— Да, — после такого рассказала дымка покоя окончательно улетучилась, и вы с братом идёте бодро и энергично, будто пропарывая смертный покой острым лезвием.
— Забавно — мы идём по царству мёртвых и разговариваем, конечно же, о смерти, — вновь смеётся Ивицер. И ты понимаешь, что это не безумный смех — просто Ив... такой. И это вызывает у тебя вопрос:
— Некромаги становятся равнодушными, маги убийства — кровожадными, так?
— Это упрощение, — морщится брат. — Вариантов больше, но ты прав. Этан Райс в 3М-Хогвартсе учил этому на старших курсах — у всякой вещи есть оборотная сторона, у всякой возможности есть своя цена. Иномагия — это тайны и таинства, а поэтому, Марк, чтобы получить власть иномагическую, ты должен пожертвовать чем-то сокровенным и сакральным. Сам-то Этан пожертвовал своими порывами, собственной яркостью и творчеством — как и многие из нас, некромагов... Забавно, что никто не подозревал об истинной причине его долголетия — даже я не сразу это понял... но неважно, теперь всё оставшееся в разрушенном листе — уже неважно. Что ты хочешь узнать на самом деле, брат?
— Чем пожертвовал ты, когда стал служить Нелуне? — спрашиваешь прямо.
— А, вот ты о чём, — снова усмехается Ив. — Да, здесь ты меня подловил — жертва была. Обратная жертва — ради некромагии я жертвовал своей живостью и эмоциями — иначе, чем тот же Этан, но и жертва моя была несоизмеримо выше! Нелуна же... Этан обрёл непревзойдённое чувство меры — я лишился его, я лишился простой гармонии, обычного чувства прекрасного, но вернулись мои угасшие от некромантии эмоции. Раньше я творил по необходимости — теперь я жажду творчества! Я жажду смешения, жажду изменения, жажду познать каждую часть реальности — и смешать познанное в нечто новое... Нелуна оставила свою печать, усилив одни качества и ослабив другие. Я вырван из всякой культуры, Марк, я чужд всем — но на всех похож и всех могу понять. Моя душа обуяна жаждой большего, каждый миг я страдаю от невозможности выйти за границы этого тела и разума, стать чем-то высшим — такова цена сохранения человечности, хотя бы её части, чтобы адекватно действовать здесь, в мирах людей, чтобы общаться с тобой и договариваться с Хранящей, чтобы сделать то, что было суждено — и разорвать оковы под конец. Велика ли эта цена? Это малость, — улыбается Ивицер. — Нелуна милосердна: она даёт нам многое в обмен на капли естества, — он поворачивается к тебе. — Пока что ты должен остаться человеком. Но помни, Марк, после ты можешь ступить на мой путь и возвыситься, как я.
— Запомню, — ёжишься, но отвечаешь даже слишком уверенно для самого себя. Ты уверен, что такой путь не изберёшь в любом случае!
— Ничего не напоминает это место? — Ивицер останавливается, озарённый какой-то мыслью. Ты ловишь её быстрой цепочкой ассоциаций.
— Великая Печать! Значит, эти надгробия...
— Души — в них. В каждом из них. Сложно искать, когда вокруг тебя столько чужих душ, полных памяти и личных символов?
— Нельзя просто сказать мне имя? — выдыхаешь ты. Блуждать по нескончаемому кладбищу и слушать о смерти тебе и вправду надоело.
— Нет, — хмыкает брат. — Я могу ошибиться с выбором — ты можешь исправить эту ошибку, придя к нужной... могиле. Ну что, продолжим наш посмертный поиск, Марк?
Ты вздыхаешь.
59 Энтони: войти
— Внимание, всем предельное внимание! Корабельная администрация оповещает, что процедура эвакуации Хогвартса начнётся через десять минут! Внимание, всем предельное внимание, корабельная администрация оповещает, что...
— Дементор побери это утро... — проворчал ты, продолжая торопливо облачаться. Конечно, Гильдия предупреждала тебя, что вход будет быстр и внезапен — как только зримо ослабнут печати Хранящей. Но в семь утра, с сиреной и долбящим в уши оповещением... Нельзя как-нибудь поделикатней к бедному зельевару, работавшему до самого конца вечерней вахты?
— Ну-с, неуважаемые коллеги, — повернулся ты к коллекции портретов знаменитых зельеваров и алхимиков, в том числе которую собирал во время апокалипсиса — и в том числе с помощью которой если не превзошёл Фламеля, то вышел на одну ступень, — все помнят, что кому сообщать?
— Мы-то помним, Снейп, — буркнул Дамокл Белби, последний из гениальных зельеваров современности... кроме самого тебя. — Может, скажешь, куда собрался?
— Участвовать в судьбах мира, — хмыкнул в ответ. — Неужели незаметно?
И застегнул мантию, пропитанную уникальным избирательно-отталкивающим зельем собственного изобретения. Столько перьев феникса на него извёл! Достал револьвер, заряженный алхимическими патронами (не вспоминать, сколько ингредиентов на них истратил — всё равно не твои!), засунул в эту самую «инвентеку» как «пистолетовидный способус». Теперь не будет проблем с его извлечением — с палочкой-то ты наловчился, а вот с револьвером — некогда было, хорошо хоть пристрелялся. Туда же, в инвентеку отправились алхимические гранаты и обоймы для револьвера. В рукав, в специальное крепление — нож, ещё одна твоя гордость. С ним нужно быть очень аккуратным... особенно твоим врагам. И дело не только в удлиняющемся лезвии — хотя чего тебе стоило его таким сделать без капли чар, одной алхимией!
— Ещё как, — хмыкнул Белби. — Удачи там, мальчишка.
— И тебе, старый сморчок, — попрощался ты, выходя из каюты. Дверь — запереть. Защитные заклинания и артефакты — активны. Ты готов.
Нащупать в кармане заветный хроноворот. Прищурившись, оглядеть свой район — оглядеть, возможно, в последний раз, эти тусклые фонари, мечущихся по узким улочкам бродяг и всякий сброд, впавший в панику от объявления, встретиться взглядом с головорезом, под шумок уже кого-то ограбившим и подсчитывающим добычу... Обнаглел, уродец! Возле твоего дома — поножовщину устраивать? И откуда только этих кретинов столько набирается? Недавно же уменьшал их поголовье. Ничего. Пора проверить новое оружие.
Беззвучный выстрел. Тебя заволокли клубья чёрно-синего дыма, гасящие любые взрывы и останавливающие чужие пули. Если ты что-то делаешь, то делаешь хорошо — алхимпорох не исключение. Безмозглый головорез стал безмозглым в прямом смысле этого слова, а его тело быстро превратилось в зелёную лужицу. Вот славно. Осталось только пальцем крутануть хроноворот в кармане ровно на один оборот — и вперёд.
Вокруг — вечерний полумрак. Навстречу... что, ещё один? Видимо, тот самый, останки которого тем (уже — этим) утром нашёл — ещё удивлялся, что его так качественно прикончило. А это был ты сам. Головорез скалится и держит тебя на прицеле волшебной палочки. Интересно, он совсем идиот, что не видит, как ты облачён?
— Кошелёк сюда давай, — хрипит он полупьяным голосом.
— Сейчас-сейчас, — подшаг вперёд и в сторону, пасс рукой — его палочка рванулась вверх. Вверх же улетает зелёный луч. Авада? Что ж, сам выбрал свою судьбу. Из рукава в руку удобно ложится алхимнож, ты подаёшь капельку магии, приправленной желанием, в рукоятку, короткий взмах — идиота разрезает надвое без малейшего сопротивления. Удобно. Плоть головореза начинает быстрый и, пожалуй, слишком вонючий распад. Спешно покидаешь это место — не хватало ещё пропитаться запахом этой ошибки природы!
Быстрым шагом оставляешь свой квартальчик, уже прозванный Сумеречным, за спиной, и поднимаешься на палубу, на ходу пьёшь эликсир невидимости и делаешь шаг в тень, ускоренную вдвое, чтобы этой самой тенью пройти мимо группки авроров, настороженно оглядывающихся по сторонам, подняться на палубу выше и пройти насквозь толпу магов-вечерников* в Рыбацком квартале. Почему нельзя было сделать единое время, особенно когда Хогвартс вышел во Внутреннее Небо? Ты решительно отказываешься это понимать!
Выходишь из тени возле самой Гильдии. Привычно киваешь охране — а вот те кивками не отреагировали. В этом времени они ещё к тебе не привыкли. Взлетаешь на верхний этаж. Тебе скалятся двое — Роб и Оли, Энтоновы цепные псы. Они уже понимают, что в будущем-настоящем (ты уже говорил, что не любишь эти временные заморочки?) в этот самый день будут ждать в... вот и они, собственно. Криво улыбаешься им, разодетым в броню из драконьей кожи и с предвкушающими ухмылками крутящим в руках метательные ножи. От ножиков веет чем-то жутковатым, а сами они — из хладного железа. Эффективное сочетание... но не идеальное. Сходу отбиться от такого будет непросто, но если вовремя заметить — ты бы смог.
Следом выходит и твоя нанимательница. Ханна Аббот, правая рука, телохранительница и личный секретарь Энтони Даффи. А вот и он сам, с отцом, оба разодеты в мантии из шкуры василиска с вырезанными защитными рунами на них. С одной стороны, все эти редкие материалы — действительно хорошая защита. С другой стороны — глупое пижонство, иллюзия безопасности. Уж ты-то знаешь, что «самые лучшие» защиты, «самые прочные» материалы, «самые эффективные» заклинания — всё это глупость и бахвальство. Нужно просто иметь мозг и верно применять свою магию. Энтони и иже с ним — они забыли, что волшебство — это чудо, а для чуда — нет границ. Ну, кроме мозгов этого чуда пользователя, которыми волшебники обычно похвалиться отнюдь не могут.
Поэтому ты показательно хмурым взглядом смеряешь обоих пижонов, явно ощущавших себя в своей тарелке, и бурчишь:
— Вижу, не готовы?
— Готовы, насколько можно, — хмыкает Дилан. — А вы, мистер Снейп, готовы к настоящей авантюре? Слышал, предпочитаете отсиживаться в безопасном местечке, подгребая все сливки.
— А вот ваш сын, мистер Даффи, вполне одобряет мой подход, — парируешь ты.
— Мой сын через многое прошёл, — давит Дилан взглядом.
— Удивительно, но я тоже, — улыбаешься ты так, что та же Ханна непроизвольно морщится. Не потерял ещё навыка, не потерял! — Умные люди делают выводы и не лезут в то же самое пекло дважды, не так ли, мистер Даффи? — последнее ты спрашиваешь уже у Энтони.
— Но сейчас совсем другое дело, — дипломатично вворачивает тот. — Мы участвуем...
— В судьбах мира, я уже понял, — отмахиваешься ты. Не то чтобы ты относишься к этому несерьёзно — просто нужно немного разрядить обстановку в этом пафосном цирке. Все напряжены до предела — они хоть понимают, что прямо сейчас потребуются мозги, а не боевые рефлексы? Палить во все стороны заклятьями без разбора — это удел недоумков. Хранящая, должно быть, трижды пожалела, что выбрала в «игроки» Энтони Даффи. — Мы кого-то ждём?
— Да, — по тону ты понимаешь, что уточнять, кого, у Дилана бесполезно.
Впрочем, ты догадываешься и так: отправить Энтони в сеанс даже с лучшими из его людей без поддержки Небесная Канцелярия не может. Вопрос только, кого она отправит? Авроров, местных или родных? Кого-то из бывших фениксовцев? Отряд Поттера? Или Энтони настолько важен Хранящей, что пойдёт кто-то из капитанской четы? Нет, уж это вряд ли — у них других забот полно. А вот на элитный отряд рассчитывать можно. Ты почти не против такого — есть только одно жирное «но». Настрой у этих вояк будет такой же, как у этих... «авантюристов», мантикора их пожри! Боевой. Тогда как на той стороне наверняка понадобится скорее настрой невыразимцев, а то и Ксено Лавгуда.
— Добрый вечер, — сухой голос развеивает сомнения. Барти Крауч собственной персоной, в привычной строгой мантии, разве что укороченной относительно стандарта сгинувшего Министерства, невыразительным взглядом обводит собравшихся. И с отвращением добавляет, на миг (и ты готов поклясться — это был расчёт) опередив ответные приветствия. — Вижу, вы готовы. Я надеюсь на вашу... — останавливает взгляд на Дилане, — осмотрительность и осторожность.
— Привет, Крауч, — ухмыляется Дилан в ответ. — Уж можешь на нас положиться.
— Пока что я вижу двух человек, на которых могу положиться, — прищурился Крауч, по очереди бросив взгляд сначала на тебя, а затем на... Ханну. Здраво. Девчонка — убийца, но живая, а значит, осторожности научилась. В отличие от Дилана, у неё в голове не совсем уж пусто, так, местами пустует. — Портключ, — жестом фокусника извлекает из рукава моток верёвки и бросает тебе конец.
Ты ловишь и перебрасываешь дальше. Вскоре все вы держите одну верёвку. Крауч касается её палочкой и велит:
— Портус.
Вихрь, несущий сквозь пространственный тоннель, подхватывает вас и кружит. Насколько же аппарация лучше! К портключу ты пообвыкся только к концу своей «деятельности» на стороне Пожирателей Смерти. И с тех пор старался им не пользоваться вовсе — к сожалению, Краучу, Канцелярии, Энтони или кому ещё нормальный космический лифт или хотя бы цепочка аппараций «по облакам» с заклятьем гашения скорости — старое доброе развлечение чистокровных — по вкусу не пришлось.
Когда, наконец, почувствовал под собой твёрдую поверхность, открываешь глаза, убеждаешься, что в пути не оторвало руки-ноги (однажды ты уже сталкивался с неправильно зачарованным портключом и с тех пор рьяно поддерживаешь, что их можно делать только по лицензии и после жутковатой бюрократической процедуры), и только потом осознаёшь, куда вы попали.
Мрачный сад, частично обгоревший. Запах стоит — соответствующий. Рассвет. На месте дома, очевидно, сокрытого... чем только не сокрытого, это же Дилан, параноик похуже Грюма! — заросший травой пустырь.
— Добро пожаловать в мой скромный мэнор, — усмехается Дилан — и что-то там колдует себе под нос.
И колдует не меньше пяти минут — ты успеваешь переброситься с Краучем репликами на тему подготовки. Как и ожидалось, Барти взял с собой с десяток запасных палочек, одна из которых наверняка подойдёт тебе, набор зачарованных невыразимцами исследовательских артефактов, небольшую библиотечку в уменьшающих чарах и парочку особо живучих големов. Неплохой набор — с этим уже можно работать. Коротко рассказываешь о своём арсенале, получаешь в ответ удовлетворённый кивок.
Наконец, дом выплывает из... где он до этого был? Выплывает медленно, мучительно, как будто его вытягивают за цепь с морского дна. Ты даже представить не мог, от какой магии и иномагии такой эффект, но защита как бы ни лучше дома Блэков — а там она совершенствовалась поколениями! Определённо, после смерти жены Дилан слетел с катушек. И теперь будет с вами — ну конечно, лучшего «союзника» и не найти... Два головореза, авантюрист-параноик, малолетний политик с личной гильдией в кармане, его преданная помощница-убийца и напротив всего этого — бедный зельевар и усталый чиновник. Нет, положительно, если всё это запланировала Хранящая, то чувство юмора у неё чернейшее.
Внутри было пыльно, темно и захламлённо. Впрочем, как только Даффи-старший соизволил включить свет, ты обнаружил, что хлам — это целые горы всевозможных ценностей под чарами сохранения... и защиты. То есть, Дилан хотя бы в чистой теории предполагал, что вор, который сможет отыскать и войти в дом не по частям — не справится с простенькой защитой, накладываемой, очевидно, массово и впопыхах? Или делал это на рефлексах? Не то идиот, не то сумасшедший, не то всё вместе.
— Выкинуть это барахло, — запнувшись об очередную золотую чашку, не выдерживаешь ты, — лично Мерлин запретил?
