— Что? Слишком сильный раствор? — участливо спросила Илви.
— Дьявол! Что это за гадость? — прохрипел я.
— Это иммунорефлексин пятой категории. Он сильнее обычных бактерицидов. Я выпросила его у Эвида однажды...
Илви поставила пустой стакан на стол. Внимательно и тревожно посмотрела на меня.
— Скоро тебе станет лучше.
Я откинулся на подушке. Жар набегал короткими волнами и тут же отступал, словно удары морского прибоя. В промежутках между наплывами жара меня бросало в озноб. Илви укутала меня одеялом с электроподогревом. Сама опустилась в кресло напротив, наблюдая за мной. Некоторое время я смотрел в потолок. Жёлтое пятно света расходилось от лампы радужными разводами, оставляя длинные полосы теней в местах стыков керамических плит. Почувствовав, как мягкая ткань одеяла постепенно нагревается, я закрыл глаза и вскоре уснул. На этот раз кошмаров не было. Светило яркое земное Солнце. Где-то, не видимые мной, шумели и бились о берег морские волны, и песок пляжа казался розовым...
Жар отступил. Это я почувствовал сразу, как только проснулся. Лоб мой покрывала холодная испарина. Я открыл глаза и сразу увидел Илви. Она по-прежнему сидела в кресле напротив и смотрела на меня. Молча, встала и присев рядом, отёрла губкой пот с моего лица. Некоторое время вглядывалась в меня, думая о чём-то своём. Я заглянул ей в глаза. Они были зелёными и спокойными, и показались мне сейчас особенно красивыми. И чем дольше я смотрел в эти глаза, тем сильнее росло во мне желание обнять и приласкать эту женщину. Видимо, Илви догадалась о моих порывах: левый глаз её слегка прищурился, уголки губ дрогнули, и через мгновение она улыбнулась. От её улыбки повеяло ласковым теплом, как от выглянувшего из-за туч солнца, и на душе у меня снова стало легко и спокойно.
глава девятая
ТОРЖЕСТВО СПРАВЕДЛИВОСТИ
Ураган бушевал ещё три дня. За это время я заметно окреп и встал на ноги. Приступы жара становились всё реже и мышцы начали наливаться прежней силой. По словам Илви, кризис миновал и теперь я окончательно пойду на поправку. Единственное, что продолжало меня мучить, так это моя бездеятельность. На поверхность планеты всё ещё нельзя было выходить, и я расхаживал по домику Илви взад-вперёд, прислушиваясь к тоскливому вою ветра за стенами. От этого вынужденного бездействия раздражение моё росло с каждым днём. За эти дни я успел продумать все возможные действия Эвида и его приспешников. Я даже пытался представить себе, что произойдёт, если им вдруг удастся силой захватить "Чёрный Гром". С каждым днём картины, рисовавшиеся в моём воображении, становились всё мрачнее и мрачнее.
Илви спокойно сидела в надувном кресле и читала какую-то книгу. Иногда она поглядывала на меня, и я замечал в её глазах сочувствие. Мне стало интересно, что же она там читает. Я остановился за её спиной и заглянул в текст. Чуть пожелтевшие страницы покрывал мелкий шрифт. Оказывается, Илви читала на санскрите. Я пробежал глазами одну из страниц: "Что это за гора? Это Трикута. Священная Трикута, обитель Великой богини Вайшну Деви — Великой Матери Мира, созидающей, охраняющей и разрушающей. Без её чудесной энергии - шакти, которая пронизывает всю Вселенную и весь Космос, ничто в мире не может двигаться, не может действовать. Даже боги Брахма, Вишну и Шива мертвы и недвижимы без неё. Только Великая Матерь Мира, всепроникающая богиня, вливая в них живительную золотую струю шакти, может заставить их действовать, созидать, охранять и разрушать. Её сущность воплощается в разные века и в разных формах, чтобы сокрушить зло.
Она в проявленном и непроявленном, во множестве форм, которые создаются ею в Космосе. Она, как Амба, добрая мать, кормящая своё дитя, как Трипурасундари, чародейка несравненной красоты, как страшная Кали с гирляндой черепов на шее. Это всё она. И боги, и люди живут и действуют по её воле, пронизанные её энергией. Весь мир для неё, как кукольный театр. Волшебными пальцами она дёргает за невидимые нити наших желаний, страстей и чувств, и мы, как куклы, покорны этим всемогущим пальцам. Весь мир, вся Вселенная - это лишь игра Великой Матери, и нет во всём космосе ничего более великого, нежели она. Тем, кто почитает её и молится ей, она дарует победу и исполнение желаний. Великая Матерь в образе Вайшну Деви благословила могучего Арджуну, и он победил кауравов на поле Курукшетры. Она даровала победу Раме над коварным и злым Раваном, царем Ланки. Там где она появляется, торжествует справедливость и добро побеждает зло...".
Илви подняла на меня улыбающиеся глаза.
— Ты не голоден? Может быть, приготовить еду?
— Нет... Впрочем... Тогда я лучше сам что-нибудь приготовлю! Во всяком случае, это будет хоть каким-то занятием.
Я стал доставать из своего БЖО пакеты с пищевыми концентратами. Илви положила книгу на колени и внимательно наблюдала за мной. Я повернулся к ней.
— Хочешь ягодную запеканку?
Илви неопределённо пожала плечами.
— Если тебе не трудно.
— Не трудно.
Я отложил в сторону ненужные пакеты.
— Послушай, Максим! — окликнула меня Илви. — Почему ты стал таким раздражительным?
— Ты находишь? — Я искоса взглянул на неё. — Что ж, пожалуй, ты права. Просто я не могу сидеть вот так, взаперти, когда Эвид и его команда замышляют очередное злодейство.
— Но почему ты думаешь, что Эвид что-то замышляет?
Илви внимательно посмотрела на меня.
— А ты до сих пор веришь в его порядочность?
— Нет, конечно. Но зачем же так переживать из-за этого? Пока на поверхности ураган, все они всё равно ничего не смогут нам сделать... А ты опять злишься. Так же нельзя, Максим!
Я взглянул на неё.
— Извини. Я действительно стал часто срываться.
Илви ничего не ответила, снова опустила глаза в книгу, а я вернулся к приготовлению запеканки, страстно желая разжечь в себе интерес к этому занятию. Но мысли мои по-прежнему были далеко отсюда.
— Как всё-таки нелепо, получается! — вдруг заговорила Илви.
— О чём ты? — не понял я.
— Мне сорок лет, Максим! Треть моей жизни уже позади, а что я видела в этой жизни? — Глаза её были печальны и задумчивы. — Без малого двадцать лет самостоятельности на Земле пронеслись, как один день! И много я успела достичь?.. Так, одни пустяки! А хотелось сделать что-то грандиозное, запоминающееся! Я думала, что на Земле мне мало места, и поэтому полетела с экспедицией осваивать новые миры. И снова неудача! Два века пронеслись незамеченными, сделав меня изгоем для родной планеты. И вот ещё три года жизни безвозвратно потеряны здесь, в этом мрачном чужом мире! А ведь впереди меня ждала целая жизнь — больше века! Так печально от того, что многого уже нельзя вернуть. А так хотелось бы, правда?
Илви замолчала, печально глядя в пространство перед собой. Молчал и я. Да и что было говорить? Она права. То, что осталось в прошлом, уже не вернуть и не исправить. Шлейф его будет тянуться за нами всю оставшуюся жизнь... Если только мы не изменимся сами... Как это говорил Влад Стив — "Огненная Чаша"? Сгореть в огне, чтобы заново родиться во благо миру?.. Может быть, и я смогу вернуться на Землю обновлённым? Вернуться к моей Юли...
— Максим! — позвала меня Илви.
Я очнулся от своих мыслей и взглянул на неё. Она сидела, выпрямившись, отложив в сторону книгу, и к чему-то прислушивалась.
— Что случилось?
— Ураган... Кажется, он стихает.
Я тоже прислушался. В самом деле, порывы ветра за стенами домика стали значительно слабее. Наше маленькое жилище уже не содрогалось, а лишь слабо вибрировало, но вскоре и эта дрожь утихла. Мы с Илви напряжённо вслушивались в наступившую тишину. Я остановился у двери переходного тамбура. Наружные микрофоны, которые до этого пришлось отключить, доносили слабое потрескивание и неясные шорохи. Илви замерла за моей спиной, не решаясь окликнуть меня. Я вышел в тамбур и, сняв запоры, осторожно приоткрыл наружную дверь. Жалобно запищал воздушный поток биологической экранировки, но ничего не произошло. Я открыл дверь шире и выглянул в образовавшуюся щель. Вначале мне показалось, что на поверхности уже наступила ночь. Я взглянул на часы. Было десять часов по земному времени, значит, солнце ещё не должно сесть. Окончательно открыв дверь, я вышел на поверхность.
Угольно-чёрное небо казалось ещё более низким и тяжёлым, чем обычно. Этот безграничный полог сливался с поверхностью планеты, и только на юге он проваливался бездонной пропастью, в которой алым пламенем горело закатное солнце. Казалось, мы с Илви стояли в гигантской пещере, своды которой обрушились в одном месте под ударами неведомой титанической силы. Кровавые всполохи пламени бежали по болоту, натыкаясь на изломанные тела грибовиков, тонувших в бурой, медленно оседавшей пене. Всё болото напоминало поле битвы, усеянное телами погибших воинов. Сходство было столь разительным, что я невольно содрогнулся. Обернулся и посмотрел на Илви.
— Будет лучше, если ты останешься в домике.
— Почему? — удивилась она.
— Ты же знаешь, мне нужно выяснить отношения с Эвидом. Это может вылиться, во что угодно... Я не хочу рисковать тобой. Тебе туда лучше не ходить со мной!
Я слегка подтолкнул её назад, к двери. Илви обиженно насупилась, но спорить со мной не стала. Выждав, пока она запрёт дверь изнутри, я направился к домику, в котором жил Вилен. Разговаривать с Эвидом я буду потом. Сначала я хочу посмотреть в глаза Хаиму Вилену, сказать ему о том, что знаю кто, убил Кэрис, знаю, что убийца — он!
Темнота обрушилась как всегда неожиданно и быстро. Идти по лагерю теперь стало намного труднее: после урагана почва сделалась скользкой и топкой, как болото. Пройдя с десяток шагов, я остановился. Мне показалось, что кто-то идёт мне навстречу. Я прислушался. Так и есть! Впереди были слышны чьи-то тяжёлые шаги. Сам не знаю почему, я отступил в сторону и укрылся за ближайшим домиком. Кажется, людей было двое. Они прошли мимо меня в сторону, откуда я пришёл. Я не мог различить их лиц. Темнота вокруг была, хоть глаз выколи! Когда шаги людей удалились, я вышел из-за своего укрытия. Интересно, кому это понадобилось выходить на поверхность в такое время? Я постоял немного в нерешительности, размышляя над этим. Смутная тревога закралась мне в душу, но я прогнал её от себя и двинулся дальше. Почти на ощупь нашёл домик Вилена, но дверь оказалась запертой и на мой стук никто не отвечал. Странно, куда мог подеваться Вилен, ведь ураган только-только закончился... Может быть, он пережидал его у Эвида? Я осмотрелся по сторонам. Глаза уже немного привыкли к темноте, и теперь я различал тёмные контуры домиков по обе стороны от тропы. На небе не было даже звёзд, а фонарь у домика Эвида не горел. Чего доброго, можно угодить в какую-нибудь яму и сломать себе шею. Постояв ещё немного перед закрытой дверью и прислушиваясь, я осторожно двинулся дальше. В дверь домика Эвида пришлось стучаться довольно долго. Наконец, с другой стороны послышались шаркающие шаги, и сердитый голос спросил: "Какого дьявола?"
— Откройте, Рул! Это я, Новак.
— Новак? Что вам нужно в такое время? Вы что с ума сошли? Приходите утром!
— Открывайте, вам говорят! — крикнул я.
Щёлкнул фиксатор пневматического запора, и дверь приоткрылась, выпуская наружу ревущий поток воздуха, едва не сбивший меня с ног. Тут же вспыхнуло освещение. Рул стоял на пороге и совсем не выглядел заспанным.
— Ну что ещё? — нетерпеливо спросил он.
— Бросьте валять дурака! — крикнул я, держась за поручень на стене и задыхаясь от бьющего в лицо ветра. — Ослабьте мощность экранировки! Мне нужно с вами поговорить.
— Идите к черту, Новак! Я хочу спать! Приходите завтра.
Эвид попытался закрыть передо мной дверь, но я подставил ногу, не давая ему этого сделать. Пригнувшись, пошёл на него, как разъярённый бык. Эвид попятился назад и растерянно уставился на меня.
— Вы с ума сошли?
Теперь мы стояли с ним в полутёмном переходном тамбуре. Внутренняя дверь была приоткрыта и сквозь узкую щель пробивалась полоса яркого света, бившая мне прямо в глаза.
— Пройдёмте внутрь? — предложил я, и так как Рул не реагировал на мои слова, я снова отстранил его плечом, проходя в главное помещение.
Оказалось, что оно не пустует. У стола в полосе яркого света сидела Мэлис Коил. Женщина настороженно посмотрела на меня, и кисло улыбнулась. Сбоку от неё в тени сидел какой-то человек. Приглядевшись, я узнал в нем Пуса Вайла, которого все здесь считали осведомителем Эвида. Ни Вилена, ни Хона Бланта здесь не было. Это я сразу отметил для себя.
— Какая прекрасная компания собралась! — с наигранной весёлостью воскликнул я, выходя на середину помещения. — Воркуете? — подмигнул я Мэлис Коил.
— Что вам нужно? — раздражённо спросил Эвид, подходя ко мне сзади. — Какого дьявола вы припёрлись ко мне среди ночи?
— А почему вы так нервничаете, Рул? Разве я не могу прийти к вам в гости? Тем более, вы всё равно не спите!
Эвид стиснул зубы и побледнел.
— Какое вам дело до того, что я делаю у себя в доме? Или вы вообразили, будто вам теперь дозволено врываться к людям в любое время, не считаясь с их желаниями?
— Послушайте, Рул! — невозмутимо произнёс я. — А вам не кажется, что вы превратились в мелочного собственника — "моё", "чужое"? Согласитесь, странно слышать это от человека Трудового Братства, мечтающего вернуться на Землю.
— Ах, оставьте! До Земли ещё очень далеко, так, что отложите свои проповеди на потом! — отмахнулся Эвид, но тут же спохватился. Тон его стал мягче и с нотками обиды в голосе: — Что вы всё время провоцируете меня, Новак? Конечно же, я хочу вернуться на Землю! Но и вы должны понять меня. Ведь как-то неприлично врываться к людям среди ночи. Ничего экстренного-то не случилось?
— Как раз случилось.
— Да? — В глазах Эвида появилось беспокойство. — А что произошло?
— Ответьте мне сначала на вопрос, где ваш дружок, Вилен? Куда это он подевался?
— Должно быть, сидит в своём домике, — пожал плечами Эвид. — Где ж ему ещё быть? И потом, почему вы с этим ко мне? Неужели вы думаете, что я слежу за своими товарищами?
Он сделал оскорблённое выражение лица.
— Не приучен, знаете ли! Да, и зачем мне это?
— Формально вы всё ещё замещаете руководителя экспедиции.
— Вот именно — формально! — Эвид предостерегающе поднял указательный палец. — Насколько я понимаю, теперь эти функции возложили на себя вы?
В глазах Эвида заиграла усмешка.
— Тогда почему вы отдали приказ о свёртывании лагеря без моего ведома?
— А как же иначе? — удивился Рул. — Скоро ведь мы все будем на борту "Чёрного Грома"! К походу нужно подготовиться тщательно и заранее... И потом, вы же были больны. Поэтому я осмелился взять на себя ответственность.
— Ну, хорошо, где Вилен вы не знаете. Но куда подевался Хон Блант, вы можете мне сказать? Ведь он был всегда при вас. О нём-то вы должны знать.
— Дорогой, Максим! — Эвид слащаво улыбнулся. — Хон свободный человек. Понимаете? Свободный! Так же, как и все мы здесь. Поэтому он волен поступать по своему усмотрению. Я никогда бы не стал навязывать ему свои желания.