Плач. Боль. Пустота.
Они всегда с тобой. Боль, плач, пустота, а теперь ещё и страх, горячий, жаркий, который мог бы заставить твоё сердце биться сильней, будь у тебя (не тела твоего!) сердце. Вы смеётесь над страхом, вы смеётесь над болью, вы гладите тех, кто плачет, вы грустно улыбаетесь пустоте, наполняя её плачем, болью и отражениями бездны всеми, до каких ты только можешь дотянуться!
Концептуально отразила. Рассчитываю. Расчёт завершён. Фиксирую своеличную боль! Ула-тян?
Предварительно оптимизирую. Мне страшно. Мама?
Неплохо, неплохо, моя дорогая. Аса, пожалуйста, актуализируй модель в узких пределах контекстуальной совместимости. Используй {здесь я вырезал когнитивно опасное, прощу прощения — О.Н.}. Готово?
{Семимерная развёртка восьмимерной поверхности пространства идеально экстраполируемых состояний}
(Понятия не имею, как это изложить в доступной читателю форме — О.Н.)
Теперь лучше, мама? Я стала лучше? Оно прекратится? Оно не прекращается! Я буду лучше, лучше, лучше!
С этим можно работать, хе-хе-хе. {Когнитивно опасное вырезано - О.Н.} Интегрируй в ноосферу. Зара, умничка моя, не хочешь поразвлечься?
Нет ничего лучше концептуального разрезания противника по вечерам! Щит и меч неразделимы! Кушать подано?
Плач.
Мы скоро закончим, дорогуши, скоро-скоро-скоро! Режь! Изменяй! Кроши! Злорадствуй! Сталкивайся, перебарывай и побеждай! Мастера плетений отраженьями убить — правда-правда, мальчик милый, думаешь, что (ино)реальность работает именно вот так? Аха-ха-ха-ха-ха!
Боль.
Из боли ты плетёшь.
Пустота.
И пустота — твой проводник, ведь всякая пустота имеет потенциал! Потенциал заполненной быть чем-нибудь! Пустота — то тоже жизнь; Пустота, Жизнь, Пространство — близкие аспекты, родственные, переплетённые, как сама (иноне)реальность, а твоя душа — скальпель, чтобы реальностность рвать и разрезать!
Страх.
Куда это вы, няшки-милашки? Ведь я боюсь, боюсь, боюсь! Сюда, мои милые, сюда; Зара — фас! Вкусно, сладко; какая у вас кровь? Кровь-не-кровь, из неё такие узоры можно заплести!
С вероятностью 97,283%, ей больно. Ей будет больно, а потом никак (93,013%). {Семимерная развёртка восьмимерной поверхности пространства идеально экстраполируемых состояний}
Можно мне приоритет оптимизации? Мне нужно быть лучше, мама? Я смогу! Просто скажи, в чём! Пожалуйста?
Р-р-р-р! Я съем? Разорву! Растерзаю! Уничтожу! Хочу есть! Мало! Больше! Ещё! Атакуйте, слабаки! Сюда, еда, сюда, к моим пастям, моему огню!
Боль. Плач. Пустота. И страх.
Туда, моя милая, туда! Она должна стать лучше, как и ты, ведь сможешь, хех? А через годик мамочка даст тебе поспать!
С высокой вероятностью она лжёт, Ула-тян.
Но я всё равно буду лучше, мама позаботится, ведь так? Ложь для силы — это хорошо, эффективней, если я поверю лжи, если лучше смогу стать!
Смех. Пустота.
Шёпотом: ложь — это иллюзии, иллюзии развею все я.
Нелуна! Ты здесь? Так хочется дотянуться до тебя! Ты-вы едины! Как Нелуна? Быть как Нелуна, стать выше, стать единей, стать подлинной, не слабой, сильной, расплетая-заплетая — единить!
Страх.
Успеть? Можешь ли ты не успеть? Аса, дорогая, дай опять мне ту модель!
{Гиперграф в двадцатипятимерном пространстве всех достаточно определённо экстраполируемых состояний}
Мне улучшить, ма?
Не надо. Неутешительно и грустно, но где мы с вами не проигрывали? Привыкли, адаптировались, готовы проиграть, приспособиться и победить. Хах! Так как там у Джин-Джин проблемки? Пора бы выгулять волчиц? Зарочка?
Убить и разорвать! Ожившие, сплетённые идеи? Порву, сожру: кровь, кровь, кровь, кровь, кровь!
(Эксперимент проведён неудачно: ~308 мс по времени окружения Тёмной Луны заняли 1 страницу текста, поэтому я вынужден переключить точку зрения, пожалуй, попробую повествовать от собственного лица повествователя, в надежде, что тухлые яйца и гнилые помидоры до меня не долетят — О.Н.)
Моя давняя соратница, Тёмная Луна, безусловно, была и является одним из знаковых феноменов позднего метавремени ИМ-листа — сложносоставной душой, занявшейся самомодификацией и развитием всего окружающего экстремальными методами задолго до того, как появился я. Мы сошлись с ней во взглядах на несовершенство мира, а дополнительность наших методов привела к долгой и плодотворной дружбе. Разумеется, последний факт был скрыт как от широкой общественности, так и от нашего непосредственного начальства в лице Элис и Гвориса. С имеющимися у нас технологиями и талантами скрыть также трату ресурсов (включая личное время) на собственные проекты было элементарно. Скорость нашего совместного развития была экспоненциальной (конечно, это художественная метафора).
Я веду к тому, что, как это ни казалось бы удивительным, Тёмная Луна является более чем компетентным исследователем и творцом. Другой, однако равной мне. И тем более закономерным является то, что она с помощью встроенных-сотворённых частей себя моментально осознала как наличие, так и приблизительную сущность атакующих её "существ". Правильней было бы назвать их "эфемерами" — этот термин означает в лексиконе Системы примерно (с немалой долей упрощения) следующее: "искусственное направленное отклонение Потока для соединения идеи и объекта воздействия". Мы бы назвали это "чарами Потока", хотя к Фаэр Поток имеет довольно отдалённое отношение: можно сказать, что Фаэр и Поток имеют общие составляющие, но только аналогия: и то, и другое является неделимым целым.
Итак, Тёмная Луна осознала, чем являются направленные на неё эфемеры. Процесс взаимопорождения упорядоченных систем идей привёл её (ведущую часть её души, в дальнейшем я не буду уточнять) в состояние, близкое к смеси восторга и охотничьего азарта. Аса создала грубую модель происходящего и отправила её Уле, чтобы улучшить до приемлемого качества, а Темнушка спустила Зару с поводка.
Зара — это отдельный разговор. На самом деле, каждая из включённых в душу Луны полноценных личностей — это отдельный разговор, но Зара заслуживает его больше других. В конце концов, Аса, несмотря на свою уникальность, достаточно скучна и "выглядит" своего рода концептуальным зеркалом, квинтэссенцией двух иносфер — отражения и времени. Она "видит" и "помнит" в совершенстве, но не может воздействовать ни в коей мере — душа, которую Тёмная Луна провела по двум тропам максимально далеко, душа, склеенная (вернее говоря, интерферированная) из двух других. Ула — серийный образец, и меня несколько удивляет, что Темнушка выбрала самую... малую из них, в то время как я остановился на самой взрослой из наших "лаборанток". Возможно, она видит путь дальнейшего улучшения именно этой Улы как своей части?
Что же касается Зары, то она подобна самой Тёмной Луне и является апофеозом её метода, результатом работы хрономагии и иномагии времени высшего порядка, итогом бесконечно долгого естественного отбора в специально созданной и тонко отрегулированной среде. Мне мало что известно о конкретных характеристиках эксперимента, но могу предположить, что он проходил не где-то вовне, а внутри полой души Темнушки, в самой её сути, где и была создана среда. В конце концов появилось нечто вроде "ноосферного сверххищника", сущности, способной буквально разрушать, поглощать и переваривать враждебные идеи и концепции, рассматривающего других "ноосферных хищников" лишь как свою кормовую базу. Понятия не имею, каким образом жертвой Зары не стала сама Темнушка, тем не менее, результат — налицо.
Таким образом, внешне эффективные атаки на душу и через её ноосферные отражения не привели к успеху. Они были просто съедены и переварены Зарой, делая её сильней. Следующими её жертвами пали попытки эфемер-системы к косвенной атаке через воплощения, проще говоря, вытянутые/отражённые в реальный мир идеи, которые просто лишились всякого ноосферного якоря, после чего их псевдоматериальное присутствие исчезло, а материальное присутствие стало вести себя по законам "обычной" физики, тем самым уже не вредя Луне, Джинни и Тому.
При всех достоинствах Зары, она немобильна, привязана к общей душе Темнушки, и дальность её работы-охоты оставляет желать лучшего. Это понимает и сама Луна, поэтому её контратака была основана на иномагии. Используя сосредоточенную внутри себя изменность, Темнушка сквозь скальпели направила её тонкими струями в наиболее критичные связки эфемер-системы, после чего та перестала представлять опасность, распавшись на отдельные недееспособные части. Не подумайте, что эфемер-системы в целом или в данном конкретном случае уязвимы к подобным воздействиям: напротив, подобные угрозы были предусмотрены, причём не в моей компетенции говорить об уровне защиты, но с учётом более пятнадцати тысяч лет подготовки уровень защиты должен был быть фантастическим. Но всякая практическая задача имеет решение, ко всякой реальной проблеме можно подобрать ключ, а у Луны есть Аса — вероятно, даже я предпочёл бы не сталкиваться с Темнушкой в бою, а если бы пришлось, то бить предельной волей на упреждение с максимальной дальности.
Теперь, когда вы примерно представляете возможности и способы действия Луны, мы можем возвратиться к повествованию от лица Джинни Уизли, а вернее...
...Королевы Джиневры касаться не смеет никто и ничего! С яростным криком ты рассекаешь вражий меч своим, стрижаешь голову его с плеч, с разворотом убиваешь-разрушаешь-развеиваешь в прах ещё десяток. Никто и ничто не имеет право тебе сопротивленье оказать! Холод твоей воли, твоей злости, твоей справедливости срывается вперёд, обращая нападавших в статуэтки зазеркалья льда. Никто не смеет перечить Королеве Зазеркалья! Никто не смеет становиться между целью и тобой!
Бесчисленными цепями становятся твои враги, слуги Вихо-ренегата, стремясь стеснить, сковать, и хлад не действует на них, Меч не успевает разрезать... Верный Паж отталкивает их заклятьем, Адским Огнём отбрасывает прочь! Вместе с Пажом встречаете посланцев вы Гемеры, пока Бармаглот изменностью убивает вражеского командира.
Небрежно слепленные пауканы умирают от Пажьего огня, дракочерви успокаиваются в панцирях мистического льда, мурапарды не могут угнаться за тобой, каменные лианы не в силах зацепить, проходишь сквозь ряды ты мглистых тигров, и василиску-альбиносу вас не укротить! Лес распахивает вам гостеприимные объятья, и стражным созданиям Гемеры дарит обнимашки Бармаглот, слизывая с пальцев горяченькую кровь!
Сквозь чащу шествуете смело, и хищники вам не враги — еда! Ты, правда, брезгуешь зверями — их приготовить некогда. Втроём выходите вы в центр леса, и грозная Гемера уже встречает вас. Довольно урчит сытый Бармаглот, с опаской оглядывается Паж, а ты улыбаешься Богине Дня, спрятавшей Жизнекристалл в бездонном чреве. Но первой Гемера бросает взгляд-и-вызов Бармаглоту! Два чудища, одно богиня, другое — тьмы самой дитя — бездна эмоций между ними, бездна молчанья, глубокого духовного конфликта, который тебе и не понять!
Они разные; любому это видно не идиоту! Но разность эта не бросается в глаза: не божественность, чудовищность, не тьма — что-то иное. Что-то, что заставляет Бармаглота цыкнуть, пылкая пастями, а Гемеру — змеиною главою покачать. И молвит она:
— Бармаглот! Дитя дичайшее своей ты боли! Ведьма Жизни, принявшая и прошедшая сквозь тьму — отвергшая взросление взамен! Как ты считаешь, что я предложу?
— Избавленье от страданий? — улыбнулась Бармаглот. — Не думаю, не думаю, не думаю! Что можешь мне ты предложить? Я не герой; быть может, ничего?
— Вас двое здесь — определяющих возможность, мной избранных играть. Скажи, дитя, Нелуны слышащее шёпот, по недоразумению считающее себя её жрецом, скажи: ты хочешь повзрослеть?
— Ну что ты — нет! — без колебаний отвечает Бармаглот.
— Как часто ответственность ты принимала, как часто любила, как часто жертвовать могла?
— Никогда.
— Но если я скажу, что путь спасения ведёт чрез взрослость? Что ты готова потерять?
— Чем я готова заплатить? — улыбается нелунный Бармаглот. — Не всем, чудовище Гемера, — но разве есть тебе что предложить? Нелуна — вот мой путь! Иль видишь ты иной?
— Все дети — максималисты, и ты — одна из них, — качает Гемера пастью, и светится сквозь шкуру Жизненный Кристалл. — То Жизни помогает, то двигает вперёд, жестоко то — но стоит и на компромисс пойти, если готова цели ты достичь. Взросление — искусство компромиссов. Как видишь своё будущее ты? Ведь понимаешь, что возьмёт Нелуна?
— Я буду не одна, — упрямо сжимает зубы Бармаглот. — Сейчас я тоже не одна! Я не могу их подвести, мы сможем перейти, мы станем выше и ущербность победим!
— Или сгинете во мраке лунном. Всё понимаешь ты, но верить хочешь в лучшее, надежду тешишь в пустоте...
— А если выпущу надежду? — свирепеет Бармаглот. — Ты знаешь, что я могу, что можем мы? Нелуна будет нашей, мы — её: единство, восхождение, конец! Не веришь ты — какая разница, "богиня"? Я здесь, чтоб подчинить Поток...
— Но это невозможно, — шипит Гемера на своём змеином языке. — Поток, что здесь, неполон, бездною размыт!
— Как я? Не хочешь ли сказать ты...
— Что всякую поломку можно починить. Не только Жизнь способна на развитие, Бармаглот; не только Рок способен замирать. Отбор стабилизирует — явление знакомо? Стагнация — не смерть, из иномагов средние — те выживают больше, а ты — каким путём пошла? Жизнь — это множество путей! Забыла ли об этом? Которая из Лун имеет шансы выжить больше? Которой выбирала становиться ты?
— Что ты предлагаешь мне? — раздражённо вопрошает Бармаглот. — Ты думаешь, не пробовала Рок? Иномагию невозможно исцелить! Она — как слабость, так и сила, изъян и дар, что делает меня самой собой! Я жажду исцеленья — но не любой ценой.
— А если думать не только о себе? Какую цену ты смогла бы заплатить? На что готова ты решиться? Та рана не только ведь твоя, не только ваша — сочувствуешь ты остальным? Готова ли за них ты заплатить?
— Нелуна... — шепчет Бармаглот, а Гемера продолжает град вопросов:
— Какую цену готова заплатить за них, чтобы мир не исказить? Инфуцора на сторону не хочешь встать? В свободу повергать насильно?
— За других?.. — задумчиво протягивает Бармаглот, на тебя, на Пажа оглянувшись. — За всех? Ты правда думаешь, что я смогла бы это изменить?
— Ты видишь аналогию, ты видишь способ, видишь суть, деталей лишь не знаешь — но кто мешает их найти?
— Вихо Вефэа, — скалится она. — Значит, если Вихо сокрушу...
— ...То выбор лишь откроется тебе. Помни, что жертва должна быть добровольной. Иначе же...
— А если альтернативу я найду? — обрывает Бармаглот.
— Попробуй, — просто говорит Гемера. — Взросление или Нелуна: выбор — за тобой. Твой Бравный день и твой конец — могу лишь предложить, надеясь, что ты выберешь хоть что-то, а не откажешься назло.
