— Хорошо, хорошо! — хлопает в ладоши Тёмная Луна. — Понимаешь с полуслова! Теперь — за мной, на небо!
И устремляется наверх. Ты исчезаешь Жезл, хватаешь Тома за руку, свободную в кулак сжимаешь и двигаешь мир вокруг себя. Это тяжело, это невозможно, но это просто и легко. Том указывает след, ты двигаешься по нему, безумно петляя кости мимо, преодолевая кажущееся сопротивление и прилагая всю волю, чтобы смочь! Если бы не корона, если бы не королевское достоинство и властность... Но у тебя получается, как раньше — никогда! В один прекрасный момент ты понимаешь, что все эти кости — лишь иллюзия, бесплотная тень, не способная тебя поколебать — и напрямик летишь сквозь них! Видеть цель. Верить в себя. Не замечать препятствий. Быстрей, быстрей, быстрей — этот мир подчиняется тебе, так пусть бежит, чтобы на месте оставаться!
Догоняешь Тёмную Луну. Крутить, двигать мир вокруг себя, удерживая в синхронности две точки: себя-центр и Луну-компас — ужасно тяжело. Кружится голова, но Том смахивает головокруженье многозубой тварью, исчезнувшей в переплетении костей. Туда же уходит змея боли и мантикора напряжения. Королева и верный Паж — как может быть иначе? Паж Разума, Ведьма Жизни и Разбойница её ж — вы оборачиваете около себя зубастые пасти, пришедшие на смену костям, раздвигаете пред собой потоки лавы и отбрасываете в сторону замораживающий ветер смерти.
Перед зеркалом-порталом сталкиваетесь вы с врагом во всём его величье. И Вострый Меч разит ожившие холмы чудовищ, и Паж обороняет Королеву со спины, и Ведьма демонстрирует свой истый облик. Чудища, подобные амёбам, силятся вас захватить, в себе пленить и в бездну выбросить, будто имеют на то право. Бармаглот-Луна пылкает огнём из десяти пастей, громадны лапищи её амёб рвут на куски. Идёт великий бой!
Ты поднимаешь Посох Власти, и трескается мир. Верный Локонс встаёт с тобою рядом, и палочка его разит, в разломы тварей отправляя. Вручаешь Тому Вострый Меч, Жезл Владычества в обе руки взяв, взываешь к безумию внутри. Легионы амёб устремляются на вас, но стоек Бармаглот, стрижает Вострый Меч, путаются твари в забвенье Локонса-героя, а верный конь твой — василиск, и камнем падают враги! И понимают они, что не справятся одни. Новая грядёт напасть!
Смерчами закручивается зазеркалье, размалывая всё на мельчайшие куски. Смерчи стремятся к зеркалу-порталу, не могут его поколебать, но оборачиваются смертоносной, непроницаемой стеной! Из тел амёб, как бабочки из гусениц, вырываются птицы, сотворённые из чистой скверны — пламенные духи разрушенья. Ты — Королева, а разрушенье — право лишь твоё. Волною холода вздымается праведная ярость!
Хлад заковывает тебя в Платье Вечной Власти. Венец серебряным горит огнём. Посох оборачивается палицей. Одной рукой держишь палицу, в другой сгущается ледяная тьма. Ты спрыгиваешь с верного коня и обрушиваешь поток морозной мглы и удары палицы, крошащие саму нереальность зазеркалья. Ураганом мгла подхватывает духов скверного огня, уносит в вихрестену, размалывает, гасит, убивает! Смеётся Бармаглот, и полон доблести твой Паж — отбрасываете подлых врагов; стирает смерчи Локонс...
Вскочив на василиска, с Томом вы ныряете в портал, опережая Бармаглота!
...Ты пришла в себя рывком. Ощущала себя просто великолепно — как и подобает Королеве Зазеркалья. К сожалению, Твоему Величеству пришлось покинуть неблагожелательное Зазеркалье — но это лишь значит, что Зазеркалье теперь всюду, где есть ты! Ты улыбнулась этим мыслям и оказалась на ногах. Королеве не подобает подниматься подобно простым смертным!
— Пожалуйста, не делайте так больше, Ваше Величество, — молвил Паж.
— Мой добрый Паж! — воскликнула ты, отметив, что стала ниже ростом. Вернуться к нормальному росту было легко, но совершенно не нужно: тот рост идеален, какой принимает Королева, а не наоборот! — Твоя Чудовищность могучий Бармаглот! — поклонилась чудищу, спрятавшемуся, не иначе как смеху для, в облике невинной девицы. — Мои дорогие подданные, — кивнула Аргусу и Ангеле — вот уж не повезло бедолагам с именами! — освобождённым Её Чудовищностью от власти самозванца. — Вижу, мы все оправились от зазеркальной битвы!
— Ваше Величество, с вами всё в порядке? — с заботой и сочувствием вопросил Паж.
— Безусловно, мой дорогой, — отмахнулась ты, оглядываясь. Как же плотный мир однозначен и, вместе с тем, причудлив! Ты перенесёшь сюда своё королевство, чтобы разбавить его серость отраженьями всего-всего-всего!
— Ваша Чудовищность? — адресовал Паж, меж тем, вопрос Бармаглоту.
— Наша дорогая Королева, — рассмеялась Бармаглот, — наслаждается безумной пафосянкой, или алисянкой королевской. Слышал о такой, Загадка Том?
— Вы можете это исправить? — поклонился Бармаглоту Паж.
— Могу ли я исправить расплату такой силы? — хихикнула Бармаглот. — Можно ли отменить набело написанные строки? Милостиво подумаю над твоим предложением, о нудный Паж... как-нибудь потом! Королева? Джиневра-сама? Безумная Разбойница? — обратилась сразу тремя твоими прозваньями она.
— Слушаю, Твоя Чудовищность, — хлопнула в ладоши. Пажа, как всегда, тревожат глупые мелочи, но Бармаглот слишком умна, чтоб мелочами красивую головку забивать; её стоит выслушать всегда.
— Нас ждут приключения! — порадовала Бармаглот. — Или, можно сказать, ищут? Мы пробудили демонов-защитников Страны Чудес, но нынешний её узурпатор, подлый сын многоликой Фло...
— Да улыбнётся её каждый лик! — вставила ты.
— ...Вихо Вефэа, будет бороться и победит-угомонит глупышек-поедателей, летунов-убивателей и успокоит вихри-кривихри, а потом и вовсе направит всё это против нас! Мы выиграли немало времени, но хватит ли того?
— Так поспешим же! Узурпатор должен быть сокрушён, не будь я Королевой! — следует ли тебе занять место Вихо? Пожалуй, нет. Ты Королева Зазеркалья, а вовсе не наследница Страны Чудес! — Есть ли мысли, как, Твоя Чудовищность?
— Я знаю, где находится его крепость, — оскалилась Бармаглот. — Мы сокрушим его стражу, ворота подорвём и штурмом бастионы те возьмём, пока прежними защитниками Вихо занят.
— Но разве Вихо — наша цель? — возразил Паж. — Кристалл Великий должно нам забрать, с Гемерой, Дня Богиней, говорить, а не судьбою рисковать в бессмысленной войне!
— А ты ведь прав, мой верный Паж, — задумчиво кивнула, улыбнувшись. — Богине Дня известно боле, чем даже душам, что Бармаглот в себе пленил!
— Но мы время упустить рискуем! — буркнула немедля Бармаглот, не в силах сразу передумать.
— Мне здесь решать! — притопнула ногой. — То жизнь моя и приключенье, а ты, чудовище, сама мне согласилась помогать; изволь же следовать моей ты воле!
— О, правда? — тремя пастями улыбнулась Бармаглот, беднягу Пажа напугав. — Быть может, и права ты, ответственность всю принимая. Веди тогда, Джиневра-Королевна! — и почему-то подмигнула Пажу Тому.
— И с радостью, — найти Гемеру труда не составляло: достаточно за зеркалом слегка пошерудить. — За мной, соратники, друзья! — достала феникса из капчалога и устремилась в путь.
Над зелёными холмами и густыми лесами, над прекрасными озёрами, в хладных водах чьих мелькало Зазеркалье, над бурными морями, навстречу солнцу, что восходит, лучами тучи пробивая, летели вы. Вы видели равнины, полные костей, вы наблюдали монстров не слабее Бармаглота, вы огибали горы и титанов, те горы могущих с землёй сравнять. И злые смерчи пытались вас догнать, и фениксы считали вас едой, и милые волшебники были бы рады в лягушек обратить — Страна Легенд, Страна Чудес дружелюбно распахнула вам объятья! Многажды спускались вы, не в силах небом пролететь, многажды в воздухе вы принимали бой; нашлась закуска Вострому Мечу, и палочкам волшебным, и странным чародействам жителей Страны Чудес, и вечному безумью Бармаглота!
Долго ли, коротко ль, но добрались до цели вы, миновав великий океан, полный чудищ над, на поверхности — и в глубине; славно же откушал Бармаглот! К закату клонилось солнце, как приземлились вы на острове немалом; Меч из духовных ножен извлеча, к великой битве изготовилась, спрятав феникса в себя. И битва не замедлила начаться! Сами деревья (густой чащобой остров весь порос!) выбросили в небо споры смерти, вытащили корненоги из земли и потянулись к вам. А позади, момент предугадав, напали силы Вихо, себя из Зазеркалья проявив! Ах, эта сила, ах, эта мощь, как ты любишь сражаться, как ты любишь побеждать!
Взмахнула руками Бармаглот, в споры пылкая огнём; они сгорели — как иначе? — это ж Бармаглот! И ринулась тогда ты в бой, к издельям Вихо развернувшись. О, какими разными-ужасными были они! Куклы, собранные из ржавых шестерёнок; элементали, духи неба и воды; самонаводящиеся молнии; сказочные львы; невидимые, могущественные твари — всех их непросто будет одолеть! Но кто, если не ты? Бармаглот займётся едва уловимыми монстрами-убийцами, живыми древами займётся Том, тебе же останется разнообразный, сильный, но уязвимый псевдоживой зверинец.
Первое, что нужно совершить — это поле боя переопределить. Узурпатор думает: в ловушку вас поймал! Как бы ни так! Удлиняя Меч до невиданных размеров, ты высь над вами быстрым взмахом рассекла. И треснула она, потоки лавы исторгая. На главы врагов да в море огненный пролился дождь, и духи вод погибли в один миг. Во все стороны хлынул пар, который твоей властью агентов Вихо ослепил.
Теперь, во мгле, в разы сильнее стала ты, свободно видя, врагов свободно убивая. Первый натиск отразив, ты Жезл Власти воздела, заклиная пар, в него тени подселяя. Навстречу вражескому войску, помятому, истерзанному тобой и лавой, королевская выступила рать. Духи воздуха закрутили жуткие ветра, чтобы развеять рать, но Аргус и Ангела развеяли их магию одним лишь взглядом. Кивнув своим союзникам, воздела руку с Жезлом ты, всю волю, жизненность, энергию в рать направляя розовым потоком.
Ряды лучником ударили молниями стрел, и грохот лишь их духов воздуха развеял (как хотели некогда они!), а сами молнии убили львов. Конница твоя ворвалась в ряды не-ржавых кукол, чтобы их смести в одно мгновенье, но незримые чудовища смели уже её. Тогда ты...
(Прошу прощения за небольшое вмешательство, но мне кажется, что дальше следует смотреть с несколько иной позиции. К сожалению, не могу гарантировать отсутствия багов, в отличие от Х.В., я могу работать только набело; смею надеяться, в отличие от Х.В., у меня достаточно ключей к безопасной дешифровки этой точки зрения — О.Н., и.о. повествователя)
Теперь ты Тёмная Луна. Ох, нет! Теперь вы — Тёмная Луна! Ах, неужто кто другой желает в вашу веселотёплую компанию влиться попросить? Нет? Иллюзия очередная? Как жаль, как жаль! Больше — значит лучше.
Плач. Боль.
Ты смеёшься ноосферным конструктам в их отсутствующее лицо, зная, что Вихо видит тебя, зная, что он боится, маленький мальчишка. Вскрытие! Перенос потенциала! Съесть и стать сильней! Вкусняшка, где же ты? Сейчас, сейчас, сейчас...
Плач. Боль. Пустота.
Они всегда с тобой. Боль, плач, пустота, а теперь ещё и страх, горячий, жаркий, который мог бы заставить твоё сердце биться сильней, будь у тебя (не тела твоего!) сердце. Вы смеётесь над страхом, вы смеётесь над болью, вы гладите тех, кто плачет, вы грустно улыбаетесь пустоте, наполняя её плачем, болью и отражениями бездны всеми, до каких ты только можешь дотянуться!
Концептуально отразила. Рассчитываю. Расчёт завершён. Фиксирую своеличную боль! Ула-тян?
Предварительно оптимизирую. Мне страшно. Мама?
Неплохо, неплохо, моя дорогая. Аса, пожалуйста, актуализируй модель в узких пределах контекстуальной совместимости. Используй {здесь я вырезал когнитивно опасное, прощу прощения — О.Н.}. Готово?
{Семимерная развёртка восьмимерной поверхности пространства идеально экстраполируемых состояний}
(Понятия не имею, как это изложить в доступной читателю форме — О.Н.)
Теперь лучше, мама? Я стала лучше? Оно прекратится? Оно не прекращается! Я буду лучше, лучше, лучше!
С этим можно работать, хе-хе-хе. {Когнитивно опасное вырезано - О.Н.} Интегрируй в ноосферу. Зара, умничка моя, не хочешь поразвлечься?
Нет ничего лучше концептуального разрезания противника по вечерам! Щит и меч неразделимы! Кушать подано?
Плач.
Мы скоро закончим, дорогуши, скоро-скоро-скоро! Режь! Изменяй! Кроши! Злорадствуй! Сталкивайся, перебарывай и побеждай! Мастера плетений отраженьями убить — правда-правда, мальчик милый, думаешь, что (ино)реальность работает именно вот так? Аха-ха-ха-ха-ха!
Боль.
Из боли ты плетёшь.
Пустота.
И пустота — твой проводник, ведь всякая пустота имеет потенциал! Потенциал заполненной быть чем-нибудь! Пустота — то тоже жизнь; Пустота, Жизнь, Пространство — близкие аспекты, родственные, переплетённые, как сама (иноне)реальность, а твоя душа — скальпель, чтобы реальностность рвать и разрезать!
Страх.
Куда это вы, няшки-милашки? Ведь я боюсь, боюсь, боюсь! Сюда, мои милые, сюда; Зара — фас! Вкусно, сладко; какая у вас кровь? Кровь-не-кровь, из неё такие узоры можно заплести!
С вероятностью 97,283%, ей больно. Ей будет больно, а потом никак (93,013%). {Семимерная развёртка восьмимерной поверхности пространства идеально экстраполируемых состояний}
Можно мне приоритет оптимизации? Мне нужно быть лучше, мама? Я смогу! Просто скажи, в чём! Пожалуйста?
Р-р-р-р! Я съем? Разорву! Растерзаю! Уничтожу! Хочу есть! Мало! Больше! Ещё! Атакуйте, слабаки! Сюда, еда, сюда, к моим пастям, моему огню!
Боль. Плач. Пустота. И страх.
Туда, моя милая, туда! Она должна стать лучше, как и ты, ведь сможешь, хех? А через годик мамочка даст тебе поспать!
С высокой вероятностью она лжёт, Ула-тян.
Но я всё равно буду лучше, мама позаботится, ведь так? Ложь для силы — это хорошо, эффективней, если я поверю лжи, если лучше смогу стать!
Смех. Пустота.
Шёпотом: ложь — это иллюзии, иллюзии развею все я.
Нелуна! Ты здесь? Так хочется дотянуться до тебя! Ты-вы едины! Как Нелуна? Быть как Нелуна, стать выше, стать единей, стать подлинной, не слабой, сильной, расплетая-заплетая — единить!
Страх.
Успеть? Можешь ли ты не успеть? Аса, дорогая, дай опять мне ту модель!
{Гиперграф в двадцатипятимерном пространстве всех достаточно определённо экстраполируемых состояний}
Мне улучшить, ма?
Не надо. Неутешительно и грустно, но где мы с вами не проигрывали? Привыкли, адаптировались, готовы проиграть, приспособиться и победить. Хах! Так как там у Джин-Джин проблемки? Пора бы выгулять волчиц? Зарочка?
Убить и разорвать! Ожившие, сплетённые идеи? Порву, сожру: кровь, кровь, кровь, кровь, кровь!
(Эксперимент проведён неудачно: ~308 мс по времени окружения Тёмной Луны заняли 1 страницу текста, поэтому я вынужден переключить точку зрения, пожалуй, попробую повествовать от собственного лица повествователя, в надежде, что тухлые яйца и гнилые помидоры до меня не долетят — О.Н.)
