озарила далёкий горизонт на севере, вспыхнула и превратилась в раскалённую огненную дугу, развернувшуюся сотнями дрожащих вееров багрового света. Изломанные ветви грибовиков с жадностью тянулись к просыпающемуся небу, как будто силились вырваться из этой липкой болотной взвеси. Сбившиеся на сухом клочке почвы, аварийные домики, почерневшие от болотных испарений, показались мне сейчас похожими на людей, живших в них — такие же беззащитные и одинокие перед враждебным чужим миром.
Я остановился на краю лагеря и принялся надевать свой скафандр. Облачившись в защитную одежду, я включил внутреннюю продувку и только после этого пустил биосмесь внутрь шлема. Осторожно сойдя в липкую чёрную грязь, я зашагал навстречу всходившему солнцу — туда, где ночью увидел манящий таинственный "маячок".
* * *
Длинная узкая тень двигалась впереди меня, вздрагивая и отдаляясь с каждым новым шагом. Я с трудом переставлял ноги в жирном болотном месиве, старательно избегая на пути "ведьмины колодцы". Через полчаса, окончательно выбившись из сил, я остановился, переводя дух. Оглянувшись назад, увидел, как огромный огненный шар солнца медленно проваливается в пылающее, вспыхивающее искрами небо на юге — бесконечно длинный день подходил к концу, а чёрная зубчатая полоса у горизонта приблизилась совсем не намного. Пожалуй, мне не удастся достичь её и к следующей ночи.
Сквозь светофильтр шлема окружающий мир выглядел особенно странно: болото приобрело мертвенный фиолетовый оттенок, тени казались синими, а небо выглядело теперь жемчужно-розовым. И всё же эта картина была куда лучше, чем обычный багрово-чёрный пейзаж. Почему-то сейчас мне вспомнилось лицо Дэвида Купера, каким я его увидел перед самым выходом из нуль-пространства. Возможно, я ошибаюсь, но он уже тогда знал, чем всё это для нас закончится... Хотя, откуда ему было знать? Просто в тот момент он думал о Земле, стремясь туда и боясь своего возвращения. Вот так и я: Земля слишком далека, безнадёжно далека, чтобы можно теперь думать о возвращении домой. Но моя память, подобно лучу света, пронизывает холодный мрак космоса, неуклонно стремясь к родному дому. Эта память озаряла душу надеждой и вместе с ней приносила щемящую тоску. И чтобы хоть как-то унять эту тоску, я снова зашагал вперёд, превозмогая усталость и боль в ногах.
Темнота наступила неожиданно, стремительно обрушившись с неба на застывшее болото. Робко замерцали над головой звёзды, и купол неба обозначился чётко и ощутимо. Я включил нашлемный фонарь. Ослепительный белый сноп света пронзил ночной мрак впереди. Испуганно метнулись в сторону какие-то кривые тени. Я прислушался, но наушники не доносили ни единого звука. Оглядевшись, я увидел небольшой островок сухой почвы, поросший грибовиками. Он находился совсем близко от меня. Я сделал несколько шагов в эту сторону и снова провалился в липкую грязь, теперь уже по пояс. Под ногами ощущалось что-то твёрдое, поэтому я замер, пытаясь сохранить равновесие. И вдруг увидел, как впереди в темноте вспыхнул яркой звездой жёлтый огонёк. Он повис над болотом, и сердце моё взволнованно забилось в груди. Вчерашнее видение повторялось снова!
Светящаяся точка колыхнулась, будто от порыва ветра, и медленно пошла по пологой дуге влево. Я следил за ней, затаив дыхание, боясь шелохнуться, как будто это могло спугнуть неведомый огонёк. Вот, сделав полукруг, огонёк на мгновение замер и начал так же медленно двигаться в обратную сторону.
Кровь стучала у меня в висках гулким метрономом. Люди?.. Нет! Не может быть! Но это были, без сомнения, чьи-то знаки!
Светящаяся искра опять замерла в бездонном колодце темноты и вдруг очертила в небе широкий и размашистый крест. Я даже вздрогнул от неожиданности. Сомнений больше не оставалось — подобный сигнал на языке звездолётчиков всегда означал: "Все ко мне!" — две пологие дуги и косой крест в сорок пять градусов... Это люди! Астронавты! Я почувствовал, что задыхаюсь от волнения. Биофильтры в носу стали неприятно ощутимыми. Но как люди могли оказаться здесь? Откуда? Ведь посадка космического корабля не могла остаться не замеченной.
Я изо всех сил рванулся всем телом вперёд, высвобождаясь из вязкой хляби, сделал несколько неуклюжих шагов, как гусь, переваливаясь с боку на бок, и, наконец, оказался на сухом пространстве. Здесь я устало опустился на рыхлую почву около чёрного ствола корявого грибовика и с надеждой посмотрел в сторону заветного огонька, но он уже исчез из виду. Сердце моё вырывалось из груди от усталости и волнения. Я долго сидел так, обхватив руками колени, прислушиваясь к чавканью и стонам, доносившимся с болота, казалось, разбуженного моим появлением здесь, пока незаметно не уснул. Но сон мой был тяжёлым и тревожным. Иногда мне казалось, что сигнальные огни снова вспыхнули над далёким горизонтом, и тогда я просыпался и напряжённо вглядывался в темноту, но на небе сияли только белёсые звёзды. Я снова засыпал, и на этот раз мне снился таинственный светящийся фиолетовым светом шар, повисший низко над болотом, которое становилось не чёрным, а жемчужно-розовым, словно фосфоресцировало изнутри. Грибовики тоже светились лилово-голубым пламенем, а по болоту ко мне шли какие-то люди в странных, похожих на скафандры, белых одеждах и прозрачных шлемах на головах. Лиц этих людей я не видел, но они делали мне призывные знаки, словно хотели, чтобы я пошёл с ними. Затем всё исчезало, растворяясь в темноте...
Проснулся я от удушья. Дыхательная смесь в баллонах закончилась. Шлем пришлось снять. Густой туман испарений поднимался от болота к тёмно-багровому небу. Холодный диск солнца плавал в волнах этого тумана у самого горизонта, пронизывая желтоватые клубы испарений дрожащими алыми стрелами. Я устремил взгляд вдаль и замер: над тёмной зубчатой полосой леса в небе парили... Птицы?.. Я не поверил своим глазам. Большие, с длинными изогнутыми серпом крыльями, эти "птицы" походили на чаек, скользивших над розоватыми волнами тумана. Вот одна из них всплыла высоко над горизонтом и стала неожиданно большой и близкой. Лучи всходящего солнца озарили её своим светом, и мне показалось, что тело "чайки" отлито из фарфора, столь плавны и округлы были её формы. Вслед за первой поднялись и остальные "птицы", распростёрлись прямо над моей головой. Это казалось фантастичным видением больного разума. С замиранием сердца я смотрел на этих "чаек" — фарфорово-белых, гладких и блестящих, чётко выделявшихся на пылающем небе мрачной планеты.
Что это?.. Мираж?.. Видение?.. Сон?.. Если бы я спал!
"Птицы" сделали круг — грандиозные крылья разрезали низкий свод неба — и так же плавно стали снижаться. Вот они достигли границы, где кроваво-красное небо сливалось с тёмной полосой горизонта, и вдруг исчезли — неожиданно и бесследно, словно растаяли в глубине неба. Изумлённый, я не мог даже пошевелиться. И, словно озарение, в памяти возник образ Эда Тернера. Мне вспомнился его рассказ о полёте на Марс, когда он вот так же стал свидетелем таинственного видения... Ну, конечно же! Как и тогда Тернер, я сейчас увидел обычные метеорологические зонды, запущенные кем-то на этой планете! В этот утренний час атмосфера преломила лучи света, отражая этих "птиц", как в гигантском кривом зеркале, многократно увеличив их видимые размеры! На Земле подобные атмосферные явления тоже далеко не редкость. А это означало, что где-то там люди! Возможно, какая-то экспедиция... Но, как и когда эти люди оказались здесь? Кому они подают световые знаки?.. Может быть, я ошибаюсь? Слишком обманчивой казалась надежда, после стольких дней разочарования.
К вечеру следующего дня я подошёл к тёмной полосе у горизонта и понял, что это действительно "лес" ядовитых грибовиков. Болото здесь заканчивалось, сменяясь пологой возвышенностью. Наконец-то, я смогу ступить на твёрдую почву! И снова с наступлением темноты над лесом вспыхнул жёлтый огонёк, подавая сигналы неведомому адресату. И снова я с замиранием сердца следил за его перемещениями, пытаясь представить себе тех, кого скрывала от меня эта мрачная стена чужеродных созданий, ощетинившаяся на меня тысячами ядовитых "щупалец". Едва рассвело, я достиг первых грибовиков и остановился в глубоком раздумье. Пробраться сквозь чёрную массу переплетённых "стволов" и "щупалец" этих грибодеревьев казалось мне делом совершенно невозможным. Нигде я не увидел никакого прохода или тропинки. Тяжело вздохнув, достал нож и принялся прорубаться через эту зловещую, дурно пахнущую массу. Покрытые слизью чёрные отростки падали к моим ногам со змеиным шипением, обнажая коричневые внутренности грибовиков, которые обильно сочились какой-то серой смолистой жидкостью.
Продвигался вперёд я медленно, хотя меня и подгоняло желание поскорее увидеть людей, подававших световые знаки ночью. Через час я окончательно выбился из сил. Как далеко простирался этот лес, я не знал. Возможно, мне придётся прорубаться так не один день, а такая работа одному мне была не под силу.
"Может быть, попробовать излучатель?" — пришла в голову мысль. А, действительно, чего я мучаюсь? С помощью излучателя можно пробить туннель даже в каменной скале, а уж с этим препятствием я справлюсь в два счёта. Я достал излучатель, проверил заряд. Яркий огненный луч вонзился в угольную массу грибовиков, пробил коридор метров на двадцать вперёд. Я добавил мощности и проделал в зарослях грибодеревьев широкий проход, в конце которого забрезжил тусклый красный свет. Обгоревшие съежившиеся щупальца всё ещё дымились у меня под ногами, издавая едкий запах, проникавший даже сквозь биофильтры. Скользя на сожжённых остатках грибовиков, я приблизился к выходу из этого страшного "леса". Напоследок срубил несколько свисающих сверху щупалец ножом и вышел, наконец, на открытое пространство.
Передо мной простиралась обширная пустошь. Со всех сторон толпились заросли грибовиков, окружавшие огромную котловину. Мне показалось, что она появилась здесь совсем недавно, потому-что часть чёрного "леса" по краю котловины явно была сожжена чем-то большим и невероятно горячим. Метеорит?.. Нет, не похоже. Больше это походило на аварийную посадку большого космичесого корабля. Я подошёл ближе. Дно котловины покрывал плотный слой желтоватого тумана. Я заглянул вниз и замер: над туманной пеленой, будто спина огромной рыбы, выступал блестящий корпус ракетолёта. Едва ощутимый ветерок сгонял клочья тумана к рваным краям котловины, постепенно обнажая корпус космического корабля. С замиранием сердца я разглядывал его, не веря собственным глазам. Это была совсем старая модель ракетолёта, каких теперь уже и не встретишь на звёздных трассах. Обгоревшую и почерневшую вдоль осевой линии корпуса обшивку прорезали тёмные отверстия овальных иллюминаторов. Посадочные упоры не были выдвинуты, и корабль практически лежал на почве своим "брюхом", опираясь на растопыренные, прогнувшиеся аварийные фермы.
"Всё-таки аварийная посадка! Я был прав!" — пронеслась в голове радостная и тревожная мысль. Только сейчас я заметил в кормовой части ракетолёта, совсем близко от ступенчатого отражателя несколько значительных пробоин, которые старательно заделали подручными средствами. У аварийного люка был спущен запасной трап. Значит, переходной отсек тоже сильно пострадал. Чуть в стороне от корабля, возвышаясь над лесом, стояла тонкая стальная мачта, оборудованная сигнальными огнями. Именно с неё и подавались те самые знаки, которые я видел в ночи!
Но что это за корабль? Почему он такой древний? Поборов невольное волнение, я осторожно спустился на дно котловины и приблизился к ракетолёту. Рядом с этим гигантом я почувствовал себя жалким и ничтожным. Скорее всего, это грузовой корабль, судя по его размерам и оснастке. На таких исполинах можно было перевозить целые колонии в несколько сотен людей. На носу ракетолёта, там, где корпус сужался, и где располагалось несколько рядов овальных отверстий выведенных наружу объективов перископов и приборов ориентирования, я разглядел полуистёртую надпись — название корабля. "Чёрный Гром" прочитал я, и сердце моё радостно ёкнуло в груди. Не может быть — это был тот самый корабль! Значит, они не сгорели в недрах солнца, а смогли сесть на планете!
Я неуверенно ступил на первую ступень трапа. Покрытый окалиной металл отозвался глухим рокотом. На верхней площадке я остановился. Входной люк оказался запертым изнутри. На мгновение меня охватило замешательство. Как теперь быть? Как привлечь к себе внимание тех, кто внутри корабля? Я слегка ударил кулаком в крышку люка. Металл отозвался недовольным глухим ворчанием. Я ударил сильнее — ещё и ещё раз — и продолжал стучать до тех пор, пока люк, наконец, не дрогнул, и медленно не отошёл в сторону. Мощный воздушный поток биологической экранировки едва не сбил меня с ног. Ухватившись за поручень трапа, я пригнулся и вошёл в переходной тамбур. Крышка люка тут же захлопнулась за моей спиной. Вспыхнул тусклый оранжевый свет, и вместе с ним внутренняя дверь тамбура слегка приоткрылась. В тёмном провале овального проёма появилось удивлённое женское лицо. Оно показалось мне совсем маленьким и даже каким-то детским. Выглядившие в оранжевом свете ламп медными, волосы женщины в беспорядке сбились на высокий лоб, подчёркнутый прямыми широкими бровями. Я не мог различить цвета глаз женщины, но они были большими и чистыми, и в них сейчас застыло изумление. Несколько долгих мгновений мы смотрели друг на друга. Наконец, пухлые губы незнакомки шевельнулись, и я с трудом разобрал слова:
