— Кто это был? Он умер?
— Крис — мой давний враг, фанатичный мститель, — вздохнула Хранящая. — К сожалению, он не умер. В Пространстве Парадоксов есть определённые... правила, назовём их так. В частности, талисманы, если хочешь, Талисманы с большой буквы, уникальные и неразрушимые, могут существовать в одной линии времени, в одной физически связной области пространства-времени только в единственном числе. Крис пришёл ко мне с Ключом, но этот же Ключ, только из будущего, есть и у меня. Мы столкнулись, и Игра естественным образом реализовала правило — в одной реальности победил он, в другой — я. Реальности разошлись. Ничто, конечно, не мешает ему вернуться и попробовать снова, с таким же результатом, но Крис — не глупец, он уже должен понять, что произошло.
— Понятно, — скорее спросила саму себя. Ну почему Время такое запутанное! — Погоди, а я в другой реальности...
— Мертва, — пожала Хранящая плечами. — Зачем Крису церемониться с моими союзниками?
— Ох, — тебя передёрнуло. — А что это за Ключи?
— Один Ключ, — поправила Хранящая. — Только версии разного времени — Ключ чистый и Ключ осквернённый. Если говорить просто, то Ключ — это самая сильная из известных мне вещей. При должном умении, он позволяет практически всё. Но даже я не могу реализовать его потенциал — однако, он очень полезен в несколько... другом качестве.
— Другом?
Хранящая погладила белую палочку, и та превратилась в... перо? Небесно-голубое перо какой-то тропической птицы.
— Пишущее перо, — уточнила Хранящая. — Видишь ли, в Алом Томе Книги Судеб нельзя писать простой ручкой, карандашом или пером, будь чернилами хоть ихор богов, — хмыкнула, — которого у меня в достатке. Пером должно быть нечто выше по качеству существования, индексу реальности, чем сама Книга. Пока что я видела только один такой предмет — Ключ, — и спрятала рекомый обратно в капчалог. — Для этого я и искала некогда Ключ, не зная о настоящей его силе.
— А почему... — но тебя снова перебили, прочитав мысли... или что там она читает?
— Я уже говорила, Вера, — мягко пожурила её Хранящая. — Даже я не могу полностью реализовать потенциал Ключа, не говоря уже о том, чтобы целенаправленно менять с его помощью реальность в космических масштабах. Кроме, конечно же, чего-то банального, вроде разрушения. Но с этим реальность прекрасно справится сама. А теперь, когда мы закончили с попутными развлечениями, предлагаю вернуться к обучению. Ты готова?
— Да, — выдохнула. — А скоро я смогу встретиться с Элизой и друзьями?
— Что, нашептали ветра, что кто-то ещё жив?
— Арадия сказала, что видела Кристо. С ним всё в порядке? Он улетел со своей загадочной подругой, у них всё хорошо?
— У Алисы? О, у неё всё прекрасно, — в голосе Хранящей скользнули нотки неприязни. — Девочка, конечно, заигралась, но и с ней, и с Кристо всё в порядке. Готовятся меня убивать, — прохладный смешок.
— Тебя убивать!? — о чём она вообще? Это же Кристо, как Кристо может готовиться убивать Киру? Ой, не Киру! — А он... ты... почему? — «нашлась», наконец, ты.
— Потому что я мешаю починить реальность Иномагического листа? — пожала плечами Хранящая. — Потому что он помогает своей девушке, которая очень хочет меня убить? Потому что не считает меня Кирой ни в коей мере? Так или иначе, он встал на противоположную сторону и, нет, Вера, разговорами тут не поможешь.
— Но ты же не будешь... — сказанное всё никак не укладывалось в голове.
— Буду защищать свою жизнь, — отрезала Хранящая. — И, — смягчилась, — не собираюсь я его убивать без серьёзной нужды. Но не все мои союзники таковы, не всем я могу запретить. Я могу только надеяться, что он выживет, на его благоразумие и на благоразумие Алисы. А теперь, прошу, оставим эту тему — здесь ни я, ни ты не сможем ни на что повлиять, — качнула головой. — Поверь, я действительно сделала многое, чтобы уберечь Кристо, но своей целью пренебречь не могу — и Кира приняла бы моё решение.
— Кира? Откуда ты можешь знать!? — воскликнула ты, сжав руки в кулаки. Впрочем, гнев тут же исчез, когда ты разглядела печаль на лице Хранящей. — Или можешь?..
— Её память и личностные установки по-прежнему в моей памяти, — подтвердила Хранящая. — Я могу с достаточной точностью смоделировать Киру даже с учётом её временных способностей. Кира гораздо сложнее и умнее, чем ты думаешь. Она могла бы понять и принять моё решение, узнав, что поставлено на карту. А теперь, прошу, хватит об этом — не самая приятная для меня тема.
— Хорошо, — эх, вот если бы настоящая Кира была бы с вами! И Леон. И Гвен. И Аркин! И Осси. И все-все-все! Вот бы всё вернуть назад...
— Не мне об этом говорить, но порой прошлое надо оставить в прошлом, — улыбнулась ей Хранящая. — Вернёмся же к ветрам! Вижу, ты научилась давать волю безличной духовной субстанции. Возможно, это разочарует, но даже с твоим Дыханием они проживут не больше нескольких минут, стоит тебе уйти. И дело не в твоей слабости, дело в подвижности самого Дыхания, которое не желает задерживаться даже в столь свободном существе, как «пустой» дух — если там, конечно, не за что зацепиться. Главное ты сделала — научилась направлять аспект в выбранный объект с заданной целью. Но это только начало пути. Второй фазой обучения будет воображение и гибкость. Я хочу, чтобы ты научилась заключать ветер в любой предмет и явление.
Вдалеке загорелась зелёная звезда.
— Не волнуйся, это всего лишь Зелёное Солнце — пояснила Хранящая. — Пусть оно — один из могущественнейших источников энергии и способностей в Пространстве Парадоксов, но появилось слишком далеко, чтобы на нас повлиять. Но подало мне интересную идею — попробуем её потом. А сейчас — прошу, — взмах палочки — на этот раз обычной, не Ключа — и перед ними появился... зелёный кубик? — Абсолютно стандартный объект, стоит ровно две единицы стройматерии, нечто среднее между абстракцией и реальным предметом, поэтому вложить в неё Дыхание должно быть довольно просто.
На словах это и было просто. На деле же именно вложить, а не унести порывом ветра, не заставить кружиться вокруг себя в синем ореоле Дыхания, не разнести на тающие кусочки синим взрывом, не... Ну, зато это было весело! И ты честно старалась. Пока, наконец, не надоело:
— Это невозможно!
— Конечно, — ты аж от возмущения задохнулась! — Но ты придумала, по крайней мере, три новых способа вложить Дыхание в предмет. Лучший способ тренировки, который я разглядела в будущем.
— Но это же!.. — и ты снова разглядела в выражении лица Хранящей печаль — она мелькнула только на миг, но ты точно вспышкой осознала, что это значит. — Это страшно одиноко, когда ты знаешь всё наперёд и делаешь как лучше, а не как хотелось бы?
— А больше никто не хочет понимать, — отвернулась Хранящая. — Только Эжак и ты. Даже Арания, даже Морулис, даже Кагуцути... Только Эжак — и ты.
Ты сама не заметила, как оказалась рядом, и, взяв за руки, вгляделась в такое знакомое и такое незнакомое лицо. И увидела то, чего не замечала — или не хотела замечать? — раньше. Хранящая устала. Невидимый груз давил на неё — и давил не год и не два. Давил, но не сломил. И не было никого, с кем бы Хранящая могла его разделить. А ещё...
— Нет, — в подтверждение твоего предположения посмотрела прямо в глаза — и на мгновение ты ощутила этот груз. — Я не читаю всё будущее. И если смогла бы так, то сломалась б давно — или стала иной. Этот разговор я не видела. Попробуй разделить, — и тёмно-серые глаза Хранящей стали подобием Омута Памяти.
Ты ощутила, что груз — это не просто ответственность, это ещё и непосильная задача, к которой ведёт лишь несколько путей из всей бесконечности вариантов, которые видит Хранящая в будущем. И что каждый шаг Хранящей должен быть тщательно выверен. Что напряжение очень редко отпускает её. И если она потеряет сосредоточенность, то выстраиваемое сквозь миллионы лет древо событий рассыплется, как карточный домик. Каково это — жить годы и годы по точному шаблону, жить, зная, что маленькая нестыковка в случайном месте может обесценить весь титанический труд? И выискивать, исправлять, компенсировать эти ошибки — а порой начинать чуть ли не с начала...
— Как ты справляешься? — и приобняла её, точно надеясь выдуть своим ветром тяжесть с чужой, но в то же время неожиданно близкой души.
— Всё не настолько безнадёжно, — грустно улыбнулась она. — Некоторые ошибки можно исправить. Иногда я могу позволить себе отдых. И знание, что осталось совсем немного — греет, — грусть странным образом смешалась с предвкушением и даже предвосхищением в её голосе, переходящим в шёпот. — Совсем немного, Вера, совсем немного, и я буду свободна, по-настоящему свободна — уже навсегда. Все оковы падут, все цепи оборвутся, только свежий ветер и больше ничего, — и ты прикоснулась к её мечте. Или она позволила к ней прикоснуться? — Мне нужен твой ветер, Вера. Нужен больше всего. Есть шансы, что я обойдусь без других, почти без всех — но не без ветра.
— Я помогу, — пообещала ты. И теперь это была уже не просто сделка. Ты поняла и поверила: что бы ни задумала Хранящая, тебе это понравится, а может, восхитит. И сбросит, скинет, наконец, с её души груз! Сдует свежим ветром. Что это будет правильно. Что пусть Киры больше нет — Хранящая тоже могла бы стать твоим другом. Что вам с ней — по пути.
26 И снова небо
Обречённая реальность, известная также как РМ-линия, медленно таяла. Её время истекало, истончалось, и всё внутри бледнело: свет солнца и звёзд становился всё более нереальным и ненастоящим, всё ощущалось сквозь вату, пелену. И даже космический холод уже не касался более реальных, чем он, волшебников, стоящих на громадной голове дракона Хогвартса, величественным движением отталкивающегося от поверхности красной планеты. А реальность планеты ещё не настолько растаяла, чтобы истаять под могучими ногами дракона.
Зато она достаточно померкла, чтобы быть в мгновение ока съеденной Варсиэром. Неправильной, угловатой, струящейся сквозь космос амёбой дракон бездны ударился в Марс — и поглотил. И Хогвартс со всеми магами Англии, кого успели спасти, внутри — последний ковчег, последний шанс — казался песчинкой, мошкой на фоне Варсиэра. Но мошкой на удивление быстрой и юркой. Мошка эта, взмахнув громадными и вместе с тем ничтожно малыми крылами, ринулась в космический простор, ускользая от участи худшей, чем смерть. Великий дракон погнался за малым — и гонка обещала быть долгой.
Время заканчивалось. Солнечный свет померк — звезду точно прочертили полосы пустоты. Лангольеры начали своё дело. И само пространство съедалось существами-функциями, бесчисленными мириадами кружащими по солнечной системе в поисках тех, кто не собирался таять вместе с реальностью. Только безмерность космоса спасала двух драконов от встречи с зубастыми шарами неплоти, пожирающими останки бытия.
Стоящая на голове Хогвартса Фло взмахнула волшебной палочкой, рассекая пространство-время-реальность строго установленным образом. Щель, мерцающая глубоким синим цветом, разошлась вратами пред драконом — и тот скользнул внутрь. Варсиэр сделал стремительный рывок, отбрасывая назад чуть ли не половину своей массы, нырнул следом, прежде чем врата закрылись. Оставшаяся часть Варсиэра вступила в бой с настигшими её лангольерами — уже спустя минуту была ими аннигилирована, окончательно и бесповоротно. А затем последний луч испустило исчезающее солнце, и РМ-линия прекратила быть.
Хогвартс вырвался в небеса, полные облаков дрожащих видений на фоне бескрайней сини, завороживающей взор. Позже Луна сравнит это со Скайей до затемнения — и будет права. Скайя во многом родственна Небесам нереальности, что простираются над всеми Древами Леса. Путь, подсказанный Райсом, увёл чрезвычайно далеко от РМ-линии и ИМ-листа вообще. Он позволял вырваться, бежать — но вернуться теперь гораздо тяжелей. Будучи далеко за пределом родного листа, будучи отсечённым от Сердца, Хогвартс становится одним из отдельных, отделённых островков реальности, утрачивает связь с Велирой и всякие ориентиры. А следом за ним в Небеса вылетает туша Варсиэра размером с Землю — и драконы продолжают свою гонку.
Какое-то время эта гонка проходила без ориентиров и направлений, но затем сквозь видения проглянули лучи Солнца-Начала, устанавливая, где верх, а где низ, а горизонтальную плоскость расчертили порывы Ветра Перемен, несущие колючие снежинки замёрзших фраз, прохладные капли оборванных историй и тёплый пар предвосхищений. И тогда призрачный профессор Райс, кутаясь в призрачную же шубу, но всё равно дрожа под холодным ветром, коротко бросил директору Макгонагалл:
— Туда.
И показал, куда: из призрачной палочки вырвался луч яркого света.
Дракон Хогвартса, привычно оттолкнувшись от воздуха, изгибается всем каменным телом и устремляется в указанную сторону. Следом меняет направление и Варсиэр — причём ничуть не выигрывает во времени, потому что не сразу сообразил, что это не очередной манёвр, после каких приходилось огибать облака Огня, оставленные Хогвартсом позади — ими тот медленно, но неустанно уменьшал массу врага.
Оба дракона будут рваться что есть сил, но расстояние между ними не изменится, несмотря на усилие Ивицера с одной стороны и множества волшебников и волшебниц с другой. Неделей позже Райс скажет об этом так, стоя с Волдемортом на обзорной площадке левого крыла Хогвартса:
— Это расстояние — константа нашего путешествия, часть константной формы нашей инореальности. Мы летим в своего рода пузыре, где реальностность понижается от нас с Варсиэром до края пузыря, увлекаем следом не-пространство и не-время Небес. Нам повезло, что основатели делали Хогвартс таким крепким и со столькими якорями... Но помогает нам и Варсиэр: Ивицер тоже не хочет закончить жизнь исчезнувшим видением. Из-за установившегося равновесия расстояние между нами неизменно и является константой пузыря реальности, в котором, как в скафандре или головном пузыре, мы движемся к Древу.
— Он нас не догонит, если не разрушит пузырь, — сделал вывод Тёмный Лорд.
— Именно, — молвил Райс, задумчиво разглядывая проносящиеся мимо видения. — Но разрушать пузырь ему невыгодно — тогда он, как и мы, окажемся сколь угодно друг от друга далеки, и предсказать расстояние нереально, — усмехнулся каламбуру. — Как и время. Сейчас Хогвартс и Варсиэр вдвоём формируют пространственно-временную структуру вокруг — и это выступает гарантией стабильности, нашей общей защитой против Небес. Мы на расстоянии протянутой руки от Ивицера, — и действительно, стоило оглянуться, как был виден громадный силуэт, заслоняющий четверть небосвода позади, — но если он протянет руку, то сломает здесь всё. Именно поэтому мы не должны изменять форму Хогвартса сколько-нибудь сильно, а Ивицер не может отделить часть Варсиэра и толкнуть её вперёд, к нам: это разрушит весь пузырь.
— Мы в безопасности, пока не достигнем листа, — кивнул Волдеморт. — Но что дальше, мой друг? Он догонит нас одним рывком и съест — или мы успеем первыми сбежать?
