— Не применял богоуровневых умений, кроме тех, что можно списать на волшебство и интуицию, — пожал плечами ты. Все недооценивают пользу обыкновенной осмотрительности, все! — Экспериментировал там, где даже ты бы не нашла. Я должен буду помочь им, раз уж ты символически отказываешься?
— Игрокам? — отрицательно качнула она головой. — Это их и только их бой. Не игроков — людей, Осси, это бой людей за новое будущее. Не нам с тобой решать, каким же оно будет.
— У меня сложилось иное впечатление, — непроизвольно нахмурился ты. Её настрой, всё ещё полный смирения и безразличия, сколь хорошо она бы это ни маскировала, жутко раздражал. А ещё раздражало ощущение, что она делает это специально. Прячется от самой себя? Скрывает что-то? И зачем ты столько узнал о психологии? Теперь всюду ищешь подвох! Многие сказали бы, что это её право — испытывать или не испытывать эмоции, пока живётся хорошо, но ты никогда не был согласен с этим подходом. Быть инженером — значит, оптимизировать всё и вся, и человеческое мышление — не исключение. Особенно если это мышление друзей.
— Ты прав и не прав одновременно, — после паузы ответила она. — Мне хочется вмешаться, и я сделала всё, что могла, чтобы баланс сил сложился в их пользу, чтобы будущее было таким, каким хочется мне, а не Элис или Крису. Но сейчас я должна буду молча и отрешённо наблюдать, как они сражаются: со всей поддержкой, что дала им я, но без меня. Тебе знаком термин «символическое накопление»?
— Ты не герой Символа, — в голове закрутились несколько нитей мыслей, из которых ты ухватил единственно непротиворечивую. — Но ты бог и Паж Символа благословил тебя.
— Я должна буду вмешаться в последний момент. Только тогда будут шансы сделать самое важное — или дать им сделать самое важное. И мне нельзя будет сопротивляться, да я и не смогу. Но Криса, Элис и Ивицера они должны будут победить сами. Инфуцор действует так же. Он начнёт, когда его тюрьма падёт. Он понимает, что победным ходом будет последний.
— Почему не могу помочь им я? Что остановит меня от помощи?
— Я, — просто отвечает она. Вы до сих пор держитесь за руки — и она сжала твою ладонь крепкой хваткой архангела. — Каждый из нас следует своей судьбе, но здесь, в этом месте, в начале и в конце, судьбы перестают иметь значение. Именно за этим ты здесь, Осси Нуар. Ты хочешь прикоснуться к чуду и разобрать его на составляющие; хочешь понять непостижимое и коснуться неприкасаемого, не так ли?
— Ты говоришь, как богиня, не как Кира, — улыбнулся ей, но внутри тебе грустно и горько. Видеть её такой... смирившейся — больно. Даже если у смирения есть объективные причины.
— Я и есть богиня, Кира, Хранящая и Лира — всё в одном. Не грусти, Осси — таков ход вещей. Я шла к этому очень долго, и как бы страшно мне ни было выпускать эти нити из своих рук, это должно сделать, иначе мой путь будет — зря. Все благоприятные исходы ведут начало от этого решения — так было, пока я ещё видела исходы. Сейчас я не вижу ничего.
— Что ты предлагаешь сделать мне? — тебе казалось, что она хочет сказать больше, гораздо больше, чуть ли не выложить душу — но ты обрываешь её. Не время и не место.
— Разрушить неопределённость, Принц, — повторяет она. — Вскоре Книга Судеб сослужит последнюю свою службу, а игроки сыграют свою главную мелодию, если победят. И всему этому нужен летописец — тот, кто разрушит неопределённость, покажет спрятанное от Книги и раскроет тайны все.
— Проще говоря, ты хочешь, чтобы я стал повествователем вместо тебя? — уточнил ты, не совсем понимая. Или, лучше сказать, совсем не понимая? Почему Книга Судеб прекратит работать? Почему она не может записать всё сама? И почему, в конце концов, не Сильф Света? Роль Арании есть инверсия твоей, и она подходит лучше! Ответы были, но разные, противоречащие друг другу.
— Совсем нет, — качнула она головой. — Ты будешь тем, кто донесёт мои слова. Завершающим штрихом. Вне зависимости от исхода, ты должен будешь записать, что произойдёт и как произойдёт. А я просто дам тебе эту возможность. И как летописец, ты не должен будешь вмешиваться в события — и будешь защищён своим символическим статусом. Это то, что тебе нужно; плата и награда — два в одном.
— Хм.
И задумался. В твоём отношении «задумался» означает «перенёс сознание в более подходящую среду для глубоких размышлений и расчётов». Сейчас это уже не так сложно — примерно как закрыть глаза. Ты думал пятьдесят восемь секунд реального времени, и Хранящая терпеливо ждала. Потом сообщил:
— Минимальное вмешательство будет необходимо.
— А, это, — отмахнулась Хранящая, разумеется, просчитавшая всё сама мириады циклов тому назад. — Оно слишком естественно и мало, чтобы нарушить твой статус.
— Есть ещё одно.
— Аналогично. Итак, ты согласен?
— Ты уверена? Ни ты, ни я не сможем помочь. Элис и её флот.
— Мой флот и Кагуцути, — парировала она.
— Крис.
— Гефест.
— Ивицер? — наконец, спросил ты. Кто здесь вообще может победить Ивицера, который будет ждать до последнего, скрывшись даже от твоего поиска, а затем нападёт на победителя?
— Ивицер? — слабая улыбка, и она отпустила, наконец, твою руку. И посмотрела так, что ты понял: Ивицер — тоже не проблема. Всё было сплетено. Сеть судеб была сплетена и завязана, и ты чувствовал, как направляющие событий, уже ей недоступные и незримые, были выстроены в нужном ей порядке. Сеть сплетена и отпущена у самого конца. Сплетена, но не завязана. Максимум возможного. Нити всё ещё могут распуститься, ведь последнего узла нет, не сделан финальный росчерк... и сделан быть не может, иначе всё плетение — зазря. — Ты понимаешь всё сам.
Вы помолчали.
— Каково это — знать, что и как предрешено?
— Каково это — видеть Лес, его метапространство и метавремя как единый объём и не сойти с ума? — вопросом на вопрос ответила она. — Это похоже на иномагию, Осси. У всех глаза закрыты; я — вижу. Ты работал с Главным вычислительным кластером Строителей. Каково это, когда ты видишь будущее Империи, каждое твоё решение мгновенно отражается в модели миллионом следствий, которые ты не успеваешь осознать, а только оценить по интегральным параметрам?
— Но ты успеваешь, — вы встретились взглядом. Улыбнулись друг другу. Неожиданно ты осознал, что говоришь с человеком скорее технического мышления. С инженером. Если ты инженер реальностности, то она — инженер времени.
— Есть несколько способов, но они не помогают на бесконечности, — покачала она головой. — Когда я не могу предсказать аттракторы, приходится создавать их. Это расхождение — единственная нестационарная точка на моей бесконечности, но я сумела различить... отражения. Интерференция расходящихся метареальностей создаёт хаос, и чем ближе мы находимся, тем меньше я могу видеть. Сейчас я слепа наравне с тобой. Мне остаётся только надеяться и ждать.
— Что будет в той линии, которую выбрала бы ты?
— Я не могу сказать точно, — пожала она плечами. — Без обратной связи видна только общая картина, конкретику «вылавливала» иномагией, чья субъективность только мешает. Но среди всего, что я хотела бы знать, есть та, чьё будущее меня интересует больше остальных.
— Бета? — предположил ты. А чья ещё судьба может волновать её больше? Не Арании и не Морулиса — в этом ты был уверен совершенно.
— Что ты! — рассмеялась Кира. — Судьба Беты теряется во мраке, и даже мне неведомо, что с ней будет при любом исходе. Больше всех меня волнует судьба Эллы Мэйдж. Она имеет наибольший потенциал, — Хранящая вновь улыбнулась, и на сей раз улыбка была тёплой и даже... материнской? — Выше моего, выше твоего, выше потенциала любого известного мне человека или сущности. Я вложила в неё всё, что сумела. Она — моё настоящее наследие, моё единственное творение. Если после всего случившегося она выживет и ей будет угрожать опасность, пожалуйста, охрани её. Все остальные могут умереть — но не она, Осси. Она — то, кем я мечтала стать, то, кем мне никогда не быть. Если я выживу, мы всё равно будем с ней разделены — это единственное, что я смогла понять о нашей судьбе. В конце всего будь именно с ней — именно ты должен её направить.
— Даже так... — протянул ты, ровным счётом ничего не понимая. Элла Мэйдж? Ты никогда не встречался с ней лично, но всё, что ты знал, говорило лишь о том, что она — вундеркинд, возможно, гений, но не более того. Но если сама Хранящая, Мастер Времени, говорит, что потенциал Эллы Мэйдж превышает и её собственный, и даже твой... Что в ней ценного? Ты обязан встретиться с ней лично. Ты должен понять. А ещё ты должен понять... — Как ты это сделала?
— Измерила потенциал или сотворила Эллу?
— И то, и другое, — хотя, безусловно, тебя интересовало больше второе, но и первое было немаловажным, потому что позволяло экспериментировать, ставить планки и их достигать.
— Это действительно сложно, Осси, — после короткой паузы ответила она — и ты видел, как закружился вокруг неё аспект, как вспыхнуло незримое смертным, но ярчайшее пламя Времени. Да, безусловно, она была ограничена во внешних манипуляциях аспектом, но во внутренних — отнюдь! — Когда я впервые оказалась в Лесу, то была дезориентирована и поражена масштабами происходящего. Позже, когда я встретила единственного, кто достоин называться моим наставником, я поняла, что хотела бы получить союзника, ориентирующегося в тех же масштабах, что и я. И этот союзник должен был уметь творить, стал бы тем, кто противостоял бы вместе со мной как иммунной системе Леса и тем, кто в нём обитает, так и самому Инфуцору, ориентирующемуся в Лесу лучше меня. Мне нужен кто-то выше любого бога, пусть и трижды чистого, выше меня самой, наравне с Инфуцором, но при этом обладающий достаточной человечностью, чтобы разделить мой путь. Никому в пределах видимости Пространства Парадоксов не было дела до Леса, в самом Лесу таких союзников просто не было. И тогда я решилась такого союзника создать, вырастить с нуля.
— Но ты не творец, — и вздохнул. Поставленная задача была под стать тебе самому вместе с Тёмной Луной, но даже на пике совместного творчества вы и не приблизились к подобному. Несмотря на то, что смотрели в сходную сторону, замахнуться на подобное...
— Не творец, — скривилась Кира. — Один-единственный раз я смогла это преодолеть. Мне пришлось стать богиней, чтобы работать с судьбами напрямую. Мне пришлось освоить самые... тёмные области иномагии и просить помощи столь многих... о ком нельзя упоминать. Я не творец, но я смогла согласовать созидание, соединить между собой мириады творцов, стать компилятором творения. То, что мы сделали с главным моим союзником, мастером сферы сущности Игнотусом Певереллом, было сокрыто. Даже от Инфуцора, а частью от самой меня. Я создала своего рода потенциалометр, который нужно было вплести в саму душу, а затем своего рода направляющие, которые должны были привести к раскрытию потенциала, аккумулируемого иновременной тенью рода в самом широком смысле этого слова. Я слышала, твоя Тёмная Луна нашла кое-какие... остатки нашего проекта.
— Так вот откуда она достала... — и не рискнул озвучить вслух, но выругался в уме. Так вот откуда появилась эта идея! И первые эскизы... И намётки... И даже сырьё... Но... А если... Пустота Всеобъемлющая! Одно к одному. И теперь... Богиня Судьбы.
— Богиня Судьбы, — кивнула она с удовлетворённой улыбкой. — Мы раздвинули границы и перешли все пределы. Элла Мэйдж не иномаг, но защищена от иномагии, и это не слепота. Она может смотреть в бездну, но бездна не посмотрит в ответ. Игнотус Певерелл отдал свой иномагический дар без остатка, чтобы это совершилось. Мы вдохнули в неё Искру, которая не имеет никакого отношения к «силе» или «праву», к Ноэли, Фаэр или Йатос как таковым. Это не было предопределением или самореализующимся пророчеством. Это было более тонкое изменение. Мне... сложно объяснить.
— Похоже на взлом Предела? — предположил ты.
— Ещё тоньше. Слышал ли ты о душе души и судьбе судьбы? Конечно, нет. Я позаботилась, чтобы никто не слышал о них, не думал в эту сторону, а если думал, то исчезал. Навсегда, — от её холодных, монументальных слов что-то дрогнуло, задрожало у тебя внутри. — Мы работали на уровнях качественно тоньше, нежели душа души или судьба судьбы, там, где понятие реальностности не имеет смысла. Нет слов, чтобы описать, чем мы манипулировали и чем пожертвовали, чтобы это стало возможным: и всем, и ничем одновременно и асинхронно.
Теперь Элла преодолеет Пределы сама и в своё время. Мы не предопределили это и не могли предопределить — мы дали ей потенциал, неугасимую Искру. К сожалению, здесь и сейчас это не помогло — её семя не успело и не успеет уже взойти. Но то, что я пожертвовала, то, что пожертвовал Игнотус, то, что подарили все, чьим проводником я была... Мне больно рисковать Эллой, — прикрыла она глаза. — Я следила за каждым мгновением её жизни, я жила вместе с ней, неслышимая и незримая, и для меня нет никого ценней, но мне не дано защитить её сейчас, как и тебе — иначе проект, без которого даже это теряет смысл, не реализуется. Но после него, Осси, после того, как ты исполнишь свою роль, Эллу — защити. Я хочу, чтобы этот росток взошёл.
— Даже если это не принесёт тебе никакой выгоды? — вгляделся ты в неё на всех уровнях спектрозрения, которые тебе только были доступны.
— Наши с ней пути разойдутся, — встретила она твой взгляд. — Дальше, чем ты способен себе представить, глубже, чем я могу вообразить. Вряд ли я смогу увидеть, что она создаст, если она станет именно творцом. Мне приятно думать, что она начнёт свой путь не одна, что рядом будет тот, кто её поддержит и направит, научит и защитит. Система уже послала своего защитника, но если я верно понимаю, Системе важна роль Эллы в происходящем сейчас, не в неопределённом будущем. Я хочу, чтобы она жила и росла, чтобы у неё было то, чего никогда не было у меня — защита, поддержка и покровительство. Ты поможешь?
Мгновение ты удерживал её взгляд. Удивительно, насколько для неё стала ценна Элла! Когда это произошло? Как? Да, это было «действительно сложно». А что касается помощи... В конце концов, если тебе говорят о потенциале, то почему нет? У тебя никогда не было настоящего ученика, да что там, даже последователя не было! Почему бы это не исправить, наконец?
— Можешь на меня рассчитывать, — решительно кивнул ей ты.
Лунная соната для неверены
— Девять кругов, девять миров вложены друг в друга, — рассказывает Мэрэди, и ты любуешься плавным, прекрасным, отточенным движением её мысли.
Твоё обучение только что закончилось, а сделано это было с помощью того, что Мэрэди назвала «поцелуем душ». Вы не видите друг друга и не читаете — так нельзя передать навык. У Мэрэди не было специального названия — она просто называла это «поцелуем». Ты не помнишь, целовалась ли когда-нибудь, но это точно был не физический поцелуй! И не чувственный. И даже не ментальный! Ты не знаешь, как его назвать. Духовный, душевный? Она открылась, доверилась тебе, поделилась частичкой своей души так естественно, что даже страшно стало — а если кто недобрый? Если Мэрэди доверится не тому? Но она лишь улыбнулась тебе.
