В детстве ты мечтала найти таких же уникальных редких зверей, как папа, только не продать, а оставить себе — и стать волшебником-архитектором, как мама. Ты постоянно перекрашивала детскую и придумывала целые сонмы причудливых зверей, которые маме потом приходилось изгонять обратно в мечты.
А ещё ты постоянно видела невидимое и чувствовала незримое, и другие дети, кроме Джинни, сторонились «чудачки Лавгуд». В школе тебя прозвали «лунатичкой» за отрешённый взгляд и даже сумасшедшей, но ты просто знала, что видела больше других. Ты была слишком иной. «Феей, фейри моей маленькой», — так говорила мама. А не-мама добавляла: «Подлинной ведьмой! Вместе с тобой мы поставим этот мир на колени и докажем высокомерной красной, что человек может стать больше, чем богом!» — но потом её прогнал папа, не дал забрать тебя за грань. Кем бы ты стала, если бы поддалась уговорам, а не крикнула бы «ты не моя мама!» тогда? Такой же, как Тёмная Луна, или ещё хуже? Ещё инаковей? Ещё ужасней? А может быть, не-мама не обманывала тебя, и ты смогла бы стать выше Хранящей?
Ты нерешительно толкнула дверь. Та со скрипом открылась... запустение! Пыли не было, но внутри было тускло, темно и очень пусто. С болью в сердце ты обошла весь дом. Только на твоей комнате, всё такой же яркой и родной, наложено заклятье сохранение — остальной дом был покинут уже давно. Месяц? Год? Два? Здесь прошло даже больше, чем три года... Куда исчез папа? Отправился вместе с другими волшебниками защищать Хогвартс? Не... не вернулся из экспедиции? Его проклял кто-то злой вроде пожирателя смерти? Папа никогда не был хорошим дуэлянтом...
Ладно! Ты должна быть сильной! Папу нужно найти — уж ты-то сделать это сумеешь. Ты зажмурилась и, глубоко вздохнув, ругая себя за то, что откладываешь этот момент на потом, погрузилась в нереальное. Потянулась к родному, к родной крови, родной душе, потерявшейся где-то здесь, на Земле. Живой или мёртвый — неважно, ты всё равно найдёшь папу! И даже если он умер — ты сходишь за грань и вытащишь его оттуда!
Его крови... не было! Мёртв? Или... не кровь? Не его кровь? Не-его? Его-не-его кровь-не-кровь течёт-не-течёт, он-не-он двигается... где? Лондон! В тот же миг ты оказалась в Лондоне. Нет границ, кроме рамок воображения, и они — не предел! Ты спасёшь папу, а если с ним случилось что-то серьёзное — то вернёшь во что бы то ни стало!
Здесь я позволю себе пересказать происходящее своими словами, поскольку точка зрения Луны становится всё более невнятной, в особенности когда она применяют иномагию на интуитивном уровне наравне с самим Мерлином в Жёлтом Томе или мной в четвёртом акте. Точки зрения же остальных значительно ограничены их мышлением. Кроме того, следует вставить некоторую предысторию.
Ксенофилиус Лавгуд погиб в 1996 году, в январе, во время окончательного прорыва блокады сил Эпидемиологического Корпуса Нью-Йорка. Этот, безусловно трагический для 3М-Земли, но совершенно обычный для реальности листа, в которой гибнут и рождаются миры в процессе бесконечной войны Строителей и моих слуг, ОАЛ и меня, инцидент произошёл во время очередной вылазки Алекса Мерсера в самое пекло.
Алекс Мерсер — довольно безрассудный учёный, скорее практик, чем теоретик, несмотря на блестящую научную карьеру, предпочитал работу в небольшой команде с уникальными образцами, нежели фундаментальные исследования. Широкий опыт в исследовании «Красного Света» и зомби-вируса позволил ему стать ведущим консультантом ООН по биологическому оружию, сначала прикомандированным со стороны «Амбреллы», а затем и полностью на довольствии ЭК. Его переход из частной в организацию под эгидой ООН произошёл не без приключений и скандалов, а его работа сама по себе могла бы удостоиться не одного научно-приключенческого романа, с трагической любовной линией и другими штампами.
Но мы не будем вдаваться в эти перипетии. Полагаю, будет достаточно упомянуть, что к январю 1996 года Алекс Мерсер потерял всех родных и близких, но был одержим идеей победить вирусы класса «Свет» и уже чётко понимал, что их распространение, равно как первоначальное заражение зомби-вирусом, проводено людьми, прекрасно разбирающимися в кухне ЭК и имеющими полную оперативную информацию. Таких людей — считанные единицы, и даже Гарри Поттер, самый высокопоставленный из непосредственных оперативников, не видел общей картины. Методом исключения Алекс пришёл к тому, что за заражением стоит сам Альберт Вескер. И ему кровь из носу было необходимо избавиться от наблюдателей со стороны волшебников, прикомандированных к его научной команде, а ещё лучше — и от всей команды, поскольку Алекс не понимал, кто из них лоялен ЭК, а кто — скрытый агент Пожирателей. Только тогда Мерсер смог бы окончательно подготовить компромат и проработать подходы для свержения такого игрока как Вескер.
Я не буду обвинять или оправдывать Мерсера. Он делал то, что делал, во многом под влиянием момента. Фактически с самого осознания, кто его истинный враг, Алекс искал оружие — любое оружие, ведь компромата могло быть недостаточно. Мерсер понимал, насколько близок Вескер к абсолютной власти. В крайнем случае глава ЭК мог зачистить концы, использовать подчинённых волшебников для коррекции памяти и личности. Ведь специалистами в ментальных дисциплинах были как раз приставленные к самому Мерсеру — для того, чтобы изучать странную координацию заражённых сначала «Красным Светом», а затем и «Чёрным».
Мерсер подозревал о феномене развитых с самого начала. В его подчинении были лучшие суперкомпьютеры мира, целая команда статистиков и прогнозистов и собственный блестящий ум. Конечно, он мог экстраполировать развитие «Чёрного Света». А вот сделать так, чтобы это не вышло ни у кого другого, было гораздо сложнее — но Алекс справился. Мерсер предполагал, что через «развитых», разумных существ, способных к метаморфизму в широчайших пределах, Волдеморт собирается окончательно уничтожить ЭК, а затем и вирус. На самом деле, Волдеморт собирался сделать это через Роберта Бойла, а если не удастся, то создать неприступный периметр в нескольких больших городах и начать медленную планомерную зачистку с минимумом потерь.
Так или иначе, Алекс Мерсер собирался отправиться в точку, где, по его прогнозу, должно было произойти очередное заражение «Чёрным Светом» — в Нью-Йорк, на тот момент заражённый только «Светом» красным. Феномен Мерсера, который смог, пусть с помощью аналитиков и сложных вычислений, но предсказать ход мыслей Ивицера, интересен сам по себе, но выходит за рамки этого повествования. Я лишь скажу, что Алекс — гений. У Мерсера были предварительные наработки по «Чёрному Свету», поэтому он примерно представлял, как происходит превращение, и использовал на себе тонко подобранную комбинацию препаратов и, самое главное, «Феликс Фелицис», Эликсир Удачи, перед операцией. У него всё получилось.
Группа Мерсера столкнулась с одним из развитых Ивицера с пробиркой «Чёрного Света» на Пенсильванском вокзале, ошеломил его высокомощным шокером работы Бойла, который использовался для добычи особо агрессивных образцов. Приказав своей команде, в числе которой был и Ксенофилиус Лавгуд, забирать захваченный образец, поддерживая, однако, режим радиомолчания и абсолютной секретности, он сделал вид, что споткнулся — и разбил отобранную пробирку с «Чёрным Светом». В тот же миг на группу напали заражённые, вышедшие из-под контроля парализованного развитого. В суматохе Мерсера убило шальной пулей, и «Чёрный Свет» проник в его ткани, начав перестройку.
Алекс очнулся на научной базе, в морге, куда был помещён после стандартной проверки на заражение. Заражённые никогда не восставали из мёртвых, точно «настоящие» зомби. Несмотря на знание о магическом происхождении вируса, что маги, что магглы забыли: для волшебства нет ничего невозможного. Не то чтобы «Чёрный Свет» был чем-то глубоко волшебным — хотя, безусловно, он близок к Чуду по своему совершенству, подобно тому как Чудом, пусть и тёмным, является составляющая Варсиэра плоть бездны. Так или иначе, никаких мер предосторожности на случай воскрешения мертвеца сделано не было, и Алекс выбил двери герметичного бокса, предварительно поглотив препарированные трупы заражённых.
Об операции всё ещё, согласно приказам самого Алекса, не было доложено на самый верх, учёные и команда прикрытия приходили в чувство и соображали, каким образом преподнести начальству этот провал и само участие в такой авантюре, пусть и по приказу «самого Мерсера». Люди были изнурены и подавлены. Алекс убил и поглотил их всех, включая и Ксенофилиуса Лавгуда. Поглощение у развитых работает не так, как поглощение Варсиэра. В чём-то оно напоминает поцелуй дементора, только дементор пленит в себе лишь души, а Алекс — ещё и тела. Вместе с душами он получает полную информацию о жизни людей. Эта информация, плеяда чужих личностей, медленно, но верно подтачивает первоначальную личность развитого, размывают её, пока вместо человека не остаётся лишь вирус, при нормальном развитии событий — руководствующийся программой Ивицера, но без его обработки — просто безумный.
На тот момент Алекс сохранил себя, но его душевное здоровье изрядно пошатнулось. И тогда же из плена вырвался развитый, сумевший адаптировать своё тело к электрошоку. Алекс схватился с развитым и убил его, но поглотить не решился, интуитивно ощущая, что это может быть концом. Вместо этого Мерсер активировал систему самоликвидации научного комплекса и вызвал эвакуационную команду, доложив лишь о новом типе заражённых — восстающих после смерти.
Разумеется, Вескер-Волдеморт уже тогда начал что-то подозревать, а когда обнаружил с помощью независимой команды аналитиков прогноз Алекса о последующих заражениях «Чёрным Светом», то окончательно уверился в том, что этот вирус разработал и распространял сам Мерсер. Сомнительная смерть научной команды Мерсера в его глазах была последним признаком предательства. Два восставших из мёртвых, маг и бывший маггл, столкнулись друг с другом в особняке Мерсера, под которым тот хранил достаточно количество биомассы. В нужный момент Мерсер вобрал её в себя и проигнорировал «Аваду Кедавру», лишь освободившую его от нескольких душ да слегка уменьшившую запас биомассы, уплотнённой в теле развитого околомагическим способом. Затем Мерсер поглотил Вескера, его память и личность, и сыграл его роль, доведя спектакль до конца.
Это удивительно, но одно существо — человеком Мерсера на тот момент звать несколько некорректно — было в шаге от того, чтобы не просто убить, но и поглотить, вобрать в себя, сделать частью такую легендарную личность, как Ивицер Творцев. Будь реакция Ивицера несколько медленней, действуй Алекс более неожиданно и агрессивно, не прими Ивицер целый комплекс зелий защиты — Мерсер поглотил бы его и узнал всё. Он определённо сошёл бы с ума, умер бы прямо там, убив всех окружающих, но такой выход, возможно, был бы лучшим для них и для Земли. Не для меня. Я действовала через цепочки причин и следствий так, чтобы Мерсер не победил.
Стоило Алексу выйти из роли, как последние сдерживающие подпорки его разума, и так перегруженного чужой памятью и личностями, рухнули. Полусумасшедший, но сознающий своё состояние, Мерсер направился к ближайшему месту скопления заражённых, не то чтобы полотить их всех, не то чтобы убить, не то чтобы направить против кого-то другого. И местом этим была больница Святого Мунго.
Больница имени Святого Мунго сильно изменилась с доапокалиптического времени. Старый кирпичный универмаг превратился в небольшую крепость, вздымающуюся над окружающим Лондоном узкими бойницами и широкими башнями, с которых удобно вести огонь. Охрану осуществляло смешанное подразделение бойцов-магглов и лучших авроров. Здания вокруг Мунго были снесены, а из их обломков созданы многочисленные големы, ставшие внешней линией обороны. По мере разрушения големов охрана Мунго делала рейды, разрушала очередные здания, поднимала из руин всё новых и новых големов — таким образом было очищено уже два квартала вокруг больницы.
Не стоит думать, что эти кварталы были «чистыми», просто ровной площадью. Отнюдь. Воронки от артиллерийских ударов, ракет, мин и взрывных чар, слой пепла от постоянно сжигаемых трупов и вездесущая чёрная копоть от огненной алхимии — таким было это поле боя. На его краю, под прикрытием Хогвартса, высадился третий корабельный полк под командованием полковника Кингсли Шеклболта. По иронии судьбы (что особенно иронично звучит из моих уст) не только войска Кингсли прибыли к Мунго — параллельно с ними подошёл потрёпанный отряд Поттера-Крауча-Скримджера, в тенях затаился заражённый Мерсер, целую толпу зомби с ударным кулаком охотников впереди вёл отряд Чёрного Дозора, заражённый до единого человека, во главе с Робертом Кроссом. И, наконец, на площади появилась Луна Лавгуд, немного не в себе и очень, очень целеустремлённая. Пути сошлись.
42 Падение
— Понимаешь... — и запнулась. — Подожди! Ты должна немедленно проснуться!
— Почему? — удивилась Джу. — Разве ты не говорила, что тут можно спокойно поговорить во сне? За кого ты боишься?
— Представь себе, что ты неожиданно засыпаешь, а рядом с тобой появляется незнакомая девушка? — воскликнула Элла. — Я не смогла отговорить Луну попробовать тебя разбудить, она разбудила... но отправилась к тебе же! Наверное? Я совсем не разбираюсь в иномагии... — и тяжело вздохнула.
— В моей комнате никого нет, и она закрыта, — успокаивающе улыбнулась Джу. — Если она там — с ней всё в полном порядке. А если не там?
— Хм? — наморщила лоб Элла. — Я и вправду не уверена! Что же делать? Я обязательно должна её найти, я же Маг Пространства, кто, если не я?
— По-моему, — приобняла Эллу Джу, — ты слишком увлеклась этими ролями. Давай-ка просто попросим помощи.
— Точно! — хлопнула Элла себя по лбу. — Какая же я дура! Секундочка... — на её голове появился нейробруч. Секунда, другая... — Хранящая занята, — разочарованно сказала Элла. С удивлением добавила. — И сёстры тоже! Получается, они заняты... вообще всегда?
— Это как? — не поняла Джу. — И кто такие сёстры?
— Ну, если бы в какой-то момент сёстры — это стабильные временные копии Хранящей — были бы свободны, они бы ответили, не важно, в прошлом, будущем, настоящем. Так странно — обычно они для меня всегда находили минутку... Что такого случилось?
