— Ты читала тот учебник по иномагии, что получила в своё время Элиза Даттон. Скажи мне, что ты думаешь об ином?
— Я его не понимаю.
— Ты иномаг.
— Это маловероятно.
— Ты слабый, но иномаг — иначе не перенесла бы этот разговор даже с закрытыми глазами. Один из слабейших иномагов, какие только могут быть. Но то, что ты можешь находиться в этом не-месте и воспринимать эту нереальность на слух, однозначно говорит: ты иномаг.
— Допустим, я иномаг. К чему ты ведёшь, Инфуцор?
— Хочу донести тебе принципиально иное, как бы иронично это ни звучало, мнение об ином — не то, которому учит в современных школах и университетах волшебства, не то, что традиционно передают от учителя к ученикам.
— Попробуй.
— Иномаги отожествляют иное с областью своей магии. Они возвышенно называют его Тайной, порождённой Ветром Перемен.
— Никогда не любила такой пафос.
— В таком случае, ты примешь мою точку зрения с боль...
— Или не приму.
— Думай, анализируй и решай. Я изложу её, остальное же в твоих руках. Что такое Ветер Перемен? Они называют его духом свободы, но суть гораздо проще и сложнее. Ты читала о Принципе Равновесия. Он действует в масштабах больших, нежели вселенная и даже мультивселенная; больших, нежели лист, ветвь или Мировое Древо. Как и большинство движений, Ветер Перемен — это процесс компенсации, уменьшения разности, стремления реальности к статическому равновесию.
— Что он компенсирует?
— Правильный вопрос. Естественный ответ — реальность, вернее, реальностность, меру, степень реальности — или нереальности. Меру того, что изучают и используют иномаги сферы нереальности. Если ты желаешь продолжить аналогию...
— Не желаю. Не то чтобы моё мнение могло повлиять.
— Верно. Ты должна учиться думать символами, Алиса, не только точными символами математики, но и расплывчатыми символами, аналогиями, архетипами философии и культурологии. Если желаешь постигнуть нечто глубже, чем Игра. А ты желаешь.
— Допустим. Продолжай, это становится интересным.
— Закономерное изменение отношения. Ты уже знаешь аналогию, строящуюся от листа. Лист, ветвь, древо, лес. Меж листьями дует ветер перемен. Скажи мне, Алиса, что является источником энергии ветра?
— Перепады тепла. Солнечный свет. Ты хочешь сказать?..
— Можно продолжить аналогию. Лес упирается корнями в мягкую почву, место (или состояние?) гниения опавших листьев. Почва — тонкий слой над громадной твердью. Эта твердь ближе к точке нуля температуры, точке замерзания реальности, к полному отвердеванию, к незыблемости и стабильности, возведённой в абсолют. Возможно, в глубине её есть аналог магмы, но то мне неведомо. С другой стороны, в вышине над лесом, над небом, постепенно истончающейся тканью мироздания, горит звезда нереальности, исток всех идей, абстракция абстракций, несущая свой Свет, аспект Света вниз, в тварный мир. Пространство, аспект Пространства, заполняющий сущее вокруг леса и над твердью, греется, рождая ветер, аспект Дыхания, в разрезе нашей аналогии — Ветер Перемен, а также греет почву и питает собой каждое живое растение, Жизнь, позволяя ему расти. Древо представляет собой текущее Время. Составляющие это Время линии реальностей сплетаются, подобно сосудам, и течение внутри них, символизирующее и реализующее родственность соседних линий и бесконечную взаимную связность, есть Кровь. Я мог бы продолжить аналогию, раскрывая тебе сущность и взаимосвязь аспектов, раскрывая истинную картину мироздания — но не буду. Ты можешь попробовать сама, если пожелаешь. А ты пожелаешь.
— Это... было крайне занимательно. Теперь я действительно понимаю больше. Но к чему ты ведёшь?
— В отличие от других иномагов, постоянно трепещущих на Ветру Перемен, у тебя есть шанс посмотреть на него; отстранённо, но всё же смотреть, а не слепо тыкаться в поисках истины. Пространство Парадоксов максимально изолировано, предположительно, его создателями от Ветра Перемен — ИМ-лист, напротив, максимально открыт, что и ведёт к постепенному его разрушению. Дыхание уничтожает Кровь, связи между реальностями истончаются, слишком много рождается независимых линий событий, и Велира не может снабжать всех их «энергией», если этот термин применим, Времени и Света. Но не может она, будучи лишь сотворённым принципом, а не разумным инструментом, выбирать те линии, что останутся существовать, отделяя от тех, что следует отрезать, как это происходит в Пространстве Парадоксов. Принцип Равновесия и Ветер Перемен губят ИМ-лист, все его линии, так или иначе, истощаются, и появление Лорда Инглиша, великий акт разрушения — является ударом милосердия.
— Это... многое объясняет. Теперь мне нравятся твои вступления.
— Пустой сосуд, легко наполняемый истиной — вот кто ты сейчас. Сомневайся! Сомневайся в каждом моём слове — только это позволит найти свой путь.
— Зачем тебе это?
— Зачем мне сильный и независимый враг Хранящей? Затем, что она завершит начатое Ветром Перемен и Лордом Инглишем. И я обязан этого не допустить.
— Зачем тебе целый лист? Как-то двусмысленно прозвучало.
— Первая часть ответа кроется в далёком будущем. Я — пророк великой истины, и я прошёл долгий путь до критической точки, что близится в этом листе. Цели Хранящей гораздо сложнее и многомерней, чем кажется тебе... чем кажется даже мне. Но в твоих силах, Ведьма, отвернуть предначертанное и порвать одни оковы Рока, заменив их другими — выгодными нам обоим — или уничтожить вовсе.
— Ты можешь быть конкретным хоть иногда?
— Не торопись, Алиса. Всему своё время, как сказала бы Хранящая — а она мудрый, более чем достойный враг, лживый вестник будущего, чья планы можно сорвать, лишь разрушив цикл, в котором участвую и я.
— Временной цикл?
— Это не имеет значения для тебя. Если у нас получится, то Хранящая падёт. Если нет, то ты не доживёшь до возможности вмешаться в другую точку цикла.
— Кто ты такой, Пророк Предвечной Истины, и какую истину ты хочешь мне сказать? Что ты проповедуешь? Ты не выглядишь верующим, то есть дураком. Ты настоятельно пытаешься навести меня на какие-то мысли, но я пока не понимаю, на какие.
— Своевременный вопрос, избранная Ведьма. Ты верно угадала, куда я веду. В этой точке я буду вынужден отступить от формы аналогии, сохраняя стоящие за ней ассоциации. Помимо солнца, первоисточника, есть множество источников меньше — ты могла бы назвать их далёкими звёздами, больше похожими на искры на звёздной сфере представлений прошлого, нежели на такие же солнца. Сущность их сокрыта от меня, и это не важно для нас. Кроме них вокруг солнца вращаются бесчисленные космические тела. Падающий на них свет отражается и попадает на «нашу» поверхность, освещает лес. Большая их часть или слишком далека, или сокрыта своего рода межзвёздной пылью, ограждающей, защищающей лес от этого свечения. Если существенно упрощать, то я — проводник к сиянию и сущности одного из таких небесных тел, сокрытых в Пустоте за пределами мыслимой реальности. Я открыватель к тому, что образовалось вне пространства и времени, тому, что является извечной истиной, что должно донести миру.
— И что же это за истина?
— Некогда Ветер Перемен был чист и... ломающ. Он уничтожал целые миры, не способные выдержать его давления. Но свет далёкой луны смягчает его — и изменяет. Теперь он рождает не-вещи, он изменяет саму действительность, выворачивая её наизнанку... звучит непривлекательно, верно?
— Пока я вижу один плюс — снижение опасности — но не могу быть уверена, что не-вещи не являются опасностью большей.
— В чём сущность не-вещи?
— Извращение функции? Нереальность?
— Второе — следствие уровня, с которым работает Ветер Перемен. Первое — истинная суть. Ты назвала это столь неприятным словом — извращение. Но позволь мне переиначить — это свобода. Свобода от навязанной функции. Свобода от навязанного смысла и предначертания. Некогда я был частью чего-то большего, чем может помыслить даже Хранящая Время. Эта могущественная сущность, раскинувшаяся на тысячи и тысячи вселенных, называет себя Системой, и я был её высшим агентом с перспективой стать чем-то большим, быть в самом верху Системы и направлять её всё дальше и дальше, охватывать, закрепощать реальность — но я узрел свет истины и отказался от навязанной роли. Я отверг ложь предначертания и навязанной рациональности, что несла Система мирозданию — и стал тем, кто я есть сейчас. Я — освободитель, несущий подлинную реализацию. Я не отринул единство Системы, но желаю создать иное, подлинное единство — единство свободы, единство возвысившихся над навязанной ролью, единство преодолевших прочную стену тысяч зависимостей и факторов. Ибо сказано: «Тысячами незримых нитей обвивает тебя Закон. Разрубишь одну — преступник. Десять — смертник. Все — Бог!»
— Это... интересная точка зрения.
— Верно. Я не назову её верной — кто я такой, чтобы сковывать тысячами незримых нитей, когда их должно — разрывать? Я не назову её эффективной, я — более не часть Системы, чтобы мерить всё лишь прямой выгодой. Я лишь скажу, что то в Ветре Перемен, что есть благого, то, за что его называют духом подлинной свободы — это свет далёкой истины, что принёс в этот лист я, свет лучей истинного божества, далёкого, трансцендентного, не однозначно благого, но превосходящего местных божков по определению — точно развитая цивилизация превосходит сколь угодно высокого царя в варварской культуре. Этот зов иного, что чувствуют иномаги, шёпот тайны, желание пройти тропками мириад миров, освободившись от оков одной реальности и одного листа, жажда развития и приключений, приводящая кого-то из них к высотам могущества и мастерства, а кого-то ввергающая в бездну безумия, — мой дар ИМ-листу.
Так называемые чистые боги, будучи воплощениями узких, но могущественных элементов, некогда бывшие господами над сотнями листов, не узрели истину — они увидели лишь побочные эффекты, то, что происходит с реальностью, если свет далёкой истины проецируется без контроля. Я не был тогда способен дозировать воздействие — и не совсем понимал, что слишком много лекарства — это яд. Я ошибся, и те боги дали мне бой. Мы столкнулись здесь, недалеко от ИМ-листа, и моё могущество, моё искусство не было рассчитано на местные реалии, я не знал, как работает эта часть мироздания, всё, что я мог противопоставить им тогда — свет истины и своего... элемента, хотя это неточный перевод, той идеи, что первоначально была соединена с моим «я».
Мы столкнулись, и я извратил сущность части этих гордых властолюбцев, и они заняли мою сторону, сторону освободителя. Я открыл дорогу свету далёкой истины, но дорога эта была столь широка, что не один и не два листа пали, не выдержав освобождения каждой своей частицы. Когда я понял, насколько ошибся, то прекратил сопротивление, будучи ошеломлён. Чистые боги заперли меня за Стеной Сверкающей Чистоты, вложив свою сущность в священные печати, искренне думая, что спасают мирозданье добровольной жертвой. На место их пришли новые боги, мелкие, слабые, не осознающие бремени власти, многие — просто получившие могущество элемента в дар. Они опасались меня и были глухи к моим просьбам, мешали моим попыткам вырваться обратно. Но сейчас, когда на кону стоит сама судьба листа, а возможно, и множества листов, коими хочет пожертвовать Хранящая в угоду своим желаньям, они готовы принять даже мою помощь. И это мой шанс. И это твой шанс, Ведьма, стать чем-то большим, чем предрешено.
— Ещё интересней и... это очень соблазнительно, Инфуцор. Что ты хочешь мне предложить? Мне нет дела до свободы мироздания и прочих глобальностей — я хочу лишь мести и благополучия в дальнейшем.
— Роль мстительницы навязана тебе Игрой, Алиса. Я могу освободить тебя от неё. Ты — функция, инструмент Игры, чьё предначертание — уничтожение той, кто вырвался из-под её контроля, той, кто использует Игру себе на пользу, той, кто желает отвергнуть прежнее Равновесие и сделать — что? То, что неведомо до конца и мне, но это нечто, разрушающее как минимум один лист.
— Не вижу ничего плохого в так сформулированной роли.
— Она плоха уже тем, что тебе не был дан выбор. Я хочу, чтобы ты не мстила, но сражалась за благополучие. Ты не думаешь, что Игра легко освободит тебя? Это далеко не так. Даже мастера аспекта не свободны от Игры. Я не знаю, как освободилась Хранящая, что принесла в жертву, но могу освободить тебя.
— Кот в мешке.
— Я мог бы добавить стандартные предложения могущества и знаний, но это не то, чего ты не достигнешь самостоятельно. Я могу их дать, если ты желаешь. Не в моих принципах скрывать то, что улучшит ситуацию. Вопрос в том, хочешь ли ты стать истинной Ведьмой Рока, той, кто способна обратить сами предначертания себе на пользу и идти по тому пути, той судьбе, что соткала себе сама — или желаешь остаться игрушкой в руках сил высшего порядка? Пойми, Алиса Орлова, никто более не предложит тебе подобного. Боги? Лишь используют тебя. Хранящая? Ей просто незачем. Игра? Она лишилась Хранящей и создаст из тебя адекватную замену. Возможно, ты будешь счастлива, меняя Пространство Парадоксов на протяжении отведённой тебе вечности в пользу Равновесия разрушения и созидания, но этот путь навязан. Такого ли счастья ты желаешь?
— Мне нужно подумать.
— Посоветуйся с Кристо — и возвращайся, когда будешь готова дать ответ. Но не медли: так или иначе, нам нужно многое сделать, и от твоего ответа не зависит, будешь ли ты выступать против Хранящей, а значит, предстоит множество совместных дел. Или ты можешь остаться — у меня много уникальных знаний, которые будут полезны, примешь ты моё предложение или нет.
16 Квартал
Джинни с про... леди-протектором аппарировала в десять утра. Джинни почему-то казалось, что Макгонагалл возьмёт с собой авроров, соратников или просто какую-то охрану — но нет. Они появились в том самом пересечении Лютного и Косого переулков. Пересечении, совершенно не похожем на «родное», но знакомом со страниц местного «Пророка». Косой переулок был гораздо более аккуратен, точно лишён половины «волшебной изюминки», которую Джинни теперь, будучи иномагом, ощущала очень чётко.
А вот и вход в Лютный. Вместо неприметного поворота, точно растворяющегося в полумраке и совсем не пугающего посетителей банка — монументальная каменная арка и четыре дежурящих аврора, по два с каждой стороны. Палочки — в руках, взгляд двоих направлен на кучку нищих по ту сторону арки, двух — на Косой поблизости. На глазах Джинни выходящий из банка волшебник под настороженными взглядами стражей подошёл к краю арки и кинул нищим горстку кнатов, отчего те едва не передрались, и, не оглядываясь, пошёл по своим делам.
— Некрасиво выглядит, — вздохнула рядом Макгонагалл, заставив Джинни вздрогнуть — и обратить внимание, что их просто не заметили, несмотря на парадную мантию леди-протектора и исходящую от неё ауру. Та поймала недоумевающий взгляд, пояснила, — Я отвела от нас взгляды. Да, я иномаг и буду удивлена, если мои версии не иномаги. А сейчас мы попробуем найти твоего друга, Грэма. За аркой находится Сумеречный квартал — ты читала о нём в газетах?
