Оставшуюся часть собрания Совет просто выслушивал подробности, говорил о мерах и всём таком, пока Волдеморт, наконец, не оценил вашу усталость и не велел пойти отдохнуть перед свершениями. А ты напряжённо думал. Совет. У кого можно спросить совета? Сказать Гарри? Он был слишком... героем. Гриффиндорцем! Ты боялся, что Гарри, несмотря на сказанное Инфуцором, использует Палочку или Мантию как-нибудь слишком... смело. Бет? Элизабет — умница, но... Просто нет. Бет только всё усложнит. Гермиона? Она самая умная из вас, но порой слишком одержима страстью к познанию. Вдруг захочет как-то поэкспериментировать с артефактами? Остаётся только Седрик! Именно он успокаивал тебя, когда ты узнал, что родители умерли, именно он поддерживал всех в команде и был из вас самым... осторожным? расчётливым? аккуратным? Если не он, то кому вообще довериться? Разве что...
На выходе ты коснулся плеча Седрика и шепнул:
— Надо поговорить наедине.
— У тебя? — просто спросил Седрик, кивнув остальным. Гарри с Гермионой кивнули в ответ. Бет встретилась с тобой взглядом — и, поняв, что у вас будет мужской разговор, вздохнула и просочилась сквозь пол. Фоукс переливчато курлыкнул и исчез в огненной вспышке.
— Нет. Мы встретимся с кое-кем ещё.
— Я его знаю? — хмыкнул Седрик.
— Это... интересный человек, — хмыкнул ты в ответ.
— Привет, Майк, — улыбнулся ты бывшему ловцу, который явился домой сразу же, как только получил твою весточку Патронусом.
— Ну привет, коль не шутишь, — проворчал тот. — Что за херня стряслась, что за срочность? Я такой товар сбагривал... Сорвал мне сделку — друг, называется!
— Извини, — не очень искренне вышло, но Майк и не был особенно обижен. — Мне нужен твой совет.
— Насколько важное дельце? — прищурился Майк, смерив взглядом Седрика. — Твой дружок — вылитый головорез, в курсе?
— Это Седрик Диггори, мой друг и сокомандник, — поспешно представил ты. Седрик криво улыбнулся... ну да, парочка шрамов делала его немного... брутальней, но не настолько же, чтоб головорезом называть! — Седрик, это Майк, мой старый друг, он выручил меня из одной переделки.
— Мы друг друга вытащили из большущей жопы, — уточнил Майк. — Присаживайтесь. Так дельце важное?
— Я думаю... — помедлил, но решился сказать прямо, — от этого зависит судьба нас всех.
— Историки идут творить историю? — хрипло рассмеялся Майк вашей общей шутке. — Давай так, парень, раз разговор серьёзный, выпьем зелья тайны втроём. Штука ядрёная, мне её тот зельевар продал, которого советовал, Снейп, проверяли уже мои... знакомые. Из них даже безопасники Гильдии ничего не вытрясли, сечёшь?
— Согласен, — раз уж Снейп... — Седрик?
— Раз сам Снейп... — повторил тот твои мысли. — Снейп халтуры не сварит.
Вы выпили по бокалу отвратительного на вид, но совершенно безвкусного зелёного варева. Майк похимичил что-то с дверью, а затем с парочкой артефактов, Седрик добавил ещё что-то своё, и только тогда вы спокойно уселись в дряхлые на вид — и где Майк такие находит? — но удобные и уютные кресла возле камина.
— Зелье часик работать будет, — сказал Майк. — Тайный час, никакая гадина никакими пытками ничего из нас о нём не вытащит, если сами не захотим рассказать. Что у тебя стряслось, парниша? Знаю, ты всей этой масштабной хернёй занимаешься, если бы не ты, мы бы все коньки пооткидывали, но ты же сам разбирался? Зачем тебе вдруг понадобился скромный мастер на все руки?
— Авантюрист, барыга и мошенник, — констатировал Седрик, с интересом разглядывая Майка.
— Есть немного, — ухмыльнулся Майк. — Зато под Гильдией не хожу и людей не кидаю.
— И вообще — просто замечательный человек, — открыто рассмеялся Седрик. — Ну у тебя, Грэм, и знакомства!
— Майк надёжный, как Гермиона, — серьёзно сказал ты. — Майк, Седрик, мне... в общем, мне попала в руки важная... информация. Об артефактах.
— Что-то тёмное, иномагическое? — посерьёзнел и Майк. — Продать, тайно уничтожить?
— Да нет же! Майк, ты знаешь, что мы в одной команде с Гарри Поттером?
— Герой Три-Эм-Земли, бла-бла-бла, — кивнул тот. — Видел его как-то, парень на вид хороший, но отмороженный донельзя. С такими хоть Азкабан вдвоём штурмовать! Тут тебе свезло, парниша.
— Седрик, ты знаешь, что за палочка у Гарри?
— Палочка Дамблдора, — без колебаний ответил тот. — Гарри сказал, что Дамблдор передал её сам. Сильная палочка, Гарри часто повторяет, что это не он сильный волшебник, а палочка так хороша.
— Я узнал из... источника... иномагического источника, что палочка Гарри — это Старшая Палочка.
— Старшая Палочка... не зря говорят, что Дамблдор был непобедим в дуэлях, — задумчиво сказал Седрик. — Но это же просто непобедимая палочка?
— Не просто, — вздохнул ты. — Понимаешь, эта палочка, как и все Дары Смерти — она... сильней, чем кажется. Майк, помнишь ту лекцию Райса об ограничениях магии?
— Такое забудешь, — проворчал тот. — Ты же не иномаг, Седрик? — тот отрицательно качнул головой. — А я вот стал, Варсиэр схрумти! Не слушай идиотов, которые говорят, мол, иномагия — это круто. Иномаги такую херню изучают, что лучше бы не было этой сраной иномагии! Так на кой ты вспомнил Райса, Грэм? Он ту ещё фигню впаривал — магия ограничена, а то натворим такой жути, что Ивицер вздрогнет!
— Ограничена? — нахмурился Седрик. — Ослаблена, ты хочешь сказать? Старшая Палочка возвращает магии силу?
— Ты не понимаешь... — вздохнул и попытался объяснить. — Когда-то давно, когда магия только возникла, она могла почти всё. Магия — это чудо! Можно было просто захотеть — и так бы стало.
— Парень, не заговаривайся так, Райс ещё о законах мира трындел, — добавил Майк.
— Да, законы мира, — кивнул ты. — Магией можно было их нарушать не все сразу, но помногу, а не как мы! А потом Мерлин и иномаги решили, что маги так всё разрушат, и ограничили волшебство. Теперь нам нужны палочки, жесты, слова, иначе ничего не получится. А Старшая Палочка — она была создана, чтобы нарушать этот запрет.
— Твою ж Моргану... — мрачно протянул Майк. — Эта фигня может творить что в башку стукнет? И то проклятое «генеральное расхождение»...
— Ивицер говорил о чём-то таком, но он не говорил о Палочке, — вспомнил Седрик. — Он говорил, что после падения Статута с нашим миром может произойти что-то... запредельное? И что Строителей от этого хранит Элис, как и Хранящая охраняет всех своих.
— Живой якорь? — предположил ты. — Только не иномагический, а магический. Для этого и нужны боги?
— Хрен с ними, с богами, — отмахнулся Майк. — Палочка, значит, может творить всамделишные чудеса? И чего тогда этот Гарри не сделал всё себе хорошо?
— Думаю, он просто работал с заклинаниями, какими они должны быть, — ты думал на этот счёт, пока вёл Седрика к Майку. — Нужно быть очень странным волшебником, чтобы просто пожелать чего-то и взмахнуть палочкой.
— Методы защиты иномагов, — хмыкнул Майк. — Меньше знаешь — крепче спишь, меньше говоришь — дольше не подохнешь. Вот Поттер не знал — дел не натворил.
— В общем, Старшая Палочка — это сила... и я не знаю, можно ли о ней говорить. Вы понимаете, почему? — обвёл их взглядом.
— А то! — откликнулся Майк.
— Да, — подтвердил Седрик. — И ты решил посоветоваться, что с ней делать и...
— Погоди-погоди! — прервал того Майк. — Ты говорил об артефактах.
— Дары Смерти! — озарило Седрика. — Мантия-невидимка Гарри и... быть не может! Его кулон? Грэм? Ты не шутишь?
— Воскрешающий Камень и Мантия-невидимка.
— Они тоже опасно-крутые? — предположил Майк. — Мантия что, бессмертие даёт, а Камень каких-нибудь ревенантов штампует?
— Хуже, — они уставились на тебя: Майк скорее предвкушающе, Седрик — с тревогой. — Камень может воскрешать мёртвых по-настоящему, но при этом он делает что-то плохое со временем. Вроде бы это нельзя заметить, если живёшь в одном мире, но мой источник ясно сообщает, что это похоже на кровоточащую рану. А Мантия — Мантия просто позволяет скрыться. В ней никакая Хранящая и даже Исказитель нас не найдут! Но она создавалась не для этого, а чтобы... Майк, помнишь, профессор рассказывал об откате?
— Проф красочно иллюстрировал, — невесело усмехнулся тот. — В общем, Седрик, если иномаг сделает что-то очень крутое или нарушит один из мировых Принципов, всяких там Законов и Запретов с большой буквы, то хрена с два ему с рук сойдёт! Откатом искорёжит так, что мама родимая не узнает! Если какой закончик помельче нарушить или не зарываться, то может пронести. Вот иномаги и не творят херни особо — только самые отмороженные или такие, кто срать хотел на откат, вроде этой вот Хранящей.
— Райс говорил, что иногда откат можно отвести в сторону, но никаких учебников, как это сделать, так и не написали — у каждого по-своему, — добавил ты. — А Мантия — это просто артефакт, под которым иномаг может делать что угодно без отката.
— Ах ты ж мать твою перемать! — воскликнул Майк и грязно выругался.
— Соблазн, — тихо резюмировал Седрик. — Палочка, Мантия и Камень воплощают мечты о настоящем чудотворстве, воскрешении близких и иномагической власти. У Камня есть подвох, если увлечься Палочкой, то можно разрушить мир, так?
— Никто не пробовал, по ходу, — вставил Майк.
— Сами Певереллы прокляли Палочку и Камень, чтобы их ограничить, — подтвердил ты. — Но сейчас проклятия уже нет.
— А Мантия? В ней нет ничего плохого? — уточнил Седрик.
— Ничего плохого? — мрачно усмехнулся Майк. — Ты, парень, может и бывал в жутких жопах, но твои переделки — полная херня перед тем, что делает иномагия без запретов. Это тебе не взрывчики да зомбятина на улицах, это когда мозги с душой плывут в такую бездну, что оттуда и Райс не вытащит — только что прикончит из жалости. Откат — это видимая хрень, ну... типа...
— Внешняя, — подсказал ты.
— Ага, точняк, внешняя. А иномаг, додумавшийся играться с иномагической хренью постоянно, хуже, чем сойдёт с ума! С откатом-то из моих знакомцев разве что Грэм столкнётся, если выпендрится особо, — остальные слабаки, даром что иномаги. А с ума каждый сойти может, если увлечётся, сечёшь? Даже я, ха! Говорят, невыразимцы по ночам ходят и проверяют по каютам, всё ли нормально в котелке варит — внешне хрен заметишь, пока твой сосед или жена не откроет проход в какую-нибудь преисподнюю и не скормит тебя демонам по кускам! А может, уже скормила, а ты этого, Варсиэр сожри, и не заметил, а потом такой — бах! — а тела-то и нету. Короче, нахрен это всё, когда я не был иномагом, всё было о'кей, а сейчас, блядь, в угол тёмный заглянуть боишься, вдруг оттуда что-то другое пялится? И всё равно находятся идиоты, которые к этому другому с конфетками, жертвами и поцелуйчиками, а потом... — неуклюже махнул рукой.
— И если таким идиотам или не знающим меру иномагам дать Мантию — будет плохо, — закончил за него ты. — Есть такие, кого проносит мимо угроз или кто чувствует опасность заранее, — и с Мантией...
— Сам чёрт не брат, — буркнул Майк. — А иномагией можно и воскресить пытаться, и ещё какой соблазнительной херни натворить, да такой, что какая там Палочка — тьфу! Мантия, дружище Седрик, самая опасная штука. С Камнем хрен пойми, Палочкой нужно постараться, чтобы всё сломать, а Мантия...
— Понятно, — Седрик прикрыл глаза, задумавшись. — Зачем ты нам рассказал это, Грэм?
— Артефакты — это сила, — ответил ты очевидное. — Если быть с Палочкой осторожнее, можно много кого спасти. С помощью Мантии можно спрятаться от Исказителя или Элис, а Камень... Мы не в листе, понимаете? И даже не в обычной вселенной Пространства Парадоксов. Тут Камень может сработать и никому не повредить!
— Родители, да? — понимающе отозвался Майк. — Такой вот соблазн, парниша, я бы Мэтта вернул, но ты же знаешь, что это не выход? Лист разрушен, где душа — одному Мерлину ведомо!
— Камень работает со временем, — парировал ты. — Если получится...
— А если будет хуже? Ты сам всё понимаешь — такие штуки слишком опасны, от них нужно держаться подальше! Всё испоганим...
— ...или сделаем лучше! — вскинулся ты. — Ладно Камень, а Палочка? А Мантия?
— И что ты хочешь сделать? — он встретился с тобой взглядом, и ты увидел страх. — Палочкой переместиться во времени, Камнем воскресить родителей, потом вернуться и всё незаметно от Хранящей? Парень, ты серьёзно?
— Почему нет? — сжал ты зубы. — Я могу вытащить и твоего Мэтта! И... Седрик, кого? У тебя есть кого вытащить из прошлого?
— Принц Времени, — тихо сказал он, открыв, наконец, глаза. — Помнишь, что ты рассказывал, Грэм? Принц Времени — тот, кто разрушает Время, или тот, кто разрушает Временем. Тебе нельзя это делать. Я говорил с Энтони, он упоминал, что Хранящая сначала наняла его, чтобы он сохранил какое-то Равновесие, а один из вас четверых может его нарушить. Палочка, Камень, Мантия, Принц Времени, нарушенное Равновесие — откуда ты узнал о Дарах Смерти?
Сказанное тебя оглушило — и где-то в животе заворочался липкий холодок страха. Зачем Инфуцор сказал всё это? К чему он хотел подтолкнуть? А если и вправду ты можешь изменить само метавремя и всё сломать? План Хранящей, каким бы он ни был, все их судьбы? Разрушить судьбу — но ведь во времени всё связано со всем, и если вернуть на место кем-то обрезанную нить, то всё может пойти не так! Но папа и мама... Ты ведь можешь их вернуть! Гарри одолжит артефакты, у него и у самого есть кого вернуть, или даже вы отправитесь вместе...
— Я не могу говорить, — ответил ты. — Что-то вроде клятвы.
— Знание из сомнительного источника, как сказала бы Гермиона. Ты уверен, что это не ложь?
— Уверен, — резко кивнул ты. — Но я... я всё равно не уверен, стоит ли использовать Дары. Спасти кого-то из прошлого или быстрее справиться с заданием было бы хорошо, но всё равно... Я не знаю.
— Хочется и колется, — хмыкнул Майк. — Я бы на твоём месте забыл про Дары, стёр бы всё из бошки обливиэйтом от греха подальше.
— Нам нужна Гермиона, — решительно сказал Седрик. — Грэм, я понимаю, почему ты сомневаешься в ней, но поверь, из нас всех она самая благоразумная и последняя рискнёт использовать Палочку или Камень.
Вы с Майком переглянулись. Стоит ли оно того?
— Неболтливая? — уточнил Майк. — Ваш Поттер-то как узнает, такого наворотит что Палочкой, что Камнем... Знаю я такой типаж, — скривился он. — Герои любой ценой и любыми средствами.
— Гарри может быть категоричен, — кивнул Седрик. — Но именно Гермиона в нашей команде одёргивает его, если Гарри слишком... героичен. Грэм?
— Пошли патронус, — со вздохом согласился ты.
Гермиона чуть ли не вбежала, будто подозревала что-то особенное. Майк без колебаний протянул ей бокал зелья. Она смерила его подозрительным взглядом, проверила какими-то чарами и выпила. А затем ты рассказал ей всё. По мере рассказа Гермиона становилась всё более и более задумчивой, но, в отличие от Седрика, лихорадочно перебирала пальцами, а потом даже достала блокнот и что-то быстро черканула в нём.
— Гермиона?
— Так-так-так, я правильно поняла, у Гарри в руках Палочка, способная на настоящие чудеса и размывающая законы реальности этими чудесами, Камень, способный по-настоящему воскрешать людей, но вредящий при этом метавременному континууму, и Мантия, скрывающая от отката и иносущностей? — оттараторила она.
