— А что временщики находят в паутине иносвязей? — парирует Тёмная Луна и смеётся. — Иное! Иное! Иное!
— Постой! — вдруг осознаёшь ты, что упустила кое-что за естественностью раньше сказанного ей. — Но ты же не иномаг отражений?
— Вспомнила, да? А это моё личное мнение уже — слишком отличаются идущие по моему пути: что силою, что платой! Проводники становятся как иное, тянущиеся вверх отсюда просто исчезают, но я — я становлюсь лишь явней. Они оперируют иным, но я его храню в своей душе, кристально чистое, подлинное, почти реальное. Иномаги пяти сфер не сильны в обычной реальности, не так ли тебе рассказывала Фло? А я её явней, для меня она — изменчивость и отражённость, которую усилить я могу, расплетая всё и вся, чтоб в формы новые переплести! Иномаги отражений используют изменчивость, вариативность, я же её и создаю. Ты обращаешься к тонким материям, я делаю тонким, податливым кружевом то, что захочу! Обязана, должна так делать, не потрачу изменчивость внутри — не выдержу, умру. Готова так платить?
— Нет! — передёргивает тебя. — Но ты можешь то же, что и... мы с Фло?
— Иномаг отражений — тоже я, — качает головой, резко меняет тему. — Ну что, кисоньки-Алисоньки? — и плотоядно скалится, рассматривая небесные сердца, — готовы небо штурмовать?
— Лучше объясни, наконец, зачем мы здесь? — идти на поводу Тёмной Луны с закрытыми глазами? Ну уж нет!
— Видишь ли, девочка моя, — неожиданно спокойным, взрослым тоном отвечает она, поправляя невесть откуда возникшие строгие очки кончиком волшебной палочки, в которую превратился скальпель. — Я назвала тебе три способа обрести силу. Третий заблокировать извне почти нельзя, от магии Потока он отличается — но схож. От остального Фло защитилась, и чем дольше Ула улучшает Асину модель, тем больше понимаю, как. Мы — души, разумы, идеи! — это каналы, вытянутые вглубь и вдаль, чтоб инонереальное со своереальным совместить. Черпающие инореальное руками должны его вниз донести, не расплескав. Вихо называет это «полем нарочитой полноценности» — то, что мешает не-вещам здесь быть, что завершает их, дополняет всё неполное, тайны раскрывает и разрушает свеженькое, с пылу с жару Ноэли. От проводников же — другое поле, «поле избыточного бытия», оно давит вверх и вглубь, не позволяя иному чрез проводника протечь. Есть ещё одно, — хмурится Луна. — Точную суть не уловлю! Оно пытается закрыть наш вход, поэтому осталась снаружи я, пребывая и внутри: иначе не вернуться — останемся и сгинем здесь!
— Но это не всё? Ты ведь узнала это не здесь? — резонно замечает Том.
— О да, о да! — она возбуждённо подпрыгивает: если бы не хищный блеск в глазах, от настоящей Луны в одиннадцать — не отличить. — Я-мы различаем источники полей, подбираемся к ней, загоняем дичь! Но нам нужно быть ближе, прорубиться сквозь помехи, уничтожить преграды, барьеры штурмом взять! Я чувствую не всё, я чую, Фло готовилась лучше, чем я могла вообразить. Что, Том? Зачем нам иномагия? Почему бы магией, духовными клинками да сферой плетенья не победить? Ха! Ты правда не понимаешь? Ты ведь чуешь ответ, ты чувствуешь, куда я веду, ты помнишь, что нам говорили про сходство плетенья с магией Потока, ты предполагаешь, зачем мне это всё, ты знаешь о надвигающемся ко мне конце, осознаёшь, как победить стремлюсь, что торопиться буду, охотясь за победой до последнего грана спрессованной души... Чуешь, почему так говорю? Умею красиво говорить — пользовалась редко, но этот потенциал стоило раскрыть, чтобы использовать сейчас!
— Просто... боишься, что не успеешь? — выдыхаешь ты. Тёмная Луна вообще умеет бояться? Но как?
— Даже чудовища боятся, а я — всего лишь человек, — качает головой. — Больше человек, ведь людей во мне — немало, меньше, чем человек, обглоданная сущность... Но я живая, а страх — прекрасный мотиватор живому дальше жить! Я боюсь, что не успею — я встречу свой страх лицом к лицу, рассеку его мерзкую морду скальпелями дважды, сожру его плоть и стану лишь сильней! Готовы поспевать?
Во второй её руке тоже появляется палочка. Обе палочки направляет она вверх. Ослепительное пламя срывается с их кончиков, и ты отворачиваешься, чтобы не ослепнуть. А когда оборачиваешься, то замираешь.
Вверх от подножия холма устремляется хрустальная лестница, точно вымощенная из самых прекрасных переливов света, какие только могут существовать и гармонировать друг с другом. И свет этот, прекрасный, удивительный свет бросает вызов давящему небу, рассекает его хрустальной иглой, сверкающим скальпелем, побуждая силы двигаться дальше, вселяя надежду — победить.
— Никаких рывков, никаких полётов, с лестницы — ни шагу, — велит Тёмная Луна. — Упадёшь-падёшь — сожрут, магия — запрещена. Чем меньше действуем, тем меньше привлекаем местных полицейских-милицейских. Как там думала, Джин-Джин? «Вперёд и вверх!»
И почти взлетает по лестнице, едва касаясь ступенек! Ты — следом, последним — Том. Через минуту безумного бега, когда холмы жухлой травы остаются далеко внизу, позади раздаётся чистый звон, полный тревоги и печали. Ты оглядываешься и едва не сваливаешься вниз. Багровая дымка затопила холм, с которого вы пришли, а из неё выглядывает чёрный силуэт чего-то жуткого, только что откусившего низ лестницы! Неведомая тварь выплёвывает многоцветные просверки и проблески, цепляется за лестницу, вместе с багровым туманом устремляется вверх, за вами.
— Выкуси, Вихо, не догонишь! — весело кричит Тёмная Луна. — Спуск с переворотом — назад и вниз!
В тот же миг оказывается, что лестница и впрямь идёт вниз. Теперь уже небо багровеет, холмы тонут в зловещем тумане, а сверху вниз, десятками кривых чёрных когтей разрывая лестницу из света, за вами гонится не то посланник Вихо, не то он сам!
А вы бежите вниз, и с каждым вашим шагом бывшее небо, а ныне земля сосудов и сердец блекнет, умирает! Темнеют сердца, сосуды, жилы осыпаются морем праха, открывая вид на ослепительно-белые кости. Но и они стареют, желтеют, трескаются, блекнут! Вы бежите по лестнице прямо в костей бесконечный край, но чёрное с багрянцем продолжает догонять, и кажется, что вам не убежать, не укрыться, что надо развернуться, дать отпор...
— Рано, рано, стороны слабые не знаем, свои раскроем, даже если победим! — кричит Тёмная Луна. — А ну все стоп! Схватились за лестницу — держаться, что есть сил!
Удивительным образом затормозить удаётся буквально мгновенно: сами ступени помогали по ним бегущим. Вдвоём с Томом вы замираете, вцепившись в твёрдое сияние, оглядываясь на близящегося монстра, разрывающего кости на куски. Луна выпрямляется и поднимает десницу, а затем делает что-то невыразимое. Хлопок одной ладонью! Лестница трескается, разлетается на маленькие части, кроме той части, в которую вцепились вы. И частицы лестницы, повинуясь взмаху ладони, острыми световыми иглами пронзают догоняющую тварь, заставляя отпрянуть, отступить, напоследок жутко взвыв... А вы падаете, падаете вниз, окружённые коконом магического света, пронзаете костяные джунгли, костяную бесконечность, и свет лестницы тихонько гаснет, чем дольше падаете вы...
Ты пришла в себя на чём-то твёрдом. С трудом привстала. Ухватилась за руку Тома. Поднялась. Тело ныло, но боли не было, оболочка-отраженье полностью цела, готова выдержать твой вес. Огляделась. Вы стояли на тёмно-серой потрескавшейся поверхности, напоминающей огромный могильный памятник на кладбище, давно пришедшем в запустение. Здесь было тихо и тускло, свет вроде бы и был, но непонятно, откуда, сверху с бескрайнего костяного неба, свисали тенета паутины, а где-то вдали мелькали и силуэты её сплётших пауков.
Не совсем тишина. Лёгонькие, но леденящие саму душу порывы ветра заставляли паутину слегка шуршать, точно шепча что-то, и в это что-то вслушиваться было нельзя. Просто нельзя. Усилием воли ты вырвала, выбросила из сознания-отражения способность этот шёпот распознать и сожгла, развеяв белёсым, под стать округе, пеплом. Спросила Тома:
— Где Тёмная Луна?
— На разведке, — выдохнул тот, постоянно морщась. — Пытается понять, что нам делать с паутиной.
— Что с ней не так, кроме шёпота? — уточнила ты, на всякий случай не заглядываясь на грязно-белые пряди.
— Сигнальная сеть, — пояснил Том. — Мы уже и так, и эдак попытались меня провести, да эхо будущего... Этих пауков слишком много. Какая-то старая защитная система, ещё до современных наработок Фло. Как ты? Готова продолжать?
— Более чем, — вчувствовалась в себя, погладила рукоять Вострого Ножа, жаждущего действовать — резать и кромсать! — паутину, пауков, кого и что угодно... Его лезвие едва заметно светилось, но не чистым розовым, нет — всеми цветами радуги (как и подобает оружию иномага отражений!), просто ядовито-розового, агрессии Жизни, было больше. — А если я просто выдерну из паутины Жизнь?
— В эхо после твоего пробуждения не вслушивался, — покачал головой Том. — Давай дождёмся... — поймал твой взгляд. — К Моргане всё?
— Ага, — ты шагнула и аккуратно, чтобы не разрезать, коснулась Ножом свисающей с небес нити. Копошение невнятных теней вдали ускорились. Всполошила? Уже не важно!
Жизнь! Теперь ты понимала свой аспект по-настоящему. Теперь ты могла, представляла больше. Ты потянулась напрямую к потенциалу паутины и пауков, к их изменчивости, адаптивности, к их жизненной силе, к их существованию и сущности — и потянула на себя. Паутина вспыхнула розовым огнём. И пауки, которых ты чувствовала вдали, все тысячи, десятки тысяч пауков — тоже! Ты потянула сильнее. Закрыла глаза, чтобы в них не попал белый пепел паутины, чтобы не слепить себя всполохами розового света, вихрем кружащегося вокруг...
— Неплохо, малышка Джин, — довольно облизнулась Тёмная Луна, когда ты открыла глаза, пошатываясь от наполняющей силы. — Только скушать всё-всё-всё пока не можешь, так? Давай сюда излишки, им примененье я найду!
Ты протянула Нож. Она коснулась его скальпелем. Вспышка! Вспышка чужой боли, чужой силы, бездны чужой души! Ты невольно отпрыгнула в сторону, осознав, что излишек Луна не просто выпила, а высосала, едва не тронув остальное.
— Соприкасание духовного оружия — как поцелуй двух душ, — ухмыльнулась она. — Понравился мой поцелуй? Мне твой — очень-очень да!
— ... — не нашлась ты.
— Кажется, ты отвратительно целуешься, — хмыкнул Том.
— Печально, печально, практиковаться времени-то не было, — рассмеялась Тёмная Луна. — Ну что, раз с паутиной кончено — двигаемся дальше? Должны мы поспешить, врагов встревожили мы сильно! За мной, за мной, за мной — используем все средства!
Рывок! Рывок! Рывок! Рывок! Четыре рывка, четыре облачка синих бабочек спустя, и вы оставили равнину трещин, пепла паутины позади. Прыгали за пределы видимости, ты едва успевала подхватывать своего рода «след» Тёмной Луны, а вот Том, иномаг времени, делал это без проблем. Завидовать тут было нечему. Разная плата — так говорит Луна? Чтобы хуже помнили, чтобы хуже помнить — стоит ли оно того? А ты, выходит, изменчивее станешь извне и изнутри? С этим, как минимум, бороться можно! А где борьба — там и победа, так?
Вы остановились перед костяной бесконечностью. Здесь камень кончался, вперёд, вверх, вниз, вправо, влево — всюду были только кости. А по ним к вам бежали твои старые знакомые — киберскелеты! Похожие на узников какого концлагеря, со вздувшимися на тонкой, почти бумажной коже артериями и венами, со знакомыми громоздкими ИС-64 в руках и безразличной ненавистью в горящих грязной зеленью глазах, они были настоящим приветом из прошлого. Нож предвкушающе зажужжал в руках, а ты улыбнулась встрече, подмечая, что за спинами врагов парит стая бывших птиц, а ныне служителей-технохимер.
Скелеты прибывали и прибывали. Сотни, тысячи... Да сколько же их! Они выстраивались нестройными рядами на вросших в камень гигантских грязно-белых костях и смотрели, пристально разглядывали вас! А потом из-за их спин показался гигант-кибертяж с двух людей ростом и мощными пушками, вмонтированными в плечи и живот. Неторопливо подойдя к вам ближе, но всё ещё не ступая с кости на камень, он прогремел гулким, притом каким-то тусклым басом:
— Уходите отсюда. Идите в реальность! Вы будите защитные системы. Вам не рады здесь!
— Вихо, снова ты? — рассмеялась Тёмная Луна. — Ты знаешь, что пациенты имеют обыкновение громко кричать при препарировании? Ты правда-правда хочешь стать подопытным моим?
— Ты понимаешь, о чём я говорю, — ярко-зелёные глаза ревенанта смотрели прямо в блекло-голубые обычно, но сейчас сверкающие безбрежной синевой глаза Луны. — Моя мать слишком много перестраховывалась. Вы делаете только хуже всем!
— Недостаточно много — так бы я сказала, да, — улыбнулась Тёмная Луна, которая была совсем не тёмной сейчас. Напротив, воздух вокруг неё посверкивал, светился, окружая чудесным ореолом. Она казалась ангелом, окружённым нимбом предвечного света... И она была на твоей стороне. Это было так странно, так диссонирующе — и вместе с тем естественно-правильно. Ангел, Вестник Жизни, жестокий и понятный! — Как захватил ты власть? Какая страховка не сработала?
— Ты не можешь читать меня, — качнул он головой. — Работа через отдалённые косвенные проекции имеет много преимуществ.
— А если я скажу, что эти проекции — всё, что у тебя есть, мальчишка? — оскалилась Тёмная Луна.
— Тогда отвечу: попробуй уничтожить их все! — широко улыбнулся кибертяж. — Программа «бой»!
За мгновенье до того как десятки тысяч жёлтых лучей испепелили вас, как ты прыгнула вперёд, как Том выставил какой-то щит, Тёмная Луна развела руки, и само пространство заколыхалось, заколебалось, дрогнуло перед её властью. Разноцветные сполохи заполнили всё вокруг, а как погасли — половина киберскелетов были уже мертвы, испепелённые собственными лучами.
В следующий миг всё исчезло для тебя. Ты ускорилась, вновь выжимая из себя всё-всё-всё. На этот раз — действительно всё. Тебя стало много, больше, чем когда-либо раньше. Десяток отражений — так могла ты раньше, сотня отражений — эти сейчас смогла ты удержать, ощущая тихое безумие, шепчущее откуда-то снутри, ощущая чьи-то острые когти, скребущие по твоей кровоточащей душе, содрогаясь изнутри от ощущения потери, собственной ветхости, неполноты...
Но каждое из отражений, каждая ты имела при себе Вострый Нож, рывок и скорость реакции, которой киберскелеты могли лишь позавидовать. Впрочем, завидовать там было нечему, не столько потому, что мертвецы к зависти не способны — кто их знает, этих тварей! — а сколько потому, что расщепленные на мелкие кусочки уже по-настоящему мертвы. А потом ты собралась обратно и обернулась, тяжело дыша, чтобы увидеть, как Том потоком пламени из палочки добивает летающих служителей, а Тёмная Луна ловко запрыгивает на плечи кибертяжа и впечатывает радужную сферу прямо ему в морду. Кибертяж разлетается каплями быстро гаснущего света, исчезают останки скелетов, пепел от служителей тает в воздухе...
— Всё? — спрашиваешь ты, оказавшись рядом с Томом.
— Ну как тебе без грубости сказать? — ответил он, вздыхая. — Внимание защитных систем мы привлекли!
