Реальность Half-Life весьма удалена от Пространства Парадоксов. Я не могу подобрать хорошего сравнения, чтобы описать эту удалённость. Она определённо ближе, чем заключённая в Истинном Хаосе вселенная — исток Ключа. Но она бесконечно дальше, чем любая вселенная Моря Вероятностей, например, не говоря уж о Потоке. Однако бесконечности тоже могут быть сравнимы, и в данном случае вы должны принять на веру, что эта удалённость очень и очень велика. Метафизика Half-Life настроена тонким и существенно иным образом, нежели метафизика всех известных мне областей. Незнание правил игры и чрезвычайная удалённость сослужат мне плохую службу.
Я пытаюсь извлечь Нова Проспект ровно в момент его уничтожения. В этот момент инициаторы такового уничтожения, некие Гордон Фримен и Алекс Вэнс, телепортируется оттуда. В дальнейшем Нова Проспект уже не будет играть роли в каноне данной вселенной. Так посчитала я — и посчитала неверно. Я пытаюсь извлечь Нова Проспект, однако он является точкой опоры «долгой» телепортации между Нова Проспект и Сити Семнадцать. При её прямом извлечении Алекс Вэнс и Гордон Фримен просто бы погибли. Разумеется, у Джи-Мэна не было иного варианта, как мне помешать.
Я не буду описывать наше противостояние на довольно тонком и абстрактном уровне, на стыке Пространства и Времени. Скажу так — сам Джи-Мэн был крайне недоволен этим противостоянием, поскольку оно нарушает сложившееся равновесие, и здесь я могла его понять. С другой стороны, мог он понять и меня, поскольку сам таковое равновесие нарушал при сильной нужде. Наши мнения и наши усилия образуют также равновесие — своего рода, равновесное воздействие. Я отделяю Нова Проспект и забираю его в Игру — но не «настоящий» Нова Проспект, а его «временную тень», тем самым не мешая Джи-Мэну. Однако несочетание физик и метафизик приводит к некоторым... повреждениям пространственно-временной ткани, наложившимся на инореальностные искажения при смещении локации, и даже Обитатель никак этому помешать не смог.
Разумеется, со всеми этими проблемами — личным своим испытанием — столкнётся игрок.
Теперь тебя зовут Джулия Сайнс, Хранящая Время только что оставила тебя — оставила в «относительном прошлом», в «твоё» время, незадолго до Тьмы, в одном из далёких загородных домиков, которые уже никогда не понадобятся своим владельцам. Здесь необычайно тихо и тепло — эмоционально тепло. Ты не осознавала раньше, насколько «замёрзла» в относительном будущем — там было мало людей, и все они были такими холодными! И все эти тени, и вся эта тьма — всё вместе будто создавало постоянный промозглый ветер в... эмосфере?
Ты ёжишься от воспоминания и крепче сжимаешь Хватку Мёртвой Власти. Она тоже холодная — снаружи и внутри — но почему-то тебе кажется, что её холод... пытается согреть? Это чем-то напоминало ту древнюю сказку, дошедшую из архива Кристо, сказку о мумми-троллях. Если бы было больше одной Морры, то пытались ли бы они согреть друг друга? Почему-то тебе кажется, что да, что они бы не теснили друг друга от огня, а вместе бы тянулись, понимая и сочувствуя...
Ты просто не хочешь входить! Сидишь и думаешь о разном — уже не первый час... Ночь успела миновать, на улице — утренние сумерки, а ты всё сидишь в кресле и всё смотришь за окно, на травяное поле, кажущееся бесконечным, и мечтаешь, вспоминаешь, боишься, слушаешь тишину, думаешь о маме и папе, гадаешь, как же они там... Хватит!
Ты резко встаёшь и едва не падаешь — ноги-то уже затекли! Так тебе и надо — сама виновата. Достаёшь смартфон, входишь в ДК и распахиваешь окно. Волна свежего воздуха немного взбадривает тебя, заботливо наготовленный Сэмом горячий кофе — кто вообще научил его готовить настолько плохо?! — прочищает голову, а вот то, что Луна не отвечает, возвращает страх. Что с ней? Или — с тобой? Ты немедленно стучишься в общий чат!
УУ: Привет — есть кто живой?
ДК: Я данный момент в чате активна только я. Что случилось, Джулия Сайнс?
УУ: Алиса, да? Извини — я всех не помню
ДК: Алиса — это я, а я — это Алиса. По крайней мере, была ей, когда ложилась спать:) Чем тебе помочь?
УУ: Ты не знаешь — где Луна? Я не могу с ней связаться — а мне уже пора входить в сеанс!
ДК: Хм. У тебя ведь не моё приложение, ты используешь обычный протокол связи Игры?
УУ: Самый обычный! Ты можешь как-нибудь помочь?:(
ДК: Разумеется, для этого я здесь и «нахожусь», параллельно «перемещаясь» сквозь пространственно-временной континуум в направлении твоего сеанса. Я не очень сильна в символизме, но с высокой вероятностью не имеет смысл отправлять тебе приложение связи. Возможно, это даже смертельно опасно. Мы попробуем альтернативный вариант — я свяжусь с Элизой Даттон, подругой Луны и администратором этого чата. Подожди немного.
УУ: Хорошо
УУ: Всё — в порядке?
УУ: Алиса?
ДК: Мне пришлось произвести некоторые метавременные манипуляции, извини за задержку. Сейчас Элиза будет здесь.
БШ: что случилось? я типа занята! мне нужно срочно нагнать луну!
ДК: Боюсь, тебе придётся вернуться в дом и исполнить роль сервер-игрока для Джу.
УУ: А так можно?
ДК: Так нужно.
БШ: у джу работает таймер на основопрессе или что? почему такая типа спешка?
ДК: Я не Провидец Рока, но обладаю некоторыми способностями, относящимися скорее к другим классам моего аспекта. Проще говоря, Джулия Сайнс находится в смертельной опасности.
УУ: Ой
БШ: джу?
ДК: Что случилось?
УУ: Я только что открыла — Врата тьме
УУ: То есть, не я — прошлая я, которая сейчас в Академии!
ДК: Элиза, ты уверена, что Луна именно в смертельной опасности?
БШ: сейчас проверю.
БШ: ненавижу типа гадать по аспектам. из меня выходит хреновый провидец:(
ДК: Тем не менее, это лишь ещё одна область, которую ты обязана освоить для успеха замысла Хранящей.
УУ: А какой у Хранящей — замысел? Я правда пока не понимаю!
ДК: Ты увидишь сама. Некоторые вещи должны быть открыты в строго предопределённое время. Извини за неопределённость, это выглядит как отговорка, но не является ей. Как сказала бы Хранящая, «некоторые пути просто должны быть пройдены, без хитрости и читерства; некоторые вещи лучше всего осознаются на практике». Конец цитаты. Пока я просто могу сказать, что это нечто крайне важное, весьма неоднозначное и очень интересное.
УУ: Сейчас мне впервые жаль, что не могу прочесть кого-то через чат.
ДК: Я тоже иногда жалею об отсутствии интернет-эмпатии.
БШ: смертельной опасности нет. я возвращаюсь. сейчас...
ДК: 1
ДК: 2
ДК: 3
БШ: я дома. ты считала секунды?
ДК: Ты управилась ровно тогда, когда я рассчитывала. Моя инореальная интуиция развивается.
БШ: джу, ты готова? клиент запущен?
УУ: Готова
БШ: отлично, начинаем.
И вы делаете это. «Алхимические» приборы появляются сразу, будто по взмаху волшебной палочки — так быстро ставит их Элиза. Спешит найти Луну! Ты не слышишь её эмоции, но в каждой реплике, в каждом движении полупризрачного курсора видна спешка. Минута, другая — и ты уже соединяешь две половинки основитового сердца.
За окном — темнеет. Ты выглядываешь. Лучи по-прежнему утреннего солнца пробиваются из-под окрашенных жёлтым облаков. Здесь тоже светает. Беззвучная синяя молния будто бы лениво проскальзывает мимо солнца, и ты вздрагиваешь. Как будто ненастоящая... иная. Оборачиваешься. Протоспрайт успокаивающе помаргивает зелёным — точно маяк из-за чёрных туч! Он так и не прекратил быть моргающим шариком, разве что цвет поменял.
Второе прототипирование. Что тебе нужно? Защита? Поддержка? Возможно... оружие? Ты бросаешь взгляд на Хватку Мёртвой Власти, сколь сильную, столь и неуправляемую. А может ли способус быть спрайтом? Прохладная, но искренняя поддержка, даже симпатия, ощущающаяся от Хватки, подсказывает, что ты думаешь в верном направлении. Решившись, протягиваешь посох и касаешься им спрайта. Вспышка!
Ты делаешь шаг назад. Посох... теперь якоритовый? Якоритовый посох в руках у якоритовой же... женщины? Скорее девушки. Якоритовая статуя! Ты осторожно касаешься статуи. Не холодная, не горячая, а... никакая. Как будто тебя что-то останавливает в миллиметре от статуи! Как будто воздух принял её форму... Кто она?
БШ: о боже!
УУ: Ты нашла Луну?
БШ: как это вообще возможно? она же... хранящая...
УУ: Она — на Хранящую не похожа. Ты же — о статуе?
БШ: я типа совсем, совершенно ничего не понимаю, но как из твоего посоха и куска якорита получилась гвен?
УУ: Гвен? Ты хочешь сказать, что это — статуя Святой Гвен?
БШ: гвен шепард, моя подруга, это она! но как?
ДК: Вы задаёте неправильные вопросы. Не «кто она?», не «как?» и даже не «почему?», правильный вопрос звучит иначе. Зачем? Зачем это сделала Хранящая Время и что мы можем из этого извлечь?
70 Энтони и Элла: встреча и откровения
Следом за протоссом ступили вы в узкий ход, тёмный, а в свете волшебных палочек и зажжённого Теромосом зелёного «варп-лезвия» отливающий тёмно-синим. Звук собственных шагов казался цокотом копыт — то ли камень так странно откликался, то ли форма хода такая? Лишь протосс ступал бесшумно, и ты ощущал холодное дыхание, исходящее от его старого, но по-прежнему сильного тела. Дыхание Пустоты, но не безумной алой, как вокруг Храма, а сосредоточенной, подчинённой воле Теромоса... если все эти ощущения — не очередная иллюзия.
— Не иллюзия, — отозвался протосс на размышления, вызывая желание немедленно атаковать или бежать от существа, читающего твои мысли. — Твой страх, Энтони Даффи, естественен для обычного псионика, столкнувшегося с видом, который общается исключительно контактом разумов с самого зарождения. Твоя защита — это закрытые окна и двери, тогда как для нас не существует самих стен. Чтобы закрыться от протосса, Энтони, ты должен создавать защиту на качественно более высоком уровне.
— Ты видишь и мои мысли, Теромос? — прямо спросил Крауч. Ты обернулся и успел заметить тень смятения на его лице. Похоже, не только тебя это выводит из равновесия!
— Нет, — мыслеголос протосса не выдавал раздражения или недовольства — лишь спокойно констатировал факт. — Это не твоя защита, Бартимиус Крауч — она подарена твоей госпожой. Твой разум заключён в сияющую клетку, оторван от нереальности, защищён от чтения настолько же, насколько сам не способен читать. Равноценно ли это лишение полученной защите — решать лишь тебе, Бартимиус.
А вот и разгадка, почему все попытки прочитать мысли Крауча не заканчивались неудачей — они даже не начинались! Будто бы перед тобой не человек, а вещь... но даже мысли вещи иномаг порой может прочитать. И только Крауч — глухая пустота, такая, что ты даже озаботился подтверждением, что он — живой человек, а не не-человек или что похуже.
— Лучше быть защищённым от всего не-такого, чем сойти с ума, — сухо прокомментировал Крауч. Чего ещё можно ожидать от такого сухаря? Способности понимать тонкое личное могущество, а не зарываться в тысячи бумажек ради юридической лазейки? «Конечно, — одёрнул ты себя. — Крауча нельзя недооценивать. Тот, кто едва не правил Магической Англией в кризисный период, не мог быть просто сухарём, разбирающимся в законах».
— Тоже выбор, — качнул головой — кивком назвать это было сложно — Теромос. — Мы пришли.
Ты думал, что вы выйдете в пещеру, полную мистического зелёного цвета, сталактитов да сталагмитов (хотя умом и понимал, что воды здесь быть не может, а значит, никаких каменных сосулек), но ваш отряд ступил в море бело-жёлтого цвета. Светло-жёлтый металл устилал огромный зал, и белые кристаллы, окутанные неким жёлтым полем, парили повсюду — самые маленькие, в ноготок — россыпью, будто звёзды, вокруг кристаллов побольше — вплоть до гигантских, больше твоего дома. От них исходило ощущение мощи, тихое, едва слышное не то гудение, не то жужжание — точно вибрация этой мощи, слышимое проявление. Не кристосорбы, нет — просто что-то подобное.
Это место не давило. Как и сам Теромос, оно было удивительно чистым. И даже ясное, чёткое внимание множества разумов, мгновенно обратившееся на вас, стоило войти, не давило. Оно не было чутким, но не было и наглым. Оно было... оно просто было. Иначе ты описать и не мог. Десятки протоссов замерших, будто статуи, чуть ли не синхронно повернули к вам головы.
Все они были похожи, но, вместе с тем, разнились. Разного роста, разного телосложения, с одинаковой серовато-синей кожей, зелёными, жёлтыми или жёлто-зелёными светящимися глазами, в различном облачении, от протосса в одной только набедренной повязке до закованного в броню гиганта — их внимание окутало, прощупало вас, будто бы оценило ваши души и взвесило на собственных весах... без вердикта и суждения. Они не оценивали — они принимали, и это казалось тебе очень странным, диссонирующим... насколько вообще может быть диссонирующим протосс.
Ни слова не было сказано, но мельком, точно боковым зрением, ты ощущал сплётшиеся потоки мыслей и эмоций. Протоссы моментально обсудили всё между собой, включая встречу с вами... и отвернулись, прикрывая глаза, погружаясь в свои размышления, а может быть, медитации или расчёты? Не люди. Теперь ты осознал это гораздо чётче. Не люди. Несмотря на схожий разум, протоссы были невероятно далеки от людей.
— Как и мы сами ранее, ты заблуждаешься, Энтони Даффи, — ведя их по кажущемуся бесконечным залу, молвил Теромос. — Мы невероятно похожи, настолько, что способны не просто на союз, но на братство. Наши культуры, цивилизации и технологии глубоко различны, но то, что здесь, — протосс коснулся груди, — намного важнее. Когда-то два протосса и один человек смогли найти общий язык, хотя считали друг друга если не врагами, то совершенными чужаками. Зератул из рода тёмных тамплиеров, вершитель Тассадар из темплиеров светлых и Джеймс Рейнор, человек. Изгнанник, изгнавший и чужак для них обоих, никогда доселе не общавшийся с протоссами. В миг того безмолвного договора у нашей вселенной появилась надежда, — улыбнулся протосс.
Эта мысленная улыбка была как волна дрожащего тепла — настолько удивительной, что ты чуть не врезался в очередной кристалл. Теромос. Может. Улыбаться! И от этой улыбки его слова показались куда как важнее — ведь если даже для протоссов такое сходство было удивительным... удивительно приятным даже. Ты чувствовал, что другие протоссы молчаливо слушающие ваш разговор — согласны. И вновь тебя потрясла глубина и чистота этого согласия! Должно быть, разум протоссов полностью защищён от нереального — как сталь может вечно стоять под ударами ветра. Если каждый из них держит идеально твёрдую, крепкую картину мира, одновременно каким-то чудом сохраняя её гибкой...
— Не все протоссы подобны нам, — заметил Теромос, вновь отвечая на твою мысль. И это уже не напрягало тебя — потому что он был чист. В его мотивах не было и не могло быть подтекстов — наверное, думай ты «на той же частоте», «на том же качественном уровне», как протоссы, то смог бы прочитать его мысли... и он не скрыл бы их. Не потому что не может, а потому что не нуждается в этом. — На нашем корабле собрались старейшие из тёмных тамплиеров, те из нас, кто шли вместе с Зератулом, те, кто помнят Айур, нашу родину, до изгнания. Не все из протоссов исповедуют путь совершенной чистоты — наш род многообразен. Если ты захочешь, я могу поведать об этом — но сейчас тебе предстоит другая встреча. Видишь ли, Энтони Даффи, когда наш корабль прибыл сюда, здесь была не только Сара Кэрриган, но и тот, кто был отправлен Хранящей Время, её посланник. Он стал нашим учеником... и нашим учителем. Редко мы можем говорить о том, что кто-то имеет право ступить в ряды тёмных тамплиеров — но он, сражаясь во тьме и не имея иного мотива, кроме чести, такое право заслужил.
