— Безумие, — просто сказала ты. Это должно было быть вопросом, но стало утверждением.
— Мы все безумцы, — неожиданно грустно и мягко ответила Луна. — Мы все с изъяном. Тот лист, все иномаги — мы лишились, лишены! Настоящее значение Принципа Равновесия, который так любим Хранящей Время, — это цена, которую мы платим. Мы жили в справедливом мире — каждому по заслугам, за всё своя цена, и каждая потеря возмещается сторицей, и каждый дар — всегда потеря. Вы знаете о крестражах?
— Знаю и Джинни рассказал, — ответил Том.
— Кто платит за могущество душой — тот поступает мудро: на то оно и жизни утро! — хихикнула Тёмная Луна. — На то и душа, чтоб ею заплатить! Мы платим вслепую, волшебники, создающие крестражи — делают всё сами. И они могут даже вернуть частицы души обратно, собрать целое из частей, не то целое, не те части, но то полнота, неправильная, но полнота... — и замолчала, уставившись вперёд, в фиолетовую чернь небес.
Это было больно. Больно было думать, даже осознать то, о чём говорила Тёмная Луна, о чём она сказала прямо — о чём ни ты, ни Том предпочитали не вспоминать. Ты ведь и вправду плакала по ночам. Ты ощущала это. Душа, разбитая душа! Душа с изъяном, так она сказала? Проклятие, неполнота, плата за могущество... Какая-то часть тебя всё ещё думала, что оно того стоило, но другая — ей просто было больно.
Месть? Ведь ты действительно хотела отомстить! И только когда Луна выразила прямо, осознала, что это желание, жажда «улучшить» мир — это от неполноты. Часть тебя корчилась от боли, но не физической — то была сосущая пустота, болючий шрам внутри тебя, кровоточащая язва, отравляющая каждый миг. И месть, ледяная месть — ты могла бы в ней забыться. Рана бы... замёрзла? А потом? На что бы ты пошла потом, чтобы сохранить холод на душе, чтобы избавиться от боли?
Ты вновь посмотрела на Тёмную Луну, смотрящую вдаль; ты видела слёзы на её глазах, и оскал её казался совсем не страшным — как беззвучный крик, как мольба о помощи, когда знаешь, что некому помочь... А ведь она, в отличие от тебя, смогла обуздать своё безумие, смогла собраться и найти то, что может исцелить, прошла далёкий путь к своей цели — и кто знает, какие жертвы принесла на том пути? Может быть, вся её жестокость — это просто слепота? Может быть, было больно так, что чужой боли она уже не замечала, отмахивалась как от чего-то несущественного?
— Какой изъян у Хранящей... Провидица Рока? — неожиданно спросил Том — спросил на удивление спокойным, нарочито равнодушным тоном. Ты знала этот тон и знала, почему он спросил — чтобы отвлечься от гложущих мыслей. Провидица Рока? Это как Рыцарь Рока и Разбойник Жизни — так же Провидица Рока и Ведьма Жизни?
— У этой грубой старухи? — обернулась Тёмная Луна, и снова тебе показалось, что любое выражение её лица можно трактовать не как злобу, а как боль. Высшую степень боли и высшую степень злобы — на боль, на саму себя и на весь мир. — О, изъянов у неё полным-полно, поверь, мальчишка Том! Но есть и главный, тут ты прав, её личное проклятие, вечная тяжесть на душе, с которой она обречена скитаться до конца своих дней. Ты ведь чувствуешь это? Ты чувствуешь лёгкость в воздухе, парящее вдохновение? А ты, Джин-Джин? Тебе уже приходило в голову, что хочется попробовать что-нибудь новое?
— Да? — с лёгким удивлением — сильно удивляться ты уже не была способна. — К чему ты ведёшь?
— К тому, подруга, — оскалилась Луна, — что Хранящая этого не чувствует. Вдохновение, жажда новизны, творческий порыв? Она лишена, не может, не способна, скучная старуха, обречённая хранить да разрушать! Это бьётся в её жилах, это стучит в её сердце, пульсирует в её мыслях, дрожит в её воле, скрипит в её костях: не творец, не творец, не творец! О, она может механически компилировать чужие творенья, она может соединять чужие мысли и чужое вдохновенье — не своё, не своё, не своё! Знаешь, как это сладко — знать, что кто-то страдает сильней, чем ты? Знать, что она сама себя обрекла, знать, что она заплатила за своё мнимое могущество искрой творца — и каждый миг осознаёт свою калечность? Не худшее из проклятий, нет — но глубочайшее, хе-хе. И это ещё не всё.
— Не всё? — равнодушно уточнил Том.
— Есть ещё одно проклятие сравнимых размеров на её душе, — хмыкнула Луна. — Есть то, чем она заплатила за свободу — оно размеренно щёлкает в её висках, стелется чёрной мантией ей вслед, смертным венцом главу сжимает ... Но я понимаю, почему она выбрала его, и сделала бы так же. Это личное, Томас — я не скажу подробней, — и резко сменила тон с меланхоличного на радостный. — Не хотите отвлечься от изъянов-изъянчиков? Мы тут прилетели! Вниз, мой феникс, вниз!
И буквально спикировала — как будто упала! Ты ринулась за ней, Том — сзади. Одной рукой вцепилась в гриву феникса, другой же сжала Вострый Нож. Похоже, ему, как и тебе, надоели разговоры — он жаждал крови! Вниз, вниз! Выправить феникса у самой земли, с толчком, едва не скинувшим на землю, замереть и, наконец, оглядеться после бешеной посадки.
Вы сели у приземистого белого сооружения, похожего на закопанный купол. Оно слегка светилось во тьме, никакого входа внутрь не было, но чувства подсказывали тебе, что, во-первых, вход есть, а во-вторых, войти будет чертовски сложно — купол был похож на тот обелиск, но был... больше? Ты ощущала окутывающее его незримое нечто — это и есть местная магия?
— Взломать это местечко будет непросто! — прищурилась Тёмная Луна, быстрым жестом буквально пряча своего феникса за пазуху — мастер магии пространства мог и не такое. — Люблю вызов! А? — резко обернулась.
Ты обернулась следом. За вашими спинами стояло двое человек. По крайней мере, все чувства говорили, что это люди, ну, или не-люди, хорошо замаскировавшиеся от твоих чувств. Что вряд ли. Мужчина и женщина. Оба — в серых плащах, она — русая, он — тёмновласый, она — голубоглазая, его глаза были какими-то оранжево-красными — химера, иллюзия или волшебство? Он медленно поднял руку вверх и помахал:
— Привет.
— Он хотел сказать «приветствую, дорогие гости», — слегка нахмурилась женщина. — Мой муж не любит лишних слов.
— Вот как? — с лёгкой насторожённостью бросила Тёмная Луна. — Кто вы?
— Кто — вы? — парировал мужчина.
— Мой муж хочет сказать, что мы хорошо известны в этих краях, — мягко разъяснила женщина. — Я — Ангела Вольтинг, а это мой муж, Аргус. Мы следим за тем, чтобы спящие не были потревожены слишком рано. Кто же вы и почему собираетесь их разбудить?
— Будить? — рассмеялась Тёмная Луна, мигом отбросив настороженность. — Нет-нет-нет, мы просто поковыряемся в головках! Будить — совсем не обязательно, не так ли, Том?
— Джин, как тебе идея просто сказать, что она не с нами? — легонько улыбнулся тот.
— Хорошая идея, — кивнула ты и сказала настолько вежливо, насколько могла. — Уважаемые Ангела и Аргус, нам всего лишь нужна информация, а убежище должно хранить и её. Если бы мы не смогли получить доступ, то нашли бы другой путь... в отличие от Тёмной Луны. Боюсь, она могла бы причинить убежищу вред, лишь бы добраться до людей внутри.
— Нет, — отрезал Аргус.
— Мой муж хочет сказать, что мы бы не позволили этому свершиться, — мило улыбнулась Ангела. — На самом деле, с вами должен был встретиться Вихо Вефэа, но он слишком занят и был вынужден послать нас.
— Вефэа? — вырвалось у тебя. — Её...
— Сын, — сухо кивнул Аргус.
— Её сын, проводник её воли, наследник и хранитель наследия, — подтвердила Ангела. — Он занят с той, кого называют Гемера, но это не займёт его надолго.
— Он убьёт Гемеру? — быстро вставила ты. — Нельзя, чтобы...
— Нет, — хмыкнул Аргус.
— В этом нет необходимости, по мнению Вихо, — развела руками Ангела. — Ну а вы, дорогие гости, можете задавать нам вопросы и получать ответы. Если пожелаете.
— Почему все в убежищах? — первое, что пришло тебе в голову.
— Катастрофа, — отрезал Аргус.
— Аномалии не прекращают появляться и с ними уже нельзя справиться с помощью проекторов стабилизации информационного поля.
— А, так вот как эти штучки называются, — хихикнула Тёмная Луна. — Как они работают?
— Сложно, — просто сказал Аргус, и на сей раз Ангела не стала его дополнять. Тёмная Луна хмыкнула, пожирая этих двоих глазами, которые неожиданно переливались ядовитой зеленью Рока, розовой Жизнью, мягко-жёлтым и ещё несколькими цветами по отдельности и вперемешку. Что она делает?
— Луна? — окликнула ты её.
— Рассматриваю окрестности, раз уж нам ничего не говорят, — пожала та плечами. — Вы же ничего от меня не чувствуете, хранители убежищ?
— Нет, — буркнул Аргус.
— Я надеюсь, — мягко добавила Ангела, — вы воздержитесь от иномагии — мы можем детектировать не всё, но почти всё. То, что сделала ты... Тёмная Луна, верно?
— Можно просто «Луночка» или «Темнушка», меня так Осси окликал, — беззаботно рассмеялась та. — Люблю темнить, знаешь ли!
— То что, сделала ты, Темнушка, — не подходит под известный нам шаблон и достаточно близко к магии Потока, поэтому ты не была наказана. Остальные ваши действия, — она строгим взглядом оглядела вас, — проходят по критерию силы и вирусности, и я рекомендую не рисковать в дальнейшем.
— Как интересно, — прошептала Тёмная Луна, и шёпот этот звучал, мягко говоря, зловеще. — Вот, значит, как. Теперь я понимаю вас.
— Неужели? — усмехнулся Аргус.
— Детектор аномалий, ручной ввод — три-пять-семь по Нелл, вектор не определён, вывод вслух, ввод! — отрезала Тёмная Луна, острозубо ухмыляясь им. — Статус — вывод!
Аргус и Ангела... замерли! Как будто они... ну конечно! Искусственный интеллект! Луна их...
— Всего лишь ступор, — хмыкнула та. — Ты же не думала, Джин-Джин, что я тут в игрушки играю? — и рассмеялась самой себе. — В игрушки я играю, и игрушки у меня ой какие есть! Себе импланты получше твоих поставила, хи-хи!
— В тебе нет имплантов, — заметил Том, с тревогой поглядывая на Аргуса и Ангелу. Тебе тоже было не по себе — это же, считай, атака!
— Материальные импланты — прошлый век, — улыбнулась Луна. — Мой выбор — имплантировать сам дух! Все вы тут с аспектами, элементами и всякими концептами гуляете — чем хуже я? Ведьма Жизни, изменяющая жизнь, ха-ха! В моей головушке много разных голосов — вживлённые кусочки душ. Эти глупые крестражи... — безумно рассмеялась она. — Глупцы не представляют себе подлинной силы полной, а ещё лучше переполненной, двойной, тройной души! Ну что, Аса-один, посмотрим, что мы с этими глупыми ИИ-шками поделать можем?
Тёмная Луна шагнула к Аргусу и положила руку на его голову, а затем медленно, плавно ввела ладонь внутрь, ухмыляясь всё шире и шире. Вы с Томом переглянулись — что делать-то? Вмешаться? Помешать Луне? Хранящая уже ушла — вдруг та сорвётся и... Но если не мешать, то что, если эта непонятная защитная система (если Луна не врёт и это не люди!) выйдет из ступора и сочтёт их врагом? Том выбрал нейтральный вариант — спросил:
— Что такое Аса-один?
— А это мой милый уникум, — хмыкнула Тёмная Луна, ковыряясь в Аргусе. — Монолог злодея вам выдать, что ли? У меня три духовных импланта — модели Зара, Ула и Аса. Зара — моя гордость, «защитник реальности», ага. Когда рядом всякие Хранящие летают, нужно иметь что-то против. И знаешь что? Первый образец я долго-долго мучила, убила только духовным клинком — хороший результат, не так ли? Только Зарочка-один страдала, у моей-то Зары-два тела уже нет, страдать там нечему, только голый результат, сорванный со древа спелый плод. И не спрашивайте, что было материалом для производства — вы себе не представляете, какой только гадости в ИМ-листе ни накопилось! Совсем не жалею, что его взорвали к дементоровой бабушке. Лорд Инглиш — мой герой!
И помахала свободной рукой в небо, будто бы наблюдающему сверху Инглишу. Какая же она сумасшедшая! И самое главное — внезапно сумасшедшая.
— Внезапно сумасшедшая? Мне нравится, — улыбнулась тебе Тёмная Луна. — Моя Ула-тринадцать — серийный образец, их с Осси вместе наклепали. Думаете, Осси — весь такой герой, меня ограничивал и планеты не давал порабощать? Ха-ха! Он мне скормил знаешь сколько игроков, которых Алиска заманила? Мы с их душами, с их аспектами хорошенько поигрались, и Улы с десятой получились на загляденье какими лаборантками. Двенадцатую он имплантировал себе, я — тринадцатую да четырнадцатую с пятнадцатой на свободу выпустила — не зверь же я какой! Ранние номера Осси утилизировал, а поздние сошли с ума. Ула — моя прелесть, улучшатель концептуальный, без него много чего б не потянула, вон феникса твоего, Джин-Джин, мы с Улой делали вдвоём. О, а ты знаешь, как кричат люди, когда из них выдёргивают кусок души? А потом ходят такие все пустые... Улу-донора я с пятнадцатой отправила, небось, позаботится о сестрёнке полумёртвой.
— Аса, — сухо напомнил Том, явно сдерживающий отвращение. А вот ты отвращения не испытывала. Ты смотрела на неё и видела больного человека, человека, пытающегося заполнить себя хоть как-то. Хоть чем-то, хоть кем-то! Частями чужих душ... Как логично! И столь же бессмысленно — должно быть, это только углубило её рану.
— Не углубило — изменило, — рассмеялась она. — Аса — мой уникум, концептуальный моделятор, анализатор систем, с первого раза делала, втайне, только лишь себе. Я вас не глупой телепатией насквозь вижу — вас видит Аса, мои глаза, мои уши, помощница воображенья, искатель уязвимостей и багов. Да-да, Том, это Аса видит тоже, мальчишка, на моей ладони ты весь, до глубины своей души! А эти... Провидица Рока, а? Эти существа некогда были людьми — души человеческие-то вполне... были когда-то. Потом их выдернули из тела и поместили в заклинательную систему — её я вижу только мельком. Не стареющие ни телом, ни душой, ограниченные в развитии стражи, могучие, пребывающие в любом месте Эстуса, в котором пожелают — красивое решение, моё тебе уваженье, Фло!
— Её сын? — спросил Том, удивительным образом ухитряющийся моментально ориентироваться в новостях. И глядя на него, ты начала понимать, почему Волдеморт стал великим, а другой Том Риддл чуть не победил ХОД-Дамблдора!
— Без понятия, — беззаботно отмахнулась она. — Я и систему всю не вижу — Аса с такими не работала, непривычно ей, но что вижу — жить нам осталось ровно до момента, как очнётся Аргус.
— Убей его, — без колебаний решил Том. И ты была вынуждена кивнуть — незачем Тёмной Луне врать, она скорее бы покрасовалась, а если не хочет, то не может.
— Угу, — и резко провернула руку в голове Аргуса, после чего тот просто пропал. — Это аватара и душа. Я запустила процесс рекурсивного стирания модуля, но он уже подавлен. А теперь туда, на холм! По убежищу бить не будут, им нельзя. Ну что, проверим, мои друзья, — сказано это было тоном «моя собственность», — чего стоит сфера плетения в бою? Давненько не игралась в битвы, хе-хе-хе-хе!
Вы едва успели сесть на шероховатый белый купол убежища, как Ангела очнулась. Подняла на вас сияющие белым светом глаза. Исчезла и появилась рядом. Встретилась взглядом с Тёмною Луной.
