— Ты сказала много красивых слов, — всё так же хмуро смотрел он на неё — и многие верующие ощутили гнев, но многие — и уважение. Ведь сейчас она поставила его вровень с собой. Вровень с божеством. — Но каковы твои цели? Чего желала ты, если действительно направляла?
— Расцвета, — без паузы и колебаний ответила Хранящая. — Развития. Прогресса. Такого, при котором вы не утратите свою человечность.
— Ты против трансгуманизма? — он наклонился к ней.
— Не любое развитие — благо, — молвила она. — Я не желаю, чтобы вы навсегда покинули реальность и исчезли в безднах виртуальности. Я не желаю, чтобы вы стали братьями меньшими искусственного интеллекта. Я не желаю, чтобы вас возглавляли транслюди, преследующие личные цели. Трансгуманизм — опасный путь, и если вы выберете его...
— То ты изменишь наш выбор? — продолжил технократ.
— Что ты, — снова улыбнулась она. — Мне просто станет тяжелей хранить вас на этом пути. И если я буду сидеть в этом кресле, то смогу делать это — официально. Итак, последний раз я спрашиваю твоего дозволения, представитель Партии Технократического Будущего.
Арес Иванов смерил её долгим взглядом. Мир замер в ожидании. Наконец, он изрёк:
— Я согласен.
Дальше было проще. Ты, наконец, получила официальную власть вдобавок к громадной неофициальной. Религиозная система стремительно реформировалась. Ты основала несколько военных орденов, возродила инквизиторов, которые в будущем будут искать и ликвидировать посланцев других богов. Но главное, ты медленно и аккуратно вводишь несколько игровых технологий — тех, что могут быть реализованы вне зависимости от «условностей».
Несколько десятков лет ты занимаешь кресло в Высшем Совете Земли, в последние двадцать — бессменным Председателем. В конце концов, ты решаешь, что этого достаточно, и уходишь. Как раз во время стремительной космической экспансии. Переполненная Земля стремительно разносится по Солнечной системе, а затем и дальше, в необъятные просторы вселенной. Используя религию и окрепшие военные ордена в качестве скальпеля, ты вырезаешь наиболее опасные общественные формации и вводишь в свой мир следующий элемент — Игру.
Sburb не разлетается стремительно, а сначала тестируется в узкой группе игроков на поселении в астероидном поясе. Игра разносит поселение на кусочки. И следующее. На третий раз ты вмешиваешься лично и отправляешь метеориты в далёкое прошлое. Делаешь официальное заявление об опасности Игры и игровых технологий. Организуешь всепланетный саммит и выступаешь на нём. Твоё влияние столь велико, что удаётся буквально навязать законодательные ограничения, подкреплённые силой военных орденов. Это только начало. Ты прекрасно понимаешь, что такое сдерживание неэффективно в стратегическом временном масштабе. Но к тому времени человечество будет идеально знакомо с опасностями Игры и твоя помощь уже не пригодится.
Игра и желающие (точнее, обречённые) сыграть обязаны сделать это на единственной планете — Земле. А Земля, в свою очередь, защищается от Игры игровыми же технологиями и силой нескольких вернувшихся игроков. Начинается медленный, но верный приток в генофонд человечества «самосотворённых» людей из числа игроков, что, в конечном итоге, повысит на символическом уровне потенциал твоего человечества в разы.
Ты перехватываешь падающий на Аркина астероид и отправляешь его в отдалённую космическую систему, где бывший пират Моргус Гронт, потомок всё того же рода, ведущего начало от Осси, начинает строительство Храма. Ты переносишь Камень Слизерина, до этого находящийся у тебя в руках, в центр Храма (увы, ненадолго) и делаешь Крак одним из мощнейших религиозных центров. Тройка управляющих не без твоих аккуратных инструкций превращает Крак в настоящую космическую крепость.
Элла Мэйдж, внучка капитана Моргуса, вступает в права администратора крепости. Сила рода наиболее сфокусирована в этом человеке. Она — вершина столетий генетико-духовного роста, буквально рукотворный гений, в какой-то степени ты можешь назвать её своим дитя. Из тех, кто не работал с тобой долгие века, она — единственный близкий тебе человек, пусть и не знает пока тебя лично. Разработанный под руководством твоих сестёр, более-менее стабильных временных версий тебя самой, искусственный интеллект Мирддин, некогда бывший спрайтом, направляет развитие Эллы, полностью раскрывая её потенциал. Наконец, ты являешься ей лично, а отведённое тебе метавремя близится к концу.
18 Варсиэр
Ивицер оскалился, буквально втыкая руку в каменную колонну. Эта часть колонны была полуматериальной иллюзией, одинаково хорошо работающей против магов и иномагов — но не последователей Пророка. Там, внутри, камень пел, становясь не-камнем. И эта симфония была заботливо подправлена Ивицером на пользу ему лично и общему делу. Значит, эти жалкие волшебнички, не понимающие величия Пророка, решились его предать, разорвав соглашение? Им же хуже. Всё уже готово. Конечно, лучший шанс получить тело Луны Лавгуд он позорно упустил, но Пророк предвидел и это.
Этот мир был избран. Избран за десятки лет до этого, когда Ивицер впервые ступил в его чистые, нетронутые зовом Нелуны просторы. Пророк велел работать ему осторожно и начать с зова прошлого, в чём-то подобного зову Нелуны. И Ивицер работал. Он достиг немногого, по собственному мнению, но Пророк считал иначе — мол, этого достаточно. И велел оставить найденное знание там, где позже найдёт его недавно окончивший школу Том Риддл. Это знание оказалось на удивление... чисто. Ивицер с трудом удержался от того, чтобы не внести в него улучшения, угодные Извечной Истине. Потому что чистота — это слабость. Ибо нет чистоты, есть смешение, нет святости — есть косность, как гласят догматы (насколько могут быть догматами экспериментально проверенные положения) Пророка.
Но чистота была необходима. Пророк видит больше и дальше, чем кто-либо из низших; из высших же лишь разрушительница судеб и самой реальности может с ним сравниться да, может быть, одна богиня, что силу только обретёт. Чистота — залог веры. Залог порочной святости, залог ограничений традиций, залог косности мысли и развития. Чистота — тоже может быть оружием, даровать её — значит, ограничить противника в дальнейшем.
Будут ли люди этого мира противниками? Ивицеру было всё равно — раньше. Теперь же, когда люди-маги предали его, своими действиями разорвав договор, но оставив себе дары... Он знал, что так будет. Политика. Никогда не верь — всякий предаст, если будет то выгодно, кроме единоверцев — да и те... Но он ждал. Ждал и скрывался. И теперь он готов. Если не удалось добраться до тела Лавгуд хитростью, то есть и иной путь. Путь силы.
Этот мир был избран, и он, Ивицер, вестник Пророка, был послан, чтобы подготовить планету. Чтобы сделать её достойным обелиском во славу Извечной Истины, первым храмом, единым маяком, основой возвышения всего листа, что желает разрушить Хранящая. И Ивицер совсем не переживал свой провал в бою, лишь отметив его как знак обычной своей слабости. Он не воин — и никогда им не был. Он — жрец, творец и учёный. Он — провозвестник высшей силы, он — изменяющий миры. И для изменения этого мира всё было уже подготовлено. Оставалось только запустить механизм.
Механизм! Косные глупцы назвали бы это «механизмом», но в той же мере он был живым существом. Или — не-существом. Нечто, свободное от ограничений материального — но в той же мере и от границ нереального. Но для активации потребуется время. Впрочем, он обеспечил своё творение должной защитой — пришло время проверить её эффективность. Десятки разных видов, десятки задумок и идей: которая покажет себя лучше? которую Пророк сможет применять и дальше? Это его настоящее поле боя: нести истину через творение и изменение — а не глупые перестрелки заклятьями.
Итак, не-механизм. Конечно, Ивицер дал ему имя. Варсиэр. И теперь...
— Пробудись, Варсиэр! — не то просит, не то приказывает он, касаясь нервного узла. Или, точнее, не-нервного узла. — Пробудись и освободи этот мир от его предназначения!
Магия течёт сквозь Варсиэра, пробуждая могучий дух. Магия — и Жизнь. В то время как Рок сосредотачивается в огромном кристосорбе, в будущем — ядре великолепного оружия, что Пророк обрушит против своих врагов. Энергия Рока допускает множество применений, от влияния на саму судьбу линии реальности до изменения вполне материальных вещей. Аспекты — столь близкие к идеалу в своей многогранности... Все они рано или поздно будут подчиняться Пророку, а через него — Извечной Истине, Нелуне. И если каждый аспект будет подчиняться, если все они будут приведены к идеалу и смешаны в должном соотношении, высшей не-гармонии, то реальность и нереальность станут чем-то большим, нежели можно себе представить. Станут Нелуной — и в то же время не-ей.
Варсиэр начинает пробуждение. Будучи временно единым с ним, Ивицер ощущает это, будто возвращающие чувствительность затёкшие руки и ноги. Одновременно неприятно, но освобождающе верно. Корни Варсиэра углубляются в земную кору, а ростки тянутся к поверхности. Сейчас, без полного осознания, без достаточного питания и набранной массы, Варсиэр уязвим для людей — но это продлится недолго. Кроме того, люди просто не знают, как поразить подобное Варсиэру создание — Ивицер делиться этим знанием не собирается. А ещё им будет банально не до этого.
И первым отвлекающим манёвром послужат некрохимеры. Часть из них останется защищать, зато прочие, повинуясь ментальному сигналу, освобождаются из стазиса и рвутся наверх, в Сумеречный квартал. Магам будет не до Варсиэра, даже если они почувствуют пробуждение — займутся более близкой, слабой угрозой. Пусть разрываются на части, силясь спасти всех, а позже — пусть отвлекаются на ростки. Они не подозревают, что главная угроза сейчас таится в глубине. И когда настанет час...
Грэма разбудил лёгкий толчок. Сон упорно не желал уходить, но за толчком последовало энергичное встряхивание за плечи.
— Собирайся, — Майк был хмур и трезв. — Дело швах.
— Что случилось? — зевая и поспешно одеваясь, спросил Грэм.
Они разместились в однокомнатной квартирке Майка в глубине Сумеречного квартала. В тот вечер Грэм спал как убитый, а на следующий — расспрашивал Майка, то и дело отлучающегося по каким-то там делам, о квартале, магической Англии и истории этого мира. Сегодня, на третий день после прибытия, спокойное пребывание закончилось такой вот побудкой.
— Авроры случились. И рыцари. Действуют вместе — хрен пойми, как, но это конец. Был ловцом — теперь сам добыча, — невесело усмехнулся Майк. — Авроры прочёсывают тут всё, собирают всех и куда-то уводят. А на окраине уже пошли-поехали дома сносить, ублюдки. И рыцари эти все из себя чистенькие помогают. Надо уходить. Хрен его знает, что с нами сделают, но могут и память зачистить, а потом на перевоспитание, уроды.
— Куда уходить? — несмотря на резкое пробуждение, мозг работал чётко и сухо. Да, Грэм надеялся, что кто-то из его друзей не попал в такой переплёт и даже нашёл помощь, ищет его и остальных... но так бывает только в сказках.
В жизни же... отец Грэма когда-то работал в Скотланд-Ярде. В жизни всё далеко не так, и в лучшем случае друзей просто держат в каких-нибудь камерах, разбираясь, что с ними делать. Если кто-то не попал к Волдеморту, конечно... Грэм поёжился. Местный Волдеморт был получше «родного», но никакой любезности к пленным не испытывал, да и кровавых акций за ним числился не один десяток. Не лучше была и местная Макгонагалл, но ту хоть придерживало положение официальной власти...
— Чтоб у нашего брата да не было путей свалить? — хмыкнул Майк. Посерьёзнел. — Пути старые, старше Лютного, почём знать, что там за старые проклятья? Ликвидаторов-то гринготтских наши туда не пускали, а сами как совались... кто возвращается, а кто и нет. Всякое бывает. Так что палочку в зубы и будь настороже.
— А Луна?.. — подруга так и не пришла в себя. И Грэм понятия не имел, что тут вообще можно сделать. Найти другого иномага? И довериться незнакомцу? Эх...
— В сундуке, — только сейчас Грэм обратил внимание на сундук, стоящий на ковре-самолёте. — Сундук на ковре, а ковёр — смышленый да послушный малый.
— Ковёр... живой? — вытаращился Грэм на спокойно парящий ковёр.
— И смышленый, — точно в ответ, красный ковёр с узором синих звёзд качнул туда-сюда уголками. — И сундук, если что, о твоей подруге позаботится, — массивный сундук хлопнул крышкой, а две симметричные трещины... оказались зажмуренными жёлтыми глазами! — Не дрейфь, пацан, у нас тут всякий товар бывает, всякой магией балуемся, ещё и не такие вещички держим. К этим, говорят, иномаг какой руку приложил с трансфигуратором вместе — да только где они теперь? Сгинули давно. А вещички — живут и здравствуют. Так что давай, собрался? — Грэму только и оставалось, что кивнуть, накидывая мантию. — Вот и хорошо. Погнали. Нас ждёт, мать его, приключеньице — не попадись аврору, не попадись в проклятье, не попадись в ловушку и не получи нож в спину от такого же сумеречника, — по лицу Майка блуждала какая-то полубезумная улыбка. Было немного страшно. Всё-таки выпивший он более... нормальный. — Вперёд!
После лихорадочного бегства по подворотням с редкими секундами нервных остановок с надеждой, что маскировочные чары Майка авроры не пробьют, а рыцарей просто пронесёт мимо, третьекурсник и бывший ловец достигли цели — неприметной колонны. Достаточно было коснуться палочкой в трёх правильных местах — и они перенеслись вниз на десяток метров. Просто и эффективно — никто, не проживший в квартале хотя бы двух дней, не мог пользоваться этим «лифтом», не говоря уж о том, что общие магические клятвы мешали «сумеречникам» выдать «код» лифтов — их был не один десяток — тем, кого не считают «своими». Ну а шпионы, по словам Майка, доставались ловцам, которые получали неплохие деньги от Ивицера. Но стоило ловцу сдать такого же ловца или кого-то из «уважаемых» граждан квартала — его ждала участь худшая, чем смерть.
Не будь Грэм поражён жестокостью местных нравов, он бы восхитился отточенностью системы квартала, государства в государстве, удерживающем независимость, несмотря на давление буквально всех — Министерства, Старых Родов, Гринготса... даже Международная Конфедерация Магов желала «убрать этот гнойник»! Но квартал держался, а противники просто не решались на жестокие меры. МКМ не имела прямой власти на территории Англии, Старые Рода относились к ней скорее враждебно. Леди-протектор не могла просто взять и признать, что квартал был её ошибкой. Ну а для Старых Родов и Гринготса квартал служил не только источником проблем, но и каналом контрабанды и местом нелегальной торговли — и начинать вражду, когда конкурент продолжает извлекать выгоду, никто не собирался, а чтобы объединились гоблинский банк и фракция Волдеморта... Это было бы воистину чудо.
Так или иначе, он и Майк спустились одним из лифтов — причём тем, «палочковый код» которого был посложней — значит, меньше людей выбрало его, чтобы бежать. А раз меньше людей, значит, меньше внимания авроров, больше шансов улизнуть незаметно. Расстояние до выходов в лондонскую подземку побольше, но и времени осмотреться и решить, стоит ли в эту подземку выходить или лучше пересидеть на более опасных нижних уровнях — точно хватит. Это шёпотом объяснил Майк по ходу их медленного продвижения к колонне-телепорту. Ну а внизу...
