— Он хотел свободы, этот странный парень, — шепнула Мэрэди на твоих мерцающих плечах. — Он хотел тишины и мира, в котором его будут уважать просто так — как человека и как личность. Он многого хотел, и мир его был одним из первых, что оторвался от общей реальности. Генеральное расхождение — ты помнишь, что это такое?
— Помню, — слегка потемнела ты, окрасив улицы в зеленоватые тона. — Я должна...
— Ты не должна, — отозвалась Мэрэди, темнея, как перед грозой. — Хочешь ли ты ему помочь? Он хотел свободы, но достиг лишь одиночества, когда город его мечты, его мир был разрушен, пытаясь отбиться от других мирков. Теперь он осознал цену свободы и плачет там, внизу, не в силах что-то изменить. Хочешь ли ты ему помочь? Стоит ли он твоей помощи? Подумай, Луна, не отвечай сразу. Таких, как он — миллионы в первом круге.
— Но ты же привела меня сюда не зря?
— Верная мысль, — холодный облачный шёпот был подобен порывам ветра — столь же свежий, сколь и бесплотный. — Но не относительно судьбы этого мира. Это только твой выбор. Хочешь ему помочь?
— Не знаю, — честно ответила ты и повторила вопрос. — Почему ты привела меня именно сюда?
— Что ж, слушай. Это место было тем самым, где в первый круг вошла Арания Серкет, Сильф Света, та, кто должна была провести тебя до самого конца, одарить тебя зрением, пробивающим всякую иллюзию насквозь... ты понимаешь, почему это плохо?
— Здесь нет иллюзий, — сразу поняла ты, чем заслужила прохладное одобрение Мэрэди — но и её поправку:
— Нет здесь и реальности. Тот, кто отрекается от иллюзий — лишь разделяет мир на чёрное и белое, настоящее и ненастоящее, в то время как здесь нет границы, чёткой грани, и истина может скрываться в самой эфемерной из иллюзий, а ложь — в твердейшей реальности из всех. Арания Серкет — та-кто-раскрывает-глаза, целитель света, при одном появлении которого тьма прячется подальше. Её уверенность в собственной правде, в собственной правоте, её способность создавать путь, который приведёт к победе, должна была сыграть ключевую роль в твоём становлении. Но всегда ли простой путь — самый верный, Луна?
— Не всегда, — уверенно сказала ты. — Обычно наоборот! Значит, я должна сделать всё сама?
— Но и сама не сможешь ты, — взвихрились облака в отчётливом раздражении. — Ты слишком спешишь, Луна. Ты помнишь, каким был первый мой урок?
«Первое, чему я хочу тебя научить — это осознанность».
— Ты предлагаешь мне выбирать между ней и тобой? — спросила её — и голос невольно дрогнул.
— Она — это благо и определённость, луч света в царстве тьмы, — ответствовала Мэрэди — твоя союзница, в будущем твой друг и твой учитель одновременно. — Она проведёт тебя сквозь все иллюзии, вместе вы решите все проблемы и спасёте всех, кого возможно. Лёгкий путь не обязательно лучший — но он может таким быть. Зависит от точки зрения, Луна. Чего ты хочешь достичь? Свободы? Понимания? Веры в себя, позволяющей разгонять любые тучи, всегда находить путь, даже когда кажется, что пути не может быть? Арания Серкет может это дать. Она может дать тебе огромную, невероятную силу Героя Надежды, силу бесконечной веры, может полностью распутать все мучащие тебя вопросы, заполнить все пробелы, уничтожить само сомненье, и тогда ты — победишь. Она — осознанье во плоти. Почему же, когда перед тобой пусть и не идеальный, но надёжный и очень хороший путь, я предлагаю другой? Задумайся!
И ты задумалась. Что такого в этом пути? Лёгкий — это не всегда плохо! Ты ощущала пролетающий через себя ветер, свежий, куда-то зовущий, несмотря на холод — вселяющий уверенность и бодрость... Свобода. Этот парень, спрятавшийся там, внизу, выбрал свободу. Но ведь он не поменял свой выбор! Даже когда его город разрушался — он позволил этому случиться, но уберёг свой ветер, свою свободу, и несмотря на одиночество, этот ветер шепчет: парень считает, что прав! А почему ты решила, что он не прав? Мэрэди и не говорила этого!
Генеральное расхождение — это не его вина. Он просто хотел свободы и покоя. Он — жертва обстоятельств, а не самого себя! И его ветер, самое главное его творение — он ведь прекрасен! Он лучше всех ветров, которые ты когда-либо ощущала, настоящий глоток свежего воздуха, и вся эта серость и грязь — какое тебе до них дело? Главное — это ветер! Свобода...
Свобода. «Они отправили тебя сюда», — так говорила Мэрэди. Не ты отправилась сюда — а они отправили! Они — это друзья. Они хотели как лучше. И Арания хочет как лучше. Как лучше, но не свободно! «Может это дать»! Дать понимание, дать веру, быть твоим осознанием, за тебя распутать всё и заполнить все пробелы... Но разве это правильно? Разве это хорошо? Нет, не те слова... Разве это — твоё? Разве это будет твоё понимание, твоя вера, твоё осознание? Нет. Хочешь ли ты их? Наверное. Это так притягательно — чтобы кто-то решил за тебя все проблемы, как будто ты маленькая девочка, спрятаться за спиной мамочки и папочки, пройти рука об руку с ними все тягости и сложности. Ты хочешь этого! Но это неправильно. Нет, не неправильно! Просто есть что-то, чего ты хочешь больше. Свобода. Самостоятельность. Настоящее взросление.
— Наконец-то! — неожиданно горячо воскликнула Мэрэди. — Наконец-то ты поняла! Я боялась, что ты уже не сможешь понять, что и это тебе придётся объяснять. За тебя решали другие — долгие годы решали. Решали, признаю, неплохо, а порой и очень хорошо, к твоему счастью, а не боли. Тебя не использовали, тобой не пренебрегали, твоё мнение ценили... но ты не проявляла инициативы. Ты не распоряжалась своей жизнью. Ты была — ребёнком. Ребёнок может стать героем, тем более, Героем Надежды; это очень просто — сделать Магом Надежды ребёнка, потрясающе талантливого в иномагии. А ты — ты всего лишь хотела, чтобы детство продлилось вечно. Я разрушаю этот план, Луна, не потому что хочу, чтобы ты не победила — мне претит видеть, что ты не займёшь того места, которого достойна, и даже не поймёшь, каково же это место! Я не поведу тебя за ручку, как ребёнка — я приму тебя как равную, так, как не принимали тебя раньше.
— А мои друзья...
— Всё нормально, — вновь спокойно, прохладно, словно и не было этой вспышки, продолжила Мэрэди. — Нормально подозревать, что я преувеличиваю. Ты всегда можешь вернуть себе память и проверить. Уже того, что я сделала, достаточно, чтобы ты смотрела на мир иначе — как самостоятельная личность, а не как ведомая, живой ключик к Абраксасу. Нормально думать, что я тебя обманываю и пытаюсь отвратить от друзей. Тебе кажется, что я называю их манипуляторами, но это не так. Они не осознают, чего тебя лишают, или не думают, что это лишение. Они просто оберегали тебя — от выбора и от его последствий. Многие из них считают тебя живым чудом и относятся соответственно; с одной из подруг ты так и не успела сойтись по-настоящему, и именно она могла бы помочь тебе вырасти — но поздно. Тебе предстоит повзрослеть здесь и сейчас, в краю Надежды, в объятиях Абраксаса, и определить свой путь. Ты всё ещё можешь отвергнуть дар беспамятства и вернуть свою память, Луна. Ты помнишь, что я говорила про осознанность? Возможно, не права здесь я, и твоя память будет твоим лучшим оружием и твоей подлинной надеждой.
— Я... — ты запнулась. И вдруг поняла, что в твоей невесомой голове, в твоей душе — не мерцающем теле! — действительно что-то изменилось. Ты не могла уже просто так согласиться или отказаться. Ты чувствовала, что от этого зависит кое-что. От этого зависишь ты сама! И не только. Этот парень, там, внизу — он ведь тоже зависел от твоего решения! С памятью или без памяти? С Мэрэди или с Аранией? А может быть, с кем-то из друзей? Или одна? Неожиданно ты ощутила себя совсем одинокой — прямо как создатель ветреного мира. — Это и есть свобода?
— Это и есть свобода, — прохладной, сырой грустью откликнулась Мэрэди, окутывая тебя, но неким образом оставаясь не рядом, а в стороне. Не поддерживая. Она не поддерживала тебя специально... Она верила, что ты справишься сама! — Она не наваливается на плечи. Она — это простор, но страшный, оковы, но которые надеваешь на себя сама, вера, которую уже не вернуть, осознание, что по-настоящему у тебя есть только одна опора — это ты. Быть взрослой — это осознать, какова цена своей свободы. Ты приняла лик обманчивый, дрожащий и мерцающий, свободный и легко меняющийся — и теперь дрожишь, точно образ на ветру. Тебе стоит успокоиться, Луна, успокоиться и принять человеческий лик. Попробуй!
Ты попробовала, но не сразу. Сначала ты осознала, что Мэрэди специально натолкнула тебя именно на такой, изменчивый, готовый к глубинным переменам облик. Преодолевая себя, преодолевая дрожь от тянущей во все стороны свободы, ты исследовала этот лик. И только убедившись, что изменения в тебе не пропадут, что они — в твоей душе, не только теле, ты потянулась к тающему на коже снегу, к мокрому асфальту под ногами, к тяжести человеческого тела и его ограниченному зрению.
Закашлялась. Проморгалась. Задрожала от холодного ветра и тающих на лице снежинок. Начала было движение — вовремя замерла, осознавая, что интуитивно хотела сделать. Кивнула самой себе и резко провернулась на цыпочках, к концу оборота уже в зимней мантии с глубоким капюшоном и подходящей обуви. Вдруг осознала, что только что сделала — и задала вопрос Мэрэди.
— Всё верно, — снежным вихрем закрутилась она перед тобой. — Ты можешь менять лик окружающего точно так же, как и собственный лик. С одеждой это делать проще — ты считаешь её частью себя. Тебе достаточно растянуть своё «я»-ощущение на окружающее, чтобы смочь его форму поменять. Но это и опасно — ассоциируя себя со снегом и ветром, ты не исчезнешь, не сотрёшься — но став пустотой, став другим человеком, став зверем или растением, став слишком многим сразу или слишком малым, ты рискуешь потерять себя. Триггер — это хорошо, но он работает далеко не всегда. Ты можешь сделать своей «одеждой» всю реальность вокруг — но тогда ты откроешься в той же мере, в которой откроешь её себе. Будь аккуратна, Луна — и ветер, и снег, и лёд, и пламя так легко убить...
— А этот парень, — поняла ты, — он считает своей одеждой весь этот мир?
— Каждый из них считает именно так, — кивок в исполнении снежного вихря сдул твой капюшон. Вместо того чтобы поднять его рукой, ты тренировки ради ещё раз повернулась вокруг своей оси, ревоплощая одежду. Или лучше думать «себя-одежду»?
— Лучше, — холодное, полное колючих снежинок одобрение. — Надежда стирает грань между «я» и «реальностью», как и между «реальностью» и «нереальностью». Ты не чувствуешь этого и не видишь, но аспекта Надежды вокруг так много, а противолежащей Ярости так мало, что становится возможно всё — и всё теряет смысл. Сон Абраксаса даёт возможности, но забирает волю. Без воли, без Ярости, без настоящего стремления пленники сна путаются в грёзовороте, как мухи в паутине, и уже не желают для себя другой судьбы. Тебе, как и остальным, не хватает того, что в моей вселенной называли тэу — стержня личности, силы воли, опоры и основы, способности и желания идти и держать удар. У тебя было веэре, гармония и синергия личности, но теперь её не будет — ты взрослеешь и прежняя гармония уже не подойдёт. Я будут твоим тэу и твоим веэре, твоей Яростью и твоей гармонией — если разрешишь. Ты всё ещё можешь просить Аранию Серкет раскрыть твою личность искусственно. Это даст тебе и тэу, и веэре...
— Но чужие, — оборвала ты. — Не те, которые я выбрала б сама.
— Многие считают, что победа стоит свободы, стоит жизни, стоит «я», — теперь сама Мэрэди стала мерцающим иллюзорным светом — и окутала тебя, точно вторая одежда. — Возможно, прошлая ты легко пожертвовала бы «я» ради друзей... Ты так мало ценила себя!
— Это плохо?
— Это никак, — её раздражение вновь кольнуло тебя хладом. — Плохо или хорошо — это оценка. Индивидуальность не может быть оценена так обще. Это просто было — и этого уже нет. Я думаю, ты по-прежнему сможешь пожертвовать собой — но не так слепо, как раньше. А теперь, когда мы немного разобрались с тобой, я предлагаю разобраться с этими мирками. Что ты хочешь сделать? Мы можем и просто пройти мимо — свою роль в твоём становлении они уже сыграли.
— Пройти мимо? — ужаснулась ты.
— Почему нет? — равнодушно отозвалась Мэрэди. — Магу Надежды важно выискивать возможности, но не менее важно отступаться, если возможностей нет. Нет смысла бороться в безнадёжной битве, особенно если эта битва — не твоя. Твоя ли это битва? Безнадёжна ли она? Решай сама.
Это было так на неё похоже! Ты начала понимать Мэрэди, её отношение к тебе и ко всему вообще. Мэрэди не любила решать за других. Она только предлагала выбор. Ей были безразличны все эти застрявшие в маленьких мирах люди — не потому, что она не сочувствовала, а потому что она уважала их выбор. Или даже потому что не считала их взрослыми, способными свой выбор совершать, а поэтому они были ей безразличны?
— Но они не безразличны тебе, — прохладным ветерком шепнула Мэрэди. — Даже Арания видит в них лишь инструмент и задачу, а не людей — ты единственная, кому они не безразличны, а значит, одна имеешь право их судьбу вершить.
— Да! — резко кивнула ты, удивляясь собственной решимости. — А как это хотела сделать Арания?
— Она облетела всех их — всех до единого, — сообщила Мэрэди. — Она оставила в каждом из них отпечаток тебя, твоего образа и света твоей души. Теперь ты можешь соединить их, стать тем общим, кто объединит их и выведет из пузырей личной реальности. Ты хочешь использовать эту возможность?
— А без Арании... можно? — аккуратно спросила ты, подозревая отрицательный ответ. И удивилась:
— Можно. Но без Арании некому будет раскрыть запертым глаза на их проблемы, те, из-за которых они и заперты.
— А ты? — улыбнулась снежному вихрю. — Ты сможешь рассказать?
— Я? — кажется, тебе удалось удивить саму Мэрэди! — Пожалуй, мне это под силу.
— Вот видишь? — улыбнулась ещё шире. — У каждого свой вклад, мы помогаем друг другу, как настоящие дру... союзники.
— Взросление не обязательно меняет характер, — отрешённо сказала Мэрэди — не то тебе, не то себе. — Я должна помнить об этом.
— Ты не должна — хочешь ли ты? — и рассмеялась, стряхивая с себя странное оцепенение.
— Порой незнание порождает юмор, — бесстрастно ответствовала Мэрэди, вновь заставляя тебя рассмеяться. — Мне действительно под силу соединить микрореальности через отпечаток твоего образа — но что дальше? Эти люди добровольно или под давлением обстоятельств, но выбрали одиночество. Будь на моём месте Арания, и она не смогла бы раскрыть всем глаза — ей и не требовалось. Даже единичное соединение она бы засчитала за пройдённое испытание, решённую задачу, разрушенный барьер, не задумываясь о том, что будет дальше; ей эти люди не так важны, но они важны тебе и ты приняла ответственность за них. Что дальше?
— А их можно будет просто всех... взять? — не сразу нашлась ты. Наверное, звучала ты жутко беспомощно — точно так же, как себя чувствовала! — Взять с собой и... может быть, где-нибудь поселить?
