Return and awake
> Пожалуй, остановимся на точке зрения повествователя
— Я должен закрыть оборванный путь, — отрезал индустриал, вещающий из металлического кубика-носителя. — Если Денис прав, и это существо — Убийца бессмертных, то единственная реальная возможность справиться с ним — закрыть вовне. Обеспечьте мне доступ к терминалу.
— Нет, — просто сказал Гарри. — Мы позовём всех, и...
— И все погибнут, — вздохнул Денис. — Гарри, пойми, это не тот враг, которого можно "убить". С Убийцей пытались справиться ещё чистые боги — до того, как пришёл Инфуцор. Его пытались убить первые иномаги — не преуспели. Я слышал, какое-то из воплощений самих Принципов билось с ним — без толку. Его можно выбросить туда, откуда он приходит, но не убить.
— Если мы закроем путь, то как вернём Грэма и Фоукса? — возразила Гермиона.
— Я не знаю, — только и ответил Денис. — Но если не закроем, то умрём сами и подставим всех в сеансе.
— Эмоциональность ведёт к необдуманным поступкам и несвоевременным потерям, — заметил Смотритель, и капля смирения была в его голосе. — Если мы отрежем последнюю, транспортную связь, то этот уровень останется в реальности и дорога вовне закроется сама собой. Времени на аномалии у вас немного.
— Если мы не вернём Грэма, то проиграем всё равно! — воскликнула Гермиона. — Как ты не понимаешь!
— Эмоции... — начал было индустриал. — О!
"О!" — это был самый эмоциональный звук, который он только мог издать, реагируя на появление новых лиц.
Она появилась-проявилась будто бы неторопливо, протаяла лучиками утренних солнц местный мрак, и беснующиеся за волшебными и иноволшебными барьерами существа в страхе отпрянули от столь ненавистного им света. Она не светилась, но свет сопровождал её ярким и мягким вместе с тем ореолом. Здесь было холодно, но холод этот сменился лёгкой прохладой от одного её присутствия. Она улыбнулась, и чистота утренних небес была в этой улыбке, а ясность рассвета плескалась в её лучистых глазах. Она подала руку.
Он явился, и тьма уже не отступила, а с ужасом бежала от его улыбки. Улыбка его была первым, что видела вечная тьма, прежде чем начать долгое, упорное сражение без права на победу. Улыбка эта не разрушала отчаянье, но была вестницей предсветною надежды. Шелест первой листвы и тот замечательный миг, когда ещё зимнее солнце начинало греть кожу, сопровождал его явление. Весна явилась, держа Утро за руку, и царственная пара изгнала вроде бы мрак, заставила его сгуститься...
...и облечься в человеческий силуэт. Силуэт этот не был царственным, не был возвышенным, но был суровым и глубоким, и последние тени, дрожащие за барьером, бежали от старшего своего брата. Чёрный его плащ был плащом самой Пустоты, а бледное, но отнюдь не хрупкое лицо — ликом самой смерти. В глазах его плескалась чистота изначальных сил, формирующих сущее и не-сущее таким, какое оно есть, — плескалась наравне с пониманием Бездны, пониманием, которое не способны были разделить смертные, будь они хоть трижды иномагами.
— Привет! — улыбнулась Джу.
— Похоже, мы вовремя, — заметил Сайик.
— Смердит Пустотой, — хищно оскалился Морулис.
— Ого! — Джу не выдержала и появилась рядом с Морулисом, с искренним любопытством и даже восхищением его разглядывая. — Ты такой красивый!
— Благодарю, — он протянул руку и коснулся её лба пальцем. Ничего мистического не было в этом жесте — он просто передал ей каплю информации, столь важной сейчас и совершенно недостижимой её познаньем. Их взгляды встретились — взгляды луча Великого Солнца и той Пустоты, сквозь которую этот луч летит, дотягиваясь до Внутренних Небес. — Возьми.
— Это... пригодится, — не сразу нашлась она. Оглянулась на задумчиво улыбающегося Сайика, перевела утренний взгляд на остальных. — Я слышала, Грэм попал в беду.
— Его утащил вовне Убийца бессмертных, — Денис переводил взгляд с неё на Морулиса и обратно, пытаясь понять, как.
Денис Гурьев никогда не был слишком любопытным. Интересоваться запредельным — интересовался, но лишь в тех рамках, в которых такое знание помогало выжить, уцелеть и защитить других. Его собственный учитель, напротив, был ярым экспериментатором, и город, в котором тот жил, между прочим, третий по размеру город России, исчез с лица Земли вместе с этим, казалось бы, осторожным иномагом. Именно тогда, разгребая последствия вместе с волшебниками и лично Райсом, Денис и решил стоять на пути таких, как учитель, навсегда утратил интерес к запретным знаниям и силе потусторонья. И то, что он видел сейчас, то, с чем он столкнулся в Городе и, ранее, в истории Аиста-Сирени, воскрешало в нём не самые приятные воспоминания. И тем более удивительным было для него видеть тех, кто от своей инаковости не просто отказался да отрёкся, а реально избавился. Вернул полноту души и даже более того. Лезвие луча и существо аспекта — вот что увидел он. Два некогда человека, закрывших бреши в себе явлениями высшего порядка: лучом Велисо и аспектом Пустоты. Но как?
— Я знаю, — с грустинкой улыбнулось Утро. Явилась к серебряному кубу в руках Гермионы и погладила его. — Не стоит беспокоиться, дорогой Смотритель. Вы сможете закрыть этот путь, как только Убийца вернётся.
— И каков твой план, лучерождённая? — хмуро отозвался тот. — Это существо ело на завтрак таких, как ты, десятками и сотнями.
— Угу, я ничего ему не сделаю, — пожала она плечами. — А вот Морулис — сделает.
Джулия уловила, как внимание запертого в кубике индустриала переключилось на Морулиса, а потом обратно на неё:
— Мои сенсорные массивы не способны различить его достаточно чётко, — задумчиво молвил индустриал.
— Морулис, мастер аспекта Пустоты, — коротко отрекомендовался бывший ревенант. — У моего... бывшего мастера долгая история противостояния с этой тварью, но всякий раз она успевала ускользнуть. Не сегодня. Я сдержу его до конца сеанса, если необходимо. Ты же понимаешь, индустриал, что это существо вернётся в сеанс иным путём, заткни мы хоть все дыры в этом сырном городке! Пока мы можем управлять, откуда оно вернётся, — это наше преимущество.
— Морулис задержит его, — подхватила Джу, — а мы с Сайиком спустимся. К счастью, у нас есть след. Когда мы вернём Грэма, вы сможете отключить транспортную связь.
— Есть места, куда не стоит спускаться даже лучерождённым, — возразил Денис.
— Есть причины, по которым мы с Принцессой готовы спуститься в самый низ, — Сайик небрежно достал из кармана артефакт из якорита в форме человеческой ладони. — Эта вещь создана не самым чистым путём, но хорошо нам послужит. Не стоит волноваться, я защищу Джулию от всех опасностей, какие только могут там грозить.
— Можно мне с вами? — вдруг спросил тот, от кого никто вопроса не ожидал. Конфигуратор-чемоданчик вылетел из руки Гермионы, и Джулия подхватила его за ручку:
— Конечно, можно! — и даже ограниченный искусственный интеллект ощутил её благосклонность. — Мы обязательно найдём твоего первого пользователя! Думаю, ты сможешь нам помочь. Морулис?
— У вас есть ещё минута.
— Бет, да? — Джулия вместе с Конфи оказалась у серебряного тела. Прикоснулась к голове, и свет озарил её, отражаясь тысячей бликов в серебре. — С тобой всё будет хорошо, обещаю, — обернулась к Гарри. — Она придёт в себя, но не сразу. Я не могу слишком ускорить процесс, двум сущностям нужно время, чтобы привыкнуть быть единым целым. Морулис, ты готов?
— Я готовился к этому моменту не один век. Ко встрече с Убийцей нельзя быть готовым.
— Ты не будешь один, мой старый добрый недруг, — молвил Ивицер, протаивая из полумрака Города. — Пусть это будет последний наш совместный бой...
— ...он же будет величайшим, — закончил ничуть не удивившийся Морулис. Силы Пустоты обвивали его, точно материальные тени, и радужные отблески в его глазах сменились фиочёрными. — Я убью тебя после него, — и сделал шаг к колдуну. Протянул руку.
— Может быть, — улыбнулся Ивицер, шагнув навстречу, без колебаний взял Морулиса за руку. Тени вились следом за колдуном, нематериальные, напоминающие разломы, и, кажется, не-звёзды ласково светили оттуда, а над ними — и сама Нелуна. — А пока покажем этому глупцу, каково это — злить моего мастера и твоего мастера одновременно.
Тьма окружала их, всё более и более плотная. Двоякой была та тьма: разверсть инонереальности, пронизанная не-светом, и хаотические клубы Пустоты, пронизанные исчерна-фиолетовыми вспышками. Две тьмы соединились — и развеялись, унося присутствие бывшего хозяина и бывшего слуги.
В свою очередь, оно вернулось в следующий же миг. Здания вокруг пролома взорвались, камни, осколки и пыль были встречены волшебными щитами. А когда они исчезли, оно предстало перед командами Грэма и Джу в ослепительном великолепии. Многоцветный вихрь образовывал смутный, изменчивый силуэт, отдалённо похожий разве что на модулятор напряжённости реальности, вот только эта самая напряжённость здесь — зашкаливала.
Теперь, когда оно не скрывалось, истинная природа существа подавляла всех, кроме разве что Сайика. Даже Джу смотрела на Убийцу бессмертных со страхом: знания подсказывали ей, каково его могущество. Сама реальность дрожала, грозила треснуть и распасться от его давления, оставив после себя лишь чистое небытие... Кто может ему противостоять? Как можно справиться с тем, кто бился с чистыми богами — и побеждал? Пожалуй, сам Свет Элис с трудом бы сдерживал его, закалённого эонами боёв!
Но не свет бросил ему вызов. Тьма! Тьма окружила пёстрое сияние, и тысячам щупалец искривлённой физики, тысячам взглядов самой Бездны, миллионам оружий и защит, изобретённых им за всю его вечность, — им не за что было зацепиться. Полог тьмы окружил Убийцу и сомкнулся непроницаемым куполом, в котором соединилась хаотическая нематериальность Пустоты, непознаваемость самой Бездны и неизменная изменчивость Нелуны, Силы, что соединяет разности. А потом этот купол тремя быстрыми рывками сжался в точку и исчез. Далёкие отзвуки торжествующего смеха Ивицера Творцева донеслись напоследок из неведомого места — и медленно, мучительно медленно затихли.
Воцарилась тишина — тишина жуткая и могильная, словно оно и атаковавший его дуэт ещё здесь, спрятались за шторкой, продолжают борьбу в плоскостях, немыслимых смертным магам. В общем-то, так оно и было, вот только могильность да тишь разорвала на клочки реплика Сайика:
— Давно пора было это сделать, — ослепляюще улыбнулся он. — Готова ли ты, Принцесса Джулия?
— Полностью, о Принц Сайик, — улыбнулась Джу ему в ответ, мягко и тепло. — Мы ненадолго!
Лучерождённые рассыпались золотыми искрами (Джу) и зелёными травинками (Сайик), чтобы появиться у провала в саму Бездну — или того приближения к ней, которому открылся Город. Они взялись за руки: Принцесса справа, Принц слева — вместе сжимая дарованную Ивицером якоритовую ладошку. Вдвоём ступили вниз.
В тот же миг упорядоченный, познаваемый мир остался позади, и невыразимое нечто окружило пару. Засветился якоритовый амулет, и изумрудные лучи его, просвечивая сквозь ладони, отогнали мрак, обратив его всего лишь в сумрак. Сайик ловко ухватил оранжевую нить, явив взору Джулии связь Элизабет и Фоукса, а затем перевернул мир, пользуясь приёмами, свойственными иномагам. Нить обратилась в тропинку жёлтого кирпича, тающую в темноте. Освещая её светом бывших Крыльев, а ныне Ивицеровым твореньем, соединяющим сущность человека, самого порядка и каплю волшебства, двое поспешили к цели.
Многое случилось на этом пути — пути, столь похожем и непохожем на тот, что некогда прошёл Эжак Су. Над бездонными пропастями стелилась кирпичная тропинка, обращаясь тоненьким канатом, и светлячки инобытия кружились около — светлячки, подобные Убийце бессмертных, но столь же от него далёкие. По тёмным влажным бетонным коридорам прошли лучерождённые, отбиваясь от уродливых созданий, лезущих на запах свежатинки. По странам мрачных, потусторонних чудес шли они за путеводной нитью, а чуждые не то птицы, не то змеи, силились запутать спрятать нить среди тысяч отражений. По зеркальным водам плыли они, старательно не смотря наверх, на то, что заменяло этому месту солнце. По брошенным городам, по тающим отраженьям, в тумане войны, в нелунном свете, сквозь преисподнии и раи, выше самих Высоких Небес и ниже Тверди они шли. И всё, что они встречали на своём пути, было бесконечно далеко от первоначального облика: изумрудное сиянье амулета защищало от первообликов, ведь каждый из них мог поглотить, взболтать и выплюнуть наружу сами сущности, сам дух лучерождённых.
Долго длился их поход. Миновали, должно быть, годы, прежде чем вдали показался оранжевый свет птицы феникс, Фоукса. Измождённые, но не сломленные, поддерживаемые бесконечным потенциалом собственных лучей, Джулия и Сайик следовали за фениксом, а тот следовал велениям Гаганы, Ивицером направляемой в очередь свою. Фоукс летел над пропастями, кружился в водоворотах видений, порой расставался с жизнью и тут же возрождался в прежней форме, подпитываемый богиней птиц. Летели следом и Джулия с Сайиком, ведь амулет даровал им и полёт, полёт концептуальный, божественный, не делающий разницы между воздухом и вакуумом, океаном и глубинами звёзд, хладным камнем и плотью нейтронных звёзд. Исцеляющее Утро и Ранняя Весна следовали за птицей, воплощающей исцеление и возрождение, и у Утра в руках смотрел и учился Конфигуратор, искусственный интеллект, соединяющий технологии индустриалов и пожелания Шамана Тени.
По дрожащим дорогам меж пёстрых островов, висящих в хаосе, что бесконечно близок к Истинному, но бесконечно же от него далёк, пролетели трое. Тень Убийцы мелькнула там, вдалеке, когда к цели приближались. К счастью, Убийца не обратил внимания на очередную флуктуацию метаобласти. Его ждало возвращение к провалу и битва с Ивицером и Морулисом — битва, итог которой смутен и неясен, и даже я не могу предсказать, кто победит и какой ценой.
То, что предстало перед взором Сайика и Джулии, не было человеком. Человеческое тело не способно вынести изменчивость этого места; якори Игры уже не могли его возродить — лишь не позволяли душе исчезнуть, удерживали на одном месте. Искра серебряного света, холодного, колючего, но чистого — таким было внимание Инфуцора, удерживающего, точно звезда планеты, личность Грэма вокруг себя. Исковерканная, покорёженная, перепутанная, личность эта, тем не менее, жила, и Фоукс печально закричал при её виде.
Джулия распалась солнечным свечением, отбрасывая человеческую оболочку, ненужную, мешающую ей сейчас. Мыслями-лучами, ладонями-желаниями обхватила она Грэма и начала работать. То была долгая, кропотливая работа, и Сайик показывал, с чего ей следует начинать, а после отгонял многоцветных созданий, норовящих пожрать не Грэма, не её и не его, но амулет и чемоданчик.
Многоцветное зарево возрожденья так и не вспыхнуло, когда закончила она. Здесь, столь далеко от Пространства Парадоксов, сама Игра отказывалась работать, пусть и не бросала Грэма насовсем. Ни Джулия, ни Сайик не могли вернуть ему облик человека, а без него душа не заживёт, раны раскроются обратно, и хрупкий дух Принца Времени повторно исцелить уж не удастся. Тогда подал голос Конфигуратор. Он предложил:
