— Теперь летим дальше. Ты ясно меня видишь?
— Ой! — ты вдруг осознала, что «видишь» от границы четвёртого круга до границы второго. Вот так вот, незаметно, ты различаешь целый круг духовным зрением! — Я вижу... всё.
— Я тоже, — Мэрэди скользнула к тебе и приняла человеческий лик следом за тобой — стало немного легче. Все эти мыслепожатия мыслеплечами и мыслекивки мыслеголовой гораздо хуже, чем общение с видимым, живым, телесным! — Готова?
— А Элиза и папа — они там, в первом круге? — спросила вдруг ты. — С ними всё в порядке?
— Пока что да, — подтвердила Мэрэди. — Арания с ними, не даст им в круге одиночества пропасть. Готова посмотреть, что там, в круге пустоты?
— Да! — и повернулась к границе третьего круга, совсем не испытывая решимость. И посмотрела. И увидела. Мерлин и Моргана! — Это... Это правда?
— Что ты видишь? — спокойно спросила Мэрэди — а ведь она должна видеть то же самое!
— Души! Они висят... им больно? Сколько их? Почему, как?..
— Миллионы, — слово точно камнем упало сверху и раздавило тебя. — Я не считала. Ты видишь... дождь?
— Да... — ты действительно различала что-то на фоне, что-то, напоминающее не то дождь, не то ветер — духовный дождь, духовный ветер. — Что он сдувает с них? Они страдают из-за этого?
— Всё сущее — пустота, — молвила Мэрэди. — Мы с тобой больше прочих знаем о том, как многое зависит от обличья и как легко его менять. Четвёртый круг обнажает все обличья — от самых внешних, в которые облачаемся мы, до глубины личности, последовательно обесценивая, отсекая, делая лишь иллюзией, чем-то вторичным, маловажным внешность, умения, воспоминания, чувства, эмоции, настроение, мысли, восприятие, самознание, само «я»... Всё обнажается и стирается в четвёртом круге.
— А это... правда? Что сущее — пустота?
— И да, и нет, — прохладно улыбнулась Мэрэди. — Моё мнение таково: безусловно, пустота — основа всего сущего, и оно подобно бесчисленным слоям одежды, натянутым на пустой силуэт с такой силой, что кажется, будто этот силуэт не пуст. Но разве сущность пустоты не раскрывается наиболее глубоко этими костюмами? Разве единая основа, стоящая в сердцевине всего и вся, не проявляется лишь в присутствии неких форм, её обрисовывающих? Безусловно, лист — это основа любого рисунка, но разве его значимость раскрывается не тогда, когда на нём появляются первые линии? Белый свет — это соединение всего спектра, но разве можно это понять, не познав каждый цвет по отдельности? А во-вторых, дорогая Луна, — лицо Мэрэди резко заледенело, — я очень сильно не люблю, когда кто-то пытается за меня решать, что важно, а что нет. Не какому-то кругу решать, что моё тело или разум вторичны и не важны! Что до дождя... посмотри в самый низ.
Ты посмотрела. Там... Там творилось такое! Ты не могла описать этого словами, для этого просто не было слов! На дне четвёртого круга клубилось нечто, и это нечто было... всем?
— Не всем, — качнула головой Мэрэди. — Но многим. Четвёртый круг — это круг разделения. Сверху остаются пустые души, духи, отличающиеся от подлинной пустоты чем-то неуловимым, что мы не в силах осознать — лишь увидеть. Снизу — то, что выдуло ветром, вымыло дождём: их память, мечты, желания и чувства, эмоции и мысли — всё, что придавало форму, индивидуальность, обличья, якорь их душе. Души сверху ничем не отличаются, все их отличия — внизу. Не все, кто пошли за мной, смогли выжить в этом круге — многие погибли или лишились разума, и даже я не обращу такое вспять. Твоя память, — она кивнула на амулет, и ты ощутила духовное тепло, незримую поддержку и от талисмана-орлицы, и от ключа от трёх кругов, — отделена от тебя, ты можешь защитить её отдельно. Каждая секунда твоей жизни, пока ты носишь талисман, добавляется в него — даже если ты погибнешь, есть шанс сохранить тебя, твою форму — достаточно лишь натянуть её на одну из тех протодуш — ведь им уже ничем мы не поможем, а они нам — ещё как!
— А то, что внизу? — не сразу решилась ты спросить, теребя тёплый медальон, твой второй шанс. — Можно просто взять и... вернуть? Пусть не их, но... кого-то?
— Решила попробовать себя в роли создателя? — а вот теперь её улыбка была слегка тёплой и даже одобрительной! — Я делала так. Тебя привела ко мне Ирис, та, кого я хотела слепить идеальной ученицей, сделать невереной. Если бы тебя не появилось, она была бы моей главной надеждой, слепленная из памяти, разумов и ликов четвёртого круга. К счастью для неё, до конца на путь неверен столкнуть её я не успела, и Ирис имеет шанс спастись.
— А где они все? — спросила ты. — В первом круге?
— Мои подопечные? Во втором, заморожены во времени и безопасности, ждут, когда мы доберёмся до самого конца — в девятом круге я вытяну их к себе и спрячу, чтобы связать их судьбы с нашим успехом или неудачей.
— Но если у нас не получится, они погибнут! — воскликнула ты. — Зачем тогда...
— Их силы и поддержка сделают меня сильней, — пожала плечами Мэрэди. — А если у нас не получится, то и твоя подруга Элиза, и твой отец, и все, кто в восьми кругах жил — обречены. У нас один шанс, Луна, наша победа — их победа, наше поражение — их смерть.
— А Элиза и папа — они не могут нам помочь?
— Они помешают, — холодно ответила Мэрэди. — Даже двое — это риск, но риск окупающийся, больше людей, связанных меж собой — больше уязвимостей, больше шансов проиграть. Сложно вкладывать всю себя в путь вперёд, если ты боишься за того, кто рядом.
— Но ведь они пойдут за мной? Они не догонят нас?
— Мой мир закрыт, и Арании не провести сквозь него, — она помедлила, сомневаясь. — Возможно, твоя подруга Элиза справится.
— И потом они попадут под этот страшный дождь? — ужаснулась ты. — А можно... можно... можно и этот круг... закрыть?
— Хорошая идея, — кивнула Мэрэди. — Надёжности не бывает слишком много, и раз нам в руки попался такой инструмент, как власть, то глупо не использовать его по назначению. Мы будем закрывать за собой круги — все до одного. Тогда дорогие тебе люди не догонят нас и не обрекут на поражение и смерть. Но прежде чем закрыть этот круг, нам нужно взять контроль над следующим. Всмотрись внимательно, мне нужен взгляд со стороны — ты видишь хозяина четвёртого круга?
Вгляделась. Вгляделась так внимательно и так далеко, как только смогла! Голова закружилась от той бездны, которой был четвёртый круг — третий больше, но не такой запутанный хотя бы... Души! Тебе было больно смотреть на тех, кто ещё не совсем... умер? очистился? — нет, лучше и не думать об этом! Но никого не было. И сам круг не был чьим-то ликом — это-то ты теперь различала сразу. Получается...
— У него нет хозяина? — озвучила ты мысль.
— Либо он скрыт так, что даже моё, неверены, восприятие, не может различить, — задумчиво молвила Мэрэди. — Маловероятно. Я никогда не чувствовала разумной воли в этом круге, никто не сопротивлялся, когда я спасала одну из своих учениц или когда вытаскивала протодушу из этого... чистилища.
— Может быть, я стану там хозяйкой, как в первом круге? — тут же предложила ты.
— Нет никакой задачи, которую ты могла бы там выполнить, — пожала плечами Мэрэди. — Это круг пустоты, и он пуст. Нужно попробовать. Подумай, какой лик ты должна принять, чтобы выжить?
— Не знаю, — просто призналась ты после минуты размышлений. Даже идей не было!
— У нас нет времени учить тебя защищаться, как умею это я, — сказала Мэрэди, и ты заметила нотку раздражения в её словах. Ей хотелось, нравилось учить! Но если бы время было, она бы сделала тебя невереной... — Поэтому ты просто превратишься в светлячка и спрячешься под моей накидкой, — не медля, Мэрэди обзавелась прочной на вид тёмно-зелёной накидкой на зелёном костюме, украшенном знакомо-незнакомым салатовым символом — кругом с тремя волнистыми линиями от него.
— Это...
— Из твоей памяти, — подтвердила она. — Богоуровень — так называется это в терминологии Игры. Таким костюмом могла бы обзавестись Провидица Разума, к каковой я ближе всех. А теперь — садись мне на волосы.
Обратиться в светлячка не составило ни малейшего труда. Тебе вообще после этого жуткого боя за третий круг стало на удивление просто менять обличье — так же естественно, как дышать! Видеть как светлячок было очень странно, поэтому ты просто прекратила так видеть, как только приземлилась и вцепилась лапками в волосы, а сверху накрыл капюшон. У тебя было духовное зрение, а самое главное в четвёртом круге глазами — не увидишь.
Вы вошли. Сверху обрушились вымораживающий саму душу ветер и леденящий разум дождь, нематериальные, но от того не менее, а более смертельные — обрушились с шелестом, шипением, одновременно кажущимся самым громким, что ты только слышала, — и совсем не заглушающим звуки. Так страшно! И в то же время так... умиротворяюще? Под этот оглушающий, совсем не слышимый звук хотелось — спать.
— Если он касается тебя, эффект сильней, — заметила Мэрэди. — Это место, а не мой круг, могло бы претендовать на круг покоя и тишины — покоя смерти и смертной тиши. Убаюканные, лишающиеся мыслей, жертвы перестают сопротивляться, а вскоре начинают считать свой распад своего рода просветлением, очищением от мирской грязи, от всего наносного, уже не сознавая, что лишаются и всего, что составляет их «я». Это спокойная и приятная, но смерть.
— Как мне стать хозяйкой круга? — спросила ты, постаравшись выгнать жуть из разума... или из сущности? Ведь светлячки неразумны, а ты думаешь уже душой?
— Ты думаешь разумом, но он ныне привязан к душе, а не облику, — педантично поправила Мэрэди. — Попробуй просто захотеть стать хозяйкой или представь, что ключ от круга становится твоим.
Ты попробовала. Ничего! Может, надо... высунуться наружу? Ты ринулась было из-под капюшона... Но рука Мэрэди аккуратно толкнула обратно.
— Нет, — отрезала она. — Это самоубийство.
— А ты попробовала? — снова уцепилась за её волосы.
— Не работает, — спокойно ответила она. — У меня есть идея, почему. Здесь, ближе к протодушам, я чувствую, что они отличаются от нас не только в том, о чём я думала. Я никогда не обращала внимания, но после сражения с хозяйкой круга лжи различаю тонкие оттенки духа лучше. Никогда бы не подумала!
— Что ты видишь? — нетерпеливо заёрзала ты.
— У этого круга есть хозяин, и он не один, — медленно, отчётливо сомневаясь в собственных словах, произнесла Мэрэди. — Все они.
— Все души? Но как? — ты и вправду не видела в них ничего... ну да, они настолько необычны, что как ты вообще могла бы различить? Какая же Мэрэди молодец! — И их нельзя... ну... попросить... — замолкла, осознав, что порешь натуральную чушь: у них не то что разума, у них же ничего не осталось! Бедненькие...
— Делу жалость не поможет, — Мэрэди не упрекала — просто констатировала факт. Какая же она... честная? хорошая? прямая? Может быть, спокойная или... как это слово... адекватная! Ну, не совсем-совсем адекватная, но в эмоциях — точно. Они никогда ей не мешали и только помогали. Наверное, в прошлой жизни тебе не встречались такие люди или ты не умела хорошо читать эмоции?
— А можно такого... это же не человек уже, да?
— Я бы не назвала протодушу «существом» или «сущностью», вернее было бы слово «свойство» или «состояние». Там уже нечего жалеть, Луна, это не люди и даже не мертвецы — лишь прах, из которого может когда-нибудь взрасти новая душа.
— А можешь такую протодушу съесть? — предложила, наконец, ты. — Ну, ведь ты же неверена?
— Слишком поздно, — качнула Мэрэди головой, легонько выдохнув. — Я почти полна, почти как человек, почти излечена и полноценна. Но идея мне нравится твоя. Есть та, кто не совсем неверена, в душах не нуждается, но поглощать их может.
— Ирис? — поняла ты. — А она... согласится?
— Чтобы сделать полноценную душу невереной, нужно применять... неприятные методы, — и она ни капельки об этом не жалела! И была... в гармонии с собой? — Это называется «необходимая жестокость», Луна. Я прикажу — она исполнит.
— А как же дождеветер? Ты прикроешь её? — а то вдруг решит, что это «не необходимо»!
— Незачем, — хмыкнула Мэрэди. — В отличие от тебя, она-то себя — защитит. Не думай, что я отношусь к Ирис плохо. Она — моя ученица, продолжательница, мною сотворённое, моё дитя. Я не пожертвую собой ради неё, но своим временем, своими силами, почти что всем — легко. А теперь выйдем из круга, мне нужно коснуться своего ключа.
В третьем круге было тихо и спокойно — ты с облегчением вернулась в человеческое тело. Мэрэди коснулась ключа и тихо позвала:
— Ирис.
— Я здесь, госпожа, — она явилась маленьким, но ярким огоньком — ты дрогнула, взглянув на её душу.
— Облекись во свет своей души и ступай за нами в круг четвёртый.
Огонёк вспыхнул нестерпимо ярко — так ярко, что ты не просто прикрыла глаза, а торопливо обратилась мотыльком и спряталась в капюшоне Мэрэди. Вы вошли обратно в круг пустоты, и дождеветер вновь стекал с мантии Мэрэди, а вот о пламя Ирис, явно видное и духовным зрением, он отталкивался, испарялся!
— Я уплотняю духовную оболочку, Ирис проецирует внутреннюю силу своей сущности вовне — это более грубый, но не менее эффективный метод, — пояснила Мэрэди. — Долго объяснять, как это работает. Ирис, поглоти протодушу — любую из них!
— Слушаюсь, госпожа, — отозвалась та.
И... поглотила? Это выглядело совсем не мерзко, как тебе почему-то казалось — просто огонёк души вошёл ровно в центр протодуши и осветил её духовным светом. Завораживающе красиво! Будто драгоценный камень, камень всех камней! И как-то плавно, незаметно оказалось, что этот камень светится сам по себе, что уже он — огонь Ирис.
— Прекрасно, — неожиданно радостно воскликнула Ирис. — Восхитительно, прекрасно! Там, внизу, вы видите? Эмоции, яркость, сила, власть! Моё, моё, моё, моё...
И полетела вниз, в бездну! Мэрэди ринулась за ней, но оклики её совсем не помогали — ты видела, что нить между ними натянута жёстко-жёстко, но всё, что посылала Мэрэди, просто сгорало в пламени чужой души!
— Она хозяйка, — тихо сказала Мэрэди, догоняя Ирис. Успеет раньше бездны! Хозяйка... но...
— Не убивай её! — воскликнула ты. — Пожалуйста, не надо!
— Внизу участь хуже смерти, — сухо ответила Мэрэди, и ты видела боль в её душе. — Нам нужен ключ, а её не остановить. Её полная память хранится у меня, но саму Ирис — не спасти.
— Нет! — вскрикнула ты, яростным светом вырываясь наружу. И духовный ветер облетал огонь твоей души, и духовный дождь испарялся о него — ты можешь, потому что веришь! — Надежда есть всегда!
И скользнула вниз, опережая Мэрэди, догнала Ирис — и потянулась... Ты выбираешь интуицию, ты выбираешь веру, ты спрячешь Ирис, скроешь, сохранишь! Можешь, потому что веришь!
Ты действительно смогла. Это было так странно, удивительно — так ожидаемо, так знакомо... Ты просто спрятала её — где-то там, внутри, вовне своей души, но в то же время там, куда никто, ничто не может дотянуться. А потом подхватила огненными руками ключ и повесила себе на шею... бездна! Ты же не остановилась, ты... сейчас...
