— Нет, — отвечает она, также обратившись в человека. — Ты заслужила его больше, чем я. Творец всемогущая, как же я была слепа! Почему я не понимала раньше?
— О чём ты? — не понимаешь ты. — Ты же победила? Ты же... ты не врала мне?
— Конечно, нет, — улыбается Мэрэди. — Я могла ошибаться, я могла недоговаривать или заблуждаться — но не врала. Я ошибалась и заблуждалась! Девятый круг нельзя просто пройти, всего лишь одолев испытания остальных восьми. Конечно, нет! Я пыталась, тыкалась, как слепой котёнок, и закономерно проигрывала, и ни один из моих учеников, союзников, друзей — никто не мог. Чтобы пройти дальше, мало просто одолеть испытания — надо одолеть самих испытующих. Ключ в твоих руках, Луна, — это одна восьмая общего ключа. Возьми! — и протягивает тебе... ещё один ключ? В отличие от твоего, золотого, украшенного изумрудом, её ключ был простеньким, железным, потёртым и старым, со следами ржавчины.
— Это... твоя власть? — ты касаешься ключика пальцем — он оказался на удивление тёплым и приятным наощупь. — Ты хочешь...
— Один к одному, — поощряюще улыбается она.
Ключ к ключу. Ты подносишь железный ключ к ключу золотому — и они соединяются в одно целое! Золото, ржавчина и изумруд. Странное сочетание кажется правильным и гармоничным. — Ой!
— Я права, — констатирует Мэрэди — и её улыбка угасает, она вновь становится холодной и равнодушной внешне. Но теперь тебя не обмануть! Внутри она скрывает такой жар и такую искренность, до которой тебе ох как далеко! — Теперь достань свой ключ.
— Мой? — и тут же понимаешь, о чём она. Ведь ты справилась с заданием первого круга. Там не было настоящей хозяйки, а значит, хозяйка... ты? И стоит тебе подумать об этом, как ты обнаруживаешь в свободной руке крупный серебряный ключ с выгравированной надписью «not alone». Ты подносишь его к двойному ключу — и образуется ключ тройной. Он целиком серебряный, потёртый и с изумрудом, от которого откололся маленький кусочек. Он греет тебя и холодит одновременно — от него исходит скрытая сила, но ты не можешь понять, какая.
— Повесь на цепочку к талисману памяти, — велит Мэрэди. И у тебя получается! Кажущаяся очень крепкой цепочка с лёгкостью позволяет продеть ключ прямо сквозь себя — и удерживает его прочно-прочно! — Наша задача усложняется, Луна. Просто пройти круги — это не так сложно. Но нам предстоит победить каждого из его владык — и подставляться, как здесь, они не будут.
Вы отдохнули с час-полтора. В основном, ты просто лежала на созданном Мэрэди острове цветущих трав, вдыхала ароматы полевых цветов, улыбалась щекочущим кожу травам и смотрела в безбрежное и такое мирное небо третьего круга. Наконец, когда поняла, что отдохнула достаточно хорошо, и когда Мэрэди подтвердила, что отдохнула тоже, вы собрались дальше, к четвёртому кругу, испытанью пустоты.
— Пустота — это одно из самых страшных испытаний, — привычным прохладным тоном рассказывала Мэрэди. — Четвёртый круг наносит удар в самое сердце — в смысл существования. Ради чего ты живёшь, Луна?
— Я... не помню? — не сразу нашлась ты.
— У тебя не было смысла, — сообщила Мэрэди. — Это нормально — жить просто так. У тебя есть ценности — друзья, память, я, поиск выхода отсюда. Но смысла нет — только цели. Именно за это зацепится четвёртый круг — за пустоту в твоей душе. Тот, у кого смысл есть — забудет его и будет страдать ещё сильней, тот, у кого смысла и не было — осознает бессмысленность, тленность своего бытия. Каждый круг бросает вызов Надежде, вере: первый разрушает её одиночеством, второй убивал ложным покоем, пока его госпожой не стала я, третий затуманивает сомнением и ложью, ну а четвёртый ударяет в сердцевину всякой веры, всякой мотивации. Моё тэу достаточно сильно, чтобы выдержать атаку четвёртого круга, ты защищена беспамятностью, круг мало за что может зацепиться, и вместе мы круг пройдём. Но теперь наша цель — иная.
— А кто главный в четвёртом круге? — спросила ты.
— Не знаю, — неожиданно ответила Мэрэди. — Я всегда считала, что он прячется, кутается, скрывается в пустоте, а атака круга слишком сильна, чтобы без риска найти его владыку... Я не знаю о нём совершенно ничего.
— А мы можем, ну... выглянуть из этого круга? — предложила ты.
— Не заходя в соседний? Хорошая идея, Луна. Теперь, когда этот круг наш — это не составит труда. Пойдём же!
Обратившись звуком вслед за ней, ты чистым звоном промчалась вслед за рокотом грома Мэрэди и вернулась в облик человека на границе третьего круга. Здесь было... тихо. Безбрежное небо резко переходило в серый туман. Как тут что-то разглядишь? Глупая, глупая идея!
— Совсем нет, — одёрнула тебя Мэрэди. — Ты забыла, что мы — не люди ныне. Наш лик переменчив, и воображение — наша истинная сила. Не тела нам нужно разглядеть, но мысли и души. Материальный облик только повредит — попробуй повторить за мной!
Она отбросила своё тело, позволив ему истаять поодаль, осталась светящимся шаром — светящимся не телом, а мыслями, эмоциями и силой духа!
— Ты видишь меня не глазами, — заметила Мэрэди. — Отбрось тело, оставив только то, чем меня ты зришь.
Ты попробовала. И ещё раз попробовала. Получилось лишь на третий раз. Ты осталась таким же светящимся шаром — наверное, таким же, духовного зеркала ведь не бывает! Небо уступило место тьме, тьмой же стал и туман, но ты чётко различала границу меж кругами — она не светилась и не мешала смотреть, она... просто была? Словами тут не объяснить!
— Хорошо, — мыслекивнула Мэрэди. — Теперь я буду отдаляться, а ты попробуй различить меня. Когда буду меркнуть — скажи, я подожду, пока не повысишь остроту духовного зрения.
Вне человеческого тела восприятие времени и пространства пропало, исчезло, растворилось — ты не знала, сколько прошло и на каком на самом деле расстоянии ты научилась различать Мэрэди, но её твой прогресс удивлял. А ты удивлялась, что, оказывается, она тоже учится! Она училась духовному дальнозрению наравне с тобой — ведь раньше оно было и не нужно.
— Это и есть союз: ты мне — я тебе, — молвила она, уловив твои мысли.
— Это не союз, а дружба, — улыбнулась ей.
— Не думаю, что умею дружить, — холодно — и тебе показалось, что преувеличенно холодно! — ответила она. — Ты обрела способности неверены, но не стала ей и не станешь — это уже не нужно. Мы, неверены, прокляты голодом, и голод наш — духовный. Мы изначально неполны, мы жаждем чужого тепла и чужого страха, чужого отчаяния и чужого восторга, и по-настоящему утоляем голод лишь тогда, когда съедаем всё это вместе с личностью, душой, оставляя лишь голый, безличный дух.
— А ты... — не нашлась, что ответить. Неужели всё так страшно и неисправимо?
— К счастью, госпожа моя Илла и господин мой Яалш нашли, как убавить неверенов голод, как создать из пустоты полную душу, свой холод и своё тепло — это долгий путь, я далека до завершения его. Мне нужно... питаться.
— Убивать? — ты не знала, что и думать. Вынуждены убивать, чтобы жить — как хищники... Ты понимала, что жалость — это не то чувство, которое стоит испытывать. Мэрэди не было жалко! Ты прекрасно представляла, как она без колебаний чужие души... ест. Это же Мэрэди! Было жалко её жертв, но она... ты не знала, как к этому относиться.
— Я убивала раньше, — сказала она, точно и не заметив твоих мыслей. — Сейчас убийства не требуются мне — достаточно забрать частицу души, невеликую — но навсегда.
— Память? — и похолодела. Твоя память ведь...
— Не твою, — успокоила она. — Я просила подопечных. Кто-то соглашался, кто-то — нет. Формально это было добровольно, реально...
— Я понимаю, — мыслевздохнула ты. — Ты опытней их всех?
— Авторитетней, — поправила она. — Теперь ты понимаешь, почему я — плохой друг, Луна? Таких, как я, называли чудовищами, и голодный монстр внутри нас всё ещё жив. Мы пировали душами смертных, посягали на самое ценное, что только было у людей. Я думала над тем, чтобы сделать тебя настоящей невереной.
— Но зачем!?
— Подумай, — просто предложила Мэрэди.
— Я... — и оборвала себя. Никаких «я не знаю»!
Зачем Мэрэди делать тебя невереной? Ведь это... плохо? Но ты тут же поняла, что, несмотря на то, что Мэрэди жалеет о своём «питании», это нисколечко её не останавливает. Она не из тех, кто подстраивается под других! Тогда зачем? Неверены... не полны? Едят души? Что в этом хорошего? Нет, нет! Мэрэди не хорошая! Что в этом... полезного? Ты будешь страдать, а она... Неужели?..
— Так проще меня контролировать?
— Верно, — спокойно, как будто ты не произнесла ничего особенного, согласилась она. — Но это только часть ответа. Меньшая часть.
Но ты действительно не знала! А ответить просто «не знаю»... Ты так могла ответить... много кому, кого не помнила! Тебе было так привычно говорить, что не знаешь — но именно Мэрэди хотелось дать ответ, и ответ верный. Что хорошего в том, чтобы есть души и быть неполной?
— Ты дважды мыслишь в нужном направлении, — заметила Мэрэди. — Нет ничего страшного в том, чтобы признаться в незнании — твой опыт осознанного рассудочного мышления без опоры на иномагию, на инореальную интуицию, не так велик, и ты быстро учишься. Ты права в том, что я не подстраиваюсь под других, как и все неверены, я — абсолютная эгоистка, не считающая чужие ценности чем-то важным, часто — даже заслуживающим внимания.
— И мои? — вырвалось у тебя. — И ценности Яалша?
— Служение тому, чему служит Яалш, стало моей ценностью, — просто ответила она. — А ты — мой союзник, и союз с тобой — ныне моя ценность, пусть и производная, но я не могу не учитывать твои интересы. Все, кому я стала путеводной звездой — мне ценны. Кто-то как союзник, кто-то инструмент, кто-то друг, но большинство — лишь ученики, которых мне жаль бы было потерять. Не более того.
— Ты совсем никого не любишь? — так вообще бывает?
— Никого, кроме себя, — и ведь её это нисколечко не разочаровывает! Как же так?! — Это нормально, Луна, — и посмотрела на тебя снисходительно. — Не только для нас — это нормально для людей — никого не любить.
— А друзья? У тебя ведь есть друзья? — не верилось тебе.
— Друзья — это верность, взаимопомощь, комфортное общение, уважение, доверие, даже откровенность. Зачем здесь любовь, пусть и дружеская? — пожала она плечами. — Для меня лёгкая симпатия, как и лёгкая неприязнь — сильные чувства; любовь же — нечто огромное; я люблю только себя.
— А сильно? — спросила с неожиданным для самой себя любопытством. Ты себя... любила? Не любила? Кажется, ты вообще не думала о себе в этом смысле! Тебе с собой было хорошо и весело до потери памяти, а сейчас было неуютно и страшновато, точно вернулась в старый, позабытый дом и никак не вспомнишь, где что стоит, так и спотыкаешься обо что-нибудь — и оно оказывается важной вещью, которую ты чуть-чуть и не разбила!
— Очень, — серьёзно ответила Мэрэди. — Из меня не вышел хороший воин, и Смотрителем Дома мне никогда не стать, что бы ни пророчил Яалш. Именно потому, что я слишком люблю себя и никогда не поставлю что-то выше, никогда не пожертвую собой. Должно быть, поэтому, Луна, я и не вырвалась отсюда, именно эту истину ты, совсем не понимающая себя, себя не сознающая и даже не выработавшая за все свои годы к себе отношения, мне напомнила — о том, что иногда можно потерять себя, если не рисковать. Я слишком осторожна, а ты слишком порывиста — мы уравновешиваем друг друга.
— А второе? — спросила ты, пока нить разговора окончательно не выветрилась из головы. Так о многом можно, нужно и хочется спросить — будто разрываешься на части!
— Молодец, — удовлетворённо кивнула Мэрэди. — А теперь отбрось всё лишнее без сожалений — вопрос, почему я хотела сделать тебя невереной, гораздо важней моего или твоего прошлого. Он решает, будешь ли ты мне доверять — решает твоё и моё будущее.
— А будущее важнее прошлого? — не удержалась от напрашивающегося вопроса ты.
— Кому как, — пожала она плечами. — Просто на будущее мы можем повлиять — на прошлое же нет, только память изменить.
— Ты мудрая. Такая же мудрая, как... — и снова пусто в голове!
— Как твой учитель, чьё имя ныне в амулете? — подсказала Мэрэди. — Совсем нет. И это напрямую относится к твоему вопросу. Ты так же права в том, что ничего хорошего в целом тебе бы бытие невереной не принесло. Я бы смертельно ранила твою душу, заставила бы её жаждать душ других, лишь бы прожить ещё один день, ещё один и ещё, ещё, ещё... Голод неверен подобен жажде умирающего от обезвоживания. Ты хочешь чужих душ не потому, что они приятные на вкус — это у каждой из нас по-своему. Ты хочешь, потому что того требует твоя сущность, чтобы не умереть, и главное наслаждение — это то, что твоя душа стала немного дальше от смертельной серости, обращающей её в иллюзию, из которой нас и создали однажды. Пустота, неполноценность внутри нас заставляет алкать чужой цельности и полноты, и с каждым поглощением мы становимся сильнее — не магией или чем-то подобным, а памятью и духом. Мы собираем живой опыт, осколки чужих жизней, боль и сомнения, любовь и ненависть, надежду и наслаждение, чтобы жить самим, и вместе с ними набираемся того, что ты неверно назвала «мудростью».
— Ты хотела, чтобы я... поглощала других? — ахнула ты.
— Верно, — кивнула Мэрэди, встретившись с тобой холодным, но теперь уже не пугающим взглядом. Ты действительно поняла её. — Ты поглотила бы других и обрела бы тени, части их навыков и опыта, я получила бы идеальную ученицу, которая хочет учиться, потому что хочет жить, а остальные остались бы жить в какой-то мере — внутри тебя, помогая мне и тебе и всем, кто менее ценен, покинуть владения Абраксаса. Логичный и красивый план. Почему я от него отказалась? Не отвечай, это скрыто в амулете твоей памяти: у нас нет времени. Нет времени на твоё развитие, нет времени вообще ни на что. Я оказалась в ситуации, когда оставалось или поставить на тёмную лошадку — тебя — или отправиться в совместный поход со всеми учениками разом. Я выбрала тебя — они до сих пор были бесполезны, а ты меня не подвела. С тобой мне — повезло.
Вы помолчали, думая каждый о своём. Ты вертела в голове понимание. Образ Мэрэди. Её личность, душу, её суть, её силу и слабость, силу и слабость, взгляд и мнение существа, вынужденного питаться душами. Так страшно! Она такая, потому что не могла иначе, потому что хотела жить, она ведь на самом деле ни в чём не виновата...
— Вина — это очень человеческое понятие, — заметила Мэрэди. — Я стала одной из служащих Творцу своей вселенной, и мы учились мыслить в иных категориях. Нет смысла обвинять — важно оценить причины и последствия, выбрать самый оптимальный путь и реализовать его. «Вина» помогает организовываться людям, но мешает, когда ты решаешь что-то важнее проблем малых групп.
— И что теперь? — после всего, что на тебя обрушилось, не хотелось даже осмыслять про вину. Потом! Сейчас ты окончательно устала от разговоров. Хватит! А Мэрэди... Теперь, когда ты понимаешь её — ты можешь доверять, ведь так? Она не предаст, она не будет вредить — пока это ей не выгодно. И у неё есть цели там, за Краем Весенних Холодов, и ты нужна ей, а она нужна тебе. Союз! Вы вместе. И это... нет, не согревало, просто сейчас ты чувствовала себя уверенней, чем раньше.
