— Всё в порядке, Вэй! Успокойся! — заверил я её, когда она приблизилась ко мне, и ободряюще улыбнулся ей.
Недоверчивые глаза Тосико всё ещё блуждали по моему лицу, а в глубине зрачков я отчётливо прочитал испуг и немало удивился этому. Бесстрашная и неутомимая Тосико — похоже, она не на шутку испугалась за меня! В это время к нам подошли наши товарищи. Впереди всех шли Тим Ларо, Лам Хонг и Ян Тайсон с Гангой. На плечах у всех огромные рюкзаки со снаряжением, причём Тайсон, вместе со своим, нёс и рюкзак Ганги. Я заметил, что на протяжении всего пути Ян ни на шаг не отходит от девушки, всячески опекая её. Ганга выглядела немного утомлённой, но всё же бодро улыбнулась нам с Тосико. Впрочем, я видел, что и Вэй заметно устала, хотя моя подруга и старалась не подавать вида.
Все мы знали, что дорога будет трудной, но чтобы настолько, никто не мог даже предположить. Мы только поднялись на один перевал, и собирались взбираться на другой, а люди уже вымотались настолько, что путь к монастырю мог продлиться до самой ночи. Обдумывая это, я никак не мог понять, как же удавалось похитителям женщин насильно вести свои жертвы этой дорогой.
— Что будем делать, Максим? — прервал мои раздумья Риг Остин, остановившийся около меня. Он опёрся на ледоруб, переводя дух. Похоже, Остина тоже одолевали схожие мысли.
Оглядев своих товарищей, я посмотрел на зубчатый хребет, загораживавший от нас дали горизонта. Над перевалом с протяжными криками кружили хищные птицы. Эта какофония звуков — вой ветра, грохот воды под обрывом и крики орланов и ягнятников — оглушала и неприятно давила на нервы. Нужно было принимать решение, но какое именно я не знал. А признаваться в этом ребятам мне совсем не хотелось. Подобные признания оказали бы сейчас совсем некстати.
— Послушай, Максим! — окликнул меня Ахмед Кади. — Как же эти, из монастыря, ухитрялись пройти здесь?
— Может быть, есть другая дорога? — Тосико с сомнением посмотрела на нашего проводника.
— Другой я не знаю... — устало пожал плечами Лайдж Тэл. — На всех картах этого района указана именно эта тропа. Сюда, наверное, лет триста никто не взбирался...
— Триста? — невесело усмехнулся я. — Ошибаешься! Совсем недавно здесь проходили люди, и не один раз!
— Я знаю другую дорогу! — Ганга сняла перчатки и подышала на озябшие пальцы.
— Ты это серьёзно? — встрепенулся Тайсон, наверное, больше всех страдавший от холода, хотя он, как и остальные, был одет в горный костюм, с автономным обогревом, сшитый из специальной материи. Такой костюм не давал замёрзнуть даже в самые лютые морозы. Шоколадная кожа Тайсона отливала сейчас лиловатым блеском, а губы его побелели от ходода.
Ганга без особых эмоций посмотрела на своего провожатого и утвердительно кивнула.
— Правда, та дорога километра на три длиннее этой тропы, но зато гораздо безопаснее. Вот там, сразу за тем утёсом, есть расщелина, по которой можно спуститься в долину и выйти к соседнему перевалу. — Девушка указала рукой на стоявшую в отдалении гору.
Я торжествующе посмотрел на Тосико. Та без труда поняла этот мой взгляд и опустила глаза, потирая рукой замёрзшую щёку.
— Что это за дорога? Никогда не слышал о такой дороге! — недовольно проворчал Лайдж Тэл, недоверчиво косясь на Гангу.
— Не расстраивайся, старина! — подбодрил его я. — Теперь и ты будешь знать об этом пути. Идёмте ребята!
Спустя полчаса мы вступили в узкую расщелину между двумя фиолетовыми склонами. Прямо под нами открывалось причудливое чёрное озеро в белых берегах. Тропа заметно расширилась, превратившись в довольно пологий подъём, со всех сторон окружённый скалами. Ветер здесь немного поутих. На скалах появились изображения оленей, круторогих горных козлов и коней неведомо кем оставленные в этих местах. Ледяная корка на камнях трескалась и осыпалась под шипами наших альпинистских ботинок.
Шаг вперед — короткая остановка, чтобы проверить прочность опоры, сохранить равновесие — и снова шаг вверх по склону. Это медленное и осторожное восхождение утомляло больше, чем длительные физические занятия. Тяжёлый рюкзак давил на плечи, тянул назад, поэтому приходилось изо всех сил склоняться к идущему впереди тебя, чтобы не упасть. Я шёл вслед за Лайджем Тэлом, бессмысленно глядя на задники его ботинок, а в голове с назойливой настойчивостью крутилась какая-то тупая, ничего не значащая мысль.
Хруп-хр-хрр-ррр...
Стальные шипы ботинок со скрипом врезались в лёд, отбрасывая назад снежную крошку. Этот скрип дополнялся хаосом, царившим в моей голове, и карусель бессмысленных образов раскручивалась с новой силой. Казалось, этой дороге не будет конца. После часового пути, мы миновали голую арктическую поляну с режущим ветром, и снова окунулись в ущелье, которое здесь тесно смыкалось. Над нами стояла запорошенная снегом могучая вершина горы. Ноги теперь страшно скользили по зеленоватому льду, покрывавшему дно ущелья. Неожиданно закрутилась метель, и путь впереди замело.
Я остановился, переводя дух и чувствуя, как от усталости ноет всё тело. Оглянулся назад. Склоняясь всем корпусом вперёд и прикрываясь одной рукой от холодного ветра и снега, вслед за мной шла Тосико. Я не видел её лица. Голову Вэй низко опустила и она оказалась почти скрытой плотно застегнутым капюшоном куртки. Только несколько прядей спутанных ветром чёрных волос девушки выбивались наружу. Наконец, Тосико достигла меня и обессиленная, упала в мои объятия. Двигавшийся впереди нас, Лайдж Тэл протянул мне руку, предлагая свою помощь, но я отрицательно замотал головой. Он что-то сказал, но я не расслышал что именно из-за воя ветра. Снова взглянул на Тосико. Та подняла ко мне своё лицо и вымученно улыбнулась. Мы всё ещё стояли обнявшись. В её глазах не было испуга, напротив, они как-то странно углубились, и как будто стали ещё темнее, чем прежде. Неожиданно для себя я понял, что со времени нашего первого знакомства, я впервые так близко нахожусь от своей подруги. От этой мысли мне стало почему-то неловко, и я поспешно убрал руки с её талии. Тосико восприняла это, как должное, хотя мне и почудилось, что на её лице мелькнуло сожаление. Она поправила ремни на груди и плечах и бодро выпрямилась во весь свой небольшой рост.
— Сюда! — потянула меня за рукав подошедшая к нам Ганга.
Я увидел в стороне от тропы полузасыпанный снегом провал в скальном камне, который куда-то вглубь склона. Спустившись в расщелину, мы оказались в небольшом, но уютном полугроте. На стенах его рука неведомых путников так же оставила изображения различных животных. Унылое завывание и свист ветра остались снаружи, и теперь только камни и щебень шуршали под нашими ногами. Где-то в глубине грота сверху капала вода.
Я вгляделся в сумрак и включил фонарь. Отброшенная толстым снопом света темнота затаилась вдоль стен по обеим сторонам грота. Весь проход был завален мелкими камнями и щебнем, но валялись здесь камни и побольше.
Я посмотрел наверх. В прогалинах снежной пыли едва просматривалось почти чёрное небо. На мгновение вспыхнуло солнце, и всё белое царство засияло невыносимым блеском, и опять застлалось беспросветной пургой.
Не говоря ни слова, Ганга устало указала рукой куда-то вглубь грота. Судя по всему, заветная дорога к нашей цели лежала именно там. Взглянув на остальных ребят, я понял, что дальнейший путь будет просто невозможен без хотя бы короткой передышки. Объявив привал, я скинул с плеч свой рюкзак и буквально повалился на него. Ребята стали размещаться вокруг меня, разминая уставшие мышцы и потирая замёрзшие щёки и носы. Все молчали. Говорить ни о чём не хотелось. Странная апатия и оцепенение охватили нас и незаметно для самих себя мы впали в тяжёлую тревожную дремоту. Когда я очнулся, то с удивлением понял, что проспал несколько часов. Посмотрел наверх.
Метель утихла, и небо снова приобрело сияющую синеву. В глубине её появилась крохотная чёрная точка — одинокий орлан, раскинув крылья, парил над скалами. Несколько секунд я следил за ним, чувствуя, как на душе поднимается тоскливая грусть. Затем перевёл взгляд на Тосико, которая свернулась клубочком рядом со мной. Я легонько тронул её за плечо. Она тут же очнулась, встряхиваясь ото сна, словно взъерошенный воробей. Заспанно осмотрелась по сторонам.
Ребята тоже, один за другим, начали просыпаться вокруг нас. Спустя полчаса все уже казались готовыми снова отправиться в путь, поэтому я распорядился двигаться дальше.
Продвигаться вперёд приходилось очень осторожно, чтобы случайно не подвернуть ногу на скользких и шатких камнях. В некоторых местах скальные стены сходились совсем близко, и тогда мы вынуждены были буквально протискиваться в узкие каменные щели.
— Когда же кончиться эта расщелина? — услышал я за спиной недовольный голос Тосико.
Выбравшись на свободное место, я подал ей руку, помогая взобраться на огромный обледенелый валун.
— Уже скоро. Смотри, мы почти у выхода. — Я указал ей на широкую полосу света впереди и погасил свой фонарь.
Действительно, через десяток шагов каменные стены расступились, и мы выбрались на столообразный уступ, прикрывая глаза от слепящего солнца и пурпурно пылающих снегов. И сразу же захотелось снова забраться в уютный сумрак расщелины, потому что, вырвавшийся из боковой долины, ледяной ветер пронзил тело тысячами острых ножей. Придя в себя от неожиданности, я огляделся по сторонам. Мы находились на краю обширной горной котловины. Справа, на востоке, в отдалении от нас выступали сыпкие откосы. Разрушающиеся сланцы ползли там вниз широкими рукавами каменных рек. Обходя их с юга, вверх по склону, взбиралась едва приметная горная тропа. Она петляла между скал, то исчезая, то появляясь снова, до тех пор, пока не поворачивала за кряжистый горный уступ и не скрывалась из вида. Где-то там, за этой горой, по моим расчётам, и должен был находиться заброшенный монастырь.
На первый взгляд, путь этот выглядел вполне безопасным, хотя и уводил несколько в сторону от нашей цели. Теперь нам придётся пересекать горный хребет с юга на север в самой высокой точке подъёма. Здесь не было ни реки, ни ручьев, поэтому не было и льда на камнях. И только ветер, продувавший всю котловину насквозь, грозил сдуть с обледенелых вершин протяжные шлейфы снега.
Я взглянул на Тосико. Она стояла в двух шагах от меня и неуверенно переминалась с ноги на ногу. Щёки её совсем побелели, а под глазами просматривались лиловые тени. И зачем только она увязалась за нами в этот поход? Сидела бы в третьем секторе Афро-Американской жилой зоны, в своём Центре селекции и биологической стимуляции растений, не зная ни забот, ни хлопот. Так нет же! Упросила Стива включить её в нашу группу.
Всё-таки, не женское это дело, вступать в схватки, стрелять, драться и пускаться в погони. Мало ли на Земле достойных занятий для женщин, которые будут им по плечу?.. Хотя, с другой стороны, никто же не запрещает им работать в научных лабораториях и в подводных производственных цехах на дне мировых океанов. Или же лететь в Дальний космос и наравне с мужчинами осваивать новые миры, обживать колонии Трудового Братства. А эта работа будет, пожалуй, тяжелее нашей! И в труде, и в искусстве, и в науке, и в спорте — везде они идут рядом с мужчинами, выступая нашими полноправными партнёрами. Такова жизнь, и ничего уж тут не поделаешь!
Я снова посмотрел на Тосико. Она перехватила мой взгляд и вымученно улыбнулась. В это время из тёмного провала за её спиной показался верх рюкзака и, наконец, пыхтя и отдуваясь из расщелины вылез Ян Тайсон. Даже не взглянув на нас, он тут же обернулся назад, помогая Ганге. Вслед за ними появились и остальные наши товарищи. Я объявил короткий привал. Укрывшись от ветра за громадной каменной глыбой, мы расселись на рюкзаках, с наслаждением расслабляя уставшие тела. Сидели молча. Каждый стремился сохранить силы для нового подъёма. Только неугомонный Тайсон, привалившись спиной к камню, рассказывал что-то в полголоса сидевшей рядом с ним Ганге. Девушка поглядывала на него, время от времени слабо улыбаясь, но только для того, чтобы не выглядеть невежливой.
Через полчаса, немного отдохнув и перекусив, мы двинулись дальше. Новый подъём оказался легче, чем прежняя дорога. Правда, сильный ветер иногда едва не сбивал нас с ног, но, несмотря на это, уже через два часа мы благополучно добрались до перевальной точки, и на вершине перевала сделали новую остановку для отдыха, после чего начали последний спуск.
Неожиданно за выступом скалы открылась остроконечная груда развалин — остатки какого-то древнего укрепления, спаявшегося, как монолит. Устои утёсов и щебень говорили о давнем разрушении. Но у самой скальной стены, вплоть до края обрыва, древние стены были кем-то восстановлены: кладка из необтёсанных камней явно говорила об этом. Холодный ветер швырнул нам в лицо сырые хлопья тумана и заставил прижаться к горной стене.
Невольно я замер, рассматривая открывшуюся картину монастыря, словно вынесенного рекой Времени из глубин небытия. За воздвигнутыми новыми стенами виднелись какие-то обросшие мхом неведомые погребения; разрушенные ступени двух лестниц поднимались на скалы и вели в никуда. А дальше неприступным утёсом стояли стены громоздкой постройки, сложенной из крупных блоков чёрного камня, отсюда казавшегося железным. С тропы трудно было рассмотреть, что твориться в этой мрачной твердыне, хотя солнце стояло ещё довольно высоко, а снежные короны сияли по-прежнему ослепительным голубым заревом.
Нижняя передняя ступень монастыря скрывалась за оградой. Лишь с трудом там угадывались очертания каких-то построек, стены которых незаметно сходились вверх. Зато хорошо просматривался утёс, возвышавшийся посередине монастыря. На нём разместились три приземистых храма, словно бы врезанных в скалы. Там же находились давно обрушившиеся постройки — груды неровных камней. За ними, вырастая из скального утёса, возвышалась округлая башня, чёрные стены которой были лишены каких-либо уступов. Только под плоской крышей, увенчанной шестами с чёрными хвостами яков, просматривалась череда узких, как бойницы, окон.
Я посмотрел на своих товарищей и встретил тревожные взгляды Тосико, Тима Ларо и Рига Остина. Через минуту к нам присоединились Лам Хонг, Ахмед Кади и все остальные. Сейчас от меня требовалось принять самое ответственное решение, от которого будет зависить успех всей нашей операции. Я прекрасно понимал это. Ребята ждали от меня приказа, но в душе моей снова появилась нерешительность. Чтобы побороть её, я расстегнул кобуру с пистолетом и сделал знак Ларо и Остину следовать за мной. Короткими перебежками, с трудом сохраняя равновесие на скользкой тропе, мы добрались до монастырской стены, и укрылись за сырой и скользкой каменной плитой, наклонно нависавшей над пропастью — клочья тумана, выносимого ветром из ущелья, оседали на камне, таяли, превращаясь в тонкую корку шершавого инея.
Осторожно выглянув из-за своего укрытия, я осмотрел стену впереди. Ограда монастыря подходила к самому краю обрыва, поэтому не стоило даже помышлять о том, чтобы проникнуть внутрь со стороны ущелья. Единственный путь, который оставался нам — ворота, скрытые в глубокой нише у самых скал. Правда, они казались настолько низки, что человек среднего роста едва бы мог пройти в них в полный рост.
