— Седрик!
С облегчением тот надел своё кольцо.
— Бет!
— Но я же не лечу с вами? — тем не менее сияющее кольцо на тот же палец, что и твой якорь, прямо поверх него. Идеально.
— И, Гермиона, — "отпустил" её сознание и протянул четвёртое кольцо, пятое цепляя на себя, — ладно горный хрусталь, но где ты успела достать свежую родниковую воду?
— Это секрет, — просто ответила она. — Считал память? Нет. Знал бы ответ. Тогда как?
— Всё оставляет свой уникальный след, а иномаг времени — это тот, кто умеет читать и использовать следы, — "объяснил" ты. А как донести, что само восприятие иномага, сам ход мыслей — несколько, а то и сильно иной? Обычные люди мыслят только "своими" мыслями, но иномаги могут и не-своими (и это не обязательно чужие!), а ещё тем, что мыслями для нормального человека быть не может. — Как вы себя чувствуете?
— Ярче, — хихикнула Бет.
— Светлее, — задумчиво молвил Гарри.
— Спокойнее, — ощутимо расслабился Седрик.
— Ничего не изменилось, — настороженно заметила Гермиона.
— Ничего и не должно было измениться, — успокоил её ты. — То, что ты — якорь, не значит, что ты принимаешь на себя отдачу. Просто ты — образец, основа, но якорь устроен сложнее, чем ты думаешь. Это... своего рода схема. Сплетение связей, что-то вроде стабилизатора тока-напряжения, только вместо тока и напряжения — сознание и воля, а ты выступаешь скорее источником энергии и образцом. В худшем случае ты просто сильно устанешь. Ну знаешь, как бывает при умственном переутомлении? Что-то вроде пустоты в голове?
Одна из естественных задач любого иномага — это очерчивать и упрочнять границы. Наиболее близки к этой задаче иномаги нереальности, но и тебе приходилось восстанавливать или менять представления в головах других людей. Ты не сказал Гермионе правду. Ты её — правду — создал! Теперь её представления будут поддерживать сказанное тобой, делая его более реальным, а её — более защищённой. Бойл показывал и куда более тонкие трюки, но повторять такие импровизации тебе пока что рано.
— Ясно.
— Что ещё внутри лавки? — спросил Гарри.
— Моя копия и кто-то ещё, скорей всего, Олливандер, — и тут же поправился. — Не-я и не-Олливандер. У меня пока нет идей, как мы их убьём.
— Если не магия, то воспользуемся этим, — Гарри аккуратно извлёк из ножен меч Гриффиндора (странное предчувствие кольнуло твои виски), Седрик и Гермиона — гоблинские кинжалы.
— Может сработать, — согласился ты, в свою очередь потянувшись вглубь себя. Твоя не-память заботливо хранила все подробности непроизошедшего боя с Робертом Бойлом, в том числе осколки зазеркалья, один из которых ты приспособил под не-меч. Внешне это выглядело, будто бы ты держишься рукой за пустоту... А вот Бет испуганно отшатнулась: она видела больше остальных.
— Понимаешь теперь, почему мне не хотелось, чтобы ты занималась иномагией, — встретился с ней взглядом.
— Ну уж нет, Грэм Фергюссон, — упрямо сжала она губы, усилием воли не смотря на притягательный не-меч. — Такими мелочами меня не отпугнёшь!
Ты промолчал.
— Все готовы? — прервал тишину Гарри. Дождавшись кивков, продолжил. — Я послал сигнал сопровождению не выдвигаться следом. Вылетаем стандартным ордером минус Бет. В нас не будут стрелять, Грэм?
— Не будут, — невесело усмехнулся ты.
К острову вы подлетели в лёгком напряжении. Все ощущали лёгкую тягу зова, точно невидимый ветер в сторону дома, окутанного красным свечением, но кольца-связи не давали не-ветру перерасти во что-то большее. И снова ты вздохнул про себя, чуть сбрасывая напряжение: уверенности, что всё сработает так хорошо, не было.
— Убираю стазис? — спросил, "потянувшись" к силам аспекта.
Все переглянулись.
— Давай, — решил Гарри, пристально вглядываясь в красный свет.
Это было проще простого. Ты коснулся алого, на ощупь гладкого и твёрдого, а потом просто "освободил" скованный аспект. Похоже и непохоже на иномагию, и ты затруднялся объяснить сходство, а вот различие было простым: не требовалось вкладывать себя или проводить через себя то, чему нет и не будет однозначного названия. В обоих случаях ты касался сил за пределами твоего понимания и, должно быть, за пределами понимания почти всех смертных (всех, кто касался их и выбрал оставаться смертным, а не измениться!). Иногда ты задумывался, понимал ли иномагию Райс, понимал ли её Ивицер, понимали ли её Хранящая и Инфуцор?
"Не всякая бесконечность доступна пониманию высших, особенно та, кою именуют Тайной, — молвил Фес-Ис. — Ноэли — это не простая Сила; не бывает простых Сил, а Ноэли — это осколок, частица чего-то, одновременно воплощающего, ограничивающего и направляющего понимание; дорога, нить, но вместе с тем граница и барьер между тем, что вы наивно называете "метареальностями". Вы, ординарные, смертные иномаги, обладаете даром, которому завидуют и которого боятся многие высшие и бессмертные сущности; их положение и могущество локально бесконечно, а ваше же в потенциале бесконечно нелокально; вы видите, можете трогать и быть сосудом для бесчисленных Сил и абстракций, в то время как высшие обычно ограничены одной".
"Но мы уязвимы!" — горячо возразил ты.
"Хрупкие и несовершенные — точно ваше представление о мироздании! — рассмеялся Инфуцор. — Это так, Грэм Фергюссон, это так. Когда хрупкие, зашоренные смертные становятся мостом в бездну бездн — как должны реагировать обладатели Высших Сил? К вашему счастью, таковые в Лесу встречаются довольно редко, и лист ваш не успел привлечь их внимание, пока не стало поздно. Те единицы, кто пришли разобраться с вопросом Ноэли, повстречались или с Хранящей Время, или с моим добрым другом Ивом и прекратили представлять угрозу..."
Красный свет исчез, будто кто-то щёлкнул лампочкой. Вы приземлились. Твои спутники уменьшили и спрятали в карманы мантий мётлы. Вы замерли перед домом, который, на самом деле, когда-то был частью Косого Переулка, ныне вырванный из него неведомой силой. Камень вокруг него точно обкусали, да и сам дом лишился половины крыши, а ещё — дверной ручки. Прежде, чем ты успел его остановить, Седрик буркнул:
— Алохомора, — направив палочку на дверь.
С низким скрежетом ручка вернулась на место. Протаяла из на миг разверзшегося мрака половина крыши. Камень улицы появился из ничего, образуя площадку перед домом — вас при этом приподняло точно на него. И будто ставя точку в произошедшем, тихонько рассмеялся Инфуцор в твоей голове.
— Не применяй магию, — произнёс ты, надеясь, что звучишь веско и твёрдо. — Этот... осколок питается ей и восстанавливается за её счёт.
— Я уже понял, — сглотнул Седрик. Ты обратил внимание на его кольцо-связь. Оно светилось, прямо сейчас нивелируя какое-то воздействие. — Оно как будто смотрит на меня и очень хочет съесть.
— Это иллюзия, — Гермиона что, успокоить так попыталась?!
— Иномагия — это когда иллюзии и реальность неотделимы, — вновь постарался звучать спокойно и уверенно. — Когда ты уже столкнулся с иномагией, никакие убеждения, что это "просто иллюзия" не помогут. Страх — это нормально, — интересно, Гермиона замечает, что они просто цитируют разные книги? Её проблема скорее в том, что, не являясь иномагом, она не может различить, какие книги актуальны в какой ситуации.
— Убираем палочки, — сказал Гарри, продолжая всматриваться в неестественно плотный мрак за пыльной витриной. Ни движения, ни силуэта... — Как входим, Грэм?
— Я первым, потом Гермиона, если что, выдернет меня, как самая защищённая. Ничего не делайте без команды.
Не мешкая, но и не торопясь, приблизился к двери, сосредоточившись на восприятии. Каждое из пяти чувств может дать зацепку. От двери пахло тленом, но не гнилью. Это больше напоминало старые библиотечные закутки, сухие, осыпающиеся пылью страницы книг. Не прохлада и не тепло. Ни звука. Дверь выглядела слегка постаревшей, а учитывая вполне рабочие чары сохранности на ней, ты бы поставил, что двери с тысячу лет.
Конечно, это не обязательно так. Инореальное многообразно, ты сам мог "придать старости" зачарованному предмету навскидку тремя способами. Но следа воздействия не было. Не было происхождения. Дверь будто бы всегда была такой! Или кто-то очень постарался спрятать след, буквально до последней капли растворив, отправив в небытие, или растянул время... а может, она была такой с самого начала?
Ты потянулся к ручке, сосредоточившись на себе. Ничего. Пока ничего. Коснулся. Чуждость. Ты не мог точно понять, в чём она заключалась, но следов — не оставляла. Пока не оставляла. Ты ощущал что-то неправильное в тончайшем, что только мог различить — способе согласования причинных связей. В этом разбирался... да, наверное, из известных тебе людей только ХОД-Дамблдор да, может быть, Хранящая Время! Ингрид или Райс? Скорее нет. Та самая область, где наука сталкивалась с иномагией, причём не просто иномагией, а тончайшей иномагией времени и глубинной иномагией реальностей. Сама материя этого дома работала не так. Немного не так, но это в теории "немного", а на практике даже мельчайшее изменение в фундаменте мироустройства каскадно меняет сразу всё! Ты не боялся сферы реальностей — она просто вызывала у тебя дрожь. Бр-р-р!
Ты открыл дверь, отмечая, что сам по себе местный воздух не несёт следа чуждости. Конечно, нет, иначе инореальное этого дома было бы поглощено своереальным Края Осеннего Уюта или, напротив, по Краю расползалось бы пятно неправильности. Вошёл. Внутри не было темно, как казалось снаружи, — здесь царил сумрак без единой тени. А за витриной — совершенная темнота. Витрина — световой фильтр? Непонятно.
Пыль! Здесь столько пыли, что ты чуть не утонул в ней, как вошёл. Впрочем, эта пыль была неправильной — в нос не залетала, просто застилала взор, медленно оседая. Она чем-то напоминала снежинки или клочки паутины. Из глубины помещения навстречу тебе выступила фигура. Ты, крепче сжав не-меч, сделал к ней шаг.
— Мистер Олливандер? — голос Гермионы из-за спины точно разорвал сгустившуюся тишину. — Вы ненастоящий?
— Я инореален, дорогая Гермиона, — мягко улыбнулся он, встречаясь с тобой глазами, похожими на мутные белые омуты. Глазами без зрачков. — Или инореальна ты? Как посмотреть, как посмотреть. Каждый из нас в чём-то чужд друг другу, верно?
Тени и следы обесцвечивали этого Олливандера, кружились вокруг него и внутри него серой молью, ползли пауками, расползались паутинами пыли, и ты поспешно отвернулся. Ваш собеседник хранил в себе отражения иного, страшного и чуждого. Не бездны. Лучше бы уж бездны! Не каждое иное имеет к ней отношение (как бы ни было приятно считать иначе, обвиняя во всём запредельное), и сфера реальностей — как раз об этом. Но не только она. Не только.
Но он говорит с вами. Он кажется разумным. Возможно, его разум и не таков, как твой, но он достаточно владеет иномагией (тяжело определить, к какой из трёх сфер эта способность ближе), чтобы уподобить свой разум вашим. А вот обратное ты пытаться сделать не будешь. Ты не настолько опытный иномаг, как Райс или хотя бы Бойл, чтобы рассчитывать сохранить своё "я" при такой попытке.
— "Ино", но "реален"? — уловила Гермиона.
— Мы все такие, — из-за завесы пыли показался следующий силуэт, в котором ты без удивления узнал себя самого в возрасте... тринадцати? Только тогда твои волосы не были седыми.
— Мне жаль, что так вышло, — молвила профессор Спраут, показываясь из-за спин тебя-не-тебя и Олливандера. — Вы должны стать источником.
— Источником чего? — внешне спокойно спросил Гарри, обеими руками сжимая рукоять меча Гриффиндора. В твоём восприятии древний клинок был окутан оранжево-жёлтым пламенем, и паутина-пыль вспыхивала рядом с ним, озаряя огненной аурой и в реальности.
— Реальности, — Олливандер развёл руки, точно охватывая весь мир. — Это наша последняя надежда.
— Мы составляли эту ритуальную формулу очень долго, — подхватил не-ты.
— Седую вечность, — закончила профессор Спраут.
— Когда твоя реальность разрушилась, неожиданно осознаёшь, что у тебя много свободного времени, — тонко улыбнулся Гаррик Олливандер. — Вы должны нас понять: это единственный способ восстановить нашу реальность.
— Поглотить чужую? — угрожающе прищурился Седрик. — Грэм, ещё не пора их убивать?
— Не пора, — останавливающе поднял руку Гарри, опуская меч. — Просто хотите жить?
— И вернуть наши старые жизни, — болезненно улыбнулась Помона Спраут.
— Вернуть Лондон и Хогвартс, — вздохнул не-ты.
— И моих покупателей, — покачал головой Олливандер.
Ты напряжённо думал и вчувствовался, краем сознания следя за диалогом.
— Жалость не должна влиять на наше решение, — заметила Гермиона. — Они — естественные враги нашей реальности.
— Если мы можем помо...
— Какая помощь! Они сам сказа...
— Тихо, — веское слово само собой сорвалось с губ. — Мистер Олливандер, я верно понимаю, что для вашего... зерна есть два способа прорасти?
— Правильно, мистер Фергюссон, — склонил он голову, смерив тебя тусклым, страшным взглядом, в котором отражались вереницы лет и столетий. Само время, сама твоя сфера будто бы отпечаталась в этом взгляде! — Волшебство и ткань чуждого существования. Мы не рассчитываем, что нас будут заколдовывать после первых неудачных попыток — это просто защита. Мне жаль, но ваша реальность исчезнет, чтобы мы могли вернуть свою.
— Не свою, а её тень! — воскликнула Гермиона. — Неужели вы не понимаете?
— Не тебе нас судить, — хмуро ответил не-ты. — Ты даже не иномаг.
— Я иномаг, — прервал ты намечающийся спор. — И у меня есть предложение. Как насчёт того, что мы поможем восстановить вам вашу реальность магией?
— Вы столько не проживёте, остальные жители вашей реальности будут против, — резонно возразила Спраут.
— По мере роста наша реальность разорвёт вашу, — добавил не-ты.
— Скажем так, у меня есть пара козырей, — и хмыкнул, когда глаза Гермионы расширились точно в мультиках: она поняла.
...Найти Арадию было не так уж сложно. Достаточно ясно сформулировать желание, найти любой её след — и уничтожить время, которое ты мог бы затратить на поиски. Комбинируя аспект Времени с конкретным эхом будущего, ты избегал малейшей капельки опасности.
Ни капитан Слизерин, ни Минерва Макгонагалл не знали о твоих, вернее сказать, о ваших, всех троих, помимо Луны, успехах в иномагии. Луна была на виду, а вы — в тени её огня, вроде бы и заметны, вроде бы и личные ученики Райса и Фло, но никогда не демонстрировали успехов. Главной демонстрацией успехов было то, что даже Бойл узнал о твоих настоящих достижениях после не-дуэли, а не раньше. Волдеморт РМ-линии был, определённо, опытным и искусным иномагом, равно как и Макгонагалл — но отнюдь не выдающимся, в отличие от Бойла. А сам Роберт был, безусловно, слаб и ограничен по сравнению с Райсом или Фло.
— Привет-привет! — радостно помахала тебе рукой Арадия. — Рада, что ты не обиделся! Хочешь помочь мне с сотворением? — одной рукой она направляла Время прямо в творящий вихрь. — Некоторые вихри нужно замедлить, как какие-то — ускорить. Не хочешь поучаствовать?
