ТоП: хочешь сказать
ТоП: мы могли бы оставить вопрос «исцеления»
ТоП: кому-то более компетентному
ТоП: в этом вопросе?
СН: Ответ на этот вопрос зависит от того, какие «целители» будут нам доступны. У меня есть предположение, что Система доступна нам не будет в том смысле, что откажет в помощи, если мы в принципе сумеем установить контакт. Элла, ты можешь спросить об этом Джеймса?
НВ: Хорошо? Секундочку?
УУ: А мы сами ничего-ничего не сможем сделать?:(
ДК: Теоретически, у нас есть богоуровневый Сильф Света, но это всё же не тот игрок, чтобы грамотно исцелять общество, тем более такое экзотическое. Игроки Света слишком склонны навязывать своё виденье. Я также не подхожу на роль целителя. Будь у нас Сильф Крови, можно было бы говорить об аспектальном вмешательстве, но сейчас я вижу в этом больше вреда, чем пользы.
НВ: Джеймс говорит, что это вряд ли заинтересует кого-то из линии Арбитра. Система предпочитает не вмешиваться в развитие других разумных существ, обществ и сообществ, если её прямо не просят о таком вмешательстве. Он говорит, что культоров Системы вряд ли заинтересуют комбайны как отдельные личности, поэтому даже до добровольной интеграции может не дойти...
УУ: Я всё равно хотела — сделать всё сама!
НВ: Погоди?
НВ: Джеймс говорит, что нашим случаем может заинтересоваться Архитектор? Он совсем не уверен, но говорит, что это возможно? Потому что Архитектор, эм, «добрый»?
ТоП: Мы сейчас говорим о сущности демиургического ранга?
ТоП: мне показалось
ТоП: или таковую назвали
ТоП: «доброй»?
НВ: Но он всё равно говорит, чтобы мы не слишком рассчитывали? И что лучше решить проблему самим? Предлагает, в крайнем случае, использовать какую-нибудь версию стазиса, чтобы заморозить Нова Проспект до нахождения решения?
ДК: Мне нравится эта идея. Засим самоустраняюсь от обсуждения, но буду наблюдать. Геноцид — не допущу.
СН: Моя информационная поддержка больше не нужна? Удачи.
ТоП: спасибо, Осси
НВ: Не знаю, но мне почему-то это не нравится? Джу, мы ведь должны решить всё до Песни? Кристо, разве это не наше испытание?
УУ: Да! Я чувствую — ответственность
ТоП: всякое испытание можно пройти не одним способом
ТоП: нет нужды решать прямо сейчас
ТоП: нам всем нужно остановиться и подумать
ТоП: насколько мне известно
ТоП: быстро принимаются лишь шаблонные решения
ТоП: любые иные требуют обдумывания
ТоП: никто из нас не решал до этого судьбу осколка цивилизации
ТоП: Мы — не Элис и не Хранящая
НВ: Точно! Можно спросить Элизу? Она однажды балансировала аспекты в каком-то мире?
ТоП: вот одна возможность
ТоП: которую упустили
ТоП: в пылу дискуссии
УУ: Давай пока — не спрашивать
НВ: Почему?
УУ: Я хочу: разведать — всё, встретиться — с Обитателем, поговорить — с вортигонтами
ТоП: а мы пока подумаем
НВ: Извини? Мне будет не до этого? У меня есть свои задачи в сеансе?
ТоП: мы с Алисой и Мирддином
НВ: Хорошо? Джу, оружие тебе не нужно, а как насчёт защиты? Я не мастер защитных заклинаний — знаешь какие-нибудь защитные комплексы?
УУ: Угу! Моя мантия — подойдёт?
НВ: Ага?
УУ: Тогда: сделаем самый крутой защитный артефакт на свете!
НВ: :)
О богах и душах
Бесконечное далёкое Солнце такими лёгкими и такими тяжёлыми лучиками платоновских идей освещает это место. Лучи взаимодействуют с тонкой, эфемерной плёнкой реальности, подобной не то жидкости, не то пару — она греется, меняется, рождая бесконечный поток видений и снов, столь же быстрый, сколь и медленный, столь непрерывный, сколь и прерывистый. Здесь нет времени в привычном смысле слова, нет здесь и пространства — для пространства-времени требуются ориентиры, требуется разница, а бесконечная и вместе с тем минимальная разница любых двух точек в этом не-месте не позволяет пространству-времени существовать.
Какие-то ориентиры определить всё же можно. И главным из них будет «высота», условная, относительная, зыбкая, изменчивая... но всё же имеющая место быть. Эта «часть» Высоких Небес — выше большинства остальных. Это место ещё дальше от Тверди, чем вершина любого из Древ, это место, где лёгкая не-совсем-реальность Неба истончается ещё больше, «верхние слои атмосферы», нечто промежуточное между Пустотой, бестрепетно лучи пропускающей, и средними слоями Неба, идеи искажающими, отражающими, преломляющими, а то и поглощающими навсегда... Это место, где лёгкость абстракций превыше плотности материи — в том числе той тени материи, что называют нереальной. Чистейшая иллюзия, майя Света!
И сквозь это место устремляются вниз четыре нити, такие хлипкие на вид, но такие прочные по сути. Нити духовные — материальней всего, что тут есть, кроме той, кто летит вдоль них. Это не полёт в обычном смысле слова. Здесь нет пространства и нет времени, нельзя иметь скорость и ускорение, нет среды, которая оказала бы сопротивленье. Читателям это скорее напомнит перемещение сквозь закрытый второй круг Луны Лавгуд — но лишь для тех, кого она несёт. Для тех, кого держит в ладошках Элис, своим теплом храня в этом холодном светлом царстве.
Для них переход займёт мгновенье. Не для неё. Долгие годы, века и тысячелетья бредёт-летит богиня Света по созданной собою же тропе. Прекрасен и чист её лик, но ступни изранены, избиты в кровь, капли которой, сверкая божественным ихором, вспыхивают маленькими звёздами, когда падают в бездну Внутренних Небес. Если видишь падающую звезду — загадай желание. Быть может, эта капелька веры и станет той самой, что поможет Элис всё-таки дойти. Позволит принять Свет в полной мере, перестать быть богочеловеком, подобной Хранящей, пусть и чистой, а стать...
Тысячи лет одиночества. Тысячи лет под лучами Солнца. Тысячи лет окружённой мимолётными виденьями. Тысячи лет, согревая себе верных, своё войско, свой народ. Тысячи лет боли и страданий ради шанса решить судьбы уже не листа, но чего-то безмерно больше. Тысячи лет, когда жёсткие лучи обнажают твою душу, когда усталость испаряется от внутреннего пламени, когда личность сливается со Светом и Свет — с личностью, когда все мелочи, все глупости и все сомнения с каплями крови исчезают в пропасти, коей нет ни меры, ни названья, ни рабочего определения...
Она принимает эту боль и принимает то, как мало останется её-прежней. Оно того стоит! Жертва должна быть — добровольной. Она принимает свою силу. Она принимает единство со Светом. И Свет становится ею, и она становится Светом — подлинная, чистая богиня. Потому что жертва должна быть равноценной. Взамен бессмертной, бесконечной человеческой души она получает столь же великую замену. Она оставляет всё мирское и принимает вечное служение, новую сущность, новую силу, как человек — прекращает быть. Потому что жертва должна быть абсолютной. Полной. Окончательной. Бесповоротной.
Она — это лучи. Она — это волны. Она — это тепло. Она — безвременье. Она есть смысл. Она — это цель. Она — стрела, и она же — мишень. Она — это воля, и она — это мысль. Вычисленье, созиданье, осознанье, определённость и предопределённость: она — это сущность, в которой больше нет сомнений. Она — это Свет, и Свет — это она.
Элис Орлофф — исчезает. Элис Орлофф умирает, жертвует собой, прощается с собой, в страшной муке скармливает Свету кусочек за кусочком своей души, чтобы принять то, что по праву ей принадлежит: Йатос — божественную власть. Живой и разумный свет несётся вдоль нитей, и время перестаёт иметь значение, когда того он не желает. А Свет — не желает. Когда перерожденье завершается — завершается и путь.
Испаряется дымкой небытия каждый из четырёх якорей — даже якорит не в силах выдержать давленье Света целую вечность: он вспыхивает, точно загорается некогда потушенное время, и кусочек Зелёного Солнца исчезает где-то там, в неведомых безднах на пути из ИМ-листа в Пространство Парадоксов. Рябина, полная магии и чистой живости; часы, определяющие меру и конечность всех вещей; символ, выражающий предначертанное, плод фантазии и он же — приговор; камень, заключающий в себе частицу света, что был центром мириад сеансов и вселенных, — четыре символа, четыре грани. Якоря выражали в той же мере и Свет, в какой и личности тех, кого должны были хранить.
Луч света разрывает Пустоту Дальнего Кольца — Элис врывается на границу сеанса и улыбается не такому уж далёкому сиянию чёрной дыры, вобравшей в себя Зелёное Солнце и ставшей чем-то большим по велению одной Музы. А читатель теперь имеет возможность посмотреть на её статус моими глазами, как через игрочки:
Имя: Элис Орлофф
Ранг: 4
Уровень: 140, «сам Свет»
Игровой статус: игрок-мультироль
Социальный статус: чистая богиня/<неопределимо>
Способус: <неопределимо>
Основная роль (перерождение): <неопределимо> ~Вестница Света
Вторичная роль (унаследовано): Сильф Риска
Дополнительные характеристики: -
Модификации: тело Света, разум Света, воля Света
Эффекты: вдохновенье возрожденья
В одно мгновение, будучи световым лучом, Элис дотягивается до Скайи. Она — это Скайя. В определённом смысле. В том смысле, в котором Скайя — это Свет. В том смысле, в котором Скайя — это возможность, и Свет — это колодец возможностей, Колодец Символов, и этот Колодец — тоже она. Она больше не имеет привычных границ существования, её сила — это она сама. А она — Свет. И каждый лучик, что есть в Лесу, может быть подвластен ей, может ею быть — но может и не быть.
Она помнит, как сражалась с Инфуцором. Она помнит, как Тьма помогала ей, как Пламя пело рядом с ней, как вздымалась Твердь, как шептал Лес, как поднималась Война и как мириады таких же, как она сама, но меньших, сопротивлялись Великому Искажению, что принёс чужак. Стихии, элементы, грани, сущности Ветвей и Древа, они обладали бесконечной силой. Но таковой же силой обладал и Инфуцор — однако по прибытии он был... неуклюж.
Она помнит, как собрались они вместе, как создали вместе с редкими тогда, но могущественными иномагами — Стену Сияющей Чистоты. Она была той, кто придумал этот способ. Она была первой. Она была Светом Охраняющим и Дланью Карающей Небес. Она была палящим солнцем, но она же была согревающим теплом. Она была частью Единой Силы, но в то же время той, кто ей противодействует. Она — была.
Она умерла. Она помнит тот миг. Помнит, каково это — расплетать своё сознание и свою сущность, разделять там, где нельзя разделять, разрушать, где кощунственно разрушать, искажать, где искажено быть не должно... Но это был единственный выход. Она помнит свою смерть столь же хорошо, как своё перерождение. И она смотрит сквозь Скайю, сквозь времена и пространства, и взгляд этот — доопределяет мироздание.
Она видит саму себя, стоящую перед Инфуцором. Она помнит, как заключала с ним союз. И знает, что он мог предать. Он не предал. Он чувствовал её настоящий взгляд, он знал, с кем на самом деле заключено это соглашение. Инфуцор договорился не со смертной женщиной-игроком, но со Светом во плоти. Для него пространство и время имеет такое же значение, какое для неё или Хранящей.
Она видит все бесконечные войны Хранящей, себя и Инфуцора, которые невозможно понять смертному, сколь угодно он был бы силён разумом. Видит бесконечные переливы метапространства и щупает руками-лучами кривизну метавремени. Она заглядывает в метапрошлое — так далеко, насколько можно, сохраняя присутствие и здесь тоже. Она проецирует свою волю и связует вещи и идеи, распределяет падающий от Солнца свет и тепло, повелевая тем самым ветрами перемен и пределами реальностности...
Она ещё не победила. Нужно низвергнуть Хранящую, Криса и Ивицера по правилам этого места, заданным кем-то превыше неё. После победы понадобится некоторое метавремя, чтобы всё исправить, перенаправить ход событий в правильное русло — но это не является проблемой. Пути исправления проблемы теперь не просто видимы — она буквально освещает их своим сознаньем-светом. В конце концов, даже самые существенные проблемы — это и возможности тоже. В отличие от прошлой инкарнации, она — не приверженец консерватизма. В отличие от Хранящей и Инфуцора — не революционер. Она — реформатор. Работа по гармонизации Леса и окружающего его мироздания не будет никогда завершена, но сама эта работа и является её нынешней сущностью.
Садовник. Она станет садовником, который мягко подталкивает развитие Древа, а затем — и Леса. Будучи частью системы чистых богов, но одновременно независимой от неё, она станет идеальным вирусом, который незаметно и неспешно поглотит прочих чистых богов, разрушит каждую мерзость, что скрывается в тенях, осветит собою каждую травинку, каждый листик, улучшая, уточняя, упорядочивая умирание и рост... Но довольно о будущем, столь желанном, да покуда недоопределённом!
Теперь она пребывает во всём сеансе сразу. Физическое воплощение ей понадобится, но не сейчас. Сейчас же её дело — направить ход событий в русло наибольшей эффективности и порядка. Она не касается плетения Маат, на удивление соответствующего как её личному замыслу, так и замыслу Хранящей — должно быть, замыслу Инфуцора тоже. Нет смысла менять имеющуюся гармонию, если она хороша. Есть смысл усилить её, чем она и занимается, проецируя устойчивость, стабильность и поддержку каждым лучиком сеанса. А когда один из лучиков касается глаз Белой Королевы, Элис становится и ею — в определённом смысле слова — и принимает бразды правления Проспитом. В конце концов, кому же, как не ей?
Она не видит, что творится на некоторых планетах, но легко может воссоздать те события. Обладая прямым доступом к ордополю причинно-следственности, она видит — или реконструирует (а в каком-то смысле — направляет) поведение Энтони Даффи, Джинни Уизли, Грэма Фергюссона, Сэма Робера, Джулии Сайнс, Эллы Мэйдж и Марка Творцева — и спутников их тоже. Лишь Край Весенних Холодов надёжно скрыт плотной пеленой аспекта, в котором сами причинно-следственные ряды расходятся на бесконечности, а световзгляд теряется в хаосе видений...
Когда наступает нужный миг — или, лучше сказать, когда наступает компромисс между её мнением, мнением Инфуцора и мнением Хранящей, — она выпускает свой флот прямо в облаках Скайи. И уничтожает Белого и Чёрного Королей, а также всех сражающихся проспитианцев и дерситов. Чёрные и белые шахматные фигурки просто смахиваются с шахматной доски Игры. В них боле нет нужды.
В то же мгновение Хранящая извлекает из капчалога собственный флот. Восемь сверхтяжёлых боевых станций, по размеру сопоставимых с планетами игроков, перемещаются точно между ними и Скайей, составляя второе кольцо. Включаются планетарные подавители — шедевры маготехнологии, разработанные специально для этого сеанса. Восемь подавителей окружают Скайю и Проспит непроницаемой плёнкой.
И проблема не столько в прочности плёнки, сколько в скорости её возобновления и способности подавлять внутри периметра целый ряд магических и немагических способов перемещения. Плёнка — это мембрана, непроницаемая лишь изнутри — и сейчас бы флоту Хранящей открыть огонь... не возьми Элис в заложники Проспит и Скайю. Полноценная перестрелка приведёт к разрушению Проспита, а то и существенному повреждению Поля Боя, и так потрёпанного силами самой Элис. Пат?
